Лингвистика речи. Медиалингвистика

ЛИНГВИСТИКА РЕЧИ
МЕДИАСТИЛИСТИКА

Коллективная монография, 
посвященная 80-летию профессора Г.Я. Солганика

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2013

2-е издание, стереотипное

Лингвистика речи. Медиалингвистика [Электронный 
ресурс]: колл. монография, посвященная 80-летию профессора 
Г.Я. Солганика. – 2-е изд., стер. – М. : ФЛИНТА, 2013. –      
528 с.
ISBN 978-5-9765-1466-9 

Коллективная монография посвящена новому, формирующемуся разделу языкознания – лингвистике речи, включающей в себя функциональную, когнитивную, коммуникативную лингвистику, стилистику, прагматику, культуру речи и другие науки, исследующие речевое общение. В работе 
представлены статьи ведущих ученых России, Польши, Белоруссии, Литвы, углубленно разрабатывающие актуальные проблемы лингвистики речи. 
Особую часть работы составили статьи, посвященные медиастилистике. В 
статьях этого раздела исследуются специфика современного медиатекста, 
язык электронных, таблоидных СМИ,  нтернет-СМИ и др. Анализируются 
метафорические модели, достоверность медиаинформации, речевые манипуляции, референтная соотнесенность новостного медиатекста, этический 
аспект и др. В монографии намечены контуры новой науки, представлены 
ее основные аспекты и проблемы. 
Для специалистов, преподавателей, аспирантов и студентов филологических и журналистских специальностей, а также для широкого круга читателей.

© Коллектив авторов, 2013
© Издательство «ФЛИНТА», 2013

УДК 811.161.1'42
ББК  81.2Рус-5
Л59

Л59

Р е д а к ц и о н н а я  к о л л е г и я :
д-р филол. наук, проф. Г.Я. Солганик;
д-р филол. наук, проф. Н.И. Клушина;
канд. филол. наук, доц. В.В. Славкин;
канд. филол. наук, доц. Н.В. Смирнова

УДК 811.161.1'42
ББК 81.2Рус-5

ISBN 978-5-9765-1466-9 

СОДЕРЖАНИЕ

ЛИНГВИСТИКА РЕЧИ 

Солганик Г.Я. Лингвистика речи в настоящем и будущем .
6
Александрова И.Б., Славкин В.В. Лингвистика речи: к истории вопроса .
20
Бабайцева В.В. Лингвистика речи как часть лингвистики языка .
37
Бельчиков Ю.А. К вопросу об исторической преемственности развития
русского литературного языка конца XX – начала XXI столетия .
54
Болотнова Н.С. Коммуникативная стилистика текста как одно
из направлений современной стилистики .
60
Воркачев С.Г. «Мы все, русское племя»: русский народ в афористике .
79
Гайда С. Интегрирующая стилистика .
91
Диброва Е.И. Квантовость и скважность как проявление речевого
мышления .
103
Зарецкая Е.Н. Прагматические аспекты убеждающей речи .
114
Ивченков В.И. Лингвистика речи: ретроспекция стилистического опыта .
130
Кара-Мурза Е.С. Конфигурация коммуникативных субъектов в текстах
потребительской рекламы .
138
Карасик В.И. Субъектное оценочное позиционирование .
150
Кашкин В.Б. Информировать или организовывать: в чём основная
функция языка? .
163
Ларина Т.В. От стиля языка – к стилю коммуникации .
172
Лассан Э.Р. Рецензия как жанр и как речевой акт .
188
Мечковская Н.Б. Смеховое начало в  коллективном сознании
и коммуникации компьютерщиков («Ничего святого» или
«Без священных коров»?) .
204
Романов А.А., Романова Л.А. Речежанровая специфика эмоциогенного
фактора вербальной агрессии .
231
Формановская Н.И. Личные местоимения в порождении дискурса .
243
Шаховский В.И, Ренц Т.Г. Стилистический повтор как фактор
экологичности / неэкологичности романтического общения .
253

МЕДИАСТИЛИСТИКА

Вепрева И.Т. Феномен таблоидных СМИ: от человека социального
к человеку фамильярному .
266
Воронцова Т.А. Научно-популярный дискурс в СМИ: коммуникативнопрагматический аспект .
276

Демьянков В.З. Эффект обманутого ожидания при понимании текстов
электронных СМИ ......................................................................................... 289
Желтухина М.Р., Макарова Ю.А. О жанре «популяризационная статья»
в современном медиадискурсе ...................................................................... 300
Казак М.Ю. Специфика современного медиатекста ......................................... 318

Клушина Н.И. Интенциональный метод в современной медиастилистике ... 332
Кожанова В.Ю. Рецептивная теория  как способ анализа медиатекста (блога) ...342
Коньков В.И. От предложения к тексту, от высказывания к произведению ..... 352
Кормилицына М.А., Сиротинина О.Б. Идиостиль Л. Радзиховского:
авторская позиция и средства ее реализации .............................................. 362
Крюкова И.В. Стилизация имени собственного в художественном
и публицистическом тексте ........................................................................... 375
Кузьмина Н.А. Тексты влияния в современной массовой культуре: опыт
интертекстуального анализа ......................................................................... 384
Купина Н.А. Идеологический прагматизм как примета времени ................... 396
Малышева Е.Г. Доминантные метафорические модели в мемуарноавтобиографическом дискурсе журналиста (на примере книг
Елены Трегубовой) ........................................................................................ 407
Негрышев А.А. Референтная соотнесенность новостного медиатекста
(из опыта описания интерпретативности методом макроструктурного
анализа) ................................................................................................................. 418
Панченко Н.Н. Достоверность медиаинформации ........................................... 439
Лысакова И.П. Первенство принадлежит образованному журналисту…  ..... 456
Сковородников А.П., Копнина Г.А. Тексты СМИ как поле речевых
манипуляций и их разоблачений (на материале российской прессы) ....... 465
Сурикова Т.И. Рефлексия  наивной этики в публицистической
картине мира ................................................................................................... 490
Чернышова Т.В. Публицистическая речь в аспекте антропоцентрической
парадигмы (по материалам идентификационных лингвистических
экспертиз) ........................................................................................................ 504

