Свободное слово. Интеллектуальная хроника: Альманах 2007/2008

Российская Академия Наук
Институт философии

СВОБОДНОЕ СЛОВО

Интеллектуальная хроника

Альманах 2007/2008

Москва
2008

УДК 323.5
ББК 63.3(2)65
С 25

Составитель и ответственный редактор
доктор филос. наук В.И. Толстых

Ученый секретарь
М.Р. Бургете

Рецензенты
доктор филос. наук В.Ж. Келле
доктор филол. наук Л.А. Софронова

С 25
Свободное слово. Интеллектуальная хроника: Альманах
2007/2008 [Текст] / Рос. акад. наук, Ин-т философии ;
Сост. и отв. ред. В.И. Толстых. – М. : ИФРАН, 2008. –
342 с. ; 20 см. –500 экз. – ISBN 978-5-9540-0130-3.

Альманах теоретического клуба Института философии РАН
является одиннадцатой книгой публикаций сокращенных стенограмм клубных дискуссий, опубликованных ранее (1996–
2007 гг.), в которых обсуждаются актуальные и злободневные
вопросы социально – экономического и социокультурного
развития современной России. Публикуются материалы, связанные с 20-лением клуба «Свободное слово».
Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся проблемами развития постосоветской действительности.

ISBN 978-5-9540-0130-3
© ИФ РАН, 2008
© В.И. Толстых, составление, 2008

Содержание

От знания к пониманию. Памяти
Александра  Александровича Зиновьева ......................................................... 5
Украина и Россия. Диалог культур в прошлом и настоящем ........................ 41
Информационные процессы на постсоветском пространстве ..................... 86
Октябрь семнадцатого: что это было? К 90-летию Октябрьской
революции..................................................................................................... 103
Ренессанс и советская культура: общность противоречий ......................... 151
Истина как проблема.................................................................................... 181
Социалистическая перспектива ХХI века и мир культуры. «Свободное
слово» на 2-м Форуме социалистических партий.
Президент-отель. Москва, 24 апреля 2008 г. ................................................ 233
Желтый дом на Волхонке. К 80-летию Института философии .................. 274
Авторы Альманаха 2007/2008 ....................................................................... 309
Двадцать лет «Свободного слова». Вместо отчета ....................................... 311
Заседания и публикации Клуба: 1988–2008 гг. ............................................ 317
Члены Клуба ................................................................................................. 338
Гости Клуба ................................................................................................... 340

ОТ ЗНАНИЯ К ПОНИМАНИЮ

Памяти Александра Александровича Зиновьева

23 мая 2007 г.

ТОЛСТЫХ В.И.

Наше заседание посвящено памяти Александра Александровича
Зиновьева, выдающегося мыслителя и гражданина. 10 мая на Новодевичьем кладбище был открыт памятник, красивый и точный по
своему замыслу, что его друзья и поклонники оценили по достоинству. Но, конечно, лучше, чтобы Александр Александрович был бы сейчас здесь, и мы вместе с ним обсуждали проблему, которой посвящена его посмертная книга «Фактор понимания». Это проблема – одна
из множества других, интересовавших Зиновьева.
Для клуба «Свободное слово» Зиновьев человек свой, давно и хорошо знакомый. В этом же зале, в 1991 г., произошла наша первая
встреча с ним, в его отсутствие, когда он, высланный, находился за
границей вместе с семьей. Говорили на тему «Советское общество и
советский человек. Точка зрения Александра Зиновьева». Симптоматичен сам этот факт: ведь тогда под вопрос было поставлено само существование Советского Союза, и клуб обратился за советом именно
к Александру Зиновьеву.
В 1993-м г. – что это был за год, вы помните – состоялась встреча с ним, во время его посещения Москвы, на Васильевской, 13, в
конференц-зале Союза кинематографистов, на которой присутствовали многие из присутствующих здесь. И произошел многочасовый
разговор, был жаркий спор, где Александр Александрович не отчитывался, а излагал свой взгляд и понимание происходящего в России. Разговор и спор освещены в нашем альманахе. А затем он выступил у нас с докладом, посвятив его идеологии будущего.Так что
для нас и Клуба Александр Александрович – человек близкий, можно сказать, родной.

