Развитие интеграционных процессов в Азии: правовой подход
Покупка
Основная коллекция
Издательство:
НИЦ ИНФРА-М
Автор:
Бевеликова Н. М.
Год издания: 2013
Кол-во страниц: 12
Дополнительно
Уровень образования:
Аспирантура
Артикул: 617082.01.99
Тематика:
ГРНТИ:
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
Н.М. Бевеликова, кандидат юридических наук (ИЗиСП) РАЗВИТИЕ ИНТЕГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ В АЗИИ: ПРАВОВОЙ ПОДХОД В современной системе международных отношений набирают силу объективные процессы геополитического значения, которые в перспективе будут определять новое мироустройство: глобализация и интеграция. Они форсируются усилением взаимозависимости государств, национальных экономик, корпораций и людей. Региональная интеграция принимает конкретную форму в переплетении национальных экономик, объединении их в единое экономическое пространство в рамках замкнутой территории, проведении согласованной межгосударственной экономической политики, создании региональных интеграционных объединений и др. Для уточнения концептуального понятия интеграции в Азии, прежде всего, стоит определить признаки регионального интеграционного процесса. Профессор Токийского государственного университета Дзюнити Еото в одной из своих работ о восточноазиатском регионализме предложил подробный перечень «достаточных признаков» интеграции, причислив к ним: высокий уровень сотрудничества в культурной, политической, экономической и, в меньшей степени, правовой областях; наличие эффективных институтов принятия решений и институтов, занимающихся обеспечением региональной безопасности и обязательно связанных с институтами экономического профиля; частичное и выборочное применение наднациональных методов принятия решений, особенно во внешнеторговой сфере; способность региональной структуры выступать в качестве консолидированного субъекта международного общения, обладающего легитимностью в глазах других участников мировой политики1. Как видно, интеграционный процесс в восточноазиатском варианте контрастирует с западноевропейским аналогом, и не только в связи с тем, что его участникам свойственны медлительность, выжидательность и осмотрительность. Ведь каждая региональная версия интеграции соответствует конкретным условиям региона, строго с ними сообразуясь в том, что касается форм взаимодействия, его этапности, условий, темпов и конечных целей сближения. 1 См.: Goto Junichi. Macroeconomic Interdependence in East Asia // International conference of IMF & WB. Tokyo, 2011. P. 22–23.
Н.М. Бевеликова Именно конечная цель сближения, как представляется, является ключом к обоснованию логики сопоставлений развития интеграционных процессов в Европе и Азии. Так, например, главным критерием Евросоюза изначально была провозглашена «наднациональность», ставшая чуть ли не основной характеристикой европейской интеграции. В рамках же формирующегося восточноазиатского варианта речь о надгосударственном объединении вряд ли когда-нибудь заходит. Возможно, руководству восточноазиатских государств термин «интеграция» кажется дезориентирующим и слишком европейским. По справедливому мнению ученых, «вековые борения за национальный суверенитет, сама идея независимости глубоко укоренена в странах Восточной Азии, а идея какого-либо ограничения суверенитета, его делегирования на наднациональную ступень всегда ассоциируется у общественности восточноазиатских государств с реанимацией колониализма»1. Между западноевропейским и восточноазиатским мышлением очень существенный разрыв, поскольку восточноазиатский механизм принятия ключевых решений работает в режиме исключительного согласования уже одобренных национальными правительствами стратегий развития. Так, например, в Восточной Азии, в отличие от Западной Европы, саммиты глав государств и правительств решают практически все главные вопросы политического и экономического взаимодействия, не допуская какой-либо наднациональной компетенции. Наднациональные институты в Евросоюзе включают в сферу своей деятельности даже процедурные проблемы, что же касается восточноазиатских государств, то они вообще не следуют наднациональной процедуре принятия решений. Идеалом для Восточной Азии является не обязательная, а избирательная и дозированная интеграция, прежде всего, в экономике и под жестким контролем суверенных национальных правительств. Никогда не проявляя готовности поступиться политической властью, они способны понемногу делегировать наднациональным международным органам лишь отдельные экономические полномочия. Таким образом, можно констатировать, что в Восточной Азии господствует институциональная структура элитной политики, не допускающая непредсказуемого развития. Относясь с уважением к европейскому опыту интеграции, азиатские правоведы предвидят возможность множественных вариантов азиатского интеграционного взаимодействия, но лишь в определенных сферах. Так, восточноазиатские страны весьма осторожно отно 1 Балакин В. Европейский опыт региональной интеграции для Восточной Азии // Проблемы Дальнего Востока. 2012. № 4. С. 117–127.
