Из жизни угасающего племени
Бесплатно
Основная коллекция
Издательство:
Год издания: 1899
Кол-во страниц: 100
Дополнительно
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
m И зъ жизми УГАСАЩАГО ПЛЕМЕНИ (ВЪ З АЩ И Т У И Н ОР ОДЦ Е ВЪ). • т і * . томск ъ Ц Паровая Типо-Литографія П. И. Макушина. ffijgj™! 1899.
[Іредисловіе. Въ посл днес время во многихъ органахъ печати провинціалышхъ и столичныхъ обращено серьезное вииманіе на положеніе инородцевъ, быстро исчезающихъ съ лица земли при столкновеніи съ цивилизаціей высшей расы. Вс согласны съ т мъ, что инородче? скій вопросъ—вопросъ не посл днеи важности, по крайней м р для Сибири и им етъ полное право претеидовать на п которое вниманіе общества и правительства. Какъ прим ръ сужденія столичной печати объ. инородческомъ вопрос , приведу въ короткой выдержк мн ніе газеты „Сынъ Отечества" (№ 182— 1898 года), основанное на статьяхъ по тому же вопросу, пом щенныхъ въ „Сибирской Жизни". • Положеніе инородцевъ. I Триста л тъ прлшло съ т хъ поръ, какъ русскій народъ взялъ на свою сов сть судьбу покоренныхъ имъ инородческихъ племенъ, а между т мъ на вопросъ: что сд лано для инородцевъ, по прежнсму приходится отв чать: къ стыду нашему, почти ничего. По прежнему дпкость и нищета составляютъ традиціопный уд лъ инородца, по прежнему рутъ они какъ мухи, и ц лыя племена, ц лыя народности вымираютъ.
II „Въ Туруханскомъ кра , говоритъ „Сиб. Ж изн ь', съ 1763 по 1816 г. вымерло 3/ J инородческаго населепія. Подобную же судьбу им ли: котты, хайданы, шелаги, акюиты, маторы, асаны и н которыя другія племена, имена которыхъ даже остались неизв стны. „Имородецъ,— говоря словами Н. М. Ядринцева,—добывающій и соболей и чернобурыхъ лисицъ, бобровъ и горностаевъ, носящій у груди своей драгоц нн йшіе м ха, не въ состояніи обогр ться и мерзнетъ въ тундрахъ, кочен етъ отъ холода въ л сахъ; вылавливая огромныхъ осетровъ, нельмъ, щукъ, семгу, налимовъ и стерлядей, онъ страдаетъ нер дко отъ голода и съ даетъ своихъ собакъ'' (Сибирь какъ колонія). He только отъ голода мретъ инородецъ, а и отъ массы бол зней, неминуемо сопутствующихъ такимъ усло віямъ жизни, какъ голодъ и холодъ, и не мен е того отъ бол зней и культурныхъ пріобр теній, какія онъ можетъ насчитать въ результат прі общенія и обгценія съ народностью высшей культуры —сифилисъ, оспа, пьянство и т. п. Все это доводитъ инордца до положенія, иногда прямо не поддающагося воображенію". Это усилившееся въ посл днее время вниманіе об щества и печати къ инородческому вопросу даетъ ын см лость под литься съ читателями, интересующимися вопросомъ объ инородцахъ, моими наблюденіями жизни инородцевъ крайняго с веро-востока и вымиранья ихъ, т мъ бол е, что въ данномъ очерк на блюденія эти изложены въ беллетристической форм
Ill и вниманье читателя не утомляется цифрами и разсужденіями; въ тоже время наблюденія эти въ общемъ даютъ понятіе о причинахъ вымиранія бродячихъ инородцевъ. Насколько удачно я исполнилъ эту задачу въ предлагаемомъ очерк ,—судить не мн . He скрою однако, что одно обстоятельство придаетъ мн бодро сти. Обстоятельство это сл дующее: очеркъ мой на писанъ уже давно, сейчасъ же по прі зд моемъ изъ Колымскаго края въ 1895 году, и до сихъ поръ лежалъ у меня. Естественно, что я сл дилъ за вс мъ, что появлялось въ доступной мн періодической пе чати объ инородцахъ, чтобы узнать, насколько мои наблюденія сходятся съ наблюденіями бол е компетентныхъ и авторитетныхъ зпатоковъ затрогиваемаго во проса. Съ н которымъ чувствомъ удовлетворенія я уб дился, что выводы мои о причинахъ вымиранія инородцевъ сходятся съ выводами такихъ ученыхъі какъ напр. д-ръ Гутъ и др. Издавая настоящій очеркъ, я не задаюсь широки ми ц лями; я желалъ-бы только возбудить въ читателяхъ чувство сожал нія къ несчастнымъ аборигенамъ окраинъ Сибири. A. К. Олекминскъ, 27 авг ста 1898 г.
