Отцы и дети судебной реформы (К пятидесятилетию Судебных Уставов). 1864-1914


a. о. кони.





                Отцы и Д-ЬТИ




    СУДЕБНОЙ РЕФОРМЫ.


(Къ ПЯТИДЕСЯТИЛЪИЮ Судебныхь УСТДВОВЪ).


  1664 20 ноября 1914.







        И злате Т-ва И. Д. СЬнпина.

1914.

Типограф1я Т-ва И. Д. Сытина. Пятницкая улица, свой домъ. f МОСКВА.-1914.

Посвящается


      мо.юдымъ


            судебнымъ шьятелямъ.

ПРЕДИСЛ0В1Е.




     20 ноября настоящаго года исполняется пятидесятилетие со дня обнародовашя Судебныхь Уставовъ. Эти Уставы были плодомъ возвышен-наго труда, проникнута™ сознашемъ ответственности составителей ихъ предъ Pocciefi, жаждавшей правосуд!я въ его действительность значенш и проявлены. Это быль трудъ сложный, самостоятельный и многосторонне, въ одно и то же время крптичесюй п созидательный,—трудъ, исполненный довер!я къ духовнымъ силамъ русскаго народа и его способности пр!ять новыя учреждешя съ живымъ сочувств!емъ и непосредственнымъ въ нихъ учаепемъ. Въ этомъ смысле работа отцовъ Судебныхь Уставовъ — настояпцй памятникъ ихъ любви къ родине.
     За знаменательнымъ днемъ появлешя Судебныхь Уставовъ последовала усиленная подготовка ко введешю судебной реформы, возвещенной ими и непосредственно съ ними связанной. Чрезъ полтора года были открыты новыя судебный установлешя въ Петербурге и Москве, а затемъ, постепенно, обновлете и преобразоваше стараго суда,—не удовлетворявшаго ни потребностямъ общественной жизни, ни нравственном}' чувству,— распространились на всю Pocciio. Этотъ старый • судъ, решительная отхмЪпа котораго была возвещена Судебными Уставами представлялъ въ законодательномъ своемъ начертании и въ практическомъ осуществлены безотрадную картину, оправдывавшую негодуюпця слова Хомякова о томъ, что наша жизнь «въ судахъ черна неправдой черной». Законной опорой его действ# являлись вторыя части X и XV то-мовъ Свода Законовъ, въ значительной части, особенно по отнопгенпо къ уголовному процессу, представлявшая лишенное внутренней связи собрате самыхъ разнородныхъ и разновременныхъ постановлен#!, механически слпвавпшхъ воедино статьи Уложетя царя Алексея Михаиловича, указы Петра, и, какъ выразился въ 1837 году Государственный Советь, «виды правительства», обнародованные въ различныхъ распоряжешяхъ. Этотъ судъ существовалъ для немногихъ и за немногое. Целая масса населен!я была неподсудна общем}⁷ для всехъ разбирательству: претензш и проступки его подлежали разсмотренш спещальныхъ сословныхъ и ведомственныхъ судовъ (числомъ до двадцати) съ неясными границами подсудности. Въ особенности широкое примёнеше имело разбирательство чи
                                                                I

новъ полигон и вотчинныхъ влад'Ьльцевъ, при которомъ понятае о судебномъ разсмотреши неизбежно переходило въ понятае о безконтрольномъ отно-шеши къ имущественнымъ правамъ и къ произвольной расправе. Суды об-щ!е находились въ сильной зависимости отъ административной власти, вмешательство которой въ приговоры и решетя не сопровождалось ни служебной, ни нравственной ответственностью и пр!учало общество не питать уважешя къ незыблемости закона и утешать себя уверенностью, что «на милость суда нетъ». Подъ предлогомъ стремления къ торжеству более чемъ сомнительной справедливости, не стесняющейся пустыми формальностями, простыми распоряжешями «начальства», уничтожались или существенно изменялись долговыя обязательства, отменялись судебныя решетя, назначались слёдств!я по деламе, не заключавшими въ себе признаковъ престу-плешя, а иногда налагалась печать молчашя и умышленнаго забвешя о мрач-ныхъ и преступныхъ делахъ, о которыхъ-предоставлялось вошять къ небу, но не къ земному правосуд1ю. Действовавппе подъ покровомъ безгласности и канцелярской тайны обпце суды считались коллепальными, но самъ законъ допускалъ такой составь присутств!я .(напримеръ, въ магистратахъ и ра-•тушахъ), въ которомъ все судьи были неграмотные, и возлагалъ на секретаря изложеше рёшетй такихъ судей. Даже Сенатъ былъ небогатъ людьми просвещенными и,' въ особенности, получившими юридическое образоваше. Въ общихъ судахъ господствовала канцеляр!я, вследств!е чего, . отсутствие при. судебномъ разбирательстве «корыстныхъ или иныхъ личпыхъ ви-■довъ» составляло скорее исключеше, чемъ общее правило. Деятели •этой канцелярш ценились пр своей практической опытности, которая, въ

