Жених и папенька

А.П. Чехов 
 

 
 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 

ЖЕНИХ И ПАПЕНЬКА

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА–М 
2015 

1 

ЖЕНИХ И ПАПЕНЬКА 

– А вы, я слышал, женитесь! – обратился к Петру Петровичу 
Милкину на дачном балу один из его знакомых. – Когда же мальчишник справлять будете? 
– Откуда вы взяли, что я женюсь? – вспыхнул Милкин. – Какой это дурак вам сказал? 
– Все говорят, да и по всему видно... Нечего скрытничать, батенька... Вы думаете, что нам ничего не известно, а мы вас насквозь видим и знаем! Хе–хе–хе... По всему видно... Целые дни 
просиживаете вы у Кондрашкиных, обедаете там, ужинаете, романсы поете... Гуляете только с Настенькой Кондрашкиной, ей 
одной только букеты и таскаете... Всё видим–с! Намедни встречается мне сам Кондрашкин–папенька и говорит, что ваше дело 
совсем уже в шляпе, что как только переедете с дачи в город, то 
сейчас же и свадьба... Что ж? Дай бог! Не так я за вас рад, как за 
самого Кондрашкина... Ведь семь дочек у бедняги! Семь! Шутка 
ли? Хоть бы одну бог привел пристроить... 
«Чёрт побери... – подумал Милкин. – Это уж десятый говорит 
мне про женитьбу на Настеньке. И из чего заключили, чёрт их 
возьми совсем! Из того, что ежедневно обедаю у Кондрашкиных, 
гуляю с Настенькой... Не–ет, пора уж прекратить эти толки, пора, 
а то того и гляди, что женят, анафемы!.. Схожу завтра объяснюсь 
с этим болваном Кондрашкиным, чтоб не надеялся попусту, и – 
айда!» 
На другой день после описанного разговора Милкин, чувствуя 
смущение и некоторый страх, входил в дачный кабинет надворного советника Кондрашкина. 
– Петру Петровичу! – встретил его хозяин. – Как живем–
можем? Соскучились, ангел? Хе–хе–хе... Сейчас Настенька придет... На минутку к Гусевым побежала... 
– Я, собственно говоря, не к Настасье Кирилловне, – пробормотал Милкин, почесывая в смущении глаз, – а к вам... Мне нужно поговорить с вами кое о чем... В глаз что–то попало... 
– О чем же это вы собираетесь поговорить? – мигнул глазом 
Кондрашкин. – Хе–хе–хе... Чего же вы смущены так, милаша? 
Ах, мужчина, мужчина! Беда с вами, с молодежью! Знаю, о чем 
это вы хотите поговорить! Хе–хе–хе... Давно пора... 
– Собственно говоря, некоторым образом... дело, видите ли, в 
том, что я... пришел проститься с вами... Уезжаю завтра... 

2 

– То есть как уезжаете? – спросил Кондрашкин, вытаращив 
глаза. 
– Очень просто... Уезжаю, вот и всё... Позвольте поблагодарить вас за любезное гостеприимство... Дочери ваши такие милые... Никогда не забуду минут, которые... 
– Позвольте–с... – побагровел Кондрашкин. – Я не совсем вас 
понимаю. Конечно, каждый человек имеет право уезжать... можете вы делать всё, что вам угодно, но, милостивый государь, вы... 
отвиливаете... Нечестно–с! 
– Я... я... я не знаю, как же это я отвиливаю? 
– Ходил сюда целое лето, ел, пил, обнадеживал, балясы тут с 
девчонками от зари до зари точил, и вдруг, на тебе, уезжаю! 
– Я... я не обнадеживал. 
– Конечно, предложения вы не делали, да разве не видно было, 
к чему клонились ваши поступки? Каждый день обедал, с Настей 
по целым ночам под ручку... да нешто всё это спроста делается? 
Женихи только ежедневно обедают, а не будь вы женихом, нешто 
я стал бы вас кормить? Да–с! нечестно! Я и слушать не желаю! 
Извольте делать предложение, иначе я... тово... 
– Настасья Кирилловна очень милая... хорошая девица... Уважаю я ее и... лучшей жены не желал бы себе, но... мы не сошлись 
убеждениями, взглядами. 
– В этом и причина? – улыбнулся Кондрашкин. – Только–то? 
Да душенька ты моя, разве можно найти такую жену, чтоб взглядами была на мужа похожа? Ах, молодец, молодец! Зелень, зелень! Как запустит какую–нибудь теорию, так ей–богу... хе–хе–
хе... в жар даже бросает... Теперь взглядами не сошлись, а поживете, так все эти шероховатости и сгладятся... Мостовая, пока новая – ездить нельзя, а как пообъездят ее немножко, то мое почтение! 
– Так–то так, но... я недостоин Настасьи Кирилловны... 
– Достоин, достоин! Пустяки! Ты славный парень! 
– Вы не знаете всех моих недостатков... Я беден... 
– Пустое! Жалованье получаете и слава богу... 
– Я... пьяница... 
– Ни–ни–ни!.. Ни разу не видал пьяным!.. – замахал руками 
Кондрашкин. – Молодежь не может не пить... Сам был молод, 
переливал через край. Нельзя без этого... 
– Но ведь я запоем. Во мне наследственный порок! 

