Обойденные
Бесплатно
Основная коллекция
Издательство:
НИЦ ИНФРА-М
Автор:
Лесков Николай Семенович
Год издания: 2015
Кол-во страниц: 294
Дополнительно
Вид издания:
Художественная литература
Артикул: 628118.01.99
Тематика:
ББК:
УДК:
ОКСО:
- ВО - Бакалавриат
- 45.03.01: Филология
- ВО - Магистратура
- 45.04.01: Филология
ГРНТИ:
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
Б и б л и о т е к а Р у с с к о й К л а с с и к и М.И. Цветаева Обойденные
М.И. Цветаева ОБОЙДЕННЫЕ РОМАН Москва ИНФРА-М 2015 1
УДК 822 ББК 84(2 Рос=Рус) Л50 Цветаева М.И. Обойденные. — М.: ИНФРА-М, 2015. — 294 с. — (Библиотека русской классики) ISBN 978-5-16-104560-2 ББК 84(2 Рос=Рус) © Оформление. ИНФРА-М, 2015 ISBN 978-5-16-104560-2 Подписано в печать 28.08.2015. Формат 60x90/16. Гарнитура Times New Roman. Бумага офсетная. Тираж 500 экз. Заказ № Цена свободная. ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М» 127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1 Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29 E-mail: books@infra-m.ru http://www.infra-m.ru 2
СОДЕРЖАНИЕ Часть первая.................................................................................5 Глава первая. Крючок падает в воду.......................................5 Глава вторая. Небольшая история, случившаяся до начала этого романа.............................................................9 Глава третья. История в другом роде ...................................22 Глава четвертая. Главные лица романа знакомятся ближе ...................................................................49 Глава пятая. Кое-что о чувствах............................................54 Глава шестая. Роман чуть не прерывается в самом начале ........................................................................58 Глава седьмая. Дора знает, что делает..................................62 Глава восьмая. Пансионер .....................................................74 Глава девятая. Мальчик бобка...............................................89 Глава десятая. Интересное домино.......................................96 Глава одинадцатая. Звездочка счастья................................100 Глава двенадцатая. Симпатические попугаи .....................103 Глава тринадцатая. Маленькие неприятности начинают несколько мешать большому удовольствию........................................................................107 Глава четырнадцатая. Капризы ...........................................109 Глава пятнадцатая. Присказка кончается и начинается сказка ..............................................................113 Глава шестнадцатая. Дело темной ночи.............................119 Глава семнадцатая. Опять ничего не видно .......................121 Часть вторая.............................................................................125 Глава первая. Маленький человек с просторным сердцем..........................................................125 Глава вторая. Темные предчувствия...................................134 Глава третья. Шпилька.........................................................138 Глава четвертая. Туманная даль близится и яснеет ..........142 Глава пятая. Немножко назад..............................................147 Глава шестая. Все обстоит благополучно ..........................152 Глава седьмая. На устах и в сердце.....................................156 Глава восьмая. Любовь до слез горючих............................163 Глава девятая. Повторение задов........................................177 Глава десятая. С другой стороны........................................182 Глава одинадцатая. Ум свое, а черт свое............................189 3
Часть третья .............................................................................195 Глава первая. Живая душа выгорает и куется ...................195 Глава вторая. Ницца .............................................................201 Глава третья. Цветут в поле цветики да померкнут..........206 Глава четвертая. Приговор ..................................................208 Глава пятая. Finita la comedia...............................................214 Глава шестая. Сирота ...........................................................217 Глава седьмая. Письмо из-за могилы..................................221 Глава восьмая. Сладкие начала злого недуга.....................229 Глава девятая. Птицы певчие ..............................................231 Глава десятая. Не куется, а плющится................................243 Глава одинадцатая. Иной путь ............................................254 Глава двенадцатая. Батиньольские голубятни...................259 Глава тринадцатая. Батиньольские отшельники ...............265 Глава четырнадцатая. Новое масло в плошку....................269 Глава пятнадцатая. Русский tawianczyk..............................273 Глава шестнадцатая. Искушения ........................................279 Глава семнадцатая. Заблудшая овца и ее пастушка ..........284 Глава восемнадцатая. Решительный шаг ...........................287 Глава девятнадцатая. Кто с чем остался.............................289 Пара строк вместо. эпилога .................................................292 4
