Французский язык: поэтический текст и особенности его перевода

УДК 811.133.1(075.8)
ББК 81.2Фр-923
П75

Р е ц е н з е н т ы: заведующий кафедрой французского языка УО «Гомельский 
государственный университет имени Франциска Скорины» кандидат филологических наук, доцент С.Н. Колоцей; старший преподаватель кафедры германо-романского языкознания УО «Белорусский государственный педагогический университет имени Максима Танка» Ю.А. Корневская

Все права на данное издание защищены. Воспроизведение всей книги или любой 
ее части не может быть осуществлено без разрешения издательства.

Примак, Т. П.
П75  
Французский язык : поэтический текст и особенности его перевода : учеб. пособие / Т. П. Примак, П.И. Примак. – Минск : 
Выш. шк., 2012. – 83 с. : ил.
 
 
ISBN 978-985-06-2185-6.

Представляет обучающий курс по мастерству литературного перевода. Состоит из переводов французской поэзии на русский язык и произведений белорусских и русских авторов на французский язык. Дидактическая часть содержит 
практические упражнения по сравнительному анализу переводов на основе 
данных стихотворений. В приложении представлены биографии авторов и глоссарий терминов по стихосложению.
Для студентов учреждений высшего образования. Может быть использовано учащимися колледжей, лицеев, гимназий.

УДК 811.133.1(075.8)
ББК 81.2Фр-923

ISBN 978-985-06-2185-6 
© Примак, Т.П., Примак, П.И., 2012
 
© Издательство «Вышэйшая школа», 2012

Содержание
Sommaire

Предисловие
Avant-propos  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  
4

К читателю  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  
6

I. VERSIONS  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  
7

Jean de La Fontaine  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  
8
Marc-Antoine Désaugiers  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  
8
Victor Hugo  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  
9
Gérard de Nerval  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  16
Théophile Gautier  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  17
Charles Baudelaire  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  18
Paul Verlaine  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  22
Arthur Rimbaud  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  23
Guillaume Apollinaire  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  24
Jules Supervielle  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  26
Paul Eluard  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  27
Robert Desnos  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  27
Jacques Prévert  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  28
Annaïk Le Leard  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  30
Raymond Queneau  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  30
Alphonse Daudet  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  31
Boris Vian  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  31
Henri Bassis  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  32
Charles Trênet  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  33
Didier Daeninckx  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  34
Francis Ponge  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  36

II. THÈMES  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  39

Янка Купала  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  40
Максiм Багдановiч  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  41
Нiл Гiлевiч  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  42
Верш, складзены сялянамi Вiцебскай губернi ў час 
Айчыннай вайны 1812 года  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  42
Иннокентий Анненский  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  42
Анна Ахматова  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  44
Александр Блок  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  44
Осип Мандельштам  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  46
Евгений Евтушенко  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  46

Сергей Есенин  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  47
Николай Клюев  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  47
Булат Окуджава  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  48
Александр Пушкин  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  48
Марина Цветаева  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  49
Николай Добронравов  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  49
Русская народная сказка «Лягушка-путешественница»  50

III. ДИДАКТИЧЕСКИЙ РАЗДЕЛ «ПОЭЗИЮ 
МОЖНО И НУЖНО ПЕРЕВОДИТЬ» В. ИНБЕР  53

1. Методические рекомендации для начинающего 
переводчика  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  54
2. В помощь переводчику (из опыта работы 
над переводом стихотворения Жюля Сюпервьеля 
«Soyez bon pour le Poète»)  . . . . . . . . . . . . . . . . . .  55
3. Нужно ли переводить уже переведенные 
художественные произведения? (на примере 
стихотворения Александра Блока «Ночь, улица, 
фонарь, аптека…») . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  57
4. Буква или дух? (сравнительный анализ 
переводов стихотворения Гийома Аполлинера 
«Le Pont Mirabeau»)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  58
5. Как переводил Инокеннтий Анненский  . . . . . .  60
6. Qu’est-ce que la poésie?  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  62
7. Les principes de la versifi cation française  . . . . . . .  62
8. Etudier un poème  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  66
9. Identifi er un poème (suggestions d’activités)  . . . .  67
10. Analyse du poème «Le Pont Mirabeau», faite par 
le linguiste français Jean Cohen  . . . . . . . . . . . . . .  70
11. Le regard de Claude Ernoult, traducteur de poésie: 
poème de Pouchkine «Виноград» . . . . . . . . . . . . .  70