ЛИНГВИСТИКА РЕЧИ 

7

человека. И фактор человека оказывает громадное влияние на язык и 
особенно на речь. Оставаясь в рамках языка (микролингвистики), трудно исследовать в полной мере его единицы и категории. К примеру,  я 
в языке ‒ это личное местоимение, в речи это одно из средств построения высказывания и текста, концентрированное выражение субъективной модальности. Иначе говоря, идея антропоцентризма – одна из 
главных в оформлении и изучении речи.
Таким образом, развитие языкознания определило ведущую роль 
в нем макролингвистики, последняя же связана непосредственно с изучением речи.
Наиболее ощутимо необходимость макролингвистических исследований была осознана в лингвистике текста, получившей развитие в России в 60–70-х годах ХХ в. и вначале преимущественно в области синтаксиса. Для ученых стало ясно, что понимание предложения как предельной синтаксической единицы ограничивает возможности и теории, 
и дальнейших исследований. Ведь предложение не исчерпывает речевого произведения или его фрагмента. Предложение составляет основу словесной ткани – текста, и то, как они соединяются, «сплетаются», 
также составляет важную задачу синтаксиса, шире – лингвистики.
Так, синтаксис расширил свои рамки до текста, что открыло широкие возможности для нового осмысления традиционных категорий, 
например порядка слов. Стало очевидным, что расположение слов в 
предложении определяется не только его смысловой структурой, но 
и местом его в составе целого текста, зависит от соседства с другими 
предложениями. Ведь мысль не замыкается в рамках одного предложения, но перетекает из одного предложения в другое, т.е. движется непрерывно. Таким образом, макролингвистический подход значительно 
расширяет и углубляет исследовательскую мысль. Он имеет значение 
не только для новых макрообъектов. Прежние, традиционные для науки явления также предстают в новом, более глубоком освещении.
Итак, изучение речи было стимулировано общим интересом к макрообъектам – формированием макролингвистики, в частности лингвистики текста. Возникает вопрос: как соотносятся текст и речь? Под 
текстом обычно понимают целостное речевое произведение, коммуникативно обусловленную речевую реализацию авторского замысла. Под 
речью подразумевают и процесс говорения – речевую деятельность, и 
результат этого процесса – устные и письменные произведения, представляющие собой организованные речевые целые. Уже из этих опре
Г.Я. Солганик
(Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова)

ЛИНГВИСТИКА РЕЧИ В НАСТОЯЩЕМ И БУДУЩЕМ

По сравнению с изучением языка, давшего название самой науке 
(лингвистика, языкознание) и составлявшего ее предмет в течение всего времени ее существования, исследование речи делает лишь первые 
шаги. Основной целью лингвистики всегда оставался язык, его система, устройство, функционирование. При этом язык всегда представал 
в обличье речи, извлекался из нее. Речь служила своеобразным сырьем 
для языка, для выведения на ее основе законов, правил функционирования языка. Однако развитие лингвистики привело к выводу, что не 
только язык диктует свои законы речи, но и речь обладает некоторой 
самостоятельностью. Строясь по законам языка, речь выступает и как 
независимое в некоторых отношениях образование. Этот вывод и послужил стимулом к исследованию речи. 
Все более углубляясь в свой традиционный предмет – язык, лингвистика ощутила потребность в исследовании влияния целого на составляющие его элементы. В лексикологии, морфологии, синтаксисе – практически во всех отраслях языкознания – изучение соответствующих единиц этих разделов для получения полного знания о них 
должно быть дополнено исследованием функционирования их в составе целого. К примеру, нельзя ограничиться изучением слова как единицы номинации. Важно также понять, как ведет себя слово в составе 
словосочетания, предложения, текста. Такова логика развития научной 
мысли. И этой логике соответствует смена научной парадигмы. 
Резко расширяется поприще языка. Лингвистика обращается к соотношению языка и мышления, общества, сферы чувств. Возникают 
социолингвистика, психолингвистика, когнитивная лингвистика, коммуникативная лингвистика. Языкознание развивается вширь: исследуя 
взаимодействие языка с экстралингвистическими сферами, лингвистика открывает новые черты языка. Обобщая все эти новые области 
языкознания, можно сказать, что период микролингвистики сменяется 
или, более осторожно, дополняется периодом макролингвистики.
Важнейшим стимулом для развития макролингвистики послужила 
идея антропоцентризма: язык принадлежит человеку, существует для 

