ВО СП0МИНАН1Я





                Ф. Ф. ВИГЕЛЯ








ЧАСТЬ ШЕСТАЯ.










МОСКВА.
Въ Университетской типографии (КАТКОВЪ и К⁰.)
4865.

I.

  ПолоЖен! e семейства моего въ 1820 году походило на то, въ коемъ находилось оно въ послкдшй годъ царствованья Павла, когда век старппе члены его волею или неволею покинули елуЖбу.
  Зять мой, гепералъ Алекскевъ, командуя корпусомъ на обратному пути въ Pocciio, почувствовалъ, что съ разслабле-н!емъ тклеспымъ онъ лишился и нравственной силы. Опт забывала приказашя имъ отданныя, не помнилъ и часто не понимала то о чемъ ему представляли; однимъ словомъ, для начальствованья онъ сдклался вовсе неспособнымъ. Хорошо еще, что окруЖаюцце его старались скрывать это за границей какъ отв подчиненных^, такт и отъ иностранцевъ. Ему еще не было пятидесяти .акта. но раны, походы, биваки, и во время ихъ Жизнь не всегда воздерЖная, изнурили его; особенно Же послк тяЖ-кой болкзни, перенесенной имъ во Францди, онъ совершенно одряхлклъ. Покой сделался для него Жестокою необхо-димостпо, ибо, исключая обязанностей слуЖбы. онъ ничкмъ не умклъ заниматься. Век .любили его, начиная отъ царя, и оттого оставили ему все содерЖаше, аренды, эполеты и даЖе вадеЖду быть дкятельно употребленнымъ, чего однако никогда не могло уЖе случиться. Онъ числился по кавалеры въ безерочномъ отпуску и Жилъ по большей части въ Москвк, гдк Жена его, на сбереЖенныя ею отъ огромнаго французскаго содержанья деньги купила ему хоровйй деревянный домъ въ Старой Конюшенной.
  Братъ мой, Павелъ Филипповичъ, никогда не гонялся за по-

— 6 —

честями. Фортуна, долго кънему неблагосклонная, съ 1812 года начала ему улыбаться, но онъ уЖе не довкрялъ ей. Ему наскучило таскаться по бклу свкту. и онъ о томъ только и думалъ, гдк бы поселиться въ мирномъ убкЖищк. Онъ по-далъ въ отставку, и получивъ ее въ мартк 1820 года съ мун-диромъ, поселился въ Симбухинк.
  Что касается до меня, я какъ будто воротился къ прежнему состоянию; числясь на слуЖбк, Жилъ почти безъ дкла. Была однакоЖе великая разница: тогда отъ казны не имклъ я ни гроша и изъ дому весьма мало, а тутъ, не считая квартиры и отоплешя, я получалъ Жалованье и прибавку къ нему изъ остаточныхъ суммъ, всего тысячи четыре ассигнащями; да по случаю уроЖайныхъ годовъ и мать моя была ко мнк отмкнно щедра. Первый разъ въ Жизни я узналъ сладость синекюры, и она слуЖила мнк уткшешемъ въ моей неудачк. Бетанкуръ не перемкнялъ со мною обращения, продолЖалъ быть обходителенъ, шутливъ; съ женой и семействомъ его я болке сблизился, неркдко проводилъ у нихъ вечера и былъ даЖе въ числк немногихъ избраняыхъ, приглашенныхъ на свадьбу дочери его Каролины съ господиномъ Эспехо, и ви-дклъ какъ въ этотъ самый день послк уЖина молодые скли въ возокъ и отправились прямо въ НиЖнгй-Новгородъ. „Ну, что Же, подумалъ, это полоЖеше пока еще сносно; по-смотримъ, что будетъ впередъ/
  А меЖду ткмъ, пока наше поколкше какъ бы склонялось къ западу, восходило новое поколкше. Признаюсь, не безъ грусти смотрклъ я на то. Впрочемъ, старпий племянникъ мой, Александръ Алекскевъ, былъ только тринадцатью годами молоЖе меня. Счастливый этотъ юноша тогда совершенно блаЖенствовалъ. Изъ артиллерш онъ перешелъ въ кавале-рпо, въ конноегерсНй короля виртембергскаго полкъ, и менке чкмъ черезъ годъ послк выпуска изъ ПаЖескаго корпуса произведенъ былъ въ поручики. Ни къ какому офицеру начальство не было такъ снисходительно; подъ разными предлогами лктомъ разъкзЖалъ онъ по ярмаркамъ, а зимой веселился въ Москвк: она была его раемъ. Его стройный станъ, его ловкость, его смклое обхоЖдеше съ дамами и дквицами и вмкстк съ ткмъ нкЖность его взглядовъ и выраЖешй плк-няли ихъ. На балахъ онъ господствовалъ, самая модная почитала торЖествомъ протанцовать съ нимъ; тогда (чего те