сущности, состояла изъ рутинной и въ то же время изворотливой техники, •облеченной въ отяготительное многослов!е, заменявшее собою, правильный поняыя о духе и целяхъ закона. Отсюда безчисленныя отписки,

допускаемый самимъ закономъ и поощряемый дельцами судебныхъ канцелярий, и плодовитость въ возбуждеши частныхъ производствъ, возвращав
иг»

гхъ дело почти-что къ его первоисточнику и влекшихъ за собою сугубую

• медленность поразительныхъ размеровъ.
      Одннмъ словомъ—въ старомъ суде торжествовало въ рукахъ при-казиыхъ людей своеобразное прав о судхе, среди органовъ котораго нередко власть безъ образованья заливала собою небольшие островки образованья безъ власти, и въ деятельности котораго здравыя правовыя понятая иногда «и

не ночевали». Поэтому многозначительныя слова коронацхонной ектешй •«яко суды Его не мздоимны и не лицепр!ятны сохрани!» являлись не мольбою объ устранеши возможности, а воплемъ предъ подавляющею действительностью. Перо художника и юморъ бытописателя оставили незабываемые образы суда и типическихъ судей дореформеннаго времени. Гоголь и Иванъ Аксаковъ, Салтыковъ-Щедринъ и Горбуновъ нарисовали •картины отправлешя правосуд!я, правдивость которыхъ подтверждается • серьезными изследователями и очевидцам!, каковы, напримеръ, Ровин-ск!й, Стояновсюй и др.
     Велиюя реформы Александра II не могли не коснуться этого—такъ называемая суда — печальная памятника безсудхя и безправ!я. Неда-ромъ Пушкинъ, въ провидети будущаго, еще въ тридцатыхъ годахъ говорилъ Соболевскому, что «после освобождешя крестьянъ у насъ явятся

II

гласные процессы, присяжные и пр.». Судебная реформа призвана была нанести ударъ худшему изъ видовъ произвола, произволу судебному, прикрывающемуся маской формальной справедливости. Она имела своимъ послед-. ств!емъ оживлен!е въ обществе умственныхъ интересовъ и научныхъ трудовъ. Со старой судебной практикой науке было нечего делать. Представители последней или брезгливо отворачивались отъ безгласнаго суда съ его «волокитой» по гражданскимъ д^ламъ и съ прим’Ънетемъ стараго Уложетя, отъ обильно расточаемыхъ по которому плетей и клеймъ веяло Средними веками,—или же пели этому суду раболепные дифирамбы. Въ первомъ случае наука уходила въ даль и глубину вековъ, изощряясь въ изсле-доватяхъ о давно умерпшхъ институтахъ, о кунахъ, вирахъ и т. п.—во. второмъ она, устами известнаго профессора-криминалиста, ставила себе въ заслугу утверждена въ слушателяхъ глубокого уваженья къ отечественнымъ постановлешямъ по преподаваемому имъ предмету. Вследств1е отчужденности или угодливости науки вл!ян!е ея на законодательство и судебную практику было совершенно ничтожнымъ. Да и самое законодательство въ значительной мере оправдывало изречете Виндшейда о томъ, что юриспруденщя есть лишь служанка законодательства, но служанка въ терновомъ венце. Только съ издашемъ Судебныхъ Уставовъ—судебная практика и наука пошли, рука объ руку, въ гармоническомъ • взаи-модействш.
     Первые деятели новаго суда «со страхомъ Бежишь й вёрою» смотрели на свое служете Судебнымъ Уставамъ,—видели въ нихъ своего ро--да «скишю завета» и съ благоговейнымъ одушевлежемъ стремились¹ применить ихъ къ жизни. Между ними и творцами этихъ Уставовъ была живая связь,—они старались вникнуть въ мысль и глубину намёревйй последнихъ и своимъ поведетемъ при отправлении правосуд!я осуществить те этичесюя требовашя, которыя слышались и чувствовались за статьями новаго закона. Какъ нельзя отделить, поэтому, обнародовашя Судебныхъ Уставовъ отъ введешя ихъ въ действ!е и первыхъ шаговъ тёхъ, кто имелъ счаспе быть призваннымъ къ осуществление, высокихъ началь, которыми они были проникнуты,—такъ, вспоминая это время; нельзя отделить работу отщовъ судебной реформы отъ деятельности дгьтей, т.-е. ихъ ближайшихъ учениковъ и практическихъ приложителей этой реформы къ жизни...
     Автору настоящаго сборника выпалъ завидный жребьй знать лично и по службе нёкоторыхъ изъ этихъ отцовъ и многихъ изъ дгьтей—и посвятить имъ въ разное время приводимый здесь воспоминашя. Не все изъ этихъ «поминокъ» относятся къ деятелямъ первыхъ шаговъ судебной реформы, во введеши которой въ Петербургскомъ, Харьковскомъ и Казанскомъ судебныхъ округахъ ему пришлось участвовать въ 1866, 1867 и 1870 годахъ, но ему казалось уместнымъ поместить очерки, относяпцеся къ не-которымъ судебнымъ деятелямъ позднейшаго времени, на служеши кото-рыхъ Судебнымъ Уставамъ явно отразились заветы и направлен! е 7ворцовъ судебной реформы. Цель предлагаема™ сборника—посильное оживлеше представлены о времени введешя судебной реформы и о ея шонерахъ. «Пока живо npedanie—подъ знаменемъ его можеть работать рядъ последующихъ поколешй,—говорить Кантъ,—но разъ оно умерло,