9

делений видна близость анализируемых понятий и даже их совпадение 
в некотором отношении: оба термина обозначают речевые образования, 
речевые целые. Однако речь значительно шире. Коррелируя с языком, 
представляя собой язык (языковую систему) в действии, речь включает 
в себя и речевую деятельность, речевое общение, а не только результат 
этого процесса. Тексты в описанном выше понимании входят в речь 
как одна из важнейших ее частей, но не исчерпывают ее. Проблематика речи включает в себя исследование механизмов ее порождения, изучение ее динамики, процессов речевого общения.
Важнейшая проблема изучения речи – роль человека в ее образовании и функционировании. В отличие от языка, речь субъективна и 
целенаправленна, обусловлена человеческими желаниями и целями. 
Иначе говоря, свойства речи соотносятся с точкой зрения человека, выводятся из его качеств и поведения. Принцип антропоцентризма – один 
из основополагающих для порождения и функционирования речи.
Таким образом, проблематика речи сложна и обширна и требует 
специального изучения. И внешние, и внутренние факторы развития 
лингвистики с очевидностью выдвигают в качестве актуальной задачи 
формирование самостоятельной отрасли – лингвистики речи. В настоящее время в языкознании можно выделить две крупные сферы 
исследований – лингвистику языка, изучающую языковую систему, и 
формирующуюся лингвистику речи.
Если языковые системы – традиционный объект лингвистики, то 
речь – сравнительно новый. В дихотомии «язык – речь» глубокому и 
основательному анализу подвергался лишь первый ее компонент. Что 
касается второго компонента, то изучение его лишь декларировалось. 
Общим местом стало утверждение, что речь есть воплощение, реализация языка, который проявляет себя только в речи и только через речь 
обнаруживает свое коммуникативное назначение. Это безусловно правильное и точное положение. Однако если теоретическое представление о речи не вызывало возражений, то практическое ее изучение столкнулось с рядом трудностей. Что такое речь в ее непосредственной реальности? Если речь – воплощение языка, то что в ней от языка, а что 
от собственно речи? Каковы закономерности порождения речи? Какова 
ее структура? Все эти и многие другие вопросы требовали ответа, исследования. Стало ясно, что речь – это самостоятельный объект изучения и что необходима специальная отрасль языковедения – лингвистика речи.

Как же строить изучение речи в рамках новой научной дисциплины? Каковы ее контуры?
Как представляется, наиболее рациональный подход к изучению 
речи (такой подход осуществлен в кн.: [Солганик 2010]) – исследование речи в соответствии со схемой ее производства: адресант (производитель речи) – речь (сообщение, код) – адресат. Каждый компонент 
этой схемы характеризует те или иные особенности речи, составляя 
важный этап ее реализации, и может рассматриваться как относительно самостоятельный раздел изучения речи.
Так, адресант (производитель речи, автор) – неотъемлемая принадлежность любой речи. Без автора речь невозможна. В лингвистическом 
аспекте эта важнейшая категория речи практически не подвергалась 
анализу. Важно ответить на вопрос: какие именно черты авторской 
личности оказывают воздействие на стилистический облик текста? 
Речь идет не о несомненно важных личностных чертах (талант, темперамент, эрудиция и т.п.), но прежде всего о родовом понятии автор, 
характеризующем всех (или многих) создателей, творцов текстов.
Воплощая свой замысел, свои мысли и чувства, говорящий выражает и свое отношение к сообщаемому. Однако важно подчеркнуть, 
что говорящий (производитель речи) многообразно и далеко не всегда 
прямо проявляет себя в речи. Промежуточным звеном между речью и 
ее производителем выступает субъект речи. Производитель речи присутствует (эксплицитно или имплицитно) в каждом высказывании, в 
каждом акте речи. Субъект также обязательная принадлежность высказывания; это тот, от лица которого ведется речь. Реально производитель 
речи предстает как ее субъект. Они могут совпадать или не совпадать.
Я пишу. Ты пишешь. Он пишет. Во всех трех предложениях производитель речи может быть один и тот же. Но в первом случае производитель речи и субъект совпадают. Производитель речи говорит о себе 
(это его собственная речь). Между речью и ее производителем нет никаких зазоров. Во втором предложении субъектом речи выступает тот, 
кого говорящий (производитель речи) называет ты. Производитель 
несколько отстраняется от собственной речи (появляется некоторый 
зазор). Производитель речи и ее субъект не совпадают. Однако связь 
между ними очень тесна: я и ты взаимно координированы. Ты подразумевает я. Наибольшая отстраненность производителя речи от ее 
субъекта и самой речи наблюдается в третьем предложении. Непосредственная связь между производителем речи и ее субъектом отсутству

11

ет. Она определяется экстралингвистически: он – это лицо, предмет и 
т.д., которые попадают в сферу видения, понимания, знания и т.д. производителя речи. Здесь совершается наибольший отход производителя 
от собственной речи. Однако, хотя производитель не проявляет себя в 
речи, он подразумевается.
Совпадение или несовпадение производителя речи и ее субъекта – 
важнейший принцип, определяющий деление речи на функциональные стили, которые представляют наиболее приемлемую типологию 
речи. Так, главная особенность художественного стиля – принципиальное несовпадение производителя и субъекта речи. Во всех остальных 
стилях, кроме разговорной речи, при общем формальном несовпадении производителя и субъекта речи производитель речи частично проявляет себя в тексте, и это оказывает влияние на общую модальность 
текста, приближая субъект речи к ее реальному производителю. Любая 
фраза научного текста воспринимается как принадлежащая автору. В 
художественной же литературе субъект речи никогда не отождествляется с реальным производителем речи. Отсюда некоторая условность 
художественной речи, возможность стилизации, полифонии, стилистическая многослойность и другие особенности.
Художественная речь при всей ее эмоциональности всегда объективирована. Объективированность заключается в том, что субъект 
речи приобретает самостоятельное значение условного производителя 
речи – рассказчика, становится условной маской. Однако полного разрыва связи между производителем и субъектом речи не происходит: 
подлинный голос автора может проявляться в отступлениях (лирических, публицистических).
В публицистическом стиле производитель речи совпадает с ее 
субъектом. И в этом принципиальное отличие публицистики от художественной речи, главная ее особенность, причина ее воздействия, 
силы и выразительности.
В отличие же от разговорной речи, где также наблюдается совпадение производителя и субъекта речи, я публициста облекается 
социальными, этическими, идеологическими смыслами. Субъект публицистической речи – это всегда представитель той или иной социальной группы, прямо и нередко открыто, пристрастно, эмоционально 
высказывающий свои убеждения, взгляды, мнения. При этом спектр 
эмоциональности чрезвычайно широк, однако главное качество остается неизменным: высказывание дается от лица конкретной личности, 