— 7 —

перь совскмъ нктъ) въ этой странной Москвк, какъ Грибо-кдовъ въ своей комедш сказалъ, Женщины любимому кавалеру ура кричали и вверхъ чепчики бросали; это могло относиться и къ моему Алексееву. Меньшой брать его, Николай, оставался пока въ Царскомъ Селк, въ гренадерскомъ полку австргйскаго императора, и, какъ я уЖе сказалъ, былъ дикъ, угрюмъ, и оттого казался разсудителенъ, чего однакоЖе вовсе не было.
  Возвратясь отъ родныхъ изъ отпуска, въ февралк этого Же 1820 года, онъ привезъ съ собою отправленнаго ко мнк треть-яго племянника моего, сына покойнаго брата Николая, Филиппа Николаевича. Мальчику не исполнилось еще пятнадцати лктъ, а его хоткли уЖе отдать на слуЖбу. Его дотолк воспитывали и баловали родные его Туликовы. Онъ младен-цемъ былъ.отданъ имъ въ видк уступки, а, по настоящему, попечешя ихъ о немъ могли почитаться великимъ одолЖе-нгемъ для фамтши, коей сирота этотъ въ послкдствга дол-Женъ былъ сдклаться представителемъ и единственнымъ про-долЖителемъ: кому бы изъ насъ было взять его на руки свои. По стариннымъ понятгямъ матери моей, для него наступило уЖе время слуЖешя, ей хотклось хотя бы передъ смертгю видкть его гвардти офицеромъ, и потому-то, къ великому при-j'kopoiio дкда и бабушки, онъ былъ оторванъ отъ лона ихъ.
  Я осмклился воспротивиться волк матери моей, предста-вилъ ей какъ опасно мальчику въ эти годы пользоваться свободой, и что если я въ тк Же лкта выпущенный на волю не погибъ, то долЖно за то благодарить Бога; потомъ, не дожидаясь разркшешя ея, я отдалъ его доучиваться въ одинъ французски! пансюнъ. СодерЖатель его, Курнанъ, былъ преемникомъ барона Шабо, который наслкдовалъ знаменитому аббату Наколю, и все въ томъ Же домк, на Фонтанкк, близь Обухова Моста. По моему мнкнгю, учеше тамъ было плохое, попреЖнему аристократическое: послк французской литературы, только уЖе новкйшей, главными предметами были танцы и фехтоваше. Смотря по элементарпымъ познаш-ямъ воспитанника и по краткости срока намъ даннаго, гдк уЖе было намъ думать объ учености. Мнк только хотклось, чтобъ онъ, немного похоЖгй на маленькаго медвкЖонка, по-болке развязался, пршбрклъ болке навыку и усовершенствовался во всеобщемъ разговорномъ французскомъ языкк, и,

