Характерные ошибки при квалификации покушения и оконченного преступления

ж
о
м
г р
'  

P C  м ж ::ж 1 1 1 :с 'ж с 1 ,1 1 1

Ж) А ЖРАА-ГААГА Т1' А "гиАнА 1А 
’ А
3 /А 1 а АМ 'ЛАДА ? iA .i,M J  
гАА.. II '))р А

Fascsiiikisasii Jinpaii^^ 'ш т  
MiiSD

УДК 
(075)47+57-253.340 
ББК 
67.99(2)8 
67.99(2)93 
67.99(2)3 
67.99(2)92

Ответственные за выпуск:
В.В. Ершов -  президент РПА, д.ю.н., профессор;
Л.Б. Алексеева — первый вМце-президент РПА, профессор

“Комментарий российского законодательства” -  антология изданий Российской правовой академии за 1996 г., 
посвященных актуальным вопросам текущего законодательства в области международного, уголовного, фажданс- 
кого права и процесса.
Подготовлен при участии Председателя Верховного Суда 
Российской Федерации В.М. Лебедева, ведущих специалистов Верховного Суда РФ и РПА.
Рекомендуется в качестве практического пособия для 
судей, работников правоохранительных органов, адвокатов, 
а также аспирантов и преподавателей юридических вузов.

Российская правовая академия благодарит юридический 
Консорциум АРД/ЧЕККИ за финансовую поддержку и 
содействие в издании данного комментария.

ISBN 5-89172-002-9 
© Российская правовая академия, 1997

А.В. Галахова

ХАРАКТЕРНЫЕ ОШИБКИ ПРИ КВАЛИФИКАЦИИ
ПОКУШЕНИЯ И ОКОНЧЕННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Покушение по закону (ч. 3 ст. 30 УК) характеризуется следующими признаками: объективные признаки — умышленное 
действие (бездействие), непосредственно направленное на совершение преступления; оно не доведено до конца; причины не- 
доведения не зависят от воли виновного; субъективные признаки 
— умышленное действие (бездействие), непосредственно направленное на совершение преступления.
И в опубликованной судебной практике, и в руководящих 
постановлениях стадии покучпения по сравнению с приготовлением уделено значительно большее внимание. Все опубликованные уголовные дела на эту тему из рассмотренных Верховными 
Судами, а также руководящие разъяснения Пленумов Верховиъъх 
Судов по этому вопросу касаются наиболее сложных случаев 
применения закона о покушении и оконченном преступлении.
Действие (бездействие) при покушении направлено непосредственно на совершение преступления, поэтому его можно 
рассматривать как часть объективной стороны оконченного преступления. Неслучайно в связи с этим покушение называют началом исполнения преступления. И поэтому, когда в содеянном 
отсутствуют признаки объективной стороны престучшения, не 
может быть речи и о покушении..
Не было покушения и в действиях Трофимова и Колесникова, осужденных по ст. 15 и ч. 2 ст. 163 УК^ Приговор был опротестован и дело прекращено за отсутствием состава преступления. Их действия были таковы. Трофимов катался на лодке с 
женой, а Колесников удил рыбу на берегу и обнаружил рядом 
закрепленную проволоку. Догадавшись, что это рыболовная 
снасть, он предложил Трофимову проверить ее , но тот отказался. Затем Колесников тоже сел в лодку, отплывая, они зацепили 
проволоку винтом. Вдвоем отцепили ее и подпльши к другому

1 Поскольку судебная практика по применению нового УК РФ еще 
не сложилась, в работе использованы материалы опубликованной 
судебной практики по УК РСФСР 1960 г., не противоречащей 
действующему уголовному законодательству.

