В вагоне

 
 
А.П. Чехов 
 
 
 
 
 
В ВАГОНЕ 

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Москва 
ИНФРА-М 
2013 

1 

УДК 822 
ББК  84 (2 Рос=Рус) 
 
Ч 56 
 
 
 
 
Чехов А.П. 
В вагоне. — М.: ИНФРА-М, 2013. — 7 с. – (Библиотека русской классики). 
 

   
 
 
 
 
ISBN 978-5-16-007037-7     
© Оформление. ИНФРА-М, 2013 
 
 

 
         
Подписано в печать 25.12.2012. Формат 60x88/16.  
Гарнитура Newton.  Бумага офсетная. 
Усл. печ. л. 15,0. Уч.изд. л. 18,72. 
Тираж 5000 экз. Заказ № 
Цена свободная. 

 
«Научно-издательский центр ИНФРА-М» 
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1 
Тел.: (495) 3800540, 3800543.  Факс: (495) 3639212 
E-mail: books@infra-m.ru    http://www.infra-m.ru 
 
 
 
 
 

2 

В ВАГОНЕ 
 
Почтовый поезд номер такой-то мчится на всех парах от станции «Веселый Трах-Тарарах» до станции «Спасайся, кто может!». 
Локомотив свистит, шипит, пыхтит, сопит… Вагоны дрожат и 
своими неподмазанными колесами воют волками и кричат совами. 
На небе, на земле и в вагонах тьма… «Что-то будет! что-то будет!» 
— стучат дрожащие от старости лет вагоны… «Огого-гого-о-о!» 
— подхватывает локомотив… По вагонам вместе с карманолюбцами гуляют сквозные ветры. Страшно… Я высовываю свою голову в окно и бесцельно смотрю в бесконечную даль. Все огни зеленые: скандал, надо полагать, еще не скоро. Диска и станционных 
огней не видно… Тьма, тоска, мысль о смерти, воспоминания детства… Боже мой! 
— Грешен!! — шепчу я. — Ох, как грешен!.. 
Кто-то лезет в мой задний карман. В кармане нет ничего, но 
все-таки ужасно… Я оборачиваюсь. Предо мной незнакомец. На 
нем соломенная шляпа и темно-серая блуза. 
— Что вам угодно? — спрашиваю я его, ощупывая свои карманы. 
— Ничего-с! Я в окно смотрю-с! — отвечает он, отдергивая руку и налегая мне на спину. 
Слышен сиплый пронзительный свист… Поезд начинает идти 
всё тише и тише и наконец останавливается. Выхожу из вагона и 
иду к буфету выпить для храбрости. У буфета теснится публика и 
поездная бригада. 
— Гм… Водка, а не горько! — говорит солидный оберкондуктор, обращаясь к толстому господину. Толстый господин 
хочет что-то сказать и не может: поперек горла остановился у него 
годовалый бутерброд. 
— Жиндаррр!!! Жиндаррр!!! — кричит кто-то на плацформе 
таким голосом, каким во время оно, до потопа, кричали голодные 
мастодонты, ихтиозавры и плезиозавры… Иду посмотреть, в чем 
дело… У одного из вагонов первого класса стоит господин с кокардой и указывает публике на свои ноги. С несчастного, в то время когда он спал, стащили сапоги и чулки… 
— В чем же я поеду теперь? — кричит он. — Мне до Ррревеля 
ехать! Вы должны смотреть! 
Перед ним стоит жандарм и уверяет его, что «здесь кричать не 
приходится»… Иду в свой вагон № 224. В моем вагоне всё то же: 
тьма, храп, табачный и сивушный запахи, пахнет русским духом. 
Возле меня храпит рыженький судебный следователь, едущий в 
Киев из Рязани… В двух-трех шагах от следователя дремлет хо
3 