— 8 —

наконецъ, чтобы находясь съ молодыми людьми первыхъ фамильй, составилъ бы полезныя связи, и увлеченный въ лучшее общество, избйгнулъ бы дурнаго.
  Наружность онъ им^лъ не весьма красивую: былъ неве-ликъ ростомъ, бФлъ лицомъ, не по лктамъ дюЖъ и толстъ и отъ излишняго употребленья сластей у него попортились и поЖелткли зубы, которые очернилъ послк курительный та-бакъ. Ума у него было довольно, сердце онъ имклъ мягкое, нравъ веселый, но вслкдств!е безпрестанныхъ угоЖденгй цк-лаго семейства сдклался чрезвычайно своеволенъ. Я на-дкялся, что панФонъ Курнана сколько-нибудь прьучитъ его къ порядку и повиновенко. И вотъ семейная картина, которую я счелъ необходимостью представить читателю.
  Въ концк мая Бетанкуръ со вскмъ семействомъ своимъ и со дворомъ, разумеется кромк меня, опять отправился въ НиЖньй-Новгородъ. Мы разстались какъ нельзя лучше. Председательство въ строительномъ комитете, безъ всякаго отъ кого-либо на то дозволенья, онъ поручилъ человеку, который не былъ въ немъ даЖе членомъ, директору инЖенер-наго института, генералу Сенноверу, что мнк было весьма npiaTHO. Я выучился у Бетанкура поступать иногда самовольно, а съ Сенноверомъ, весьма умнымъ, но чрезъ меру шутливымъ Французомъ, я давно уЖе псресталъ церемониться. Я просто объявилъ ему, что лктомъ намкренъ отдохнуть (отъ чего?—отъ покоя), и для того на Крестов-скомъ Острове противъ Елагина, въ деревеньке, нанялъ чистенькую'избу. „И потому,—продолЖалъ я,—въ заседандяхъ комитета вы редко будете меня видеть; все нуЖныя бумаги я передалъ помощнику моему Нодеыу/ Онъ ничего не кашель возразить противъ этого, Какъ будто бы я дкло сдк-лалъ.
  Къ счастш, въ iionk и въ шлк погода стояла прекрасная, изркдка перепадали доЖди. ПетербургсМе острова не были еще тогда связаны меЖду собою мостами какъ нынк, следственно не было ткхъ удобствъ для сообщенья, kakia мы имкемъ. Одинъ Каменный Островъ посредствомъ мостовъ соединялся съ Аптекарскимъ, Крестовскимъ и со Строго-новскою дачей. Елагинъ Островъ былъ место топкое, заглохшее, находившееся въ частномъ владкньи, и только въ этомъ году онъ сделался собственностью казны.Не было на островахъ

— 9 —

обширныхв увеселптельныхи мести, св ихв повседневными великолепными праздниками, столь привлекательными, раз-зорительными и несколько развратительными для недоста-точныхв людей и ихв семействв. Только лишь КрестовсИй, св своими двумя трактирами и деревянными горами, богатыми и бедными Жителямв, городскими и островскими, одними име-немв своими напоминали веселхе. Кто на дешевоми извощикк подиезЖалн, кто irfenikoMn приходили кн перевозу на Колтов-скую и оттуда за пять копеекн медью переносился чрезв неширок^ тутн невсМй рукави. Небогатый семейства, составляя неболышя общества, на сделанную складчину, нанимали ялики, приплывали кн берегами острова или, каки маленькая флотилш, окруЖали западный его уголн. Богатые, разумеется, прхкзЖали вн каретахи и вв коляскахв. Все лучшее моЖно было встретить па большоми гулянье, на открытоми мкстк близь перевоза и стараго трактира. Средшй класси шелъ густыми толпами по длинной широкой аллеи, ведущей ки новому трактиру и деревеньке: дорога была прескверная, песчаная, не редко моЖно было спотыкаться о вън-унувипеся корни деревьеви; нуЖды нети, вн п]нятномв располоЖеши духа никто и не хотели этого заметить. Везде было ладно, а вн иныхн мФстахъ даЖе тесно. За входи вн трактиры, где моЖно было посмотреть на пляску Немечеки, никакой платы взимаемо не было: надобно было только спросить что-нибудь попить или покстъ. Несмотря на то хозяева, обыкновенно Немцы, получали xopomie барыши и мало-по-малу наЖивали изрядное состоите. Веки преувеличешй еще не наступили и трактирщики, какъ теперь, не думали зашибать миллхоновв. Гуляки было множество, но до буйства какв-то никогда не доходило, и пристойности было, ну право, гораздо болке чеми нынФ ви иныхн воксалахн, поскщаемыхъ знатными дамами. Таки было по воскресными и праздничными днями, но и вв' будни, при хорошей погодк, КрестовсЫй бывали чрезвычайно оЖивленн и многолюдени.
  ИмФя переди глазами картину, оживотворяемую безпре-станно шумными весельемн, после прошлогодняго Жестокаго кризиса, сп возвратившимися и все более возвращающимися Жизненными силами, св укрепленными здоровьевн, при по-стоянномв блеске солнца, среди воздуха упитаннаго балзами-ческими испарениями елей, мне было хорошо, и время быстро