Приложение  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  72

Бiяграфii беларускiх паэтаў  . . . . . . . . . . . . . . . .  72
Биографии русских авторов  . . . . . . . . . . . . . . . .  73
Biographies des auteurs français  . . . . . . . . . . . . . .  77

Глоссарий
Glossaire  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  82

Avant-propos

Le présent manuel est une synthèse de traductions 
(thèmes et versions) d’une anthologie d’ouvrages littéraires de célèbres poètes et écrivains français, russes et 
biélorusses faites par les auteurs, et de certains conseils 
et recommandations didactiques relatifs à la théorie et 
à la pratique de la traduction poétique.
Son objectif est de permettre aux traducteurs avertis 
de parfaire la qualité de leurs traductions littéraires 
aussi bien qu’aux débutans de s’améliorer sur le plan 
de leur goût esthétique et de leur imagination artistique.
L’idée de son élaboration nous est venue sous l’impulsion de la récente signature d’un contrat bilatéral 
entre l’Université linguistique d’Etat de Minsk (ULEM) 
et l’Organisation des Nations Unies (ONU), par lequel 
l’ULEM assume la formation d’interprètes et de traducteurs pour cette organisation internationale réputée.
A notre connaissance, cet ouvrage est l’une des premières tentatives entreprises en Biélorussie dans l’objectif de recréer le patrimoine littéraire des trois peuples 
russe, biélorusse et français. Ce fait est signe de l’actualité de notre dessein qui, par son contenu, s’inscrit parfaitement dans les tendances des recherches sociolinguistiques contemporaines accordant une attention 
importante non seulement à la compétence langagière 
mais également aux faits de civilisation et aux problèmes culturels.
Néanmoins, malgré la ci-dite aspiration à l’harmonie 
prose/poésie, notre préférence, au moins quantitative, 
revient aux oeuvres poétiques.
Pourquoi? Pour donner une réponse adéquate à cette 
question reportons- nous à l’étymologie de ces genres 
littéraires: la prose (lat. prosa) est une forme ordinaire 
de discours oral ou écrit qui n’est assujettie à aucune 
des règles de la versifi cation; la poésie (gr. poiěsis) est 
une forme de discours combinant les sonorités, les 
rythmes, les mots pour évoquer des images, suggérer 
des sensations, des émotions.
Elle sert à recréer un monde magique où peuvent se 
produire des miracles et qui est bien différent de celui 
de la réalité. C’est aussi le monde où l’âme et le cur 
trouvent des réponses à leurs questions. 
Ainsi la poésie se différencie-t-elle de la prose par 
sa disposition en vers qui sont des assemblages de mots 
mesurés selon certaines règles (coupe, rime, sonorités, 
etc) et rythmés d’après le nombre des syllabes. Grâce 
au recours des poètes à de multiples moyens d’expres
Предисловие