I. Доклады сятся к интеграции в социальной сфере. Для них сделанная Западной Европой несколько десятилетий назад заявка на социальную интеграцию выглядит весьма настораживающей. Европейское стремление сформировать «единый этнос», увенчавшееся ростом межэтнических трений, не представляется базовым параметром и мягко трактуется как «забегание вперед», реально же оно расценивается как абсолютно неприемлемый опыт. Действительно, усиление бесконтрольных миграционных тенденций без тщательного учета состава населения восточноазиатских стран способно в короткие сроки подорвать относительную устойчивость на азиатском континенте. Что касается результативности, то она внутри всех известных вариантов интеграционных сближений неодинакова, поскольку строго коррелируется с местными условиями. Этот важнейший типологический алгоритм любых интеграционных вариантов в Восточной Азии имеет безусловный характер, поскольку ярко выраженная уникальность региональной специфики не покрывается, как в Западной Европе, избыточно универсальными нормами, процедурами и правовыми институтами, задающими европейской версии интеграции строгие рамки. Возможно, именно конкретика условий и обеспечит развитие интеграционных процессов в Восточной Азии. В восточноазиатской интеграции наблюдается еще один аспект, существенно отличающий ее от интеграции западноевропейской: Европейский Союз представляет собой осмысленное сближение самых мощных государств — лидеров Европы, которые всегда вели за собой всех остальных. В Восточной же Азии дело обстоит прямо противоположным образом: экономическое сотрудничество развивалось группой средних и даже малых стран. Специфическая черта азиатского прототипа интеграции выражается не в воплощении элементов наднациональности, а в концепции «вбирания в себя» полезных черт становления каждого из восточноазиатских государств. Специфика развития каждой страны привносит в общий процесс интеграции собственный опыт. Это делает восточноазиатскую интеграцию не только самодостаточной, но и не нуждающейся в распространенных на Западе процедурных решениях. В качестве примера можно привести Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (далее — АСЕАН), члены которой (Индонезия, Малайзия, Сингапур, Филиппины, Таиланд, Бруней, Вьетнам, Лаос, Мьянма, Камбоджа) выработали особую модель взаимоотношений с названием «асеановский стиль». Эта модель базируется на консенсусе и большой роли личных контактов между руководителями данных государств, взаимных консультациях при принятии решений, минимальной институциализации.