берегу, где и были задержаны работниками рыбоохраны. В их 
поведении нет ни одного признака объективной стороны незаконного занятия рыбным промыслом. При задержании в их лодке не обнаружено ни рыбы, ни каких-либо приспособлений для 
улова и его сокрытия (ВВС РФ, 1992, № 2, с. И).
Судебная практика в соответствии с теорией уголовного 
права исходит из того, что признание содеянного покушением 
зависит от описания состава в диспозиции закона, то есть от его 
конструкции. Для признания содеянного покушением в преступлениях с материальным составом необходимо выполнение действия (бездействия) и не требуется наступления преступных последствий. Однако жизненные ситуации иногда усложняют эту 
простую формулу.
Такие случаи связаны, например, с хищением с закрытой 
тергитории. По делу Клевцова, Пузанова и Курашова было установлено, что преступники пытались похитить мясо с мясокомбината, для чего поднесли его к забору, Клевцов перелез через 
ограду, а Пузанов и Курашов перебросили ему сумку и мешок с 
мясом. Клевцов принял переброшенные через забор продукты, 
но его тут же задержали. По этому делу был принесен протест, в 
котором указывалось, что в содеянном налицо оконченный состав. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 
протест оставила без удовлетворения и указала следующее. Хотя 
преступники и пытались похитить мясо (изъяли его у собственника), но распорядиться им по своему усмотрению не смогли, а 
следовательно, и не причинили ущерба собственнику, что является обязательным признаком объективной стороны хищения 
(ВВС РФ, 1991, № 10, с. 3).
Покушение возможно и  в преступлениях с формальным составом. Однако для этого необходимо наличие ряда условий. Во- 
первых, объективная сторона должна состоять из нескольких 
действий и, во-вторых, между началом преступных действий и 
их окончанием должен быть налицо существенный разрыв во 
времени. Такие выводы вытекают из руководящих постановлений и из материалов судебной практики.
Рассмотрим первый вариант. Так как под угоном транспортных средств без цели их хищения следует понимать захват транспортных средств и поездку на них, один лишь захват транспортного средства без цели его хищения может образовать покушение на угон.

21 
—
 1062

Второй вариант возможности покушения в преступлениях с 
формальным составом можно проиллюстрировать на примере 
дачи взятки (она положена в письменный стол должностного 
лица), не принятой должностным лицом (см. п. 6 постановления 
Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. “О судебной 
практике по делам о взяточничестве”).
Судебной практике известны случаи покушения на получение взятки путем вымогательства. В действиях Анферова, осужденного по ст. 15 и ч. 2 ст. 173 УК, были установлены следующие объективные признаки. Участковый инспектор Алферов и 
Коробов сели ночью в “такси” и попросили продать им бутьшку 
водки. Алферов предъявил удостоверение работника милиции, 
сказал, что проводится рейд, и, обнаружив в машине бутьшку 
водки, стал заполнять протокол, а затем потребовал передать им 
350 руб. Так как у водителя таких денег не оказалось, он повез 
их к себе домой, а оттуда позвонил в милицию. Алферов бьш задержан в машине. В другом случае также поздно вечером Алферов и Коробов сели в машину Ориненко, подложили туда бутьшку водки, а “обнаружив” ее, обвинили водителя в спекуляции и 
потребовали взятку. При “обнаружении” водки. Алферов тоже 
показал свое удостоверение работника милиции. Так как у водителя требуемая сумма, денег отсутствовала, 
бьша назначена 
встреча, на которую пришел один Коробов, где его и задержали 
(ВВС РСФСР, 1987, № 9, с. 3-4).
В каждом из этих эпизодов, хотя сами взятки и не бьши получены, НО наличествовал обязательный объективный признак ее 
квалифицированного вида — вымогательство, то есть преступные 
действия уже начались, но в силу различньк моментов между 
началом этих действий и возможным окончанием преступления 
образовался разрыв во времени.
Понимание второго объективного признака покушения -  
преступление не доведено до конца — обычно затруднений не 
вызывает, но ошибки все-таки встречаются и даже в преступлениях с материальным составом. Михалев бьш осужден за покушение на убийство из хулиганских побуждений. Президиум Верховного Суда РФ оставил протест о переквалификации содеянного на ч. I ст. 108 и  ч. 3 ст. 206 УК без удовлетворения и указал 
следующее. Михалев после распития спиртных напитков, проходя по узкой заснеженной тропинке, столкнулся с незнакомым 
мужчиной и, достав из кармана кухонный нож, нанес ему удар в

