Кое-что об А.С. Даргомыжском

А.П. Чехов 
 

 
 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 

КОЕ-ЧТО  
ОБ А.С. ДАРГОМЫЖСКОМ 

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА–М 
2015 

1 

КОЕ-ЧТО ОБ А.С. ДАРГОМЫЖСКОМ 

Вот две маленькие были об А.С. Даргомыжском, слышанные 
мною о нем от одного из его почитателей и хороших знакомых, 
Вл. П. Б–ва. 
 
 

* * * 

Случилось, что Александр Сергеевич и автор «Тарантаса» 
граф В. А. Соллогуб по приезде в Москву остановились в одно и 
то же время на квартире г. Б. 
Однажды в сумерках граф лежал на диване и что–то читал, а 
композитор стоял посреди комнаты и думал думу. 
– Послушай, Александр Сергеич, – обратился литератор к 
композитору, – будь другом, поставь поближе ко мне свечу, а то 
ничего не видно... 
– В данную минуту мне приходится оригинальничать, – сказал 
Даргомыжский, принимая с комода свечу и ставя ее на столик 
перед В. А. Соллогубом. – Обыкновенно я ставлю свечи перед 
образами, теперь же приходится ставить свечу перед образиной... 
 
 

* * * 

В одно время мнительному А.С. казалось, что московское отделение Русского музыкального общества с Н.Г. Рубинштейном 
во главе питает к нему неприязненные чувства, и он стал избегать 
встреч с директором Общества, а при встречах на мнимую неприязнь отвечал холодом и сухостью. Заметив в приятеле такую 
перемену, Н.Г. Рубинштейн совершенно потерялся в догадках и в 
конце концов отнес ее на долю сплетен. 
– Что мне делать! – недоумевал он однажды, беседуя с г. Б–
ым. – Даргомыжский совсем от рук отбился. Холоден, сентябрем 
глядит, избегает меня... Что я ему сделал? За что он на меня сердится? 
– А ты объяснись с ним, – посоветовал г. Б. 
– Где же я могу с ним объясниться? И как? Он бегает меня! 

2 

– Погоди, я это устрою. Позову его к себе, а ты придешь и 
объяснишься с ним... Ты подойди к нему и, знаешь, этак дружески возьми его за руку и скажи: «Дорогой мой, откуда эта холодность? Ведь вы знаете, я вас всегда так любил, так уважал ваш 
талант...» и всё в таком же роде, потом обоими его и поцелуй... 
по–дружески... Раскиснет! 
Н.Г. Рубинштейн принял этот план целиком... Надо сказать, 
что покойный А.С. терпеть не мог целоваться с мужчинами. 
– С женщиной еще так и сяк, – говаривал он, – с мужчиной же 
– ну тебя к чёрту! 
Чтобы рассердить А.С. и вывести его из себя, достаточно было 
кому–либо из представителей непрекрасного пола подкрасться к 
нему и чмокнуть его в щеку... 
– Дурак! – бранился он, вытирая рукавом место поцелуя. – 
Дурак! Болван! 
Свидание было устроено. 
– Дорогой мой! – начал Н.Г. Рубинштейн, беря за руку композитора. – Скажите, ради бога, за что вы на меня сердитесь? Что я 
вам сделал худого? Напротив, я всегда любил вас, уважал ваш талант... 
И Н.Г. обнял А.С. и быстро поцеловал его в губы. Каково же 
было его удивление, когда А.С. вместо того, чтобы раскиснуть, 
вырвался из объятий Н.Г. и, выбегая из комнаты, пустил по адресу директора Общества и г. Б–ва внушительного «дурака». 
Впоследствии, когда мир был водворен, это свидание, устроенное г. Б. на потеху, долго смешило как Н.Г., так и самого А.С.