Вестник Московской государственной академии делового администрирования, 2010, № 5(5)

Научный журнал 

Издается с января 2010 года. Выходит один раз в два месяца. 
Свидетельство о регистрации средства массовой информации 

ПИ № ФС77-37940 от 5 ноября 2009 года

Серия 

«Философские, социальные 

и естественные науки»

Редакционный совет:

Костина Т.И. 
доктор философских наук, профессор, ректор МГАДА

Председатель 

Зуева И.А. 
доктор экономических наук, профессор, 
проректор по учебно-методической работе МГАДА 

Костин И.Б.  
кандидат экономических наук, 
проректор по международной и межрегиональной 
деятельности МГАДА

Пирогов А.И. 
доктор философских наук, профессор, 
проректор по научной работе МГАДА

Токмовцева М.В. кандидат юридических наук, профессор,  

декан юридического факультета МГАДА

ISSN 2077-7361

Редакционная коллегия:

Пирогов А.И. 
доктор философских наук, профессор, заведующий 
кафедрой философии и общественно-правовых 
дисциплин, проректор по научной работе МГАДА

Агапов В.С. 
доктор психологических наук, профессор кафедры 
акмеологии и психологии профессиональной деятельности 
РАГС

Алексеев А.И. 
доктор юридических наук, профессор кафедры теории 
государства и права МГАДА

Гирусов Э.В.  
доктор философских наук, профессор кафедры философии 
и общественно-правовых дисциплин МГАДА

Зазыкин В.Г. 
доктор психологических наук, профессор кафедры 
акмеологии и психологии профессиональной деятельности 
РАГС, заслуженный деятель науки РФ

Кожухов И.Б.  
доктор физико-математических наук, профессор кафедры 
высшей, прикладной математики и информационных 
технологий МГАДА

Мамедов Н.М.  
доктор философских наук, профессор кафедры философии 
и общественно-правовых дисциплин МГАДА

Миронов А.В.  
доктор социологических наук, профессор, 
главный редактор научно-образовательного журнала 
«Социально-гуманитарные знания»

Ницевич В.Ф. 
доктор политических наук, профессор кафедры 
социальных наук и государственного управления МГОУ 

Олейникова О.Н.  доктор педагогических наук, Директор Центра изучения 

проблем профессионального образования (Tempus), 
профессор кафедры делового администрирования МГАДА 

Оруджев З.М.  
доктор философских наук, профессор кафедры философии 
и общественно-правовых дисциплин МГАДА 

Сейранян Ф.Г.  
доктор исторических наук, профессор, заведующий 
кафедрой политологии и права МГОУ

Главный 
редактор

В.В. Ильин

Фундаментальность жизни: 
к критике нововременной парадигмы науки
У

ниверсальное самоосмысление, задуманное Э. Гуссерлем как 
феноменологическая критика потерявшей мир позитивной науки 
с соответственным приданием ей жизнесмысловой направленно
сти, на взгляд автора, верно по замыслу, но не по разработке. Быть может, 
по этой причине у Э. Гуссерля есть исследователи, но нет последователей 
(в данном вопросе). В чем упрекает Гуссерль нововременную науку?

● В остаточности — нечувствительности к ценностно-этической проб
лематике.

● В частичности — утрате целостного взгляда на универсум.
● В физикалистичности — выработке искусственного, формульного, 

схематичного взгляда на природу.

● В потере наглядности — дискредитации чувственного опыта, пер
цептивных воплощений в выстраивании «чистым» мышлением «чистой» 
теории.

● В дидактичности — объективировании визуального мира, выхолащи
вании индивидуально-конкретного; подмене предмета методом, расчетной 
техникой.

Автор не хотел бы вступать в область, которая расценивается им как 

слишком «тонкий лед», однако нужно сказать прямо: упреки — странные. 
In sensu stricto традиционная нововременная классическая и сменяющая ее, 
унаследовавшая от своей предшественницы дух условности неклассическая наука в воссоздании вещных реалий языком теории действовать иначе 
не могут. С Коперника, Галилея, Декарта — времени развертывания новоевропейской интеллектуальной революции — наука как знание: 

а) искореняет наглядность; 
б) вытесняет докатегориальное, непредикативное; 
в) лишается полномочий на тематизацию экзистенциальных вопросов 

(цели, ценности, идеалы).