грудь. Подоспевшие работники милиции вызвали скорую помощь. В результате своейременно сделанной операции жизнь потерпевшего была спасена. Ссылка в протесте на отсутствие у 
Михалева умысла на убийство не соответствует материалам дела. 
Михалев, решив, что потерпевший толкнул его на тропинке намеренно, ударил его ножом в область сердца. Таким образом, характер избранного орудия преступления и сильный удар ножом в 
область сердца свидетельствуют о прямом умысле на убийство из 
хулига!нских побуждений. Однако преступные последствия — 
смерть — не наступили, и преступление вследствие этого не было 
доведено до конца. При таких данных оснований для переквалификации содеянного не имеется (ВВС РФ, 1991, № 9, с. 5).
В преступлениях с формальным составом недоведение преступления до конца означает отсутствие, например, одного из 
двух обязательных для наличия объективной стороны действий 
(захват транспортного средства, но без поездки на нем).
Иногда криминальная ситуация складывается таким образом, что одно преступление служит средством выполнения объективной стороны другого преступления, в нашем случае — покушения на него. Интересны и непросты обстоятельства совершения Лебедевым угона самолета, покушения на незаконный выезд 
за границу, незаконного приобретения составных частей самодельного взрывного устройства. Лебедев с целью незаконного 
выезда за границу совершил с применением угроз угон самолета. 
Пролетая над территорией Карельской АССР, он привел в боевое положение незаконно принесенное им на борт самолета самодельное устройство и, угрожая подорвать самолет (на борту 
находилось 118 человек), потребовал изменить маршрут полета. 
Через несколько'минут после этого Лебедев был обезврежен пассажиром Ворониным. В данном случае средством совершения 
незаконного выезда за границу явились два самостоятельных 
оконченных престугшения. Квалификация действий Лебедева по 
ч. 2 ст. 212^, ст.ст. 218 и 15 и ч. 1 ст. 83 УК отражает все содеянное им.
И, наконец, третий объективный признак покушения -  
причины недоведения преступления до конца — не зависят от 
воли виновного. Преступление не доводится до конца не по субъективным причинам (страх наказания, жалость по отношению 
к жертве, добровольный отказ). Это всегда должны быть объективные причины. Судебная практика свидетельствует об их

многообразии. Какую-либо строгую научную классификацию их 
по материалам изученных опубликованных дел сделать, очевидно, затруднительно, но попытку сгруппировать наиболее часто 
встречающиеся и характерные причины недоведения преступления до конца можно предпринять.
Во-первьк, причина недоведения зависит от активного поведения потерпевшего во время совершения преступления, 
(сопротивление и бегство с места происшествия; крик потерпевшей о помощи при попытке ее изнасилования, который бьш 
услышан ее матерью), либо от определенной ситуации, характеризующей потерпевшего (у него не оказалось при себе денег, которые требовал вымогатель взятки). Во-вторых, причина недоведения преступления до конца заложена в активном поведении 
очевидцев преступного деяния (угонщик самолета, демонстрировавший взрывное устройство, которым он угрожал подорвать самолет, бьш обезоружен одним из пассажиров; на помощь раненой потерпевшей подбежали люди и преступник бьш вынужден 
убежать с места происшествия). И в-третьих, нередко причиной 
недоведения преступления до конца является своевременная помощь работников правоохранительных органов (преступник задержан работниками милиции при получении взятки; угонщики 
мотоцикла при попытке угнать его бьши задержаны работниками 
милиции; похитители - мяса с мясокомбината задержаны работниками милиции, которые следили за ними из укрытия).
Таким образом, многообразие объективных признаков говорит о необходимости их тщательного исследования.
Следует обратить внимание еще на несколько руководящих 
разъяснений относительно правильного понимания объективных 
признаков некоторых конкретных составов и их влияния на квалификацию. Так, тщательное исследование обстоятельств, связанных с применением или попыткой применения при совершении хулиганских действий оружия и других предметов, помогает 
иногда установить признаки более тяжкого, чем хулиганство, 
преступления (например, покушения на убийство, на причинение тяжкого телесного повреждения и т.п. (см. п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ “О судебной практике по делам о хулиганстве” от 24 декабря 1991 г.).
В последнее время получили распространение случаи воз- 
действгш на челбвеческий организм в преступных целях всевозможными ядовитыми или одурманивающими веществами. В свя325