Настоящее учебное пособие представляет собой 
синтез авторских переводов с французского языка 
на русский и с русского и белорусского на французский язык наиболее известных произведений поэзии 
и прозы, а также некоторых дидактических советов 
и рекомендаций, касающихся теории и практики поэтического перевода.
Предназначено для студентов учреждений высшего образования по специальности «Современные 
иностранные языки (перевод)».
Целью пособия является совершенствование навыков художественного перевода, а также развитие 
у начинающих переводчиков художественно-образного мышления и воспитание у них художественного вкуса.
Основным принципом пособия служит гармоничное сочетание переводов художественных произведений прозы и поэзии как французских, так 
и русских ( белорусских) авторов.
Импульсом для его разработки послужило недавнее подписание договора между МГЛУ и ООН 
о подготовке для этой авторитетной международной 
организации профессиональных переводчиков.
Настоящий труд, на наш взгляд, представляет собой одну из первых попыток в Беларуси воссоздать 
художественную действительность трех народов, 
трех культур: французской, белорусской и русской. 
Этот факт свидетельствует об актуальности данного 
пособия, которое по своему содержанию соотносится с тенденциями современных лингвокультуроведческих исследований, уделяющих большое внимание не только проблемам языковой компетенции, но 
и вопросам приобщения к иной культуре, овладения 
новым социокультурным содержанием.
При всем нашем стремлении гармонично сочетать в данной работе поэзию и прозу, мы тем не менее отдаем количественное предпочтение стихотворному творчеству.
Чтобы лучше понять, почему мы обращаемся 
больше к поэзии, чем к прозе, напомним этимологию этих слов: проза (лат. prosa, от prosa oratio) – 
простая речь; нестихотворная речь, нестихотворная 
литература; поэзия (гр. poiésis) – стихотворная, 
ритмически построенная речь, соотносимая с искусством образного выражения мысли, со словесным художественным творчеством.

sion, elle apparaît pour nous tous comme une source 
d’enrichissement lexical et spirituel. Mais cʼest pour la 
même raison que les ouvrages poétiques sont les plus 
diffi ciles à traduire.
Danc ce cadre, notre manuel se présente comme une 
sélection d’exercices de traduction (versions et thèmes) 
basée sur le principe du parallélisme des textes. 
La bonne traduction est celle qui combine heureusement le contenu et la forme de l’œuvre originale. 
D’où la tâche du traducteur qui doit rester fi dèle à 
l’idée de l’auteur.
Fort respectueux de la ci-dite tâche, les auteurs espèrent que leur ouvrage sera susceptible de rendre 
d’appréciables services aux traducteurs débutants 
comme aux lecteurs attirés par la prose et surtout par la 
poésie.

Les auteurs

Существо поэтической техники состоит в периодических возвратах, что представляет собой особенно благодатный материал для изучения языка поэзии и языка вообще.
Именно поэтические произведения представляют для переводчика самую большую трудность, поскольку у этого художественного жанра особый образный строй, особая просодия, характерная для 
каждого отдельного языка и литературы.
В этом контексте настоящее пособие правомерно 
рассматривать как своеобразную подборку упражнений для перевода на родной язык (version) и на 
французский (thème), одним из вариантов которого 
являются предлагаемые нами параллельные тексты, 
соответственно, на родном и французском языках.
Удачный перевод – это тот, который сочетает верность передачи содержания с полноценным воссозданием художественной формы подлинника.
Задача переводчика и состоит в том, чтобы не 
утерять лицо автора, сохранив при этом свой собственный образ честного и вдумчивого истолкователя авторской воли.
Гарантия высокого качества выполнения художественного перевода тщательно подобранных авторами произведений вселяет в них надежду, что этот 
труд будет полезен не только для начинающих переводчиков, но и сможет удовлетворить запросы широкого круга ценителей прозы и особенно поэзии.

Авторы

К читателю

Передо мной лежит необычная книга. Замысел 
ее авторов – известных в Беларуси педагогов и переводчиков французского языка, много лет посвятивших упрочению французско-белорусского культурного сотрудничества, делу сближения, взаимопроникновения, единения французской и русской, 
французской и белорусской литературных традиций – столь же оригинален, сколь и амбициозен. 
Книга одновременно представляет собой и антологию художественных (главным образом, поэтических) текстов на трех языках – французском, русском и белорусском, – и пособие для переводчиков 
(причем не только начинающих), желающих овладеть навыками художественного перевода, развивать и совершенствовать их. А для этого авторы, 
Татьяна Павловна и Петр Иванович Примак, организуют для заинтересованного читателя своего рода 
заочный мастер-класс, предлагая ему поучиться 
у них, а возможно и посостязаться с ними. 
Антология состоит из двух неравных по объему 
частей. Первый ее раздел включает произведения, 
в подавляющем большинстве поэтические, более 
двадцати французских авторов, среди которых – ряд 
известных поэтов ХIХ–XX веков от Виктора Гюго 
до Бориса Виана. Многие из включенных в раздел 
стихотворений неоднократно переводились на русский язык. Составители сопроводили каждое включенное в антологию произведение новым переводом, причем своим собственным, авторским. И следует признать, что эти переводы не меркнут и выглядят вполне достойно при сопоставлении 
с известными, вошедшими в золотой фонд классики 
поэтического перевода творениями таких мастеров, 
как Валерий Брюсов, Вильгельм Левик, Борис Пастернак. 
Второй раздел антологии, вдвое меньше по объему, представляет собой новую, более сложную ступень мастер-класса. Он примечателен тем, что посвящен переводу белорусской и русской поэзии 
и прозы на французский язык. В него включены 
произведения ряда белорусских и русских поэтов, 
а также образцы белорусского и русского народного 