                                                            III

первыми бегуть молодые, потомъ средние, а- на стариковъ сыплются насмешки». Авторъ не опасается упрека въ томъ, что онъ, будто бы, обра-щаетъ внимате исключительно на светлую сторону въ описываемыхъ

имъ лицахъ, не рисуя теневой, ибо такой упрекъ былъ бы несправед
ливъ по существу, и, при томъ, истинная справедливость требуетъ судить людей не по временнымъ ихъ заблуждешямъ и уступкамъ подъ давле
шемъ непосильныхъ обстоятельствъ, а по луч:

111$

(МЪ

возвышенпымъ

свой
ствамъ ихъ личности и деятельности. Въ силу этого въ очерки, посвященные судебным деятелямъ, внесены указания (по отношению къ нёкоторымъ довольно подробный) на ихъ труды въ ученой, литературной и художественной области, даюпця болёе цельное понятие о много

сторонности ихъ образа.
     Книга посвящается молодым судебнымъ дпятелямъ, съ горячимъ желашемъ, чтобы они, въ своемъ служены родному правосудаю на почве Судебныхъ Уставовъ, умели проникнуться идеями отцовъ и при-меромъ дгьтей. Эти Уставы были выработаны не для пустого пространства. Будучи вызваны требованиями самой жизни, къ ея потребно-стямъ они и должны применяться. Въ основу многаго въ нихъ были вложены широюя и твердая уповашя, но не предшествующ!й опытъ, за невозможностью его получешя и проверки. Поэтому обнаружеше и исправление некоторыхъ частичныхъ въ нихъ недостатковъ пе только возможно, но было и неизбежно. Добросовестная критика частностей можетъ только содействовать внедренпо въ общественный и государственный укладъ техъ началъ, которыя были, съ глубокимъ сознашемъ ихъ важности, заложены въ фундаментъ Уставовъ. Но это допустимо лишь при соблюдены внимания и уважетя къ трудамъ и заветамъ отцовъ Судебныхъ Уставовъ, съ безусловнымъ сохраненпемъ во всемъ повомъ или изменяемомъ основъ

истиннаго правосудия и возвышающей ихъ человечности. Этого требу-ютъ память о лучшихъ дняхъ нашего общественнаго прошлаго и вера



въ дальнейшее духовное и гражданское развитае родины.
     Пусть будетъ дано немногимъ, еще оставшимся въ живыхъ, съ бла-гоговейнымъ уповашемъ приветствовавшимъ пятьдесятъ летъ назадъ

и»

появлеше ‘ Судебныхъ Уставовъ и радостно шедшимъ имъ на служеше— получить возможность, глядя на образъ действ!й и трудъ молодыхъ су-дебпыхъ деятелей, повторить имъ историческая слова: «въ новизне вашей

намъ старина наша слышится!»....

IV

Отъ издателя.