рошенькая… Крестьянин, в соломенной шляпе, сопит, пыхтит, переворачивается на все бока и не знает, куда положить свои длинные ноги. Кто-то в углу закусывает и чамкает во всеуслышание… 
Под скамьями спит богатырским сном народ. Скрипит дверь. Входят две сморщенные старушонки с котомками на спинах… 
— Сядем сюда, мать моя! — говорит одна. — Темень-то какая! 
Искушение да и только… Никак наступила на кого… А где Пахом? 
— Пахом? Ах, батюшти! Где ж это он? Ах, батюшти! 
Старушонка суетится, отворяет окно и осматривает плацформу. 
— Пахо-ом! — дребезжит она. — Где ты? Пахом! Мы тутотко! 
— У меня беда-а! — кричит голос за окном. — В машину не 
пущают! 
— Не пущают? Который это не пущает? Плюнь! Не может тебя 
никто не пустить, ежели у тебя настоящий билет есть! 
— Билеты уже не продают! Касс заперли! 
По плацформе кто-то ведет лошадь. Топот и фырканье. 
— Сдай назад! — кричит жандарм. — Куда лезешь? Чего скандалишь? 
— Петровна! — стонет Пахом. 
Петровна сбрасывает с себя узел, хватает в руки большой жестяной чайник и выбегает из вагона. Бьет второй звонок. Входит 
маленький кондуктор с черными усиками. 
— Вы бы взяли билет! — обращается он к старцу, сидящему 
против меня. — Контролер здесь! 
— Да? Гм… Это нехорошо… Какой?.. Князь? 
— Ну… Князя сюда и палками не загонишь… 
— Так кто же? С бородой? 
— Да, с бородой… 
— Ну, коли этот, то ничего. Он добрый человек. 
— Как хотите. 
— А много зайцев едет? 
— Душ сорок будет. 
— Ннно? Молодцы! Ай да коммерсанты! 
Сердце у меня сжимается. Я тоже зайцем еду. Я всегда езжу 
зайцем. На железных дорогах зайцами называются гг. пассажиры, 
затрудняющие разменом денег не кассиров, а кондукторов. Хорошо, читатель, ездить зайцем! Зайцам полагается, по нигде еще не 
напечатанному тарифу, 75% уступки, им не нужно толпиться около кассы, вынимать ежеминутно из кармана билет, с ними кондуктора вежливее и… всё что хотите, одним словом! 

4 

— Чтоб я заплатил когда-нибудь и что-нибудь!? — бормочет 
старец. — Да никогда! Я плачу кондуктору. У кондуктора меньше 
денег, чем у Полякова! 
Дребезжит третий звонок. 
— Ах, матушки! — хлопочет старушонка. — Где ж это Петровна? Ведь вот уж и третий звонок! Наказание божие… Осталась! 
Осталась бедная… А вещи ее тут… Што с вещами-то делать, с сумочкой? Родимые мои, ведь она осталась! 
Старушонка на минуту задумывается. 
— Пущай с вещами остается! — говорит она и бросает сумочку 
Петровны в окно. 
Едем к станции Халдеево, а по путеводителю «Фрум — Общая 
Могила». Входят контролер и обер-кондуктор со свечой. 
— Вашшш… билеты! — кричит обер-кондуктор. 
— Ваш билет! — обращается контролер ко мне и к старцу. 
Мы ёжимся, сжимаемся, прячем руки и впиваемся глазами в 
ободряющее лицо обер-кондуктора. 
— Получите! — говорит контролер своему спутнику и отходит. 
Мы спасены. 
— Ваш билет! Ты! Ваш билет! — толкает обер-кондуктор спящего парня. Парень просыпается и вынимает из шапки желтый 
билетик. 
— Куда же ты едешь? — говорит контролер, вертя между пальцами билет. — Ты не туда едешь! 
— Ты, дуб, не туда едешь! — говорит обер-кондуктор. — Ты не 
на тот поезд сел, голова! Тебе нужно на Живодерово, а мы едем на 
Халдеево! Вааазьми! Вот не нужно быть никогда дураком! 
Парень усиленно моргает глазами, тупо смотрит на улыбающуюся публику и начинает тереть рукавом глаза. 
— Ты не плачь! — советует публика. — Ты лучше попроси! 
Такой здоровый болван, а ревешь! Женат небось, детей имеешь. 
— Вашшш… билет!.. — обращается обер-кондуктор к косарю в 
цилиндре. 
— Га? 
— Вашшш… билеты! Поворачивайся! 
— Билет? Нешто нужно? 
— Билет!!! 
— Понимаем… Отчего не дать, коли нужно? Даадим! — Косарь в цилиндре лезет за пазуху и со скоростью двух с половиною 
вершков в час вытаскивает оттуда засаленную бумагу и подает ее 
контролеру. 
— Кого даешь? Это паспорт! Ты давай билет! 