Наука складывается как колоссальная ноогенная машина, ориентиро
ванная на получение знания о безличных, слепых, репродуктивных, самоопределяющихся бытийных автоматизмах, возникающих между механически 
(натуралистически, каузально) взаимодействующими объектами [1]. Принципиальный способ их (подобных объектов) изучения (постижения) — генерализация, математизация, идеализация, критика чувственности, рациональная 
индукция, гипотетико-дедуктивная репрезентация, позволяющая добраться 
до сверхчувственного (преодолеть визуальностъ), выражаемого в пустотной 
механике через набор конструктов, умозрительных фикций.

Все это, повторяем, общее место научного сознания, не рассчитан
ного на освоение проблематики жизненного мира (смысл и бессмысленность всего человеческого). Что предлагает Э. Гуссерль? Развернуть науку 

Вестник Московской государственной академии делового администрирования. № 5 (5)

4

в сторону жизненного мира, понять человека как неотчуждаемую от него 
инстанцию, лишенную «геометрической идеальности». Вперед назад 
к чистой субъективности связанных с жизненным миром специфических 
чувственных качеств — вычурная платформа, к которой (в особенности 
с учетом сказанного об аристотелевом наивном реализме) должно относиться с большим скепсисом. Говоря кратко, она (платформа) разрушает и мир, 
и науку. Науку, потому что в результате усилий Коперника, Галилея, Декарта знание отстранилось от мира, что позволило ему стать систематическим, 
теорийным. Мир, потому что структуры, отношения жизнесферы не конституируются наукой. Программа Э. Гуссерля, следовательно, призрачна, невыполнима.

Положительное суждение, опиравшееся на ряд симптоматичных момен
тов, которое выдвигает автор, заключается в двусоставной мысли:

никакой поворот науки (тем более фундаментальной) к жизни не нужен 
• 

и невозможен;
нельзя устраивать жизнь по идущим от науки доктринальным ре• 

цептам.

Гуссерлевская критика науки, как представляется, требует редактуры.
Наука есть эффективный, изощренный органон выстраивания абстракт
ных, логически возможных типов реальностей, опосредованно связанных 
с объективной реальностью и берущих ее в «недуховном», «нечеловеческом» 
измерении, в отвлечении от судьбоносных «смысловых формаций». Испытывать идиосинкразию по этому поводу беспочвенно, недопустимо: наука 
не имеет дела с подлинной человечностью.

Науку следует критиковать не за «бесчеловечность», а за формальность, 

недальновидность, с какой она, угождая политике, позволяет устраивать мир 
по знанию, по губительным для жизни «всесторонне обоснованным» предписаниям. 

Оказывается: объект критики — не удаленная от жизни положительная 

ткань знания (которая ex definitio не может быть жизнеориентированной); 
объект критики — попустительство, когда наука выдает индульгенции власти 
на якобы просвещенное (фундированное теорией) рациональное верховодительство — жизнью, миром, судьбой, человеком.

Под зримой оболочкой фетишизации науки просматривается глубинный 

архимотив «стать господами и владетелями», оправдывающий выстраивание 
тлетворной цепочки: рационализация — схематизация — институционализация — бюрократизация — политизация — фабрикация — манипуляция — 
механизация. С «новым» человеком — винтиком рационально устроенного 
ревзаповедника.

Интеллектуальная рационализация в качестве конформного отображения 

на социум имеет гуманитарную механизацию. Разум обслуживает резню: 
он призван сказку сделать пылью. Подъем духа и изничтоженье — в этом, 
именно в этом гибельное и губительное противоречие просвещенческого 
ратоборства. Устранимо ли оно? По-нашему — да. Но не поворотом науки 
к жизни, а апологией жизни.

Фундаментальность жизни: к критике нововременной парадигмы науки

Используя мысль Ф. Дюрренматта, скажем: картина мира в науке есть 

точное выражение того, как мало мы знаем о жизни. Комбинирующая «предельными случаями», «идеальными выражениями» наука с жизнью не сопряжена. Ее и не требуется сопрягать с жизнью. Главное — не допускать 
превращения формального и формульного универсализма знания в технологический универсализм политики. Требует запрета доктринальный 
научно-теоретический способ расчета целей и ценностей жизни, ставящий 
инструментальные идеалы над человеком, превращающий бытие в автоматизированное существование, безликую, бездушную организацию.

Вопрос Г. Маркузе «Возможна ли нерепрессивная цивилизация на пути 

фетишизации научно-технического (доктринального) ratio как средства 
устроения жизни?» имеет предрешенный ответ: на таком пути нерепрессивная цивилизация невозможна. Перспективы нерепрессивной цивилизации 
пробиваются на ином пути — демаркации науки и жизни. Суть в плюрализации, диверсификации типов продуктивной деятельности, легализации 
жизнезначимых смыслов за пределами знания на базе внерациональных 
потребностей, запросов созидательных активностей, субъектов жизни и их 
ассоциаций.