Н.М. Бевеликова Таким образом, применительно к Восточной Азии динамика экономического сближения, скорость и интервалы перехода на новые ступени взаимодействия практически всегда определяются политическим руководством государств данного региона, а европейские интеграционные процессы, как представляется, основаны, прежде всего, на объективных механизмах саморегулирования, что свойственно принципиально открытым системам. Правовой анализ позволяет говорить, что пока только европейский вариант интеграции дает возможность назвать признаки развития, необходимые любому интеграционному процессу. Речь идет о наличии национальных институтов интеграции, которые демонстрируют ее комплексную природу, то есть, начавшись с экономики, интеграция должна последовательно переходить в социальную и политическую сферы, чтобы постепенно стимулировать формирование единого пространства с общими нормативными и иными ценностными ориентирами. Следовательно, выработка оптимального варианта сотрудничества в Азиатском регионе предполагает сделать выбор на примере Евросоюза: или допустить перерастание чисто экономического взаимодействия в нечто большее, то есть в формирование единого государственного образования с формально унифицированными властными институтами, или нет. Вместе с тем даже беглого взгляда на европейский вариант интеграции достаточно, чтобы понять тяжеловесность системы управления Евросоюзом, поэтому уже имеющийся опыт Восточной Азии свидетельствует о наличии обоснованных сомнений в отношении европейских претензий на универсальную эффективность интеграционного формата. Однако объективная заслуга европейской модели интеграции состоит в том, что накопленный опыт позволяет выделить главные типологические черты интеграции как таковой, благодаря которым Восточной Азии удастся избежать очевидных ошибок и наметить оптимальный логический ряд правовых шагов. При этом во главу угла будут ставиться региональные особенности, опора на которые сделает конкретный восточноазиатский интеграционный проект долгосрочно эффективным. Несмотря на то что типологические различия между интеграционными процессами в Западной Европе и Восточной Азии предопределяют особенности процедуры принятия в каждом из регионов стратегических интеграционных решений, в обоих случаях налицо стремление участников к формированию институциональной основы интеграции — выработка эффективных механизмов управления хозяйственной жизнью региона. Вряд ли такие действия заслужат высокую оценку, если не будут активно
I. Доклады способствовать преодолению экономических барьеров в конкретных региональных условиях. Экономическая интеграция, а именно она является преобладающей формой интеграции в Азиатско-Тихоокеанском регионе (далее — АТР), — это высшая форма интернационализации хозяйственной жизни, достигаемая в процессе соединения различных национальных экономик в хозяйственный комплекс, отличающийся институциональной структурой и функционирующий на базе согласованной экономической политики как на межгосударственной, так и на наднациональной основе1. В связи с этим следует отметить, что выделяется несколько форм экономической интеграции, основанных на европейском опыте: Соглашение о торговых преференциях, Зона свободной торговли, Таможенный союз, Общий (единый) рынок, Экономический (валютный) союз, полная экономическая интеграция. Главным признаком регионального интеграционного процесса можно считать устойчивую ориентацию участников интеграции на преференциальность отношений друг с другом, приоритетность развития внутригрупповых связей по отношению к внегрупповым, готовность ради этого предоставлять друг другу на взаимной основе особые права, льготы и привилегии. Именно такое понимание интеграции постепенно складывается в Азии, хотя оно не всегда соответствует классическим воззрениям. Так, в начале 1990-х гг. членами АСЕАН принимается решение об ускорении темпов либерализации торговли, и на саммите в Сингапуре была достигнута договоренность о создании зоны свободной торговли АСЕАН (ASEAN Free Trade Agreement, AFTA). Главным механизмом либерализации в AFTA является общий эффективный преференциальный тариф (Common Effective Preferential Tariff, CEPT). Общий эффективный преференциальный тариф распространяется на товары, импортируемые из стран ассоциации, и составляет от 0 до 5%. При этом AFTA не является таможенным союзом, то есть каждый участник вправе применять свои собственные тарифы в отношении товаров, завозимых из-за пределов АСЕАН. Необходимо отметить, что АСЕАН по праву считается одной из авторитетных региональных группировок в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В эволюции АСЕАН можно выделить ряд ключевых этапов: 1967 г. — подписание учредительной Бангкокской декларции; 1971 г. — подписание Декларации о создании зоны мира, свободы и нейтралитета (Zone of Peace, Freedom and Neutrality, ZOPFAN); 1 См.: Арин О.А. Азиатско-Тихоокеанский регион: мифы, иллюзии и реальность. М., 1997. С. 84.