зи с этим весьма полезно следующее разъяснение Пленума Верховного Суда РФ; если в организм потерпевшего с целью приведения его в беспомошное состояние и завладения имуществом 
(государственным, общественным, личным) введены вещества, 
не представляющие опасности для его жизни и здоровья, содеянное надлежит квалифицировать в зависимости от последствий 
как грабеж, соединенный с насилием, либо как покушение на 
это Преступление (см. п. 8 постановления Пленума Верховного 
Суда РФ от 22 марта 1966 г. “О судебной практике по делам о 
грабеже и разбое”. Если в результате введения такого вещества 
наступили, например, последствия в виде легких телесных повреждений, не повлекшие кратковременного расстройства здоровья, налицо оконченное преступление. Если последствия отсутствуют, содеянное образует покушение на грабеж, соединенный с 
насилием.
Составы некоторых преступлений, сформулированные в частях первых нормы закона как формальные при наличии квалифицирующих признаков, трансформируются в материальные, и 
такая их конструкция вызывает затруднения при квалификации. 
Пленум Верховного Суда СССР разъяснил, как поступать в подобной ситуации применительно к незаконному занятию рыбным промыслом. “Преступление, предусмотренное ч. I ст. 163 
УК, следует считать оконченным с момента начала незаконного 
промысла, независимо от того, были ли фактически добыты ры ба или водные животные.
Если при незаконном промысле использовалось орудие, 
специально предназначенное для лова ценных пород рыб, действия виновного должны рассматриваться как покушение на совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 163 УК, а при 
наступлении последствий, указанных в данной статье (улов ценных пород рыб — А.Г.), — как оконченное преступление” (см. п. 
9 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 7 июля 
1983 г. “О практике применения судами законодательства об охране природы” (с изм.).
Некоторые руководяшие разъяснения относительно квалификации содеянного по ст. 30 УК, на наш взгляд, могли бы быть 
более конкретизированы. Например, если понимание момента 
окончания контрабанды как незаконного перемещения товаров 
через таможенную границу вопросов не вызывает, то разъяснение о том, что действия лица, пытавшегося вывезти товары или

иные ценности контрабандным путем за пределы границы, надлежит квалифицировать по ст.ст. 30 и 188 УК, мало что поясняет 
и приводит на практике к противоречивым решениям: одни суды 
оценивают задержание такого лица на таможне как оконченное 
преступление, другие — как покушение на контрабанду. Очевидно, Верховному Суду РФ следует уточнить понятие “попытки” 
вывоза товара. '
Высказывая свое отношение к пониманию покушения, судебные инстанции подчеркивают обязательность тщательного исследования признаков субъективной стороны для решения Вопроса о наличии покушения или оконченного преступления.
Принципиальное разъяснение о форме и виде вины при покушении содержится в постановлении Пленума Верховного Суда 
РФ от 22 декабря 1992 г. “О судебной практике по делам об 
умышленных убийства^” . Там сказано, что покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда действия 
виновного свидетельствуют о том, что он предвидел наступление 
смерти, желал этого, но смертельный исход не наступил в силу 
обстоятельств, не зависящих от его воли (п. 3). Поясним это на 
примере. Михалев бьш осужден по ст.ст. 207 и 15 и п. ”б” ст. 102 
УК. Он нанес потерпевшему удар в область сердца, что в совокупности с другими обстоятельствами свидетельствовало о прямом умысле на убийство из хулиганских побуждений. Однако 
смерть потерпевшего не наступила потому , что работники милиции быстро вызвали скорую помощь и ему своевременно бьша 
сделана операция (БВС РФ, 1991, № 9, с. 5).
Если при покушении, например, на убийство наступили менее тяжкие последствия, то при конкретизированном умысле ответственность наступает за покушение на задуманное убийство, 
при неконкретизированном — за фактически наступившие последствия.
В указанном постановлении также разъяснено, что при доказанности в действиях виновного состава покушения на убийство дополнительной квалификации за фактически наступившие 
для потерпевшего последствия не требуется (ч. 2 п. 3).
Наиболее часто такая ошибка допускается, когда в результате тяжкого телесного повреждения наступает смерть потерпевшего. Аникеев бьш осужден народным судом по ч. 1 ст. 108 УК. 
Руководствуясь чувством мести за нанесенное ему оскорбление, 
он долго готовился к преступлению. Аникеев изготовил обрез.