творчества. Все эти произведения также сопровождаются авторским переводом на французский 
язык. Авторы справедливо указывают в предисловии на новаторский характер своей книги, используя, правда, более скромные формулировки – называя свою антологию лишь одной из первых попыток сведения крупиц художественного опыта 
французского, русского и белорусского народов 
в единую культурную сущность.
Будучи адресована в первую очередь молодым 
переводчикам, стремящимся приобщиться к таинствам художественного перевода, книга имеет достаточно ощутимую дидактическую направленность, проявляющуюся как в выборе оригинальных 
художественных текстов, так и в кратком, но вполне 
адекватном изложении принципов художественного 
перевода в Предисловии. Однако самым мощным 
стимулом к развитию творческого потенциала молодых переводчиков является сама художественная 
ткань, дух поэзии, воплощенный в поэтических текстах на языке оригинала и перевоплощенный в мастерски выполненных переводах. 
Книга будет интересна и обычному читателю, 
увлекающемуся поэзией, – как русскому или белорусу, так и французу. Где еще сможет французский 
любитель поэзии прикоснуться к тем струнам души 
и попытаться проникнуться теми чувствами, которые испытывает каждый белорус, да и многие русские, когда слышат знакомые с юности слова: 

Серой птицей лесной из далеких веков
Я к тебе прилетаю, Беловежская пуща.

Книга Татьяны и Петра Примак успешно выполняет свою миссию – художественную, дидактическую и культурную – и является весомым вкладом 
в развитие национальной школы художественного 
перевода.

Вадим Колесников,
переводчик, кандидат филологических наук, 
доцент МГЛУ

I. Versions 

Jean de La Fontaine
Marc-Antoine Désaugiers
Victor Hugo
Gérard de Nerval
Théophile Gautier
Charles Baudelaire
Paul Verlaine
Arthur Rimbaud
Guillaume Apollinaire
Jules Supervielle
Paul Eluard
Robert Desnos
Jacques Prévert
Annaïk Le Leard
Alphonse Daudet
Boris Vian
Henri Bassis
Charles Trênet
Didier Daeninckx
Francis Ponge

Jean de La Fontaine
(1621–1695)

Le Rat de ville et le Rat des champs

Autrefois le Rat de ville
Invita le Rat des champs,
D’une façon fort civile,
A des reliefs d’Ortolans.
Sur un Tapis de Turquie
Le couvert se trouva mis.
Je laisse à penser la vie
Que fi rent ces deux amis.
Le régal fut fort honnête,
Rien ne manquait au festin;
Mais quelqu’un troubla la fête
Pendant qu’ils étaient en train.
A la porte de la salle
Ils entendirent du bruit:
Le Rat de ville détale;
Son camarade le suit.
Le bruit cesse, on se retire:
Rats en campagne aussitôt;
Et le citadin de dire:
Achevons tout notre rôt.
– C’est assez, dit le rustique;
Demain vous viendrez chez moi:
Ce n’est pas que je me pique
De tous vos festins de Roi;
Mais rien ne vient m’interrompre:
Je mange tout à loisir.
Adieu donc; fi  du plaisir
Que la crainte peut corrompre. 