Н.М. Бевеликова 1976 г. — подписание Балийского договора о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии, проведение первого саммита глав государств и правительств стран-участников и вынесение решения о формировании зоны преференциальной торговли АСЕАН; 1992 г. — решение о создании зоны свободной торговли АСЕАН (AFTA); 2002 г. — принятие решения об углублении интеграции в рамках АСЕАН и создании Сообщества АСЕАН в политике, экономике и социально-культурной сфере; 2006 г. — подписание Устава АСЕАН и решение о создании к 2015 г. экономического сообщества АСЕАН со свободным передвижением товаров, услуг, квалифицированной рабочей силы и капиталов1. По мнению Х. Несадурай, основной причиной, побудившей членов АСЕАН более решительно взяться за либерализацию торговли, стали их опасения потерять привлекательность для прямых зарубежных инвестиций, которые к тому времени превратились в один из главных двигателей экономического роста азиатских стран2. Кроме того, самым мощным конкурентом АСЕАН за инвестиции стала КНР, которая пошла по пути рыночных реформ и открытости. С учетом того, что с конца 1990-х гг. центр тяжести интеграционных тенденций в АТР сместился в сторону Восточной Азии, где появилась группировка 10 стран АСЕАН и трех стран Восточной Азии — Китая, Японии и Южной Кореи, то есть «АСЕАН+Три» (далее — АПТ), учредителем которой в 1997 г. выступил Китай, следует отметить, что АПТ способен был превратиться в самодостаточный экономический блок, сопоставимый с Евросоюзом и НАФТА. АПТ рассматривался многими юристами в качестве институционального ядра экономической и политической интеграции в Восточной Азии, однако этого не произошло. В связи с этим следует признать блестящим правовой ход Пекина по инициированию в 2010 г. решения о создании зоны свободной торговли между странами АСЕАН и Китаем — «АСЕАН+Один». Это интеграционное соглашение является одним из очень немногих примеров того, как государство с более крупным рынком пошло на ряд односторонних уступок более слабой стороне: согласно данному интеграционному соглашению Китай дал входящим в АСЕАН азиатским странам гарантии доступа на китайский рынок, позволив им в максимальной степени извлекать выгоды из своего бурного экономического роста. Именно таким образом были ослаблены опасения азиатских соседей, что они могут пострадать в конкурентной борьбе 1 ‹http//www.geocities.com/aseanpage/preASEAN.htmI›. 2 См.: Nesadurai Helen E.S.. Southeast Asia's New Economic and Financial Institutions // Asia's New Institutional Architecture. Op. cit. P. 162–164.
I. Доклады с Китаем. Вместе с тем, как справедливо отмечает Р. Фейнберг, «торговля — далеко не только обмен товарами и услугами; в XXI веке зоны свободной торговли являются важными инструментами внешней политики, предназначенными для укрепления партнерства, подобно военным альянсам в прошлые времена»1. В логику восточноазиатской интеграции укладывается и растущая инициативность Китая в создании анализируемых нами преференциальных торговых соглашений и зон свободной торговли по периметру своих границ. Соглашение о зоне свободной торговле с АСЕАН юридически позволило КНР заключать соглашения о зонах свободной торговли (далее — ЗСТ) с Таиландом, Новой Зеландией и Пакистаном; в настоящее время ведутся переговоры с Австралией, Чили и Сингапуром; изучаются перспективы формирования ЗСТ с Южной Кореей и Индией. В 2002 г. Китай предложил рассмотреть возможность создания ЗСТ в Северо-Восточной Азии с участием Японии и Южной Кореи. Однако для формирования в Азии по-настоящему единого, интегрированного и конкурентоспособного на мировом уровне экономического пространства недостаточно лишь устранения тарифных барьеров. Очевидно, назрела необходимость более активной либерализации и в иных областях, в связи с чем участники АСЕАН провозгласили цель создания Экономического сообщества АСЕАН (ASEAN Economic Community — АЕС), которое развивает логику AFTA, делая главный упор на либерализацию в сферах услуг и инвестиций, сокращение нетарифных барьеров, гармонизацию стандартов и содействие свободному передвижению квалифицированной рабочей силы. По сути реализация целей АЕС будет означать создание в рамках АСЕАН общего рынка. Если сначала создание Экономического сообщества АСЕАН намечалось к 2020 г., то на Сингапурском саммите в 2007 г. было решено сформировать единое экономическое пространство уже к 2015 г. Все это должно привести к изменению всей системы мировой торговли, где будут доминировать два торговых блока: Евросоюз и Азиатско-Тихоокеанская ЗСТ, — несмотря на то, что среди стран АСЕАН сохраняются значительные перепады в уровне социальноэкономического развития: с одной стороны, обладающие самыми высокими в мире показателями по душевому ВВП: Сингапур и Бруней, а с другой — беднейшие государства мира: Лаос, Камбоджа, Мьянма. При этом в АСЕАН отсутствуют механизмы финансовой помощи для менее развитых стран, подобные тем, что существуют в 1 Feinberg R. BS Trade Arrangements in the Asia-Pacific // Bilateral Trade Agreements in the Asia-Pacific: Origins, Evolution and Implications. December 15th 2005 by Routledge.