1. Вольная жизнь въ л сахъ. 1, ологонскій бродячій родъ тунгусовъ съ ненапаыятныхъ времеиъ обиталъ въ непроходимыхъ л сахъ, среди пустыиныхъ неизсл дованныхъ горъибылъ, гга своему, счастливъ. Во всемъ обширномъ мір , простиравшемся за пред лаыи л совъ, ыикто не зналъ о существоваиіи бродячаго рода, кром исправника, взымавшаго съ ыего ясакъ и сиабжавшаго сго порохомъ и свинцомъ, н сколькихъ купцовъ, им вшихъ съ нимъ торговыя связи, и миссіонера, которому родъ дарилъ ежегодно б локь и лисицъ—своего рода дань, за то, чтобы онъ не вм шивался во виутреннюю жизнь бродячаію рода, ке м шалъ ему поклоняться своимъ древыимъ богамъ. Вся пустыыя была полпа этихъ боговъ; оии царяли въ ней, посылали бурю, дождь, сн гъ, сердито грохотали въ неб гролами, сверкали огнен иыми очами изъ-за тучъ; они покровительствовали проыысламъ людей, охраняли оленей отъ падежа; они объявляли свою волю черезъ шамановъ. К акъ бродячій родъ могъ пром нять ихъ на чуждыхъ боговъ, иеязв стныхъ его отцамъ? Гілоды просв идепія, цивилизацій были совершенно иеизв стны тологоискому роду, хотя ближайшіе сос ди его, якуты, были уже зиа
комы съ н которыми сторопамя цивилизаціи: многіе изъ нихъ были грамотны, вели торговлю, учились въ школахъ, л чились въ больницахъ, исправлялись отъ пороковъ въ тюрьмахъ, сид ли въ кабакахъ, гд спаивали своихъ сородичей водкой, сдобренной махоркой и разбавленною водой. Въ земл якутовъ были учрежденія, пріобщившія ее въ и которомъ род къ цивилизаціи: лавки, школы, больницы, почтовыя конторы, питейныя и другія заведенія, о которыхъ тунгусы не им ли ни мал йшаго понятія. Изъ земли якутовъ къ тунгусамъ прі зжали ипогда богатые тойоны, князьцы, покупать оленей, которыхъ они гнали па пріиска, куда они, кром того, доставляли продукты, взятые за безц нокъ у закабаленныхъ земляковъ. На пріискахъ, главнымъ образомъ, якуты и черпали просв щеніе. Отъ русскихъ купцовъ и своихъ сос дей якутовъ тунгусы Тологонскаго рода получали т немногіе продукты, которыхъ не могли добывать и производить сами: котлы, чайники, ножи, ситцы, платки, кусочки краснаго сукна для расшиванія пыжиковыхъ *) одеждъ, бисеръ, серебрянныя монеты, кольца и разныя металлическія побрякушкп для женскихъ костюмовъ. Они познакомились съ употребленіемъ табаку и водки, за то формы ОТНОШРНІЙ людей къ людямъ въ культурной жизни: капиталъ, процентъ, ыаемиый трудъ, моіюполіи, частное влад ніе земельными, рыбными, охотничьими угодіями—были имъ совершенно неизв стпы, даже въ томъ искаженномъ вид , въ какомъ были изв стны якутамъ; на такой низкой стопени раз_._ *) Пыжикъ - малеиькій олень.
