ДРАМЪ 

КРЙТИЧЕСКОЕ РАЗОУЖДЕШ Е 
Д. В. АВЕРКІЕВА 

СЪ П РШ ЮЖЕН ІВМЪ 
С Т А Т Ь И : 

„ТРИ ПИСЬМА 0 ПУШ КИН ' 

РАЗБОРЪ А, И, ВБЕДІСШО, 

ИЗЪ ОТЧЕТА 0 ДЕІІЯТОМЪ ГІРИСУЖДЕНІИ ІІУІПКИНСКИХЪ ПРЕИІЙ ВЪ 1893 ГОДУ. 

САНКТПЕТЕРБУРГЪ. 

ТППОГРАФІЯ І І М . П Е Р АТ О Р С К О И ЛКЛДЕ5І1ІІ 
ИАУКЪ 

Вао. Остр., 9 діш., Л"! 12 

1893. 

драм , кришеское разсужденіе Д. В. Аверкіева, съпри-
ложеніемъ статьи; яТри писы іа о Пушкин ". Изданіе тщательно 

пересмотр иноеизначительнодополненное. С.-Петербургъ, 1893. 

Въ современной русской критик , по ын еію г. Аверкіева, 

не часто встр чается независимость сужденія отъ предвзятыхъ 

ын ній и тенденціозныхъ взглядовъ, отъ отыскиванія въ худо-

жественныхъ произведеніяхъ «излюбленныхъ политическихъ или 

общественныхъ идеаловъ». Меяаду т мъ, безъ свободиаго отно-

шенія къ предмету, безъ свободнаго изсл доваиія «не возможао 

ни постшкеніе художествешіыхъ красотъ, ш научное изученіе 

поэтическихъ произведеній». Разсужденіе о драм , представлен-

ное г. Аверкіевымъ на премію имени Пушкина, и им етъ 

ц лію дать бол е основательныя, бол е научныя воззр иія на 

драматическое искусство. 