Н.М. Бевеликова Евросоюзе. Разнятся и политические режимы в АСЕАН, где соседствуют государства, выбравшие демократический путь политического развития (Филиппины, Индонезия); авторитарные страны (Вьетнам, Лаос); государства с режимом «мягкого авторитаризма» (Сингапур, Малайзия) и даже военная хунта (Мьянма). Вместе с тем общеизвестно, что формирование однородности в Азии представляет собой не столько начальную стадию интеграции, сколько один из возможных ее результатов. В последние годы наблюдается новый виток экономической активности КНР в АТР. Так, в сфере многосторонней региональной безопасности приоритетом для Китая продолжает оставаться развитие взаимодействия в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), Форума «Восточная Азия — Латинская Америка» (ВАЗЛАФ), встреч «Азия — Европа» (АСЕМ). Значимость для КНР, например, ШОС видна уже в том, что это единственная юридически оформленная организация регионального взаимодействия, участником которой является Китай. По сравнению с другими региональными структурами в АТР «шанхайский процесс» способствовал достижению наибольшей результативности в налаживании интеграционных связей в сфере безопасности. С принятием на саммите шести государств в Санкт-Петербурге 7 июня 2004 г. Хартии ШОС ее институциональное строительство перешло на более высокий уровень. Китай участвует в Бангкокском соглашении по тарифам (инициатива ЭСКАТО), выступил инициатором создания первого сугубо регионального экономического форума Боао. Роль Китая в правовых процессах интеграции в АТР быстро возрастает, поскольку он все более активно входит в структуры многостороннего регионального сотрудничества, что в Азиатском регионе способствует формированию «зоны стратегического продолжения китайской экономики». Масштабность этого явления для перспектив сотрудничества принципиально важна, как и то, с каким экономическим потенциалом Китай вливается в него. Китай, по справедливому мнению Я.М. Бергера, должен стать ядром Восточной Азии, вытесняя влияние Японии и США и превращая регион в свою стратегическую сферу влияния1. Превращение Китая в ядро экономической интеграции в Восточной Азии неизбежно порождает вопросы о том, какие политико-стратегические последствия это влечет для Российской Федерации. 1 См.: Бергер Я.М. Большая стратегия Китая в оценках американских и китайских исследователей // Проблемы Дальнего Востока. 2006. № 1. С. 47–48.