Marc-Antoine Désaugiers
(1772–1827)

Tableau de Paris à cinq heures du matin

Déjà l’épicière
Déjà la fruitière
Déjà l’écaillère
Saute à bas du lit
L’ouvrier travaille
L’écrivain rimaille
Le fainéant bâille
Et le savant lit
J’entends Javotte
Portant sa hotte
Crier carotte
Panais et choux-fl eurs
Perçant et grêle
Son cri se mêle
A la voix grêle
Du noir ramoneur

Жан де Лафонтен
(1621–1695)

Крыса городская и Крыса полевая

Однажды Крыса городская 
Полевку в гости позвала,
День ото дня приберегая
Остатки с барского стола.
В честь гостьи на ковре турецком
Она накрыла ужин светский. 
Нетрудно будет догадаться,
Чем они стали заниматься.
Застолье удалось на славу, 
Как говорится, пир горой; 
Однако, кто-то помешал им 
И потревожил их покой.
Вдруг за большой парадной дверью
Послышался какой-то гам:
Хозяйка убежала первой,
За нею гостья по пятам.
Шум стих, подруг не надо ждать: 
Тотчас назад вернулись вместе;
Хозяйка гостью угощать:
Доешь, дружок, жаркое в тесте.
– Сыта по горло угощеньем, – 
С укором отвечает та, – 
Нет, мне совсем не в оскорбленье 
Вся эта Царская еда;
Но завтра жду тебя в деревне: 
Хоть не едим мы на коврах,
Зато какое наслажденье
Поесть в тиши, забыв про страх.

Марк Антуан Дезожье
(1772–1827)

Париж в 5 часов утра 

Давно уже в лавке
Давно за прилавком
И устриц торговка
Давно уж не спит
Рабочий строгает
Поэт сочиняет
Бездельник зевает
Ученый творит
Торговка болтая
Корзину таская
Кричит предлагая
Морковь барбарис
Кричит она громко
Пронзительно-тонко
И вторит ей звонко
Простой трубочист

Виктор Гюго
(1802–1885)

Поэт, в час смуты и сомненья...

Поэт, в час смуты и сомненья
Вещать о лучших временах
Придет, Мечтатель от рожденья, 
Сам с нами, мысли в облаках.
Ведь с давних пор ему, поэту,
Принадлежит давать советы,
Он – наш глашатай и кумир,
И, пусть его бранят иль хвалят,
В его руке зажженный факел,
Им осветит он новый мир!

Искупление

Шел снег. Его победа стала пораженьем.
Впервые сник орел, угас великий гений.
В унынье император вел армию домой,
Горящую Москву оставив за собой.
Шел снег. Крепчал мороз неумолимо.
Повсюду расстилались белые равнины.
Нет больше ни знамен и ни парада.
Вчера еще герои, а сегодня – стадо.
Неясно, кто тут в центре, а кто слева.
Шел снег. Полуживые в конском чреве 
Теснились, согреваясь; в мрачных лагерях
Замерзшие солдаты на своих постах, 
Кто стоя, а кто сидя, подавляя стон,
Устами мертвыми сжимали медный горн.
Со снегом вперемешку ядра и снаряды
Летели; гренадеры проходили рядом,
Задумчиво шагая и дрожа, усы застыли ото льда.
Шел снег, шел, не переставая, снег! пурга
Кружилась; по нехоженой тропе гуськом
Голодные, скользя, шагали босиком.
Куда они пропали, отважные бойцы?!
Брели в густом тумане фантомы-мертвецы.
Под черным небосводом в дали необозримой
Процессия теней, ужасная картина!
Карала месть повсюду, не говоря ни слова.
Бесшумно ветер ткал из снежного покрова
Огромный белый саван для армии великой.
И становился мертвый забытым и безликим.
– Когда-нибудь конец наступит этой стуже?
Мороз иль царь страшней?! Мороз гораздо хуже.
Чтобы согреться, пушки бросали, жгли лафеты.
Те, кто уснув, проснулись, как будто с того света,
Стыдясь, бежали; пропадали в никуда.
И догадаться можно было без труда,
Где под сугробами их прятались могилы.
О, гибель Ганнибала! Назавтра и Аттилы!
Дезертиры, раненые, сестры, лазарет…

Victor Hugo
(1802–1885)

Le poète en des jours impies...