зарядил оба ствола пулями, тайно пронес оружие в жилую зону 
колонии, нашел потерпевшего и выстрелил в него два раза. Отменяя приговор, областной суд указал, что народный суд не дал 
оценки тому обстоятельству, что Аникеев стрелял дважды, с близкого расстояния и лишь действия потерпевшего помешали ему 
сделать смертельный выстрел. Вся совокупность обстоятельств 
свидетельствовала о наличии у виновного прямого умысла на совершение убийства. При повторном рассмотрении дела Аникеев 
был осу'жден по ст.ст. 15 и 103 УК (ВВС РФ, 1993, № 3, с. 13).
В опубликованной судебной практике имеются материалы, с 
учетом которых в Бюллетене Верховного Суда РФ стало возможным к одному из дел сформулировать такой весьма категоричный и верный тезис: “При отсут'ствии данных о прямом умысле 
на убийство деяние не может квалифицироваться как покушение 
на убийство” (ВВС РФ, 1987, № И , с. 4).
Много ошйбок допускается на практике при квалификации 
убийства двух и более лиц (п. “з” ст. 102 УК). В связи с этим 
Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что убийство одного человека и покушение на жизнь другого не может рассматриваться 
как оконченное преступление — убийство двух и более лиц. Поскольку преступное намерение убить двух лиц не бьшо осуществлено по причинам, не зависящим от воли виновного, содеянное 
следует квалифицировать по ст. ст. 103 или 102 и 15 и п. ”з” ст. 
102 УК (см. п. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ 
от 22 декабря 1992 г. “О судебной практике по делам об умышленных убийствах”). Наиболее распространенной ошибкой в таких случаях является следующая квалификация. Действия виновного, например, убившего из хулиганских побуждений одного 
потерпевшего и совершившего покушение на жизнь другого, неправильно квалифицируются по ст. 15 и п. ”б” ст. 102 и пп. “б”, 
“з ” ст. 102 УК. Такая квалификация противоречит выше — приведенному разъяснению.
В некоторых руководящих разъяснениях имеются прямые 
указания о том, что исследование направленности умысла помогает правильной квалификации, отграничению покушения от 
оконченного преступления, от покушений на другие преступления. Например, разъясняется, что если в результате поджога или 
иных действий, направленных на его совершение, имущество не 
было повреждено по причинам, не зависящим от воли виновного, содеянное должно рассматриваться в зависимости от направ328