I. Доклады Прошедший в сентябре 2012 г. во Владивостоке саммит АзиатскоТихоокеанского экономического сотрудничества (далее — АТЭС) подтвердил растущий интерес, который Пекин испытывает к диалогу по ключевым вопросам торгового, инвестиционного и технического сотрудничества в этом уникальном по географическому охвату регионе. Отметим, что первой межгосударственной интеграционной группировкой, в которую вступил Китай, стал именно форум АТЭС, объединяющий экономику 21 страны-члена. АТЭС помог привлечению в Китай иностранных инвестиций и, как считает китайский исследователь Чжан Юнлин, предоставил Китаю дополнительную возможность играть заметную роль на мировой арене, не налагая на него обязательств, в отношении которых у Пекина нет уверенности, что их выполнение соответствует его интересам1. Действительно, современная внешнеполитическая доктрина КНР рассматривает региональную интеграцию в АТР как одну из объективных тенденций глобализации и относится к ней достаточно позитивно при условии, что регионализация не ущемляет политических, экономических и стратегических интересов Китая в мире и регионе2. Двадцатилетний опыт КНР в проведении политики экономической открытости, позволившей привлечь свыше 400 млрд долл. инвестиций и создать мощные стимулы экономического прогресса, наглядно свидетельствует о правильности вывода, что в современном мире усиливающейся взаимозависимости ни одна национальная экономика, в том числе и российская, не может успешно развиваться без глубокой интеграции с мировыми рынками. Полноправное вступление России в АТЭС состоялось 14 ноября 1998 г. в Куала-Лумпуре. Как представляется, вступив в АТЭС, Россия ответила в первом приближении на вызов глобализации, однако не менее важно установить последующую структуру и очередность задач и действий по достижению целей. Целями же вступления назывались интеграция регионов Сибири и Дальнего Востока в экономику АТР, расширение связей и рынков сбыта, привлечение внутренних и внешних инвестиций. Уникальное экономико-географическое положение данных регионов, являющихся одной большой контактной зоной России со странами АТР, определяет прохождение через них значительных товарных потоков производственного и потребительского назначения. Дальний Восток и Прибайкалье обретают пер 1 См.: Аремидзе Л.Г. Международные отношения в Восточной Азии. М., 2007. С. 241. 2 См.: Sheng Bin. Regionalism: Challenge for China's Trade Policy in the 21s1 Century. ASC Conference. Tianjin, 2001. P. 3.
Н.М. Бевеликова спективу стать «мостом» для развития торгово-экономических связей АТР со странами Европы1. В связи с тем, что ориентация на сотрудничество со странами АТР проявляется все четче, обустройство дальневосточных земель становится приоритетом национального масштаба. Взят внешнеполитический и внешнеэкономический курс на развитие восточного интеграционного вектора, чтобы теснее «притянуть» и постепенно интегрировать российский Дальний Восток в АТР, однако не в маргинальном, заброшенном состоянии. С учетом этого в Стратегии социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года определено, что стратегические ориентиры должны опираться на реализацию комплексных мер государственной поддержки, включая создание системы специальных преференций и стимулов. Выделим: товарная структура внешней торговли Российской Федерации со странами АТЭС во многом воспроизводит общую экспортную специализацию: преобладает весьма узкий круг сырьевых товаров2. Именно в Китае из всех стран АТЭС возникает новый центр экономического развития, притягивающий энергоресурсы как сопредельных, так и отдаленных территорий. В связи с этим все большую актуальность приобретает подход, предполагающий создание на территории России особых экономических зон для интеграции страны в мировое хозяйство. Федеральный закон от 22 июля 2005 г. № 116-ФЗ «Об особых экономических зонах в Российской Федерации»3 создал правовую базу для реализации масштабного национального проекта по развитию высокотехнологичных производств. Перспективы развития в России инновационной деятельности связаны с созданием технико-внедренческих зон, концентрирующих интеллектуальный, технический и финансовый потенциал. К ключевым факторам успеха зон экономического сотрудничества и развития относят взаимодополняемость экономик, географическую близость, политическую приверженность, координацию действий, развитие инфраструктруры4. Так, на участие в конкурсе 2006 г. на создание особых экономических зон в дальневосточных регионах 1 См.: Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе: перспективы интеграции: монография / под ред. И.И. Меламеда. Владивосток, 2011. С. 643. 2 См.: Федоровский А.Н. Эволюция АТЭС и перспективы региональных интеграционных процессов // Мировая экономика и международные отношения. 2012. № 1. С. 48. 3 СЗ РФ. 2005. № 30 (ч. II). Ст. 3127. 4 См.: Хузиятов Т.Д. Азиатско-тихоокеанские реалии, перспективы, проекты: XXI век / под ред. В.Н. Соколова. Владивосток, 2004. С. 336–343.