что делает речь документальной, подлинной, непосредственной (ср. с 
условностью художественной речи). В сопоставлении с разговорной 
речью структура авторского я (субъекта) в публицистике более сложна, включает в себя не только индивидуальные, но и социальные грани 
личности.
Таким образом, функциональные стили различаются прежде всего структурой категории производителя речи. Роль этой категории в 
формировании речи, ее качеств, специфики исключительно велика. 
Исследование многообразных проявлений этой категории в различных 
типах, видах речи, жанрах, конкретных текстах – актуальная задача 
лингвистики речи.
Второй важнейший раздел лингвистики речи, как следует из ее 
названия, – это речь. Речь материализует, воплощает содержание передаваемой информации, составляет ее плоть (словесную ткань). С помощью речи осуществляется замысел говорящего, реализуются его 
мысли и чувства, приобретая речевую форму, воспринимаемую реципиентом. Речь – это средство социального взаимодействия, общения. 
Язык конечен, речь бесконечна. Количество речевых актов неисчислимо. Прошлое, настоящее, будущее выражаются в речи, соединяя их 
в единый поток, в непрерывный процесс. Речь – материальная форма 
социальной и духовной жизни. Неисчерпаема тематика речевых произведений, неограниченно их формальное разнообразие. Речь – это 
процесс, не имеющий начала и конца, охватывающий весь мир, всю 
действительность, реальную и виртуальную. Речь материализует, воплощает, означивает понятия, суждения, мысли, эмоции, науку, искусство – всю духовную сферу.
Принципиальное отличие речи связано с фундаментальной ролью 
в ней говорящего, производителя речи. Если для языка как системы 
субъективный фактор нерелевантен, то речь не мыслится вне ее производителя. К любому высказыванию возможен вопрос: кто это сказал? 
Глубинные особенности речи связаны именно с тем, что главным ее 
фокусом, организующим центром выступает говорящее лицо. Большая 
роль прагматического фактора в структуре высказывания была глубоко 
осознана в логике (работы Л. Витгенштейна, Дж. Остина, Дж. Серля 
и др.), в генеративной теории (Дж. Росс), но не получила достаточного отражения в лингвистике. К пониманию роли модальности близко 
подошел Ш. Балли, выдвинувший теорию эксплицитной модальности, 
основанную на соотношении модуса и диктума [Балли 1955: 43–44].

13

Главная характеристика предложения – объективная модальность; 
структурная схема предложения не включает в себя субъективный 
фактор, безотносительна к нему. Конституирующим признаком высказывания выступает субъективная модальность. Субъективная модальность – это специфически речевая категория, определяющая, в каком 
отношении находится высказывание к говорящему. Большая или меньшая связь я говорящего с содержанием высказывания обусловливает 
существенные отличия в семантике высказываний по сравнению с семантикой соответствующих структурных схем предложений. Синтаксическая семантика высказывания есть не что иное, как субъективная 
модальность, определяющая характер, степень связи содержания высказывания с позицией производителя речи.
Исследование субъективной модальности высказываний, т.е. речи, 
роли в ней личных местоимений как основных выразителей этой категории и средств построения главных структурных типов речи (от 1, 
2 и 3-го л.) составляет комплекс проблем, исключительно важных для 
лингвистики речи. В целом изучение субъективной модальности – этой 
универсальной категории – необходимо для более полного и глубокого 
понимания устройства языка и речи.
Будучи общеязыковой категорией и составляя семантическую 
основу высказывания, субъективная модальность играет важную роль 
и в процессе речепроизводства (текстообразования). Однако в речи 
(тексте) она трансформируется в текстовую модальность. Отдельное 
высказывание отражает ситуацию или какой-либо ее фрагмент. Речь 
же – это процесс соединения высказываний, совершаемый по определенным законам и правилам, в результате которого происходит «согласование» высказываний.
Понятие текстовой модальности сравнительно новое в лингвистике. Оно только начинает разрабатываться. Между тем значение этой категории для стилистики, лингвистики речи трудно переоценить. Можно сказать, что она лежит в основе речепроизводства (семантический 
аспект), строя и тональности речи и во многом конституирует функциональные стили, определяя характер изложения (повествования) в каждом из них.
Текстовая модальность формируется на основе тесно связанной 
с ней субъективной модальности, под которой понимается отношение говорящего к содержанию высказывания и которая выступает как 
грамматическое выражение антропоцентричности – важнейшего, фундаментального свойства речи.