Г. Аверкіевъ далекъ отъ мысли «предложить новую теорію 

драмы». «Въ наше время, какъ и въ прежніе в ка», говоритъ онъ 

во вступленіи къ своему труду, «н тъ недостатка въ такихъ, бью-

щихъ на вовизну, теоріяхъ. Писанныя людьми причастными 

д лу, ои им ютъ тотъ общій недостатокъ, что обычно служатъ 

усиленнымъ оправдаиіемъ художественныхъ произведеній своихъ 

составителей. Авторы такихъ теорій не р дко стараются дока-

зать, что искусство въ своемъ развитіи достигло ваконецъ та-

иой-то степени, что эта степень есть в нецъ вс хъ предшество-

вавшихъ усилій и стремленій, и что именно она, эта высшая сте-

пеиь, и является въ ихъ произведеніяхъ». Съ не меньшимъ ведо-

в ріемъ относится г. Аверкіевъ къ теоріямъ, составляемымъ 

і 

- 
2 — 

дюдьми д лу пе причастными, находя, что он 
(огабо гр шатъ 

односторонностью, либо отвлеченностыо», что авторы ихъ «не 

прпнимаютъ во внимапіе, или принимаютъ ие въ достаточной сте-

пени, добытое трудами другихъ». Законы искусства, сподобно 

заковамъ всяческихъ явленій, должны быть выведеиы изъ него 

саыого, анепропзвольно ему навязапыизвн », говоритъ г. Авер-

кіевъ. «Вотъ почему вс усилія отвлеченпыхъ теоретиковъ, ду-

мающихъ ограппчпть свободу искусства, или направить его на 

служеиіе ипымъ, полагаемымъ высшиыи, интересамъ, не дости-

гаютъ ц ли; подобныя стремленія сковать или связать искусство 

т мъ же окаичпваются, ч мъ ухощренія Лиллипутовъ связать 

Гулливера». И потому авторъ ыашъ прппимаетъ за огнованіе 

своего критическаго разсужденія «теорію старую, притомъ вы-

веденную изъ изученія іраматвческихъ произведеній», именно 

теорію Аристотеля, вътомъ вид и объем , какъ она разъяснена 

і коигеніальнымъ толкователемъ великаго греческаго Философа, 

І Лессингомъ, считавшимъ, какъ изв стпо, Поэтику Аристотеля 

:«такимъ же непогр шиыымъ пропзведеніемъ, какъ Элежнты 

Эвклида, и осиованія ея такъже истиниыми ив рныыи, только не 

такъ же понятными и потому бол е подвержеішымп кривому 

толкованію». Г. Аверкіевъ считаетъ ошпбкою мн иіе т хъ,«кто 

полагаегъ будто Арпстотелевы правила относятся преимуще-

ствепно до техпической стороны ді.ла». «Найдутся у него», гово-

рить нашъ авторъ, «не безполезныя п ы ткія практпческія за-

м чанія, но сила его Піитики не въ этомъ, а въ глубокомъ 

постиженіи сущности драмы. Онънедумалъ предппсыватьуслов-

ныя м рки, по коимъ съ больпшіъ или мепьшпмъ удобствомъ 

можно бы верстать драматическія произведенія; онъ выводилъ 

ихъ законы изъ нихъ сампхъ». 

He трудно вид ть, что въразсуждеиіяхъ г. Аверкіева есть 

и Фактическая, и логическая ошибка. Неизв стно, какія теоріп, 

обьющія на новизиу», им лъ авторъ въ вышеприведенныхъ сло-

вахъ; если, д йствительно, и возникали такія теоріи вполн иесо-

стоятельныя, то он давно забыты инезаслуживаютъ даже упо-

— 
3 
— 

минанія въ серіозномъ труд . Но ц лый в къ, протекшій соі 

времеиъ Лессиига, не могъ остаться безпдоднымъ для эстетиче- 1/ 

скихъ язученіи, и передъ пами теперь ц лая литература, посвя-' 

щенная вопросамъ художественной д ятельности челов чества, 

пренебрежительное отпошеніе къ которой не дозволительно. 

Остааовиться на Аристотел , котораго Поэтика признается до-

шедшею до насъ только въ отрывк 
и, быть можетъ, и въ со-

кращеніи, сд лагшомъ не совс мъ ум лою рукою, и на Лессянг , 

иризиать ихъ конечиымъ пунктомъ, высшей стадіой, до которой 

могло дойти челов чество въ своихъ понятіяхъ и представле-

ніяхъ о драматически-прекрасномъ, значило бы осудить на застой 

и неподвижпость одну шъ богатыхъ и плодотворн йшихъ СФеръ 

мысли челов ческоп. Въ самой Германіи, которая им етъ право 

гордиться Лессингомъ, давно созиана вся относительность его 

теоретическихъ представленій о драм . «Его «Гамбургстя Дра-

ма7пургія», говоритъ, напр., одинъ изъ знатоковъ теоріи драмы, 

Густавъ Фрейтагъ, въ своемъ сочиненіи: Die Tcclmilc des Dra­

mas, «была исходнымъ пунктомъ для паціоналыіаго пониманія 

драматически-прекраснаго. Поб доносная борьба, которую велъ 

онъ въ этомъ сочиненіи противъ тиранніи Французскаго вкуса, 

навсегда сохранитъ ему высокое уваженіе и любовь н мцевъ. 

Для нашего времени эта полемическая часть им етъ наибольшую 

важность. Но гд 
Лессингъ объясняетъ Аристотеля, тамъ его 

пониманіе для нашего времепи, располагающаго большиыи сред-

ствами, является не везд 
достаточнымъ; гд 
онъ, научая, изла-

гаетъ законы творчества, его сужденіе огравичено узкимъ по-

нвмаіііеиъ прекраснаго, на которомъ тогда еще онъ самъ стоялъ». 

Слова эти приводятся зд сь не какъ мн ніе высокаго авторитета, 

а въ качеств 
отраженія общераспространеннаго научнаго воз-

зр нія на значеніе Лессинга. 