Лично я книгу «Фактор понимания» испещрил своими вопросами, вспомнил при этом своего давнего кумира – Александра Ивановича Герцена. В его тоже предсмертном произведении – «Письма к
старому товарищу» – первое из писем посвящено как раз проблеме
знания и понимания. И там сказано, что «знание и понимание не
возьмешь никаким наскоком и переворотом». Просто нас бесит и
душит сама медлительность и непредсказуемость исторического хода
развития, и отсюда, по Герцену, тяга к насилию, ускорению самих
событий, эта ненужная и вредная торопливость, мешающая и знанию, и пониманию. В то время как вся проблема заключается в объединении человеческих стремлений и деятельности, и в согласовании их для общего блага. Вот тогда проблема понимания и знания
выступает своей конструктивной и продуктивной стороной.
Этим примером я хотел отметить уровень мыслительной постановки интересующей нас теоретического и жизненной проблемы, ибо
совсем не случайно происходит историческая перекличка двух замечательных мыслителей и граждан России, ни кем не спланированная, но столь знаменательная и показательная. Лично для меня важнейшим признаком социальной, гражданской высоты и значимости
интеллектуала современной России является его интерес и посильное участие в судьбе и будущем нашей страны.
В качестве ведущих я пригласил, во-первых, Андрея Ильича Фурсова, много и успешно занимавшегося творчеством Зиновьева. Да и
сама формула нашего обсуждения «От знания к пониманию» принадлежит не мне, а именно Андрею Ильичу. Так была озаглавлена
большая его статья в Литературке. Во-вторых, я, признаюсь, начал
искать второго ведущего, который бы знал Зиновьев и был бы связан
с Московским университетом. Мне подсказали, и я попросил стать
ведущим профессора МГУ Юрия Васильевича Ивлева, и он любезно
согласился. Ему я и предоставляю первое слово.

ИВЛЕВ Ю.В.

Существуют логические критерии научности познания. Это одна
из составляющих критериев научности. С логической точки зрения,
сначала следует придать смыслы (значения) выражениям «знание» и
«понимание». Лучший способ придания смыслов выражениям – связать с ними возможные понятия. Если этого сделать не удается (в обыденной речи выражения расплывчаты – их употребляют как попало),
то следует договориться (ввести номинальные определения). Иначе
дискуссии не получится.

СВОБОДНОЕ СЛОВО

Далее следует сформулировать проблему. Что надо решать? При
этом потребуется переопределение выражений, так как определение
должно быть целесообразным, то есть предназначенным для решения поставленной проблемы; определение должно быть эффективным, то есть должен быть указан способ распознавания признаков,
указанных в определяющем выражении.
Смыслы слова «знание»: (1-й) знание – суждение, концепция,
решение, в истинности или правильности которого есть убеждение
или мнение, или предположение, что данное положение может быть
обосновано; (2-й) знание – это то, что полностью обосновано (доказано логически или фактуально).
Смыслы слова «понимание». Понимать (что-то) – значит знать
и понимать, о чем идет речь. Если дано предложение, то для его понимания достаточно знать значения выражений, входящих в него. Это
относится и к выражению «знание и понимание». Поскольку указать
объекты, являющиеся значениями этих выражений нельзя, нужно,
по крайней мере, привести примеры знания и понимания.
Пример. Россия стремится в ВТО. Это известно. Это выражение
понятно. Мы это знаем и понимаем. При этом понимать способ обоснования положения – это знать, что посылки (аргументы) обоснованы и каждый переход от посылок к заключению правильный. Надо
иметь аргументацию положения. Скажем, не всем известно, зачем
идти в ВТО. Обычно не приводятся аргументы относительно выгодных и невыгодных последствий вступления в ВТО. Нет аргументации. Положение может быть аргументировано, даже доказано, но
убеждения в его истинности может и не быть. Например, известные
философы знали доказательство теоремы Пифагора, но убеждения в
истинности утверждения теоремы у них не было.
Понимать – значит иметь убеждение в правильности (истинности, целесообразности и т.д.) положения. Иначе говоря, иметь объяснение правильности положения, объяснение явления и т.д. или
иметь иллюстрацию (наглядность). Однако убеждения без аргументации недостаточно. Пример. Леонардо да Винчи пишет: «297. Здесь
сделано будет заключение, что то, что светит у луны, есть вода, подобная воде наших морей и так же разлитая; и что то, что у неё не
светит, суть острова и суша. 298. Луна собственного света не имеет, и
лишь постольку, поскольку солнце ее видит, постольку оно делает ее
светлой, и этой светлости видим мы столько, сколько светлости видит она у нас. И ночь ее получает столько блеска, сколько доставляют
ей наши воды, отбрасывая отображение солнца, которое отражается
во всех водах, видных солнцу и луне.