Le poète en des jours impies
Vient préparer des jours meilleurs.
ll est l’homme des utopies,
Les pieds ici, les yeux ailleurs.
C’est lui qui sur toutes les têtes,
En tout temps, pareil aux prophètes,
Dans sa main, où tout peut tenir,
Doit, qu’on l’insulte ou qu’on le loue,
Comme une torche qu’il secoue,
Faire fl amboyer l’avenir!

L’ expiation

Il neigeait. On était vaincu par sa conquête.
Pour la première fois l’aigle baissait la tête.
Sombres jours! l’empereur revenait lentement,
Laissant derrière lui brûler Moscou fumant.
Il neigeait. L’âpre hiver fondait en avalanche.
Après la plaine blanche une autre plaine blanche.
On ne connaissait plus les chefs ni le drapeau.
Hier la grande armée, et maintenant troupeau.
On ne distinguait plus les ailes ni le centre.
Il neigeait. Les blessés s’abritaient dans le ventre
Des chevaux morts; au seuil des bivouacs désolés
On voyait des clairons à leur poste gelés,
Restés debout, en selle et muets, blancs de givre,
Collant leur bouche en pierre aux trompettes de cuivre.
Boulets, mitraille, obus, mêlés aux fl ocons blancs,
Pleuvaient; les grenadiers, surpris d’être tremblants,
Marchaient pensifs, la glace à leur moustache grise.
Il neigeait, il neigeait toujours! la froide bise
Siffl ait; sur le verglas, dans des lieux inconnus,
On n’avait pas de pain et l’on allait pieds nus.
Ce n’étaient plus des cœurs vivants, des gens de guerre;
C’était un rêve errant dans la brume, un mystère,
Une procession d’ombres sous le ciel noir.
La solitude vaste, épouvantable à voir,
Partout apparaissait, muette vengeresse.
Le ciel faisait sans bruit avec la neige épaisse
Pour cette immense armée un immense linceul.
Et chacun se sentant mourir, on était seul.
– Sortira-t-on jamais de ce funeste empire?
Deux ennemis! le czar, le Nord. Le Nord est pire.
On jetait les canons pour brûler les affûts.
Qui se couchait, mourait. Groupe morne et confus,
Ils fuyaient; le désert dévorait le cortège.
On pouvait, à des plis qui soulevaient la neige,
Voir que des régiments s’étaient endormis là.
Ô chutes d’Annibal! Lendemains d’Attila!
Fuyards, blessés, mourants, caissons, brancards, civières,

В давке погибали на мосту в толпе,
Засыпали тысячами, просыпалось сто.
Ней, себя спасая, позабыв про все,
Убегал, вдогонку – резвых три казака.
По ночам «тревога! кто идет? атака!»
Те самые фантомы с оружием шли в бой,
Им мужики навстречу свирепою гурьбой
Бросались и кричали, как ястребы в горах,
Шальные эскадроны, внушающие страх.
Наутро стало ясно: нет армии, провал.
Смотрел вдаль император, задумавшись, стоял.
Как древо, над которым был занесен топор.
На самую верхушку, где не бывал позор,
Забрался стыд ужасный, проклятый лесоруб;
А он стоял, унижен сей рубкой, крепкий дуб, 
И видел, содрогаясь, как отлетают щепки,
Как падают на землю его родные ветки.
Смерть уносила всех, не разбирая званья.
Для выживших он был предметом обожанья,
Они ему вручили навек свою судьбу
И продолжали верить в него, в его звезду,
Рок обвиняя злой в смертельных неудачах,
В то время, как он сам был ужасом охвачен.
Ошеломлен, подавлен и мысли ни одной,
Он к Богу обратился; прославленный герой
Дрожал; взволнованно Наполеон в сомненье
Пытался, побледнев, узнать об искупленье,
Свой взгляд от мертвых тел он отвести не мог:
– Возмездие ли это, скажи, Великий Бог? – 
Тотчас его позвали по имени в ответ
И кто-то издалека сказал чуть слышно: нет.