Общепризнаію, что Арпстотель поставилъ на непоколебимую 

почву н которые изъ важв ишихъ законовъ драматическаго 

д йствія. Но со временъ его челов чество бол е ч мъ на два\ ; 
тысячел тія стало старше. He только Формы искусства, сцена 

і* 

— 
4 
— 

и способы изображенія претерп ли могущественныя пзм ыенія; 

I но, что еще важн е, умственное и нравственное содержаніе чело-

! в ка, отношеніе личности къ обществу и челов чсствуиковс мъ 

: могуществепнымъ условіямъ земной жизни, идеи свободы, пред-

ставленія о сущности Божества—все подверглось огромнымъ 

перем намъ. Съ т мъ вм ст 
широкая область драматическаго 

содержанія для насъ утрачегіа, а взам нъ ея пріобр теиа но-

вая, еще большая. Съ нравствениыми и политическими осиовами, 

управляющими нашей жизнью, получили далыі йшее развитіе и 

\ представленія о прекрасномъ и о значеніи и вліяніи художествен-

иаго. Мысли эти представляютъ собою опять только отраженіе 

воззр ній общераспространеиныхъ и общепризнаішыхъ. Есте-

ственно, что Аристотель, выводившій свои зиамеиитые законы 

^трагедіи изъ существующихъ Фактовъ, при всей своей иоистин 

ігеніальной прозорливости, не могъ предусмотр ть будз'щихъ 

' Формъ и содержанія драматическаго творчества, хотя, по высоко-

авторитетнымъ мн ніямъ, проницательно угадалъ и то, что только 

въ посл дующемъ могло найтп полпое свое приы иеніе
 т). Его 

геніальные выводы, какъ в рно отм тнлъ Лессингъ, во всякомъ 

случа 
«не такъ же понятны», какъ Элементы Эвклида, допу-

скаютъ разныя толкованія; ы которые изъ нихъ нуждались въ 

разъясненіи, другіе въ распрострапеніи и дополнепіп, наконецъ 

третьи прямо въ изм ееніи, сообразно современнымъ з-словіямъ 

I драмы. Лессингъ былъ первый, геніально погрудившійся на 

этомъ поприщ , но далеко не исчерпавшій даже первыхъ основъ 

' обширной задачи. Въ листкахъ Гамбургской Драматургіи онъ, 

конечно, не могъ и, по его же собственііымъ словамъ, «ие им лъ 

въ виду» охватить все ыногообразное разв твленіе понятій, свя-

занныхъ съ драматическимъ искусствомъ, заботясь главнымъ 

образоыъ о томъ, чтобы освобидпть Аристотелевы правила отъ 

1) Любопытно мн ніе Шевырева: «Полная піитика существовала уже въ 
Фактахъ прежде, ч мъ явилась теорія Аристотеля которая полттою усту-
питъ живой пітпішь Греціи» (Теор. поэзіи въ истор. разв.). 

с ти ложныхъ толковаиш ложно-классической школы, и напра-

вить н мецкое драматическое искусство на свободный, ориги-

нальный, національный путь. Такъ имъ оставлепо безъ ио-

дробнаго и яснаго разъясненія даже такое основиое поло/кеніе . 

Аристотеля, какъ объ «очищеніи» страха и состраданія чрезъ 

возбуждеиіе этихъ самыхъ «страстей» трагедіею,—обстоятель-

ство, давшее самому г. Аверк іеву поводъ вступить на дорогу 

«новизны» и предложить свое разъяснеиіе этого положенія. Самъ 

Лесспигъ 
прекрасно зпалъ гранпцы своей д ятельности. Онъ 

свободио выходилъ за пред лы Аристотелевой теорів, указывая, 

напр., источникъ совершепства древней драмы и драмы Ш екс-

пира въ томъ, что он 
націоналъны и соотв тствуютъ каждая V 

духу своего народа ивремени,—понятія, зиачительно уже раздви-1 

гающія т сные пред лы представленій, которыя могутъ исте-

кать изъ теоріи Аристотеля. И тотъ, кто, какъ г. Аверк іевъ, 

вздумалъ бы въ своихъ теоретическихъ воззр піяхъ на драыа-, 

тическое искусство ограничиться исключительно Аристотелемъ, | 

истолкованнымъ Лессингомъ, игиорируя все посл дующее дви-j 

женіе эстетической науки, — тотъ Фатально обрекаетъ себя еа 

изв стную узость, одностороиность и неполиоту. 