Я и координированные с ним местоимения ты, он – главные средства текстовой модальности. Переходя из языка в речь, я из нейтрального обозначения говорящего становится знаком присутствия говорящего в тексте и в зависимости от контекста, стиля, жанра вносит в 
речь разнообразные значения. Для семантики текста с я (прежде всего) 
и другими личными местоимениями связаны главные, существенные 
свойства текста. Не случайно в основе формирования типов речи лежат именно личные местоимения.
В речи происходит усложнение структуры я. Оно не просто переходит из языка в речь, но модифицируется, усложняется. И главное заключается в том, что я говорящего, переходя из языка в речь, может 
совпадать, а может и не совпадать с производителем речи. И здесь мы 
сталкиваемся с процессами сугубо текстовыми.
В текстовой модальности можно выделить два компонента: отношение производителя речи к действительности (ср. в языке наклонение) и отношение производителя речи к собственной речи. Если 
суммировать, обобщить возможные позиции, отношения производителя речи к миру, то здесь возможны, по крайней мере три отношения: 
1) объективное (говорящий отчуждает себя от действительности, находится вне ее, смотрит на мир со стороны); 2) субъективное (производитель речи отождествляет себя с участниками событий, процессов, происходящих в мире; он находится внутри социума и воспринимает мир 
как деятель, участник); 3) субъективно-объективное (смешанное).
Характеристики, составляющие суть категории текстовой модальности и органически взаимосвязанные, наполняются реальным содержанием в зависимости от характера воплощения социально закрепленного в литературной практике отношения «производитель речи – субъект речи», т.е. в зависимости от функционального стиля и жанра. И 
многообразие существующих текстов обусловлено именно названными 
характеристиками речи.
Наряду с семантико-синтаксической структурой, отражающей характер сцепления, развития мыслей, каждый текст обладает модальной 
структурой, выражающей отношение производителя речи к миру и к 
самой речи, к ее содержанию. По отношению к семантико-синтаксической структуре – к интеллектуальной, логической, диктальной информации – текстовая модальность выступает как ее речевая форма. Это 
специфически речевая форма высказывания, синтаксическая семантика текста. И она играет не меньшую роль в текстообразовании, чем 

15

специфические средства связи между предложениями, так как текст 
строится по законам текстовой модальности. В процессе порождения 
текста происходит согласование модальных значений высказываний. 
Поэтому текстовая модальность – важнейшая категория, образующая его семантическую основу, определяющая отношение производителя речи к действительности и к самой речи и выражающая тем 
самым установку на определенный характер изложения. Текстовая 
модальность выступает и как важнейшая категория функциональной 
стилистики, так как, воплощая установку на тот или иной характер, 
определяет во многом строй и тон речи, ее стилевые качества, отбор 
языковых и речевых средств и в конечном счете конституирует функциональные стили как разновидности литературного языка. 
Текстовая модальность составляет семантическую основу процесса порождения речи. Однако формирование речи не исчерпывается семантическим согласованием высказываний. Процесс этот сложен, 
многомерен и многогранен. Семантическое согласование предполагает 
не только единое отношение говорящего к действительности и к речи. 
Чтобы высказывание вошло в речь, стало его органической частью, 
звеном, оно должно подвергнуться и другим преобразованиям. Вхождение высказывания в речь, трансформация его, приспособление к 
контексту, к целому речевому произведению – важнейший аспект речеобразования. Необходимо выяснить, что происходит с высказыванием 
в речевом потоке, каков механизм вхождения высказывания в речевое 
произведение. Для этого следует углубиться в структуру высказывания 
и показать, какому воздействию подвергаются его звенья.
Речь стремится к идиоматизации своих звеньев, т.е. к превращению их в готовые средства выражения. Она стремится закрепить выбранное лексическое наполнение модели, типизировать его (приспособить к употреблению во многих аналогичных случаях). Тенденция к 
ограничению количества речевых единиц для той или иной ситуации, 
наименования предмета и т.п., по-видимому, связана с ограниченными 
возможностями оперативной памяти человека.
Необходимо выделять в речи два типа единиц – типизированные 
воспроизводимые и нетипизированные производимые. Типизированные речевые единицы появляются под влиянием внешних обстоятельств для наименования, отображения регулярно повторяющихся 
частотных ситуаций или их фрагментов. Некоторые речевые единицы, 
наиболее эффективно выполняющие присущую им функцию, прошед
шие соответствующий отбор, начинают употребляться в единственном варианте (с определенным лексическим наполнением) как готовый элемент, «кирпичик» речи. И в этом случае происходит срастание 
лексического наполнения с языковой моделью, производимая единица 
становится воспроизводимой. Таким образом, статус речевой единицы 
определяется степенью слитности языковой модели с лексическим наполнением. 
В зависимости от вида речи и ее назначения последняя нуждается 
в разного рода речевых единицах. В художественных произведениях, 
некоторых публицистических жанрах нужны по преимуществу производимые речевые единицы, привязанные к данному, конкретному тексту, отражающие индивидуальное, конкретное, единичное. Такие единицы можно назвать речевыми сочетаниями. 
Тексты, отражающие ситуации повторяющиеся, регулярные, частотные, нуждаются в типизированных единицах, закрепленных не за 
конкретным текстом, а за совокупностью однотипных текстов, за жанром. Такие единицы можно назвать речевыми оборотами. Они становятся постоянными слагаемыми для речевого оформления однотипных 
ситуаций. Главное их назначение – построение речи. 
Типизируются прежде всего структурные звенья высказывания: 
субъект, предикат, объект (дополнение, обстоятельство). И это естественно: речь состоит из высказываний. Типизация их составных частей составляет процесс речеобразования, облегчает общение благодаря появлению готовых форм речи.
Речевая типизация никогда не достигает 100%. Это сильная, влиятельная тенденция, не получающая, однако, полного развития. Иначе 
речь превратилась бы в собрание готовых форм. И процесс порождения речи свелся бы к запоминанию и воспроизведению готовых отрезков речи. Количество высказываний, отражающих действительность и 
рождаемых ею, бесконечно. Поэтому типизировать можно лишь схему 
высказывания, точнее, ее структурные звенья. Вся схема высказывания 
принципиально не типизируется. Типизация высказывания подобна 
фразеологической модели, имеющей постоянные и переменные компоненты. Первые – готовые, воспроизводимые элементы речи, вторые – 
производимые, связанные с меняющейся языковой реальностью. Переменные элементы стимулируют речевое творчество.
Изучение проблем типизации – одна из главных задач лингвистики 
речи. Типизация по-разному проявляется в различных типах текстов. 