— 10 —

летало для меня. Я много ходнлъ, часто купался и npinr-нымъ образомъ отдыхалъ съ книгой въ рукахъ: болке ничего не дклалъ. Это веселое Житье вдругъ было прервано самымъ непр!ятнымъ образомъ.
    Я получилъ отъ Курнана записку, въ коей извкщаетъ онъ меня, что племянники мой за что-то прогнквавппйся, накануне вечеромъ бкЖалъ изъ пансиона даЖе безъ шляпы, ночью не возвращался, и что нктъ о немъ никакого свкдк1йя. Без-покойство мое часа черезъ два немного прекратилось, когда съ городской квартиры моей пришли мнк сказать, что де-зертеръ въ ней ночсвалъ и остался. Я поспкшилъ туда: нельзя Же было мальчика по шестнадцатому году подвергнуть телесному наказанию, за то на Жесткгя слова я не поскупился. Онъ показался мне раскаявшимся, и я отправился къ Кур-нану, дабы испросить прощеше виновному и склонить къ новому его восщлятйо; но въ этомъ деле не успклъ. Полугодовой срокъ къ новой уплате приближался, но онъ никакъ не хотклъ ее принять. Въ этой возне провелъ я целый день 3 августа и долЖенъ былъ ночевать въ городе.
    На другой день, 4-го по утру, къ несказанной моей радости, пргкхалъ брать мой Павелъ Филипповичъ для окончашя ка-кихъ-то преЖнихъ дклъ и разчетовъ и вывелъ меня изъ ве-личайшаго затруднешя. Ему, яко старшему въ семействе, передалъ я дарованную мне власть надъ племяниикомъ и век попечешя о немъ. Квартира моя была просторна для меня одного, но для насъ троихъ довольно тксновата, кольми паче маленькая дачка моя, куда я не могъ пригласить брата, а решился дней пять-шесть провести съ ними въ городе. Лишь только, оставя его у себя, я думалъ было опять перебраться на Крестовский, какъ накопившаяся влажность,, цклое лето чкмъ-то удерживаемая, проливными доЖдями низринулась съ верху. Черезъ нксколько дней бкда миновалась, небо прошяло, и я опять началъ сбираться, но воздухъ от-сырклъ, охолоделъ, и по справке оказалось, что утлое Жилище мое окруЖепо грязью и прудообразными луЖами. Богатые и знатные скромные прпоты наши на островахъ называютъ гренульерами (лягушечницами), и действительно осенью они неудобообитаемы. Итакъ, лктвдй сезонъ, какъ говорится, кончился для меня въ начале : вгуста. Когда не осталось мне надеЖды подышать еще загорошымъ воздухомъ, тогда и

— il —

брать мой. начали пршскивать себк особую квартиру и сь племянникомъ перекхалъ отъ меня вь конпД этого месяца.
  Въ концк сентября только r-Жа Бетанкуръ возвратилась одна съ дочерьми; супругъ Же ея еще въ августк водой изъ НиЖняго по Волгк отправился въ Казань, Астрахань и оттуда черезъ Кавказъ и Крымъ долЖенъ былъ поздно воротиться. Я поспкшилъ съ моими высокопочиташемъ къ Аннк Ивановнк и былъ немедленно принять. Она была очень неприветлива; дочери ея казались смущенными и какъ бы затруднялись говорить со мной. Я еще поспкшнке оставиль ее чкмъ пришелъ, и вышелъ, могн сказать какъ Буффдеръ:

                  ТЖЖ satisfa.it d’ajouter A 1’honneur de Г avoir vne, Le pbisir de !a quitter.