Критическое разсуждеиіе г. Аверк іева стремтсябытьвоз-

можно доступн е, популлрп е, въ виду того, что «господству-

ющіе у насъ взгляды на искусство вообще, и драматпческое въ 

особенности, оставляютъ желать весьма многаго; они отрывочны, 

неясиы и спутаны». Сообразно съ этимъ, авторъ нашъ насколько 

возможно старается пояснять теоретическія положепія практи-

ческими прим рами-. «Теоретическіе взгляды, выведенные изъ 

пзученія х5
гдожественныхъ произведеній и оправданные исторіею 

искусства», говоритъ онъ, «конечно, способпы дать ключъ къ 

пониманію художественныхъ 
красотъ; но для достодолжиаго 

достиженія ц ли они должны сопровождаться не одними ссыл-

ками, краткими указаніями на поэтовъ, а подробными разъясне-

ніями, разборами ц лыхъ произведеній, или ихъ частей, по воз-

можности съ разныхъ сторонъ. Поэтому-то я и не скупился иа 

— 
6 — 

подобные разборы, непрестанно при этомъ указывая па оргаіга-

ческую связь между художественныыи законами; на то, что ис-

полненіе одиого невольно влечетъ за собою соблюдсніе другого». 

Гядомъ съ этими разбораыи художественныхъ 
произведеній 

г. Аверкіевъ отдаетъ не мало м ста наопроверженіе воззр ній, 

песогласныхъ съ теоріею Аристотеля, преимущесгвенно же— 

ложноклассическойтеоріи, Такимъобразомъразсужденіег. Авер-

кіева виутрешю распадается на три элеыепта: 1) изложеніе 

ігеоріи, 2) разборы художественныхъ произведеній и 3) полемику 

/противъ лже-классицизма и мн ній, несогласаыхъ съвоззр ніями 

автора. Удобн е разсмотр ть эти элементы порознь. 

Изложеніе теоріи драыы г. Аверкіевъ пачинаетъ съ «под-

ражанія», которое Аристотель, какъ изв стно, считалъ источ-

никомъ искусства. Мн ніе Лессипга, что задача искусства — 

помогать намъ оріентироваться въ безконечпо разнообразной 

области прекраснаго, и что возможность этого — въ способ-

ности челов ка «включать природу въ изв стныя рамки, кото-

рыхъ она чужда», по частямъ, авторъ нашъ оставляетъ въ сто-

рон ; не говоритъ онъ также и о словахъ Лессинга, что «про-

изведеніе смертиаго творца должно быть отраженіемъ ц лаго, 

созданнаго в чныиъ Творцомъ», хотя оба приведениыя опред -

левія значительно разъясияютъ искусство въ его общихъ ц -

ляхъ, а частію и въ источник . Г. Аверкіевъ приводптъ только 

изъ вріш чаній переводчика Поэтики Аристотеля, Ордьшскаго, 

разъясненіе Аристотелева термина Mi'fxyjaii;, какъ обнимающаго 

собою смыслъ бол е обширный, ч ыъ «подражаніе», и зат мъ 

даетъ и сколько собствеиныхъ размышленій. Смыслъ этого разъ-

ясиенія тотъ, что «постепевно подымаясь» въ расширеыіи слова 
подішжаніе, «мы дойдемъ до людей, которые способны не только 

иодн чать, наблюдать, но и изучать наблюдаемое», а еще сту-

иевь — «и къ сказаннымъ дарованіямъ присоедтяется новое: 

сиособиость творить, создавать». Изъ словъ самого же автора 

очевидно, что подражаніе только при способности творить, созда-

вать получаетъ въ искусств н которое, далеко не первостепен-

- 
7 
-

ное и даже не второстепенное, м сто, и что «новая» способность /  

творить не истекаетъ изъ способности подражанія. Т мъ не ме-

іі е, въ качеств термипа Аристотеля, не отринутаго и не разъ-

яснепнаго Лессингомъ, «подражаніе» остается въ разсужденіи г. 