Содержательный абрис науки задан коперниканским переворотом, гали
леевой парадигмой, картезианской революцией, вводящими аналитическую, 
дедуктивную, условную, систематичную культуру знания. Ее гиперболизация, сопровождаемая столь негативными политическими эффектами, как 
калькуляция, массификация, стандартизация, расчеловечение, ответственна 
за ускорение волевыми рефлексиями хода истории, пропитанными интенциями обмирщать рационально (доктринально) выведенные идеалы. Отсюда — 
деспотический абсолютизм, индустрия жертвенности, дисциплинарный энтузиазм, волевые интервенции в повседневность «человека массы», этатизм. 
В качестве рефлективной проекции — антисциентистская убежденность 
в том, что все рациональное противожизненно (М. де Унамуно); не разум, 
а воля созидает мир.

Отдавая должное критике деформации человеческого бытия вследствие 

фетишизации ratio, с радикальными выводами в ключе Унамуно автор позволит себе не согласиться. Человеческая жизнь строится и по воле, и по разуму, 
и по многим другим тонким началам. Дело не в этом, а в том, что в любом 
случае она не строится по доктринальному (чистому, научному) разуму. 
В жизни — иные правила, фигуры, стандарты, типы удостоверения значимого, к выражению которого приспособлена не стандартная нововременная, 
а нестандартная некоперниканская, негалилеева, некартезианская мето дология.

Некоперниканская парадигма

Центральное положение человека в мире — изначальная данность, под
тверждений не требующая. Человек — средоточие Вселенной, персонально развертываемой в горизонте собственного жизненного проекта. Последний — сгусток земной полножизненности, не допускающий отлагательства 
реализации. 

Вестник Московской государственной академии делового администрирования. № 5 (5)

6

Поскольку время в такой проекции — не вечность, а ускользание на
личного Я (мы перестаем умирать, когда прекращаем жить), радикализуется 
статус значимых точек — моментов существования (исключающих ситуацию, когда количество переходит в некачество).

Все мгновенно, все пройдет,
Что пройдет, то будет мило.

(А.С. Пушкин)

Радость жизни, воспринимаемая как не приносимая в жертву полнота 

бытия, тематизируется антропоморфной философией моментализма (субъективная эпопея, центростремительный роман). Говоря языком режиссуры, 
сверхзадача существования здесь — добиться мига, когда «…слышна вся 
еще ненаписанная симфония» (В.-А. Моцарт). Такое случается в пограничных обстоятельствах carpe diem.

Живи беспечен, равнодушен!
До капли наслажденье пей!
Мгновенью жизни будь послушен,
Будь молод в юности твоей!

(А.С. Пушкин)

Негалилеев подход

Безусловный, качественный залог, устанавливающий позитивно конкрет
ное отношение к жизненной реальности. Пафос платформы — в эвристике:

человек есть его опыт — то, что случалось и случилось с ним;
• 

мир есть животворная, воодушевляющая среда, но этот мир разомк• 

нут — ни один компендиум фактов относительно мира не полон, 
ни одно обобщение не окончательно, фальсификация открыта;
принадлежность к родовой форме, типу — конец человека;
• 

база витальности — непредсказуемость, спонтанность, непреднаме• 

ренность;
наука дает человечеству то, без чего нельзя осуществлять согласован• 

ное извлечение пользы в коллективном общежитии, — символ и закон;
экзистенция в пределах элегического тире между началом и концом 
• 

в преддверии вопросов жизни, смерти, любви, высвечивая единство 
дефинитивного и аксиологического, сообщает человеку опору его приватного существования — благоговение перед жизнью.

Маневренность сознания, непрестанная темперация позиций, чудес
ное совмещение простейших слов-понятий с реалиями подводят к пониманию, — «вечные вопросы ходят по улице» (Ф. Ницше), придающему бытию 
дополнительную пикантность.

Смерть и Время царят на земле, —
Ты владыками их не зови;
Всё, кружась, исчезает во мгле,
Неподвижно лишь солнце любви.

(Вл. Соловьев)

Фундаментальность жизни: к критике нововременной парадигмы науки

Некартезианская платформа

Безрефлективный тип укорененного в бытийную почву интеллекта, неко
гитальная познавательная культура «искать, стеная», в обход логоцентризма, 
аналитизма, трансцендентализма подводящая к просветленной, собранной, 
неиспорченно чистой истине.