витія стояли туш-усы тологоискаго рода! Ихъ жизиь казалась жалкой даже якутамъ, познакомившимся съ благами культуриой жизни на пріискахъ. Но тунгусы тологонскаго рода чувствовали себя хо рошо въ своихъ л сахъ и жили весело. Родъ им лъ свою опред ленную территорію, свои рощи, долины, озера, на которыхъ промышляли его предки и которыя должны были остаться его д тямъ. Ыо родъ не смотр лъ на свои земли, какъ на н что неприкосновенное для всякаго, кто не принадлежалъ къ нему. Онъ не препятствовалъ другому роду промышлять на своихъ угодьяхъ. Когда у сос дняго рода почему либо случался неуловъ зв рой или рыбъ, то онъ прикочевывалъ на земля тологонскаго рода и промышлялъ иа нихъ;за то когда у тологонскаго рода случался неуловъ, то онъ также кочевалъ въ земли, принадлежащія кому-нибудь изъ сос дпихъ родовъ и кормился тамъ промысломъ. Во время пребыванья на чужихъ угодьяхъ родъ д лился продуктами своего промысла съ влад тельнымъ родомъ, не въ вид дани за поль зованье эти.ми угодьями, а изъ чувства гостепріимства, зав щаннаго ему отцами и самъ пользовался равнымъ гостепріимствомъ у сос дняго рода. Вс роды жили въ мір и дружб , каждый изъ нихъ принималъ своихъ сос дей съ отверстыми объятіями, всегда помо галъ имъ во время неулова и самъ пользовался равной помощыо отъ сос дей. Странные порядки были въ земл тунгусовъ: все въ ней принадлежало вс мъ, и пичто ке принадлежало исключительно одному ко му-ннбудь; пикто но былъ сытъ, когда другіе бы ли голодны, никто ыс былъ голодеріъ, ногда дру
гіе были сыты. Н я одна роіцица, іш одно озе ро по были неприкосіювегшы для кого-иибудь потолу, что другой кто нибудь влад лъ ими. Всггкій, кто промышлялт> на озер , тотъ и влад лъ нмъ, когда кончался его промыселъ, кончалось и влад ыіе. Для того, чтобы одни промышлешшки не м шали другпмъ, родъ разд лялъ свои угодья между отд льными семьями по очереди РГЛИ ПО жребію. Если случались неудоволь ствія или споры между сеыьями во время разд ла, то оии р шились родовымъ старостой или вс ыъ обществомъ и вс подчинялись этому р шенію. Серьез ныхъ столшювеній между отд льными ліщами или семьями изъ-за временнаго обладанія различными угодьями никогда не было, потому что вс права на обладаніе были построены на весьма ясномъ и простомъ пониманьи словъ пользоваться и трудиться. Эти понятія были синонимы. Всякій тунгусъ зыалъ, что пользованье угодьями неразрывно связано съ личпьшъ трудомъ, онъ не могъ бы вообразить себ , какъ можпо воспользоваться ч мъ либо не трудясь. Ужъ такъ были устроены головы дикихъ, л сныхъ людей, что въ нихъ представленіе о пользованьи, влад ньи, было иеразрывно связано съ представленіемъ о личиомъ труд . Всякій яналъ, что кто не трудится, ие можетъ пользоваться т мъ, что давала природа, и потому вс трудились. Исключеніе составляли больные и неспособные къ работ старики, которые пользовались не трудясь; ихъ содержалъ родъ отъ своихъ избытковъ, на равпыхъ правахъ со здоровыми людьми. Въ тяжелые годы иеулова на ихъ долю ие выпадало больше голода, ч мъ на долю осталъныхъ членовъ рода, ко