17

Поэтому рационально дифференцировать исследования типизации, 
проводить их в рамках функциональных стилей. В качестве удачного примера можно назвать выпускаемую в Перми серию монографий 
«Стереотипность и творчество в тексте», в которых подробно анализируется процесс типизации на разных уровнях преимущественно в 
научной речи. Исследование типизации как в научных текстах, так и 
в текстах других функциональных стилей представляется весьма перспективным.
Третий большой раздел лингвистики речи в соответствии со схемой речепроизводства – адресат. Он хотя и является на первый взгляд 
пассивным участником общения, но роль его в процессе речепроизводства исключительно велика. По сути дела, речь существует не сама по 
себе, но совершается прежде всего ради слушающего. «Одно из “обстоятельств” говорения – и самое важное – это наличие слушающего» 
[Косериу 1963: 190]. Именно наличие адресата определяет коммуникативную направленность речи – одно из существенных ее свойств. Речь 
почти всегда совершается ради другого, поэтому производитель речи 
не может не учитывать языковые навыки и умения того (тех), к кому 
обращена речь.
Слушающий – это потенциальный говорящий, он может стать говорящим. Он декодирует речь, руководствуясь собственной языковой 
компетенцией. Воспринимая речь говорящего, он «присваивает» ее, 
интерпретируя по-своему, по своим принципам, в меру своего понимания. Как говорил Монтень, слово принадлежит наполовину говорящему, наполовину слушающему. Однако язык говорящего никогда не 
бывает полностью тождествен языку слушающего.
«Можно сказать, что в диалоге, который ведется с помощью одного и того же “исторического языка”, всегда неявно присутствуют четыре различных языка: а) языковые навыки говорящего; б) языковые 
навыки слушающего; в) общая часть тех и других навыков; г) язык, образующийся в процессе диалога» [Косериу 1963: 190].
Принадлежность слова наполовину говорящему, наполовину слушающему обусловливает постоянные усилия собеседников сделать обе 
«половины» как можно более тождественными, реализовать их стремление говорить «как другой». Приспосабливая свою речь к навыкам 
другого, говорящий может даже отказываться в значительной части 
от собственных навыков, трансформируя свои модели таким образом, 
чтобы другие лучше понимали его.

В художественной литературе, публицистике адресат (читатель) – 
это зеркало, в котором отражается автор. Писатель смотрит на мир глазами воображаемого читателя, и это обстоятельство во многом определяет манеру изложения. Так, для Л. Толстого читатель – «естественный 
человек», который должен объяснить себе смысл и значение каждой 
детали. Отсюда подробность и остраненность описаний. 
С точки зрения восприятия большое значение имеет категория 
читательского ожидания. В самом широком смысле читатель ждет от 
художественного произведения рассказа – рассказа о жизни, смерти, 
событиях – обо всем. Это ожидание не имеет предметного характера. 
Оно общо, аморфно, но главное в нем ясно – ожидание рассказа, рассказывание. Читательское ожидание – один из движущих факторов художественного повествования. Писатель проектирует восприятие произведения, корректирует его. Как писал шутливо Пушкин, «читатель 
ждет уж рифмы роза. На вот, возьми ее скорей». Так или иначе, все 
стилистические приемы (например, ретардация, ускорение темпа рассказа) направлены на определенное восприятие. Художественное произведение должно оправдывать восприятие читателя. Да оно и существует прежде всего в восприятии читателя. 
Специфика пресуппозиции художественной речи – ее теоретическая и практическая неограниченность: рассказывать можно все и обо 
всем. Подобная пресуппозиция обусловливает бесконечное разнообразие речевых форм – как существующих, так и потенциальных, возможных. Единственное условие этого разнообразия – все они должны содержать элемент рассказывания. 
В связи с категорией читательского ожидания большое значение 
приобретает субъект речи, рассказчик. Это две диалектически взаимосвязанные категории. Читатель ждет рассказа. Для реализации этого 
ожидания нужен рассказчик. 
Рассказчик – непременный и главный компонент художественной 
речи. Именно он реализует в конечном счете идею художественности, 
организует, ведет повествование, т.е. выполняет главную функцию в 
произведении. Процесс создания художественного произведения – это 
во многом конструирование образа рассказчика.
Вообще художественная литература, публицистика – это непрерывный диалог с читателем. Диалог пронизывает любую речь. Наиболее глубокая трактовка диалога представлена в трудах М.М. Бахтина. 
Диалогические отношения высказываний представляют собой смену 

19

смысловых позиций. Смысловая позиция – это выражение жизненной 
позиции, точки зрения, определенного понимания факта, явления. В 
диалоге сходятся две позиции, между которыми возникают диалогические отношения. «Событие жизни текста, т.е. его подлинная сущность, 
всегда разыгрывается на рубеже двух сознаний, двух субъектов» [Бахтин 2000: 303].
Если иметь в виду фонд знаний, когнитивный уровень, то отношение «автор – читатель» условно и упрощенно можно свести к трем разновидностям:
1) автор = читатель, 2) автор > читатель, 3) автор < читатель.
Разумеется, наиболее эффективна и перспективна вторая разновидность. Хотя бы в одном каком-либо отношении фонд знаний автора 
должен быть больше читательского фонда.
Проблема «автор – читатель» широко известна. Эти категории 
тесно и сложно взаимодействуют. Расширяя фонд знаний читателя, изменяя, обогащая его картину мира, автор в известном смысле создает 
читателя. Однако эта проблема имеет и более глубинный характер, не 
сводится к моделированию образа читателя. 
Не менее важно и воздействие читателя на автора. Механизм этого воздействия имеет имплицитный и косвенный характер, растянут во 
времени. Изменяющийся образ читателя стимулирует изменения в содержании, в форме подачи информации, идей и в конечном итоге в когнитивном уровне литературы. В этом смысле можно сказать: читатель 
создает автора. По глубокой мысли Д.С. Лихачева, самый прогресс в 
искусстве есть прежде всего прогресс восприятия произведений искусства, позволяющий и искусству подниматься на новую ступень благодаря расширению возможностей сотворчества ассимилировать произведения различных культур, искусств, народов.
Таким образом, адресат играет важнейшую роль в процессе речепроизводства. Как полагает Э. Косериу, речевая деятельность развивается «по двум осям соответствия – соответствия с традицией и соответствия со слушающим. Обе оси совпадают в значительной части (в 
противном случае диалог был бы невозможным); однако – в той мере, 
в какой они не совпадают, – обычно преобладает соответствие со слушающим, поскольку нет речи, которая не была бы коммуникацией» 
[Косериу1963: 191].
Проблема адресата – одна из сложнейших в лингвистике речи. Более или менее ясны общие положения. Однако конкретная разработка 