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Глава первая Крючок падает в воду Этот русский роман начался в Париже и вдобавок в самом приличном, самом историческом здании Парижа – в Лувре. В двенадцать часов ясного зимнего дня картинные галереи Лувра были залиты сплошною и очень пестрою толпою доброго французского народа. Зала мурилевской Мадонны была непроходима; на зеленых бархатных диванах круглой залы тоже не было ни одного свободного места. Только в первой зале, где слабые нервы поражаются ужасной картиной потопа, и другою, не менее ужасной картиной предательского убийства – было просторнее. Здесь, перед картиной, изображающей юношу и аскета, погребающих в пустыне молодую красавицу, тихо прижавшись к стене, стоял господин лет тридцати, с очень кротким, немного грустным и очень выразительным, даже, можно сказать, с очень красивым лицом. Закинутые назад волнистые каштановые волосы этого господина придавали его лицу что-то такое, по чему у нас в России отличают художников. С первого взгляда было очень трудно определить национальность этого человека, но, во всяком случае, лицо его не рисовалось тонкими чертами романской расы и скорее всего могло напомнить собою одушевленные типы славянского юга. В трех шагах от этого незнакомца, прислонясь слегка плечиком к высокому табурету, на котором молча работала копировщица, так же тихо и задумчиво стояла молодая восхитительной красоты девушка, с золотисто-красными волосами, рассыпавшимися около самой милой головки. Эта стройная девушка скорее напоминала собою заблудившуюся к людям ундину или никсу, чем живую женщину, способную считать франки и сантимы или вести домашнюю свару. Наряд этой девушки был прост до последней степени; видно было, что он нимало не занимал ее боль 5
ше, чем наряд должен занимать человека: он был очень опрятен и над ним нельзя было рассмеяться. – Насмотрелась? – произнес по-русски тихий женский голос сзади никсы. Молодая девушка не шевельнулась и не ответила ни слова. – Я уже два раза обошла все залы, а ты все сидишь; пойдем, Дора! – позвал через несколько секунд тот же голос. Этот голос принадлежал молодой женщине, тоже прекрасной, но составляющей резкий контраст с воздушной Дорой. Это была женщина земная: высокая, стройная, с роскошными круглыми формами, с большими черными глазами, умно и страстно смотрящими сквозь густые ресницы, и до синевы черными волосами, изящно оттеняющими высокий мраморный лоб и бледное лицо, которое могло много рассказать о борьбе воли со страстями и страданиями. Девушка привстала с приножка высокого табурета художницы, поблагодарила ее за позволение посидеть и сказала: – Да, я опять расфантазировалась. – И что тебе так нравится в этой картине? – спросила брюнетка. – Вот поди же! Мне, знаешь, с некоторого времени кажется, что эта картина имеет не один прямой смысл: старость и молодость хоронят свои любимые радости. Смотри, как грустна и тяжела безрадостная старость, но в безрадостной молодости есть что-то жасное, что-то… проклятое просто. Всмотрись, пожалуйста, Аня, в эту падающую голову. – Ты везде увидишь то, чего нет и чего никто не видит, – отвечала брюнетка с самой доброй улыбкой. – Да, чего никто не хочет видеть, это может быть, но не то, чего вовсе нет. Хочешь, я спрошу вот этого шута, что его занимает в этой картине? Он тут еще прежде меня прилип. Та, которая называлась Анею, покачала с упреком головою и произнесла: – Тсс! – Сделай милость, успокойся, не забывай, что он ничего этого не понимает. Дамы вышли налево; молчаливый господин посмотрел им вслед, весело улыбнулся и тоже вышел. Они еще раз встретились внизу, получая свои зонтики, взглянули друг на друга и разошлись. 6
Через две недели после этой встречи известный нам человек стоял, с маленькой карточкой в руках, у дверей омнибусного бюро, близ св. Магдалины. На дворе был дождь и резкий зимний ветер – самая неприятная погода в Париже. Из-за угла Магдалины показался высокий желтый омнибус, на империале которого не было ни одного свободного места. – Начинается нумер седьмой! – крикнул кондуктор. Наш луврский знакомый подал свою карточку, вспрыгнул в карету, и полный экипаж тронулся снова, оставив все дальнейшие нумера дрогнуть на тротуаре или греться около раскаленных железных печек бесприютного бюро. В карете, vis-а-vis1 против нового пассажира, сидели две дамы, из которых одна была закрыта густым черным вуалем, а в другой он тотчас же узнал луврскую ундину; только она теперь казалась раздраженной и даже