       НасшоЯщш сборнике образовался изъ гпгьхъ очерковъ А. О. Кони о составителЯхъ Судебныхъ Уставовъ и дпЯте-лЯхъ судебной реформы-, которые были помгьщены, между прочими статьями, въ ею книгахъ: „Очерки и воспоминашя", „За послгьдше годы" и „На жизненномъ пути" и нынгъ дополнены предисловгемъ и послгъслов1емъ. Портреты и группы, приложенные къ сборнику, относятся по большей часгпи ко второй половишь шестидесЯтыхъ и первой половишь семиде-сЯтыхъ годовъ; — лишь шькоторые (Шамшина, Бобрищева-Пушкина, Случевскаго и Морошкина) сняты въ позднгъйшее время. Изъ семидесяти лицъ, изображенныхъ на нихъ, осталось въ живыхъ лишь двенадцать. Къ числу послтьднихъ принадлежишь и авторъ, современный портретъ котораго издатель призналъ умгьстнымъ также поместить въ предлагаемой книге.

          0ГЛАВЛЕН1Е.


Стр.
 Отъ издателя....................................................—
 Предислов! е................................................... I
 ДмитрШ Александровичъ РовинскШ................................. 1
 Сергей Ивановичъ Зарудный......................................79
 Николай] Ивановичъ СтояновскШ..................................91
 ДыитрШ Николаевичъ Замятнинъ..................................119
 Николай Андреевичъ Буцковскп!.................................145
 Михаилъ Евграфовичъ Ковалевой! й..............................152
 Дмитр1й Николаевичъ Набоковъ..................................156
 Викторъ Антоновичъ Арцимовичъ.................................173
' Теорий Николаевичъ Мотовиловъ.................................181
 Иванъ Ивановичъ Шамшинъ......................................185 Мировые судьи (изъ воспоминатй)................................192
 Александръ Михайловича Бобрищевъ-Пушкинъ.......................216
 Михаилъ Оедоровичъ Губсшй......................................220
 Алексей АлексЬевичъ Марковъ....................................223
 Владишръ Даниловичъ Спасовичъ..................................227
 Константинъ Константиновичъ ГАрсеньевъ.........................236
 Александръ Львовичъ Боровиковсюй...............................250
 Сергей 0едоровичъ Морошкинъ....................................256
 Князь А. И. Урусовъ и 0. Н. Плевако............................259
 Яковъ Григорьевичъ Есиповичъ. . . . ...........................270
 Къ портретамъ..................................................276
 Старый и новый судъ въ изображен^ И. 0. Горбунова..............285
 Послйсловхе....................................:............... 1
 Алфавитный указатель............................................19

            Дмитр1й Нлександровичъ Ровинск!й. (1824—1895 г.)




I.


    Наше время упрекаютъ—и не безъ основами—въ измельчатн личности и въ господстве чрезмерной спешалпзацш. Оба эти явлешя въ тесной связи между собою—и оба печально отражаются на духовномъ складе общественной жизни. Личность все более и более умаляется, стушевывается, изъ сознательная и нравственно ответственная «я» стремясь укрыться подъ безличное «.чы». Слабеетъ воля, тускнеють идеалы, и все реже встречаются такъ называемые характеры. Современный образованный человекъ можетъ, если хочетъ, обладать гораздо большимъ богатствомъ по части знамя, чемъ его отцы и деды; онъ окруженъ и несравненно более удобною внешнею обстановкою: масса техническпхъ открыли облегчаетъ ему пользоваше материальной стороною жизни. Но, на ряду съ этою возможностью широкая знамя и съ этими удобствами, въ немъ самомъ нередко замечается недостатокъ нравственной силы и деятельная отношетя къ жизни во всемъ, что не касается узко-личныхъ, по большей части мелкихъ, интересовъ. Слова графа Уварова: «les circonstances sont infiniment grandes et les hommes infiniment petits»— звучать подчасъ горькою правдою. Учете о душевныхъ болезняхъ указы-ваетъ на особое состоите, называемое «равновЪаеыъ уменыпенныхъ силъ», при которомъ ни одна изъ способностей организма не уничтожена, но все оне равномерно ослаблены и, такъ сказать, укорочены. Господство такого же равновес1я уменыпенныхъ силъ въ области труда, энерпи, отзывчивости, деятельной любви замечается и во многихъ областяхъ нашей государственной л общественной жизни. Къ этому присоединяется замыкайте себя людьми въ узкую спещальность, которая сторонится отъ живого и многоструйнаго течетя жизни — и вырабатываетъ въ своемъ обладателе равнодушное и даже презрительное отношете ко всему, что лежитъ вне ея области. Подъ вл!ян1емъ всего этого часто утрачивается интересъ къ прошлому и вера въ будущее. Вчераштй день ничего не говорить забывчивому, одностороннему и ленивому мышлетю, а день грядупцй представляется лишь какъ повто-penie мелкихъ и личныхъ житейскихъ приспособлений.
    Темь более ценны люди съ опред'Ьленнымъ нравственнымъ обликомъ, чей многосторонтй и безкорыстный трудъ не можетъ проходить безследно


1

    А. Кони.