их – дело будущего. Здесь открывается простор для теории, практических исследований. 
Описанные три крупных раздела, соответствующие схеме речепроизводства, не исчерпывают проблематики лингвистики речи. Большое место в ней должны занять разделы о единицах, структуре речи, 
о стилевой и стилистической специфике речевых форм и образований. 
По-видимому, контуры формирующейся лингвистики речи по мере ее 
развития будут непрерывно расширяться.
Лингвистика речи – весьма актуальная и перспективная научная 
дисциплина. Ее формирование связано с новейшими направлениями 
современного языкознания – прагмалингвистикой, социолингвистикой, когнитивной лингвистикой и др. Общий исток этих направлений 
заключается в ориентации прежде всего на изучение речи, в решительном повороте от исследования языка к исследованию речи. Только в 
речи обнаруживается, осуществляется связь языка с человеком говорящим, с мышлением, обществом, со всеми сферами функционирования 
языка. Изучение речи значительно расширяет горизонты лингвистики. 
Лингвистика речи дает ценный материал для общего языкознания в части познания сущности языка (речи), для функциональной стилистики, 
риторики, культуры речи и других отраслей языковедения. Дальнейшее 
изучение лингвистики речи весьма актуально и перспективно.

ЛИТЕРАТУРА

Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. – М., 1955.
Бахтин М. М. Автор и герой. – М., 2000.
Косериу Э. Новое в лингвистике, вып. 111. – М., 1963.
Солганик Г.Я. Основы лингвистики речи. – М., 2010. 

21

И.Б. Александрова, В.В. Славкин
(Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова)

ЛИНГВИСТИКА РЕЧИ: К ИСТОРИИ ВОПРОСА 

В конце прошлого – начале нынешнего столетия получило широкое распространение такое направление речеведения, как лингвистика речи. Это научная дисциплина, которая изучает функционирование 
языковых единиц различного уровня в определённой коммуникативной ситуации, предполагающей наличие конкретных адресанта и 
адресата, единого для них пространства и времени, а в соответствии 
с этим – использование соответствующего лексико-грамматического 
(стилистического, речевого) кода. Как пишет Г.Я. Солганик, «изучение речи – главный предмет современной лингвистики, и оно знаменует поворот от исследования языка как системы к изучению языка в 
его отношении к миру, к обществу, к человеку, от микролингвистики к 
макролингвистике»1.
Объектами внимания лингвистики речи стали: 1) история вопроса 
о смысле и соотношении таких понятий, как язык, речь, дискурс, текст 
(гипертекст); 2) интенционально-модальные, структурные, семантико-стилистические особенности конкретной реализации языка – речи, 
дискурса, текста; 3) особенности письменной и устной форм функционирования речи; 4) отражение в речи социолингвистических, психолингвистических, этнолингвистических, лингвокультурологических, 
прагмалингвистических особенностей того или иного речевого конструкта – дискурса (текста); 5) роль адресанта (автора) – стилеобразующего фактора речи (дискурса, текста); 6) роль адресата в порождении 
речи (дискурса, текста). 
Представление о языке как о «системе систем», которая естественным образом или конвенционально отражает бытие мира, природу вещей, сформировалось и терминологически оформилось ещё в 
античности (первая точка зрения была свойственна Платону, вторая – 
Демокриту, Аристотелю, софистам и пр.). Античные философы рассматривали «систему систем» как средство выражения мысли, придерживаясь «орудийной» концепции языка.

1 Солганик Г.Я. Основы лингвистики речи. – М., 2010. – С. 3.

Понятие о речи, в которой реализуются прагматически обусловленные единицы языка, во многом складывалось по мере развития 
одной из семи «избранных наук» – риторики. 
Древняя Греция даёт первые известные примеры ораторского искусства, которые относятся ко временам Гомера (в «Илиаде» мы находим описание различных типов ораторов – Нестора, Одиссея, Менелая). Прежде всего развивалось политическое красноречие. Наиболее яркими его представителями были Фемистокл – афинский 
государственный деятель, представитель торгово-ремесленных групп, 
Перикл – афинский военачальник и государственный деятель, Исократ, 
Демосфен – самый замечательный оратор Греции. Наиболее известны 
несколько его политических речей, получивших название «филиппики» (они были направлены против македонского царя Филиппа).
Наряду с этим развивалось и судебное красноречие. В Древней 
Греции суд совершался публично. Прокуроров не было, и обвинителем 
мог выступить любой человек. Обвиняемый защищался сам. Он должен был убедить судей и всех слушателей, – а их бывало от нескольких сот до нескольких тысяч – в своей невиновности или представить 
смягчающие обстоятельства, иначе ему грозило суровое наказание – 
изгнание, а иногда и смерть. История риторики сохранила для нас имена Лисия – греческого ритора, представителя судебного красноречия, 
автора речей для своих подзащитных, и, конечно, Демосфена. В своих 
судебных речах, насыщенных разнообразным фактическим материалом, Демосфен нередко становился бытописцем. Пользуясь вопросноответным приёмом, он искусно драматизировал речь. Диалогическую 
форму своих выступлений ритор иногда дополнял рассказами, в патетических местах своих речей декламировал стихи Еврипида, Софокла. 
Демосфен всегда тщательно готовился к выступлениям, и противники 
упрекали его в том, что его речи «пахнут лампой». 
Свой расцвет переживало также и хвалебное красноречие (панегирик). Обычно ораторы выступали с похвальными речами на торжественных праздниках. Но бывали случаи, когда хвалебное красноречие 
приобретало комический оттенок. Известны хвалебные речи в честь 
мышей, комаров, попугаев, похвала волосам.
На основе развивающегося ораторского искусства стали делаться попытки теоретически осмыслить принципы и методы ораторской 
речи. Так зародилась теория красноречия – риторика. По свидетельству 
Диогена Лаэртского, Аристотель считал основателем риторики Эмпе