Высшее бытие слагается в предчувствиях, где истина сама себя 

несет, — здесь ей не нужно никаких оснований: «последняя истина, то, чего 
ищет философия, что для живых людей является самым важным, — приходит “вдруг”. Она сама не знает принуждения и никого ни к чему не принуждает» [2].

Истины жизненного мира, возникая, минуя шаговую мысль, транс
цендентальные, висящие в воздухе штудии, словесные нагромождения, 
«в минуты роковые», осеняют. Такова резиньяция Николая II: «У меня более 
чем предчувствие, что я обречен на страшные испытания, и что я не буду 
вознагражден за них на этом свете». И далее: «Сколько раз я применял к себе 
слова св. Иова, ибо ужасное, чего я ужасаюсь, то и постигло меня, и чего 
я боялся, то и пришло ко мне» (цит. по [3]).

Картине, намеченной автором, быть может, не хватает широты, но ей 

нельзя отказать в справедливости. Гегелевская оценка Просвещения как поверхностного, скучного, абстрактного понятия ни о чем шокирующа, однако 
она верна. С одной поправкой: не «ни о чем», а «о разрушении сущего». 
В отношении Просвещения, по-нашему, ввиду этого правильна любая 
сколь угодно резкая негативная мысль, отрицательная оценка.

Вся новоевропейская история, начиная с Великой Французской револю
ции, идет под знаком просвещенческой интенции прямым преобразовательносоциальным действием обмирщать рационально выведенные идеалы. Гибель 
целых народов не расхолаживала тех, кто верил в возможность людей «стать 
господами и владетелями», мастерами и творцами, созидателями и учредителями нового мира, в практическом откровении уравняться с Всевышним, 
проявить, выказать Божественную стать.

Окрыленные порывом призывной мечты, Т. Драйзер, Л. Фейхтвангер 

воспевали опыт строительства чаемого в СССР, Х. Кортасар — на Кубе. 
«Тоска по идеалу» (В.Г. Белинский) заставляла изыскивать и находить монументальный стиль в ничтожных формах.

Надо дойти до глубинного истолкования Просвещения, чтобы постичь 

его амбивалентность.

Открывая страницу гражданско-политического бестиализма мировой 

истории, Просвещение стоит у истоков изощренно антигуманистической, рационально бесчеловечной социальности. Зиждущееся на идолатрии разума, 
выстраивающее жизнь по конкретным символическим формам отражения, 
Просвещение глубоко порочно в части:

схематизации человека — всесторонняя унификация лица по отредак• 

тированным когитальным, трансцендентальным формулам;
инициации социального радикализма — затратная, жертвенная, крово• 

пролитная, разрушительная методология действия;

Вестник Московской государственной академии делового администрирования. № 5 (5)

8

перевода лица, народа, нации на положение заложников волюнтарных, 
• 

дисциплинарных, чуждых миру решений;
нацеливания на деструктивное преодоление наличных реалий, исходя 
• 

из жесткой, нереалистичной деонтологии;
преступно узкого толкования жизненно-исторической практики как ап• 

пликации разума;
подмены социального устроения насильственно-террористическими, 
• 

революционными интервенциями в жизнесферу.

Сказанного довольно для далеко идущих критических квалификаций.
В который раз акцентируем: желанна не любая жизнь, а жизнь гаран
тийная. Гарантийность. Весь вопрос в ней. Наполняя существование безответственными, слепыми, подчиненными, насильственными началами, возвеличивая инструментальные ценности господства над природой, людьми, 
укореняя подконтрольный production oorder, Просвещение разрушает гаproduction oorder, Просвещение разрушает га oorder, Просвещение разрушает гаoorder, Просвещение разрушает га order, Просвещение разрушает гаorder, Просвещение разрушает га, Просвещение разрушает га
рантийный строй жизни, преследуемый и сопровождаемый, точно Дюреров 
всадник, назойливыми комплексами:

● Прометея — отвращение к малой, обозримо-выверенной, операцио
нальной политике (вспомним: «Я планов наших люблю громадье, размаха 
шаги саженьи»);

● Зевса — холодно-репрессивный нигилизм в отношении несогласных 

(«Кто не с нами…»), перерождающийся в деспотическую социальную мелиорацию;

● Пигмалиона — подмена мира идеально-символической конструк
цией, превращение средств в цели (реификация того же «обобществления»).