3 

– Не верю! Такой розан и вдруг – запой! Не верю! «Не обманешь чёрта! – подумал Милкин. – Как ему, однако, дочек спихнуть хочется!» 
– Мало того, что я запоем страдаю, – продолжал он вслух, – но 
я наделен еще и другими пороками. Взятки беру... 
– Милаша, да кто же их не берет? Хе–хе–хе. Эка, поразил! 
– И к тому же я не имею права жениться до тех пор, пока я не 
узнаю решения моей судьбы... Я скрывал от вас, но теперь вы 
должны всё узнать... Я... я состою под судом за растрату... 
– Под су–дом? – обомлел Кондрашкин. – Н–да... новость... Не 
знал я этого. Действительно, нельзя жениться, покуда судьбы не 
узнаешь... А вы много растратили? 
– Сто сорок четыре тысячи. 
– Н–да, сумма! Да, действительно, Сибирью история пахнет... 
Этак девчонка может ни за грош пропасть. В таком случае нечего 
делать, бог с вами... 
Милкин свободно вздохнул и потянулся к шляпе... 
– Впрочем, – продолжал Кондрашкин, немного подумав, – если Настенька вас любит, то она может за вами туда следовать. 
Что за любовь, ежели она жертв боится? И к тому же, Томская 
губерния плодородная. В Сибири, батенька, лучше живется, чем 
здесь. Сам бы поехал, коли б не семья. Можете делать предложение! 
«Экий чёрт несговорчивый! – подумал Милкин. – За нечистого 
готов бы дочку выдать, лишь бы только с плеч спихнуть». 
– Но это не всё... – продолжал он вслух. – Меня будут судить 
не за одну только растрату, но и за подлог. 
– Всё равно! Одно наказание! 
– Тьфу! 
– Чего это вы так громко плюете? 
– Так... Послушайте, я вам еще не всё открыл... Не заставляйте 
меня высказывать вам то, что составляет тайну моей жизни... 
страшную тайну! 
– Не желаю я знать ваших тайн! Пустяки! 
– Не пустяки, Кирилл Трофимыч! Если вы услышите... узнаете, кто я, то отшатнетесь... Я... я беглый каторжник!!. 
Кондрашкин отскочил от Милкина, как ужаленный, и окаменел. Минуту он стоял молча, неподвижно и глазами, полными 
ужаса, глядел на Милкина, потом упал в кресло и простонал: 

4 

– Не ожидал... – промычал он. – Кого согрел на груди своей! 
Идите! Ради бога уходите! Чтоб я и не видел вас! Ох! 
Милкин взял шляпу и, торжествуя победу, направился к двери... 
– Постоите! – остановил его Кондрашкин. – Отчего же вас до 
сих пор еще не задержали? 
– Под чужой фамилией живу... Трудно меня задержать... 
– Может быть, вы и до самой смерти этак проживете, что никто и не узнает, кто вы... Постойте! Теперь ведь вы честный человек, раскаялись уже давно... Бог с вами, так и быть уж, женитесь! 
Милкина бросило в пот... Врать дальше беглого каторжника 
было бы уже некуда, и оставалось одно только: позорно бежать, 
не мотивируя своего бегства... И он готов уж был юркнуть в 
дверь, как в его голове мелькнула мысль... 
– Послушайте, вы еще не всё знаете! – сказал он. – Я... я сумасшедший, а безумным и сумасшедшим брак возбраняется... 
– Не верю! Сумасшедшие не рассуждают так логично... 
– Стало быть, не понимаете, если так рассуждаете! Разве вы не 
знаете, что многие сумасшедшие только в известное время сумасшествуют, а в промежутках ничем не отличаются от обыкновенных людей? 
– Не верю! И не говорите! 
– В таком случае я вам от доктора свидетельство доставлю! 
– Свидетельству поверю, а вам нет... Хорош сумасшедший! 
– Через полчаса я принесу вам свидетельство... Пока прощайте... 
Милкин схватил шляпу и поспешно выбежал. Минут через 
пять он уже входил к своему приятелю доктору Фитюеву, но, к 
несчастью, попал к нему именно в то время, когда он поправлял 
свою куафюру после маленькой ссоры со своей женой. 
– Друг мой, я к тебе с просьбой! – обратился он к доктору. – 
Дело вот в чем... Меня хотят окрутить во что бы то ни стало... 
Чтобы избегнуть этой напасти, я придумал показать себя сумасшедшим... Гамлетовский прием, в некотором роде... Сумасшедшим, понимаешь, нельзя жениться... Будь другом, дай мне удостоверение в том, что я сумасшедший! 
– Ты не хочешь жениться? – спросил доктор. 
– Ни за какие коврижки! 

5 

– В таком случае не дам я тебе свидетельства, – сказал доктор, 
трогаясь за свою куафюру. – Кто не хочет жениться, тот не сумасшедший, а напротив, умнейший человек... А вот когда захочешь 
жениться, ну тогда приходи за свидетельством... Тогда ясно будет, что ты сошел с ума...