ленности его умысла как покушение на уничтожение или повреждение имущества Путем поджога (т.е. когда виновный желал таким образом уничтожить или повредить имущество) (см. п. 1 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 2 марта 1989 г. 
“О практике применения судами законодательства по делам, 
связанным с пожарами”). Полезность этого разъяснения состоит 
также и в том, что практические работники предостерегаются от 
ошибкй понимания поджога лишь в буквальном смысле слова. 
Покушение на умышленное уничтожение или повреждение 
имушества возможно, кроме поджога, и при совершении иных 
действий, направленных на поджог (например, обливание иму'^- 
щества бензином).
. 
При совершении некоторых преступлений совокупная характеристика направленности умысла усложняется, поэтому разъяснение подобных случаев представляется просто необходимым. 
Подробное разъяснение, какие субъективные моменты характеризуют, например, покушение на изнасилование, находим в соо- 
тветствуюшем постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Там 
сказано, что признание содеянного покушением на изнасилование зависит в том числе от двух следующих обстоятельств; во- 
первых, лицо должно действовать с целью совершения полового 
акта и, (поскольку цель не является обязательным признаком 
изнасилования, правильнее в данном разъяснении было бы указать, что “лицо должно действовать с желанием совершения полового акта” — А.Г.), во-вторых, примененное им насилие должно являться средством к достижению этой цели (то есть и в данном случае подчеркивается однородность характеристики субъективных признаков покушения, равно как и иных признаков состава преступления, и сформулированного в норме закона основного состава преступления). Именно эти два обстоятельства позволяют констатировать налш 1ие покушения на данное преступление, а также отграничивать от других преступных посягательств, затрагивающих честь, достоинство и неприкосновенность личности женщины (хулиганство, оскорбление, развратные 
действия, телесные повреждения и др.) (см. п. 15 постановления 
Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992 г. “О судебной 
практике по делам об изнасиловании”).
Из известных практике и теории уголовного права видов покушений (неоконченное, оконченное — по степени реализации 
преступных намерений; покушение на негодный объект и с не329

годными средствами — по характеру причин недоведения преступления до конца) в руководящих постановлениях внимание 
уделяется так называемому покушению на негодный объект, 
когда, в частности, вследствие особых свойств предмета преступления действрш виновного не посягают на намеченный им 
объект уголовно-правовой охраны и не могут фактически причинить ему вреда. Особенность такого негодного покушения состоит в том, что преступление не может быть оконченным в силу 
фактической ошибки, допускаемой виновным. В руководящих 
постановлениях есть несколько разъяснений относительно признания подобных ситуаций покушением на соответствующее пре- 
сзупление. Например, если виновный, похищая не пригодное к 
функциональному использованию оружие (боеприпасы, взрывчатые вещества), заблуждался при этом относительно его качества, 
считая, что оно исправно, его действия образуют покушение на 
хищение оружия (см. п. 8 постановления Пленума Верховного 
Суда РФ от 25 июня 1996 г. “О судебной практике по делам о 
хищении и незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ”). За покушение на незаконное приобретение наркотических средств, сильнодействующих или ядовитых веществ 
несут ответственность покупатели, желавшие купить наркотические, сильнодействующие или ядовитые вещества, а фактически 
получившие какие-либо иные вещества (см. п. 4 постановления 
Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. “О судебной 
практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, сильнодействующими и ядовитыми веществами”).
В силу повышенной общественной опасности законодатель 
иногда признает действия, фактически являющиеся покушением, 
оконченным преступлением. Содеянное в таких случаях квалифицируется без ссьшки на ст. 30 УК. Подобных составов немного. Вслед за законом Пленум Верховного Суда РФ разъясняет, 
что разбой признается оконченным преступлением с момента 
нападения с целью завладения имуществом ; оконченным преступлением при посягательстве на жизнь работника милиции или 
народного дружинника является не только его убийство, но и 
покушение на его жизнь.
Можно назвать еще два случая, когда в руководящих постановлениях разъяснено, что содеянное образует самостоятельный 
состав преступления на стадии покушения. Это хищение нарко330