торые трудились. За то больпые и хилые старики сами иногда чувствовали, что они въ тягость роду и во время особенныхъ б дствій, голодовки, падежа оленей, повальныхъ бол зней, сами старались умереть, чтобы пе съ дать доли здоровыхъ и цолезныхъ для рода людей. Случалось, что такіе старики закалывали себя, приносили себя въ жертву богамъ своей земли, чтобы умилостивить ихъ и отвратить ихъ ги въ отъ своихъ соплеменников'ь. Тогда весь родъ чтилъ ихъ память и долго восп валъ ихъ въ своихъ п спяхъ, передавая разсказы о ихъ подвигахъ изъ покол нія въ покол ніе. Да, дикіе люди не были лишсны альтруистичсскихіэ чуветвъ и были способны на самопожертвованіе изъ любви къ ближнимъ, какъ и культурные люди. Оии любили славу: только эту славу они добывали но въ борьб : сі другими людьми, а въ борьб съ самимъ спбою и съ суровой прпродой: холодомъ, пургами, морозамгт, дикими зв рями, Такой старикъ, приносящій себя въ жертву богамъ за свой родъ, испытывалъ: то же чувство, какъ и культуриый челов къ, умирающій за сволхь ближнихъ или за истину. Оба—и дикарь, и культурный челов къ, чувствуютъ высшееличноо удовлетворьніе и приходятъ къ одіюму и тому же заклюменію о сыысл жизі-ш. Нев жественпые дикари и об разованнЕ.іе люди часто одинаково понимаютъ обязаиности къ своимъ ближниыъ и высшее благо жизни: умереть дяя счастья ближнихъ. Имена стариковъ, припесшихъ себя въ жертву богаіаъ для блага своего народа, жили долго въ памяти иотомства. Тологопскій родъ велъ суровую борьбу съ природой па каждомъ шагу. Сколько тысячъ верстъ при
ходилось ему исходить въ теченіе года (іо разнымъ ущельямъ, долинамъ, л са.мъ, чтобы добыть пищу? Въ короткіе морозные дни долгой зимы тунгусы пробирались среди густыхъ зарослей и деревьеві., яасыпаниыхъ инеемъ, тихо, безшумно, какъ привид нія. Б лые отъ инея, среди б лыхъ деревьевъ караваыы тунгусовъ, сидящихъ верхомъ на оленяхъ, были иохожи на процессіи какихъ то л сиыхъ страшилищъ. Но они привыкли къ окружающей ихъ мерзлой пустын ; они любили ее. Оиа говорила ихъ сердцу тысячью н жныхъ, намъ нопоиятныхъ голосовъ, они слушали эти голоса и любовались, no свое.му, красотою природы своей родины. Вся природа замирала на зиму, а люди не знали отдыха; безъ устали бродили они съ горы на гору, съ долины въ долииу. Небо загоралось на восток , когда они вставали и вьючили свой скарбъ на оленей и гасло на запад , когда они вновь располагались на ночлегъ. Наступала долгая зимняя ночь; зв зды загорались надъ пустынной землей; въ ихъ мерцаньи были разноцв тныо лучи; вс он св тили одинаково, но отблескъ ихъ былъ различенъ, точно зв зды п ли одиу и ту же п спю, ио разпыми голосами. Луна величаво выступала на неб ; ея лучи разсыпались алмазными искрами по ковру пушистаго сн га. од вшаго деревья и кусты, т ни доревьевъ стла лись по сугробамъ. Л са какъ бы оживали и охорашивались подъ лучами луны; стаиовилось ясно и весело, деревья, дотол сумрачныя, казалось, улыбались сквозь сонъ. Ясная тихая ночь весел е, ч мъ короткій, пасмурный день. Но не вс ночи были тихи и яс пы, еще больше было бурныхъ ночей. Съ вечера мут