От знания к пониманию

Покров, или, вернее, поверхность воды, из которой образуется
море луны и море нашей земли, всегда испещрен складками, мало
или много, больше или меньше, и складки эти являются причиной
распространения бесчисленных образов солнца, отраженных на буграх и впадинах, на боковых и передних сторонах бесчисленных складок, т.е. во стольких различных местах каждой складки, сколько есть
разных мест у наблюдающих их глаз. Это произойти не могло бы, если
бы сфера воды, покрывающая луну, в значительной ее части была бы
гладко закругленной, ибо тогда отображение солнца было бы для каждого глаза одним, и отражение было бы обособленным, и блеск всегда был бы шаровидным, как это ясно показывают золоченые шары
на вершинах высоких зданий. Но если бы такие золоченые шары были
морщинисты и состояли из мелких шаров, как тутовые ягоды, – черные плоды, состоящие из мелких круглых шариков, – тогда каждая
из частей этого шара, видимая солнцу и глазу. Явила бы блеск, произведенный отражением солнца, и так в одном и том же теле видны
были бы многие мельчайшие солнца, часто из-за большого расстояния соединяющиеся и кажущиеся слитными»[Леонардо да Винчи.
Избр. произведения. Т. 1. СПб.–М., 1999. С. 228–229]. Однако, есть
аргументация, и есть убеждение, к чему следует стремиться. В этом
смысле говорит о понимании А.А.Зиновьев.
Все эти смыслы не единственные. Они выделены в аспекте сформулированной ниже проблемы. Для решения других проблем следует выделять другие смыслы. То есть можно употреблять слова «знание» и «понимание» соответственно как «положение, которое может быть обосновано» и как «положение, которое обосновано, и в этом есть убеждение».
Как сформулировать проблему «От знания к пониманию»?
Общая проблема: каков механизм перехода от положения, которое может быть обосновано, к положению, которое обосновано и в
правильности (истинности, целесообразности и т.д.) которого есть
убеждение?
Частные проблемы: как обосновать данное положение и выработать убеждение (собственное убеждение или убедить других) в его
правильности?
Может ли быть книга А.А. Зиновьева «Фактор понимания» руководствам в решении этих проблем?
– Только отчасти.
– Почему?
– А.А.Зиновьев – человек выдающийся. Он руководствовался не
только предлагаемой им методологией, но и интуицией. Большинство людей – ремесленники. Им нужны технологии решения проблем.

СВОБОДНОЕ СЛОВО

Так что нужно разработать примерные технологии перехода от знания к пониманию, а потом каждый разработает на основе этих примерных технологий собственные технологии.

ФУРСОВ А.И.

Не буду повторять то, что уже сам написал об Александре Александровиче Зиновьеве в статье «Великий вопрекист» (опубликовано
в книге «Феномен Зиновьева», газетный вариант – в «Завтра»). Предыдущий выступавший говорил о соотношении знания и понимания,
поэтому я не буду долго останавливаться на этом вопросе. Разумеется, знание невозможно без понимания, и наоборот. Тем не менее, это
разные вещи. Например, древние считали, что Солнце вращается вокруг Земли, и эмпирические данные наблюдения это подтверждали.
Но это было ошибочное знание.
Пример другого рода: древнеегипетские и вавилонские жрецы
эмпирически знали, что квадрат гипотенузы равен сумме квадратов
катетов, но им не приходило в голову теоретически доказывать это,
как это сделал Пифагор. Можно сказать, что понимание – это знание причин, и если речь идёт о сложных явлениях, то это всегда теоретическое знание.
Хочу поговорить о соотношении знания и понимания в науке
об обществе и связанной с ней частью образования. Отставание знания от понимания – обычная вещь, норма. У Т.Куна есть такое понятие – «нормальная наука», т.е. наука, которая решает головоломки, но не видит тайн. Речь идёт о знании в рамках заданного, а потому не совершенствующегося понимания. Повторю: отставание
понимания от знания – норма. Вопрос в том, отставание на сколько, на какой срок является нормальным? Разумеется, определение
разрыва между пониманием и знанием будет носить в определённой степени импрессионистский характер. И всё же, работая, с одной стороны в Институте научной информации по общественным
наукам РАН, т.е. анализируя мировые научные информпотоки, и в
то же время работая в других научных и образовательных учреждениях, рискну утверждать о наличии у нас разрыва, во-первых, между научно-информационной средой обитания среднего научного
сотрудника и преподавателя и мировым информпотоком; во-вторых, между знанием и пониманием, приблизительно в 20–30 лет.
Это очень много. А если учесть, что именно за эти 20–30 лет произошёл качественный сдвиг в развитии мировой системы, то это катастрофически много.