5 

— Другого у меня билета нету! — говорит косарь, видимо 
встревоженный. 
— Как же ты едешь, когда у тебя нет билета? 
— Да я заплатил. 
— Кому ты заплатил? Что врешь? 
— Кондухтырю. 
— Какому? 
— А шут его знает какому! Кондухтырю, вот и всё… Не бери, 
говорил, билета, мы тебя и так провезем… Ну, я и не взял… 
— А вот мы с тобой на станции поговорим! Мадам, ваш билет! 
Дверь скрипит, отворяется, и ко всеобщему нашему удивлению 
входит Петровна. 
— Насилу, мать моя, нашла свой вагон… Кто их разберет, все 
одинаковые… А Пахома так и не впустили, аспиды… Где моя сумочка? 
— Гм… Искушение… Я тебе ее в окошко выбросила! Я думала, 
что ты осталась! 
— Куда бросила? 
— В окно… Кто ж тебя знал? 
— Спасибо… Кто тебя просил? Ну да и ведьма, прости господи! Что теперь делать? Своей не бросила, паскуда… Морду бы 
свою ты лучше выбросила! Аааа… штоб тебе повылазило! 
— Нужно будет со следующей станции телеграфировать! — советует смеющаяся публика. 
Петровна начинает голосить и нечестиво браниться. Ее подруга 
держится за свою суму и также плачет. Входит кондуктор. 
— Чьи веш-ш-ш…чи! — выкрикивает он, держа в руках вещи 
Петровны. 
— Хорошенькая! — шепчет мне мой vis-a-vis старец, кивая на 
хорошенькую. — Г-м-м-м… хорррошенькая… Чёрт подери, хлороформу нет! Дал бы ей понюхать, да и целуй во все лопатки! Благо все спят!.. 
Соломенная шляпа ворочается и во всеуслышание сердится на 
свои непослушные ноги. 
— Ученые… — бормочет он. — Ученые… Небось, против естества вещей и предметов не пойдешь!.. Ученые… гм… Небось не 
сделают так, чтоб ноги можно было отвинчивать и привинчивать 
по произволению! 
— Я тут ни при чем… Спросите товарища прокурора! — бредит мой сосед-следователь. 
В дальнем углу два гимназиста, унтер-офицер и молодой человек в синих очках при свете четырех папирос жарят в картеж… 

6 

Направо от меня сидит высокая барыня из породы «само собою 
разумеется». От нее разит пудрой и пачулями. 
— Ах, что за прелесть эта дорога! — шепчет над ее ухом какойто гусь, шепчет приторно до… до отвращения, как-то французисто 
выговаривая буквы г, н и р. — Нигде так быстро и приятно не бывает сближение, как в дороге! Люблю тебя, дорога! 
Поцелуй… Другой… Чёрт знает что! Хорошенькая просыпается, обводит глазами публику и… бессознательно кладет головку на 
плечо соседа, жреца Фемиды… а он, дурак, спит!! 
Поезд останавливается. Полустанок. 
— Поезд стоит две минуты… — бормочет сиплый, надтреснутый бас вне вагона. Проходят две минуты, проходят еще две… 
Проходит пять, десять, двадцать, а поезд всё еще стоит. Что за 
чёрт? Выхожу из вагона и направляюсь к локомотиву. 
— Иван Матвеич! Скоро ж ты, наконец? Чёрт! — кричит оберкондуктор под локомотив. 
Из-под локомотива выползает на брюхе машинист, красный, 
мокрый, с куском сажи на носу… 
— У тебя есть бог или нет? — обращается он к оберкондуктору. — Ты человек или нет? Что подгоняешь? Не видишь, 
что ли? Ааа… чтоб вам всем повылазило!.. Разве это локомотив? 
Это не локомотив, а тряпка! Не могу я везти на нем! 
— Что же делать? 
— Делай что хочешь! Давай другой, а на этом не поеду! Да ты 
войди в положение… 
Помощники машиниста бегают вокруг неисправного локомотива, стучат, кричат… Начальник станции в красной фуражке стоит 
возле и рассказывает своему помощнику анекдоты из превеселого 
еврейского быта… Идет дождь… Направляюсь в вагон… Мимо 
мчится незнакомец в соломенной шляпе и темно-серой блузе… В 
его руках чемодан. Чемодан этот мой… Боже мой!