  Въ ноябрк пргЬхаль и сами начальникъ мой. Пр1емъ его былъ немного получше сдкланнаго мнк его супругой: онъ былъ со мною холоденъ и разскянъ. ДаЖе шестнадцатилктшй сынишка его вздумали мнк спксиво кланяться. „Что бы это все значило? спросили я у себя. „Вкрно кто-нибудь, пользуясь продолжительными твоими отсутств!емъ, отработали тебя“, былъ отвктъ: „Да кто Же?“ „Да кому Же если не одному и тому Же человеку/ Мнк нуЖно было напередъ обдумать свое полоЖеше, чтобы приступить къ чему-нибудь решительному.
  Въ этомъ году составилось общество на паяхъ, и учредилось у насъ первое заведение дилиЖансовъ. Не было довольно денегъ чтобы соорудить лктнье экипаЖи (зимше обошлись въ десять разъ дешевле), и потому для первой попытки захо-ткли воспользоваться первыми зимними путемн, и первое отправлеше назначили 1-го декабря. Век смотркли на то сн нк-которою недоверчивостью, какъ одинъ емкльчакъ, Фраьщузъ, г. Дюпре де-Сенъ-Моръ, эксъ-депутатъ, эксъ-супрефектъ, который въ Петербурге за деньги читали чуЖхе хорошее и продавали собственные свои печатные naoxie стихи, захо-тклъ поощрить насъ своими примкромн. Съ первыми покз-домъ, каЖется, онъ одинъ одинехонекъ отправился въ Москву.
  Я, конечно, не думали подраЖать ему, а еще менке служить кому-либо примкромъ, но и меня заохотило прокатиться. Я объяснили Бетанкуру, что престарклая мать моя, собрав-

— 12 —

гнись съ последними силами, еще въ августе пр!Жхала въ Москву, но что далее не въ состоянии будучи ехать, тамъ осталась, и что мне Желательно было бы для свидан!я съ ней отлучиться на 28 дней: онъ нашелъ, что никакое Желаше не могло быть справедливее. Я взялъ место и 4 декабря по-ехалъ по столь знакомой мне дороге.
   Я сиделъ въ экипаже, который казался тогда затЖйливымъ. Это была низкая кибитка, немного подлиннее обыкновенной, но она была прочно сделана, хорошо обтянута коЖей и разгорожена на-двое. ЛеЖать было невозможно: четыре человека разделенные перегородкой, сидели другъ къ другу спиной и смотрели двое впередъ, двое назадъ по дорогк Какъ дотоле зимняя кибитка значила леЖанье, то паши муЖики. глядя на новое изобретете, дилиЖансы прозвали нелефанцали. Спу-тниковъ было у меня всего только двое: старый НЖмецъ-реме-сленникъ съ Женою; они сидЖли въ одной изъ двухъ отправ-ленныхъ кибитокъ, а я одинъ въ другой, и оттого мнЖ было раздолье. Я видЖлся съ ними только на станщяхъ и даЖе обЖдалъ вместе съ ними. Со мною не было слуги; услужливый проворный кондукторъ изъ почтальйоновъ замЖнялъ мне его, а на НЖмцовъ и глядЖть не хотЖлъ, почитая ихъ более поклаЖей чЖмъ людьми. СнЖгъ выпалъ только-что въ концЖ ноября, дорога была какъ скатерть, почтъ-директору хотелось чтобы заведение его прославилось и быстротой, и оттого рЖшительно мы не ехали, а летЖли. Ямщики,, не предвидя какой современемъ будетъ имъ подрывъ, смотрЖли на насъ безъ зависти и досады, и усердствовали въ запряЖкЖ лошадей. Въ Вавилове возопилъ, нашъ НЖмецъ; онъ, верно, зналъ одну только Саксонскую медленную Жзду, захворалъ бЖдняЖка, и сказавъ: „weiter капп ich nicht“, съ Женою остался на станщи. А я, чуть раз светало лишь въ Николинъ, день, 6 числа, невступно черезъ двое сутокъ по выЖздЖ былъ уЖе у Тверской заставы. Тутъ случился извощикъ: я сЖлъ къ нему въ сани съ помощно кондуктора, которому далъ безделицу; чемоданъ свой полоЖилъ себе въ ноги и поскакалъ въ Старую Конюшенную, сперва къ сестрЖ своей.
  Не предуведомленные мои родные тЖмъ болЖе были обрадованы моимъ пр!Жздомъ. Хотя у сестры мне было просторнее, но я переЖхадъ къ матери моей, въ небольшой деревянный нанятый ею домъ у дЖвицъ Безсоновыхъ, на Никитской, и