От знания к пониманию

Причин отставания несколько. Первая очевидна – мир меняется быстрее, чем мы успеваем это фиксировать и описывать (не говоря уже о том, чтобы объяснять). Крушение коммунизма, распад СССР,
хаотизация мировой системы под маской монополярного мира, ослабление и/или упадок нации-государства и среднего класса, кризис
привычных форм социокультурной идентичности, рост экономической поляризации, криминализация, неоварваризация и неоархаизация ряда сегментов мировой системы в целом и нашей страны в
частности – от всего этого, действительно, можно погрузиться в непонимание.
Во-вторых, это катастрофа 1990-х гг., которая произвела разруху
не только в экономике, но и в головах. Мало того, что большинство
учёных не было готово к такому варианту развития страны, к нам хлынул мутный поток западных дисциплин – социологии, политологии,
которые, переживая кризис у себя на Западе, потекли к нам, найдя
здесь благоприятную почву, удобряемую грантами. Результат – формирование имитационного обществознания компрадорского типа,
принципиально неспособного исследовать ни Россию, ни мир, рисующего такие картинки реальности, которые устраивают властных
заказчиков и грантодателей.
В-третьих, кризис прогрессистских идеологий либерализма и
марксизма, подрывающий не только эти идеологии, но и всю геокультуру Просвещения.
В-четвёртых, детеоретизация знания, совпавшая, с одной стороны, с враждебным любой теории постмодернизмом, с другой, с превращением информационных факторов производства в решающие в
самом материальном производстве, а следовательно подлежащие отчуждению. Отчуждение информационных (духовных) факторов производства, монополия на них в сфере науки об обществе проявляется
в настороженном отношении власти к теории.
В-пятых, в обществе, называемом «информационным», «постиндустриальным» и т.п., возможности власти и корпораций манипулировать общественным сознанием, интеллектуальной сферой, превращая часть интеллигенции в медиаинтеллектуалов и культурбуржуазию, резко увеличиваются. Главная цель манипуляции – затруднить
понимание происходящего, возможность представить цельную картину реальности, подменив её суммой разнокалиберных и плохо сочетаемых частностей.
Особо стоит сказать о таком факторе, как неадекватность современной дисциплинарной сетки наук об обществе нынешним социальным процессам. Современное обществознание оформилось в

СВОБОДНОЕ СЛОВО

1830–1930-е гг. как наука об определённом типе общества – буржуазном, североатлантическом ядре капиталистической системы. Как
понятийное и дисциплинарное отражение этого типа общества и для
его исследования. В буржуазном обществе власть отделена от собственности; социум довольно чётко разделен на экономическую («рынок»), социальную («гражданское общество») и политическую («политика», «государство») сферы. Соответственно этим сферам и для
их анализа оформились экономика (базовая единица исследования –
рынок), социология (базовая единица исследования – гражданское
общество) и политическая наука (базовые единицы – политическая
сфера, государство).
Вплоть до конца 1960-х гг. эта дисциплинарная сетка, её науки,
их методологии и понятийный аппарат в целом удовлетворительно
описывала и объясняла мир. Хотя ХХ в. преподнёс ей три сюрприза,
которые она не только не смогла предвидеть, но и толком объяснить:
коммунизм, фашизм и национально-освободительное движение. В
послевоенный период со всем этим внешне справились, кое-как залатав концептуальные прорехи с помощью теорий «традиционного
общества», «модернизации» и «тоталитаризма». Однако последняя
треть ХХ в. принесла новые сюрпризы – глобализация, исламский
фундаментализм, крах коммунизма и распад СССР, качественные
изменения в капиталистической системе, связанные с научно-технической революцией, укреплением и выходом на первый план корпоратократии – молодой и хищной фракции мировой буржуазии и ряд
других процессов.
Суть этих процессов заключалась в том, что базовые единицы
исследования, по поводу которых социология и политическая наука
конституировались как дисциплины, начали деформироваться, слабеть, таять. На Западе написано много работ об упадке нации-государства, о вытеснении политики комбинацией административной
системы и шоу-бизнеса, об ослаблении гражданского общества. Иными словами, даже буржуазная реальность во всё меньшей степени
помещалась в рамки конвенциональной науки об обществе (не случайно уже в 1970-е гг. делаются попытки создать если не альтернативные дисциплины, то по крайней мере новые эпистемологические
поля – мир-системный анализ И.Валлерстайна, теории М.Фуко,
Э.Саида, Р.Гухи и др.). А что же говорить о небуржуазной реальности – докапиталистических и антикапиталистических обществах? Как
с помощью конвенциональной науки, созданной для анализа такой
социальной системы, где власть и собственность обособлены, исследовать системы, где социальное господство ещё не обособилось на

От знания к пониманию