тиков и хищение оружия, совершенные путем разбойного нападения. Нападение с целью завладения виновным наркотическими средствами, либо оружием, соединенное с насилием , опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия, дает основание квалифицировать содеянное по ч. 3 ст. 2241 
XJ 2 ст. 2181 
без ссылки на ст. 30 и 
без дополнительной квалификации как разбой.
На наш взгляд, трактовка момента окончания данных прес- 
тугшений аналогично содержащемуся в постановлении Пленума 
Верховного Суда РФ от 22 марта 1966 г. “О судебной практике 
по делам о грабеже и разбое” указанию о моменте окончания разбоя идет вразрез с законодательной формулировкрй хищений, о 
которых сказано в ст. ст. 2181 ^ 2241 у к . Законодательная формулировка ст. ст. 2181 ^ 2241 
хищения оружия или наркотических средств и законодательное понятие хищения как противоправного, безвозмездного изъятия имущества И обращения его в 
пользу виновного или Других лиц исключают понимание хище-' 
ния оружия либо наркотиков как оконченного преступления, 
когда совершено только нападение с целью завладения этими 
предметами, а самого завладения не произошло. В противном 
случае значительно повышается ответственность лиц, фактически не завладевших данными предметами.
При решении вопроса об отграничении покушения от приготовления судебная практика исходит из следующих моментов. 
Если при покушении преступные действия непосредственно направлены на совершение преступления, то при приготовлении 
создаются лишь условия для совершения преступления. При покушении в зависимости от конструкции состава преступления ... 
либо отсутствуют преступные последствия (в материальных составах), либо не выполнена часть предусмотренных в диспозиции 
действий (в формальных составах). При приготовлении все совершенное лежит за пределами преступления и даже частично не 
образует его объективных признаков. Более сложным является 
вопрос об отграничении покушения от оконченного преступления.
Оконченное преступление. В руководящих постановлениях и 
опубликованной судебной практике пониманию оконченного 
преступления отводится значительное место. Оконченное преступление содержит все признаки состава преступления, на совершение которого был направлен умысел виновного. В этом слу331

чае налицо полное осуществление объективной и субъективной 
сторон преступления (характеристика объекта и субъекта преступления одинакова для оконченного и неоконченного преступления).
Решение о том, окончено преступление или нет зависит от 
конструкции состава преступления. Преступление признается 
оконченным:
а) в материальньк составах — с наступлением преступных 
последствий (кража, убийство, злоупотребление должностными 
полномочиями);
б) в формальных составах — с завершением обшественно 
опасных действий (заведомо ложный донос, ортавление в опасности);
в) в усеченных составах момент окончания преступления законодатель переносит на начало преступной деятельности, внешне напоминающей приготовление или покушение (разбой, бандитизм, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа). Сделано это в целях эффективной уголовно- 
правовой охраны наиболее важных объектов. Фактическое продолжение такого преступления (например, при разбое не только 
нападение, но и завладение имуществом) увеличивает объем общественно опасных действий, но на квалификацию не влияет.
Некоторые руководящие разъяснения принципиально важны 
для понимания момента окончания целой группы преступлений. 
Большое практическое значение имеет руководящее разъяснение 
относительно момента окончания хищений, совершенных, например, путем кражи, храбежа, мошенничества. Хищение признается оконченным преступлением, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность распоряжаться им по своему усмотрению или пользоваться им. Наличие возможности реально распоряжаться похищенным имуществом или пользоваться 
им играет определяющую роль при разграничении оконченного 
хищения и покушения на него. И хотя такая трактовка момента 
окончания хищения вызвала возражения в печати, высшие судебные инстанции придерживаются такого же мнения.
Аналогичные разъяснения дала судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ при рассмотрении дела Еланского и Малышева, осужденных по ч. 2 ст. 144 УК. Ночью они 
приехали на неорганизованную стоянку автотранспорта, где Малышев вышел из машины, а Елансюхй остался наблюдать за ок332