Джерси, 30 ноября 1852 г.

В монастыре Фейантин1

Я и мои два брата, играли мы детьми.
Нам мама говорила: «Не смейте мять цветы,
И запрещаю вам по лестнице взбираться».

Абель средь нас был старшим, я – самый младший 
брат.
С завидным аппетитом мы ели все подряд
Прекрасный пол не мог от смеха удержаться.

В монастыре чердак служил для наших игр.
Там сверху, разыгравшись, смотрели мы на книгу,
Что на шкафу лежала на высоте огромной.

За фолиантом черным спустились мы однажды;
Как это получилось, не представляю даже,
То Библия была, я точно это помню.

От древнего писанья церковный веял дух.
Обрадовавшись очень, уселись мы в углу.
Картинка за картинкой! какая благодать!

On s’écrasait aux ponts pour passer les rivières,
On s’endormait dix mille, on se réveillait cent.
Ney, que suivait naguère une armée, à présent
S’évadait, disputant sa montre à trois cosaques.
Toutes les nuits, qui vive! alerte, assauts! attaques!
Ces fantômes prenaient leur fusil, et sur eux
Ils voyaient se ruer, effrayants, ténébreux,
Avec des cris pareils aux voix des vautours chauves,
D’horribles escadrons, tourbillons d’hommes fauves.
Toute une armée ainsi dans la nuit se perdait.
L’empereur était là, debout, qui regardait.
Il était comme un arbre en proie à la cognée.
Sur ce géant, grandeur jusqu’alors épargnée,
Le malheur, bûcheron sinistre, était monté;
Et lui, chêne vivant, par la hache insulté,
Tressaillant sous le spectre aux lugubres revanches,
Il regardait tomber autour de lui ses branches.
Chefs, soldats, tous mouraient. Chacun avait son tour.
Tandis qu’environnant sa tente avec amour,
Voyant son ombre aller et venir sur la toile,
Ceux qui restaient, croyant toujours à son étoile,
Accusaient le destin de lèse-majesté,
Lui se sentit soudain dans l’âme épouvanté.
Stupéfait du désastre et ne sachant que croire,
L’empereur se tourna vers Dieu; l’homme de gloire
Trembla; Napoléon comprit qu’il expiait
Quelque chose peut-être, et, livide, inquiet,
Devant ses légions sur la neige semées:
«Est-ce le châtiment, dit-il. Dieu des armées?»
Alors il s’entendit appeler par son nom
Et quelqu’un qui parlait dans l’ombre lui dit: non.

Jersey, 30 novembre 18 52

Aux Feuillantines

Mes deux frères et moi, nous étions tout enfants. 
Notre mère disait: jouez, mais je défends
Qu’on marche dans les fl eurs et qu’on monte aux échelles.

Abel était l’aîné, j’étais le plus petit.
Nous mangions notre pain de si bon appétit,
Que les femmes riaient quand nous passions près 
d’elles.

Nous montions pour jouer au grenier du couvent.
Et là, tout en jouant, nous regardions souvent
Sur le haut d’une armoire un livre inaccessible.

Nous grimpâmes un jour jusqu’à ce livre noir;
Je ne sais pas comment nous fîmes pour l’avoir,
Mais je me souviens bien que c’était une Bible.

Ce vieux livre sentait une odeur d’encensoir.
Nous allâmes ravis dans un coin nous asseoir.
Des estampes partout! quel bonheur! quel délire!

С находкой на коленях, мы с первой же страницы
Заметили, как стали добрее наши лица,
Забыв про свои игры, мы принялись читать.

Продолжили все трое, проснувшись утром ранним,
Иосиф, Руфь и Вооз, добряк Самаритянин,
А вечером опять и с еще большим рвеньем.

Подобно малым детям, поймавшим в небе птицу,
Им хочется смеяться, кричать и веселиться,
И нежного коснуться рукою оперенья.