— 13 —

поместился въ антресоле, почти на чердаке. Эти Безсоновы, Катерина и Анна ©едоровны, были довольно поЖилыя, весьма почтенный и набоЖныя дквы, который тутъ подлк Жили богато въ собствевномъ каменномъ доме. Общество ихъ все составлено было изъ подобныхъ имъ особь Женскаго пола, и его нельзя было назвать веселымъ. Не изъ одного угоЖде-нгя матери моей, но такЖе изъ благодарности за нежную внимательность ихъ къней и всевозмоЖныя одолЖешя, посещалъ я ихъ. У матери моей все было тихо, она редко куда выезжала и только въ БоЖга храмы и кроме детей своихъ мало кого у себя видела.
  За то.у зятя моего Алексеева бывало очень шумно,всегда много народа и всякаго народа. Въ праздной Жизни, на которую онъ былъ осуЖденъ, безъ людей всегда ему казалось скучно.
  Вообще московская Жизнь въ эту зиму напоминала преЖнюю ея, старинную, беззаботную, шумную веселость. Какъ въ начале двенадцатаго года, она мало заботилась о томъ что происходить въ Европе, и на этотъ разъ я нахоЖу, что поступала благоразумно. Лктомь, говорили, моЖно еще было видеть кой-гдЖ следы разрушения, но тутъ старуха предстала мне въ праздничномь виде; она какъ будто набелилась; снегь покрывалъ и изглаЖивалъ морщины ея и рубцы, нанесенные ей непр!ятельскимъ вторЖешемь. За годъ передъ темь скончался военный губернаторъ графъ Тормасовъ; на его мЖсто назначенъ былъ баричъ,_ вельмоЖа, князь Димитр1й Владим!-ровичъ Голицынъ, преблагороднейппй и предобрейшдй чело-вккъ, который успелъ поселить къ себе уваЖеше и любовь. Знатность новаго градоначальника умноЖала еще радость и весел1е чванныхъ Москвичей.
  Я встрктиль несколько старыхъ звакомыхъ, а новыхъ знакомствъ сдклаль мало. Тутъ находилась Прасковья Юрьевна К—ва съ своимъ вечнымъ смкхомъ; у нея не было друга Финмуша, а все тотъ Же шпицъ и тотъ Же муЖъ. * Ее npiexaaa навестить дочь ея изъ Варшавы, гдк оставила супруга своего на слуЖбе. По ея предложение, я еопровоЖдалъ ее и меньшую сестру ея, Любовь, съ муЖемъ, на единственный балъ, который я тутъ виделъ. Его давалъ Алексей Михай-ловичъ П., съ которымъ въ 1814 году я мимоездомъ позна

  * Стихи Пушкина въ Евгеши Екпеи.шь.