ружающей обстановкой. Подойдя к автомашине “Жигули”, Малышев вскрьш багажник и вьшул запасное колесо с диском, но в 
этот момент вместе с Еланским был задержан работниками милиции. Судебная коллегия указала, что квалификация содеянного как оконченного преступления ошибочна. Оба виновных бьши 
задержаны во время кражи колеса и по не зависящим от них 
причинам лишены возможности распорядиться похищенным или 
воспользоваться им, т.е. преступление не бьшо доведено до конца. Следовательно, содеянное должно рассматриваться как покушение на кражу имущества, а не как оконченное преступление 
(БВС РФ, 1986, № 2, с. 13).
Равно не оконченное преступление, а покушение на кражу 
имущества, совершенное по предварительному сговору и с проникновением в хранилище, образуют действия Тарутина и Ш евченко. Ночью, находясь в состоянии опьянения, они проникли в 
хранилище воинской части, похитили из него 10 покрышек для 
автомобиля “УАЗ” и спрятали их около другого хранилища, где 
похищенное было обнаружено сторожами воинской части. В их 
действиях налицо именно признаки покушения, потому что в 
них отсутствует обязательный признак оконченной кражи -  наличие реальной возможности распоряжаться изъятым имуществом по своему усмотрению или пользоваться им (БВС РФ, 1994, 
№ 1, с. 8).
В то же время практике известны такие ситуации, когда похититель может присвоить те или иные ценности на территории 
завода и распорядиться ими по своему усмотрению (например, 
А. похитил бочонок спирта на территории завода, спрятал его и 
продавал спирт другим лицам). В подобных; случаях содеянное 
надлежит квалифицировать как оконченное преступление.
В руководящем разъяснении подчеркивается, что ответственность за оконченное хищение наступает, когда лицо полностью осуществило преступный умысел на завладение имуществом. 
Такую же позицию занимают и практические работники.
В большинстве случаев разъяснение момента окончания 
преступления связывается с уточнением, какие действия должны 
быть совершены, чтобы признать преступление оконченным. Мы 
уже назвали принципиальное разъяснение, относящееся ко всем 
формам хищения. Однако ввиду того, что каждая форма хищения характеризуется присущими лишь ей признаками, в руководящих разъяснениях на них обращается внимание при описании

момента окончания преступления. Так, в постановлении о преступлениях против личной собственности сказано; “Кража, грабеж и мошенничество считаются оконченными, если имущество 
изъято и виновный имеет реальную возможность пользоваться 
или распоряжаться им по своему усмотрению; разбой — с момента нападения, сопряженного с применением или с угрозой 
применения насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего; вымогательство (обоснование Toxiy, что вымогательство, не 
будучи хищением, рассматривается в этой группе преступлений, 
можно найти в том, что оно осуществляется во имя хищения и 
обычно им заканчивается — А.Г.) -  с момента предъявления требования, сопровождавшегося угрозой, независимо от достижения 
виновным поставленной цели” (см. п. 14 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 г. “О судебной 
практике по делам о преступлениях против личной собственности” (с изм.).
Пленум Верховного Суда РФ вносит уточнения в понимание 
момента окончания хищения и квалификации содеянного в зависимости от специфических признаков предмета преступления. 
Оконченным преступлением является похищение абонементных 
книжек, проездных и единых билетов на право проезда в метро 
и на других видах городского транспорта, находящихся в обращении как документы, удостоверяющие оплату транспортных 
услуг, независимо от использования похищенных знаков по назначению или сбыта их другим лицам. Если же похищены билеты 
для проезда на железнодорожном, воздушном, водном и автомобильном транспорте или другие знаки, которые могут быть использованы по назначению лишь после внесения в них дополни- 
тельньк данных (заполнение текста, компостирование и т.п.), а 
равно билеты, предназначенные для последующей их реализации 
через уполномоченных на то работников транспорта (кассиров, 
приемщиков багажа и т.п.) и присвоения вырученных от продажи денег, содеянное образует приготовление к хищению, а если 
похищенное частично или полностью реализовано, соответственно — покушейие либо оконченное преступление (см. п. 5, 6 
постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 декабря 
1980 г. “О практике применения судами РФ законодательства 
при рассмотрении дел о хищениях на транспорте”).
Точно так же специфичны предметы хищений в следующих 
случаях, и именно они обусловливают характеристику момента