Народ принимал просвещенческую практику обмирщения чистых 

идей без соотнесения их с жизненными возможностями с громким протестом, то откровенно борясь с надутым перстуказующим (властным, правительственным) ничтожеством, то выходя из государственного порядка. 
Тем не менее просвещенческие иллюзии относительно субстанциальной состоятельности рациональных видов доктринального осуществления сохранялись.

Двадцатый век жестокой практикой прямых объективаций идеалов по
дорвал их, разрушил сомнительные надежды на рационально рассчитанное 
мироустройство. Вобрав печальный опыт большевистского, нацистского, 
фундаменталистского геноцида, он обострил булгаковский вопрос: как дойти 
до Света?

Наш однозначный и односложный ответ на него состоит в утвержде
нии: санацией политика на базе введения экзистенциального императива — 
власть, управление должны быть ориентированы на соблюдение, поддержание жизненной гармонии, бережное, осмотрительное, сбалансированное 
отношение к перспективам обеспечения судьбы, выживания всех единиц 
социальности начиная с индивида, популяции, этноса и кончая народом, 
нацией, цивилизацией в целом.

Фундаментальность жизни: к критике нововременной парадигмы науки

Руководствуясь сказанным, критика Просвещения проводится в тер
минах уважения к гуманитарному как таковому с позиций апологии гарантийной жизни, исключения затратных турбулентных технологий миростроения.

Сверхзадача — благополучие всех на основе благополучия каждого. Как 

она решается? Блокированием интенций развития на идеал, минуя обсчет 
достижительных влияний, воздействий. Порочная, скороспелая революция 
предотвращается продуманной выверенной реформой:

отменяющей торжество чистых несопряженных с жизнью идей;
• 

связывающей радикальность, масштабность, необозримость преобра• 

зований;
вводящей мелиористские, эволюционистские, консенсуальные расчеты 
• 

потребного.

Пришло время, наконец, понять: в политике утверждаются не идеа
лы, а интересы. Утверждаются не силой, а легитимной доброй народной 
волей. Возможность ее заявления, учета — в расширении социального 
регламента вовлечения и участия, предполагающем легализацию диверсифицированных собственнических и гражданских форм. Сомнительному production oorder противопоставляются демассификация, деproduction oorder противопоставляются демассификация, де oorder противопоставляются демассификация, деoorder противопоставляются демассификация, де order противопоставляются демассификация, деorder противопоставляются демассификация, де противопоставляются демассификация, де
стандартизация, политический, владельческий плюрализм, гарантии его 
обеспечения.

В России слишком высок уровень ценностных притязаний и слишком 

низок уровень гуманитарного их наполнения. По этой причине — своеобразный параллелизм состояний падкой на импульсивные импровизации модернизационной элиты и состояний замученного, затравленного инновациями 
«массового человека».

Народ кидал грязью не только в гонимых по этапу декабристов, 

но и в продолжателей их революционно-преобразовательного дела — народников, большевиков, либерал-реформаторов. Зловещую роль в России играло 
и продолжает играть господство уничтожающей содержание идеальной 
формы, не вскрывающей свойства, заложенные в материале, а рациональным 
броском перекрывающей их.

Как говаривал чеховский профессор Серебряков: «Надо, господа, дело 

делать». По произвольно смонтированным императивным потребностям 
объявляется судьбоносный dies irae: достаются полинявшие декорации насилия; непростительно, непоправимо для нападения на реалии используется 
всякий предлог — то недостаток коллективизма, то избыток централизованности; за отсутствием способности воздействовать на ум и сердце приводятся в изум ление глаза и уши; стройка превращается в ломку; жизнь становится бурлящим кратером борьбы…

С любознательностью постороннего наблюдать за состоянием россий
ской души в час эпохального перелома более не хватает ни сил, ни средств, 
ни совести. Что же нужно? Как утверждал в «Бывших людях» М. Горький, 
нужен очистительный ливень, смывающий всю грязь с нашей несчастной, 
измученной, печальной земли.

Вестник Московской государственной академии делового администрирования. № 5 (5)

10

Литература

1. Науковедение и история культуры. Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 1968. 

С. 78.

2. Шестов Л. На весах Иова // Сочинения. В 2 т. М.: Наука, 1993. Т. 2. 

С. 402.

3. Россия перед Вторым Пришествием: Пророчества русских святых / Авт.
сост. С. Фомин. М.: Серда-пресс, 1999.

4. Гуссерль Э. Собрание сочинений. М.: Гнозис, 1994. Т. 1.
5. Соловьев В.С. Сочинения. В 2 т. М.: Мысль, 1988.