1

для общества, служен!» ннтересамъ и развитою самосознан!я котораго онъ быль всецело отданъ. чемъ шире и разнороднее деятельность такихъ людей, темь интереснее ихъ личность, чемъ богаче духовными дарами эта личность, темь глубже и плодотворнее результаты ея деятельности.
    Къ такимъ людямъ прпнадлежалъ почившей летомъ 1895 года Дмптрхй Александров и чъ Ровпнскгй.
    Ученый, глубокий знатокъ и работнпкъ въ области искусства, опытный законоведъ и судебный практикъ, писатель и блестяще образованный че-ловекъ, почетный члепъ Академ!и Художествъ и Акадешп Наукъ и заслуженный членъ высшаго кассащоннаго суда.—Ровинскей былъ не только во всехъ отношешяхъ выдающимся, но п въ высшей степени своеобразнымъ, цельнымъ п пнтереснымъ человекомъ. Въ немъ жила неутолимая жажда деятельности и живого труда, п онъ не зарылъ въ землю, какъ «рабъ ленивый и лукавый». талантъ свопхъ обшпрныхъ знашй, проницательность ума и теплоту добраго сердца. Всю жизнь служа родине и искусству, онъ сложплъ свои трудовыя руки лишь лпцозгь къ лицу’ со смертью...
    Государственная служба Ровпнскаго началась, когда ему еще не было полныхъ двадцати летъ. Родившейся 16-го августа 1824 года, онъ былъ опре-деленъ на службу въ седьмой департаментъ Сената 13-го ноня 1844 г., тот-часъ по окопчашп курса однимъ пзъ первыхъ въ Училище правоведешя. Седьмой департаментъ, где уже въ декабре 1844 года Ровпнсюй занялъ должность помощника секретаря, находился въ Москве. Въ «белокаменную» влекли молодого юриста воспомпнан!я детства и родственныя отношения. Тамъ прожплъ онъ до самой своей смерти, въ 1838 г., его отецъ, женатый на дочерп лейбъ-медпка Екатерины II—Мессинга, участнпкъ войнъ оъ На-полеономъ и командпръ нижегородская ополчешя въ 1812 году, бывппй за-темъ, до 1830 года, вторымъ полшрймейстеромъ Москвы и деятельнымъ сотрудникомъ старшая полицеймейстера генерала Шульгина по устройству городской пожарной команды. Къ пзображенио Шульгина въ «Русскихъ гра-впрованныхъ портретахъ» Ровпнскаго приложенъ следующей характерный отзывъ объ этомъ оригинале графа Н. Н. Муравьева-Карскаго: «человекъ простой и грубый, но исправный и проворный, хотя безъ дальнихъ сообра-женей, постоянно былъ употребляемъ въ должности полицеймейстера, къ ней пме.ть особое прпзвагае,—большой крикунъ, хлопотунъ, любивпнй раз-сказывать о свопхъ подвигахъ, тушить пожары и иногда своеручно поколотить...» Эта любовь его къ тушетю пожаровъ, искусно направляемая от-цомъ Д. А. Ровпнскаго, имела свопмъ последствеемъ образцовую по тому времени организащю пожарной команды, которою москвичи гордились предъ иностранными гостями, а резецъ народныхъ художниковъ запечатлелъ въ лубочныхъ листахъ подъ названеемъ: «Действ!е московской Пожарной Команды во время Пожара», при чемъ Шульгинъ нарисованъ мчащимся, парою, стоя на «калпбере», въ сопровождение казака и жандарма.
    Съ начала 1848 г. Ровинскёй, оставивъ Сенатъ, исполнялъ обязанности московская губернская казенныхъ де.чъ стряпчаго; съ лета 1850 г., въ течете почти трехъ летъ, обязанности товарища председателя Московской Уголовной Палаты, а въ августе 1853 г. былъ назначенъ на особо важный, трудный и ответственный пость московская губернская прокурора. Должность эта, составляя наслед!е Петровскихъ временъ и одно изъ лучшихъ

    2