23

докла, работа которого, однако, неизвестна нам даже по названию. Ещё 
один труд по риторике, который до нас тоже не дошёл, написал ученик 
Эмпедокла Коракс, однако некоторые положения его труда известны из 
других источников (он подчёркивает воздействующую силу ораторского искусства). Свой вклад в развитие науки о красноречии внёс и ученик Коракса Горгий, который был не только оратором, но и теоретиком 
риторики.
Первая полная «Риторика», которая дошла до наших дней, принадлежит перу древнегреческого философа Аристотеля. Он полагал, что 
риторика должна развивать способность убеждения. Труд Аристотеля 
состоит из трёх частей: анализ принципов, на основе которых строится 
речь; личные свойства, необходимые оратору; техника речи, способы, 
приёмы, применяемые в ораторском искусстве.
Большое внимание уделяет Аристотель стилю речи. Он справедливо возражает против смешения разных стилей в речи оратора: хороший стиль есть стиль «соответственный. Соответственным стиль будет 
в том случае, если он будет выражать чувства и характер говорящего 
и если он будет соответствовать излагаемым предметам. …Всего правильнее было бы стремиться только к тому, чтобы речь не причиняла 
ни неприятного ощущения, ни наслаждения; справедливо сражаться 
оружием фактов так, чтобы всё находящееся вне области доказательства становилось излишним». Аристотель требует учитывать различные типы речи, анализирует её структуру и построение.
Началом римского красноречия надо считать, по-видимому, III в. 
до н.э., так как именно им датируются первые записанные речи, о которых знал Цицерон (похвальные слова, произнесённые над гробом).
Расцвет ораторского искусства в Древнем Риме связан с переломным периодом в политическом и экономическом развитии Римского 
государства. По свидетельству Цицерона, на человека, владеющего словом, смотрели как на божество. «Есть два искусства, – говорил 
Цицерон в "Речи на Мурену", – которые могут поставить человека на 
самую высокую ступень почёта: одно – искусство полководца, другое – искусство хорошего оратора». Ораторское искусство, вскормленное римской политической жизнью, положенное в основу образования 
римского гражданина, связанное и с правом, и с литературой, наиболее 
полно воплотило в себе римский национальный характер. 
Возникнув на национальной римской почве (язык законов, дебатов 
в суде, сенате, народном собрании), римское красноречие окончательно 

развилось и оформилось под воздействием греческого ораторского искусства с помощью греческой риторической науки.
Блестящим представителем римского ораторского искусства стал 
Марк Туллий Цицерон. Он утверждал, что оратор должен волновать 
души слушателей внушительной и действенной речью; гораздо важнее бывает воодушевить судью, чем убедить его. Цицерон полагал, что 
оратор должен быть человеком широкой культуры, знающим литературу, историю, философию, право. Идеальный оратор должен одинаково 
владеть простым и высоким стилем, понимать влияние ритма на слух 
аудитории, уметь заставить её и смеяться, и плакать, быть способным 
властвовать её душой.
В книгах Цицерона «Об ораторе», «Оратор», «О наилучшем роде 
ораторов» предложено стилистическое деление по степени «украшенности», метафоричности повествования. Автор пишет о «величественной» («пышной»); «средней»; «скудной» («тощей») речи, которая зависит от предмета, о котором говорит оратор. По мнению Цицерона, 
«самое трудное в речи, как и в жизни, – это понять, что в каком случае 
уместно… Сколь неуместно было бы, говоря о водостоках перед одним 
только судьёй, употреблять пышные слова и общие места, а о величии 
римского народа рассуждать низко и просто!»2

О выделении трёх стилей изложения в зависимости от степени 
экспрессивности речи пишет и Квинтилиан («Образование оратора, 
или Марка Фабия Квинтилиана Двенадцать книг риторических наставлений», сер. I в.). С его точки зрения, каждый стиль «оформляет» свою 
область содержания; при этом необходимо соблюдать принцип media 
via («золотой середины»), а значит, изобилие должно иметь свои пределы, блеск – мужественную сдержанность, изобретательность должна 
быть разумна. 
Эта идея нашла своё отражение и в «Риторике» Гермогена 
(кон. II – нач. III в.), где приводится трёхчастная характеристика «материи» речи: указаны «высокие», «средние», «низкие» объекты описания.
В более позднее время – в «Риторике» XIII в. Иоанна из Гарланда – была сделана попытка связать речевую и сословную иерархию: 
для царя, полководца, героя была характерна речь «важного» рода, 
для земледельцев – «среднего», для простого народа – «простого». Об 

2 Цицерон, Марк Туллий. Три трактата об ораторском искусстве («Об ораторе», «Оратор», «О наилучшем роде ораторов») – М., 1972. – С. 345.