сердитой. Она сдвигала бровями, кусала свои губки и упорно смотрела в заднее окно, где на сером дождевом фоне мелькала козлиная фигурка кондуктора в синем кепи и безобразных вязаных нарукавниках, изобретение которых, к стыду великой германской нации, приписывается добродетельным немкам. Дама, закрытая вуалем, плакала. Хотя густой вуаль и не позволял видеть ни ее глаз, ни ее лица, а сама она старалась скрыть свои слезы, но их предательски выдавало судорожное вздрагиванье неповиновавшихся ее воле плеч. При каждом таком, впрочем, едва приметном движении Дора еще пуще сдвигала брови и сердитее смотрела на стоящую в воздухе мокрядь. – Это, наконец, глупо, сестра! – сказала она, не вытерпев, когда дама, закрытая вуалем, не удержалась и неосторожно всхлипнула. Та молча пронесла под вуаль мокрый от слез платок и, видимо, хотела заставить себя успокоиться. – Неужто и после этих неслыханных оскорблений в тебе еще живет какая-нибудь глупая любовь к этому негодяю! – сердито проговорила Дора. – Оставь, пожалуйста, – тихо отвечала дама в вуале. – Нет, тебя надо ругать: ты только тогда и образумливаешься, когда тебя хорошенько выбранишь. 1 Лицом к лицу (Франц.) 7
– Извините, пожалуйста, – отнесся к ундине пассажир, севший у Магдалины, – я считаю нужным сказать, что я знаю по-русски. Дама, закрытая вуалем, сделала едва заметное движение головою, а Дора сначала вспыхнула до самых ушей, но через минуту улыбнулась и, отворотясь, стала глядеть из-за плеча сестры на улицу. По легкому, едва заметному движению щеки можно было догадаться, что она смеется. Совершенно опустевший омнибус остановился у Одеона. Пассажир от св. Магдалины посмотрел вслед Доре с ее сестрою. Они вошли в ворота Люксембургского сада. Пассажир встал последний и, выходя, поднял распечатанное письмо с московским почтовым штемпелем. Письмо было адресовано в Париж, госпоже Прохоровой, poste restante.1 Он взял это письмо и бегом бросился по прямой аллее Люксембургского сада. – Не обронили ли вы чего-нибудь? – спросил он, догнав Дору и ее сестру. Последняя быстро опустила руку в карман и сказала: – Боже мой! Что я сделала? Я потеряла письмо и мой вексель. – Вот ваше письмо, и посмотрите, может быть, здесь же и ваш вексель, – отвечал господин, подавая поднятый конверт. Вексель действительно оказался в конверте, и господин, доставивший дамам эту находку, уже хотел спокойно откланяться, как та, которая напоминала собою ундину или никсу, застенчиво спросила его: – Скажите, пожалуйста, вы русский? – Я русский-с, – отвечал незнакомец. – Скажите, пожалуйста, какая досада! – Что я русский? – Именно. Я этого никак не ожидала, и вы меня, пожалуйста, простите, – проговорила она серьезно и протянула ручку. – Сама судьба хотела, чтоб я просила у вас извинения за мою ветреность, и я его прошу у вас. – Извините, я не знаю, чем вы меня оскорбили. – Недели две назад, в Лувре… Помните теперь? – Назвали меня что-то шутом, или дураком, кажется? – Да, что-то в этом вкусе, – отвечала, краснея, смеясь и тряся его руку, ундина. – Позволяю вам за это десять раз назвать меня 1 До востребования (Франц.) 8
дурой и шутихой. Меня зовут Дарья Михайловна Прохорова, а это – моя старшая сестра Анна Михайловна, тоже Прохорова: обе принадлежим к одному гербу и роду. – Мое имя Нестор Долинский, – отвечал незнакомый господин, кланяясь и приподнимая шляпу. – А как вас по батюшке? – Нестор Игнатьевич, – пояснил Долинский. – Отлично! Вы, Нестор Игнатьевич, веселитесь или скучаете? – Скорее скучаю. – Бесподобно! Мы живем два шага от сада, вот сейчас нумер десятый, и у нас есть свой самовар. Пожалуйста, докажите, что вы не сердитесь, и приходите к нам пить чай. – Очень рад, – отвечал Долинский. – Пожалуйста, приходите, – упрашивала девушка. – Кроме гадких французов, ровно никого не увидишь – просто несносно. – Пожалуйста, заходите, – попросила для порядка Анна Михайловна. – Непременно зайду, – отвечал Долинский и повернул назад к Латинскому кварталу. Глава вторая Небольшая история, случившаяся до начала этого романа У каждого из трех лиц, с которыми мы встречаемся на первых страницах этого романа, есть своя небольшая история, которую читателю не мешает знать. Начнем с истории наших двух дам. Анна Михайловна и Дорушка, как мы уже знаем из собственных слов последней, принадлежали к одному гербу: первая была дочерью кучера княгини Сурской, а вторая, родившаяся пять лет спустя после смерти отца своей сестры, могла считать себя безошибочно только дитем своей матери. Княгиня Ирина Васильевна Сурская, о которой необходимо вспоминать, рассказывая эту историю, была барыня старого покроя. Доводилась она как-то сродни князю Потемкину-Таврическому; куртизанила в свое время на стоящих выше всякого описания его вельможеских пирах; имела какой-то роман, из рода романов, отличавших тогдашнюю распудренную эпоху северной Пальмиры, и, наконец, вышла за 9