О том, что происходило 
в монастыре Фейантин в году 1813

XIX

Вокруг меня гурьбой толпятся дети,
Им хочется узнать все обо всем на свете!
О вы, прелестные наивные созданья,
Желаете постичь законы мирозданья,
Дойти до сути и до точки отправной,
Разбередить уснувший разум мой;
– И так стараетесь, что вот уже вас нет,
А я, часами не могу найти ответ,
И мысли, планы вереницей бесконечной
Летят, а я, тоскуя, думаю о вечном,
О человеке, о его Творце, о будущем и о разумном,
О поведении своем, о бытие, о непонятном 
и безумном,
И, сбитый с толку вашими вопросами,
– Ребенок иногда умней бывает взрослого! –
Копаюсь мысленно в своей судьбе
И рассказать хочу вам о себе,
О том, что пережил, во что когда-то верил,
Что ж, слушайте, друзья, вы этого хотели!

Увы, как детство эфемерно! Ребенком был я очень рад
Иметь наставников трех верных: священник, мама 
и наш сад.

Мне не забыть таинственного сада,
Закрытого оградой от людского взгляда,
Там просыпались по утрам цветы,
И ползали по камешкам блестящие жуки;
Всегда какое-то жужжанье и отовсюду голоса;
Посередине, почти поле; а в глубине почти 
леса,
Священник наш был славным малым,
Тацита2 и Гомера3 знал. А мама? Мама – это мама!

Итак, я рос один в сияньи трех лучей.

Однажды… – Отдолжи мне свой талант, Готье4,
Я б вам нарисовал, усилий зря не тратя,
Того, кто к нам зашел, зловещий прорицатель!

Nous l’ouvrîmes alors tout grand sur nos genoux,
Et dès le premier mot il nous parut si doux
Qu’oubliant de jouer, nous nous mîmes à lire.

Nous lûmes tous les trois ainsi, tout le matin,
Joseph, Ruth et Booz, le bon Samaritain,
Et, toujours plus charmés, le soir nous le relûmes.

Tels des enfants, s’ils ont pris un oiseau des cieux,
S’appellent en riant et s’étonnent, joyeux,
De sentir dans leur main la douceur de ses plumes.

Ce qui se passait aux Feuillantines 
vers 1813

XIX

Enfants, beaux fronts naïfs penchés autour de moi,
Bouches aux dents d’ émail disant toujours: Pourquoi?
Vous qui, m’ interrogeant sur plus d’ un grand problème,
Voulez de chaque chose, obscure pour moi même 
Connaître le vrai sens et le mot décisif,
Et qui touchez à tout dans mon esprit pensif 
– Si bien que, vous partis, enfants, souvent je passe
Des heures, fort maussade, à remettre à leur place
Au fond de mon cerveau mes plans, mes visions,
Mes sujets éternels de méditations,
Dieu, l’homme, l’avenir, la raison, la démence,
Mes systèmes, tas sombre, échafaudage 
immense,
Dérangés tout à coup, sans tort de votre part,
Par une question d’enfant, faite au hasard! –
Puisqu’enfi n vous voilà sondant mes destinées,
Et que vous me parlez de mes jeunes années,
De mes premiers instincts, de mon premier espoir,
Ecoutez, doux amis qui voulez tout savoir!

J’eus dans ma blonde enfance, hélas! trop éphémère,
Trois maîtres: – un jardin, un vieux prêtre et ma 
mère.

Le jardin était grand, profond, mystérieux,
Fermé par de hauts murs aux regards curieux,
Semé de fl eurs s’ouvrant ainsi que des paupières,
Et d’insectes vermeils qui couraient sur les pierres;
Plein de bourdonnements et de confuses voix 
Au milieu, presque un champ; dans le fond, presque 
un bois.
Le prêtre, tout nourri de Tacite et d’Homère, 
Etait un doux vieillard. Ma mère – était ma mère! 

Ainsi je grandissais sous ce triple rayon.

Un jour... – Oh! si Gautier me prêtait son crayon,
Je vous dessinerais d’un trait une fi gure 
Qui chez ma mère un soir entra, fâcheux augure!