Аверкіева источпикомъ искусства, и авторъ пашъ только счи-

таетъ нужнымъ зам тить, что въ тоыъ смысл , который онъ 

иридаетъ ему, слово подражаніе «не заключаетъ въ себ ничего 

унизительнаго, а напротивъ, пріобр таетъ 
новый, высокій 

смыслъ». Между т мъ, при современномъ состояніи эстетики, 

едва ли допустиыо возводить подражапіе, въ какой бы то ни било 

степени его и въ какомъ бы то ни было «высокомъ» смысл , въ" 

д йствительный источникъ творческаго искусства. Творецъ фи-
лософіи безсознательнаго, Эдуардъ Гартманъ, пом щаетъ под-

ражаніе па пизшую изъ трехъ предварительныхъ ступеней 

(Vorstufen) художествениой д ятельности, и между прочимъ го-

воритъ: «Н тъ пичего удивительнаго, что эстетическая теорія, 

какъ и само искусство, аачала съ подражанія и зат мъ стараласьі 

изъ этой низшей предварительной ступеии вывести и ею объяс-

нить все искусство. При этой попытк 
тотчасъ же оказалось, 

что принятый принципъ, хотя онъ и представлялся непосред-

ственно удобнымъ, нн въ какомъ случа 
не былъ удовлетвори-

телепъ для объясненія искусства, а обнаружилъ стремленіе къ 

расширепію и выступленію изъ свовхъ естественныхъ границъ 

(iiber sich selbst hinausweist und fortdriingt). Это не могло быть 

открыто признано еще т ми эстетиками, которые въ первый разъ 

систематпчески изсд довали иринцппіальное значсніе подражанія; 

по стремленіе прпнципа подражанія къ расширенію тотчасъ же 

сказалось въ томъ, что слово Mtp.y](Tt; хотя и было удержано, но 

въ него втиснуто (hineingepfropft) значеніе, выходящее изъ гра-

иицъ его д йствительнаго смысла. Но для поздн йшихъ эстети-

ковъ н т ттакого ювиненія, если они просмотр ли это обстоя-

тельство и настолько допустили связать свою мысль авторите-

томъ Стагирпта, что защищали «подражаніе» какъ всеисчерпы-

вающій принципъ искусства, на томъ только основаніи, что ве-

- 
8 — 

ликій Аристотель установилъ его» ^. Одинъ изъ поздн йшихъ 

эстетиковъ, Карлъ Гроосъ, отдающій изсл дованію цодражанія 

въ искусств 
многія страницы своего труда (Einleitung in die 

Aesthetik) и придающій еыу несравненно важн йшее значеніе, 

т мъ не мен е, въ самомъ начал своего разсужденія о иемъ; 
считаетъ необходимымъ заявить, что «подражаиіе вн шнему 

міру ни въ какомъ случа 
ве можетъ быть принято едшіствен-

інымъ основаніемъ художественнаго творчества», что «іюдража-

! ніе вн шней природ есть только такъ сказатъ одыа рука искус-

ства». Зам чательн йшій изъ Французскихъ критиковъ истори-

І^ческой школы Тэнъ, придававшій подражанію высокую ц ну въ 

качеств 
орудія искусства, приписывавшій забвенію «точнаго 

подражанія» вырожденіе и гибель художественныхъ и въ част-

ности литературиыхъ школъ, т мъ не мен е не отводилъ для 

ыего значенія ни источішка, ни ц ли въ творческой д ятельности 

челов ка. 

Опред леиіе источаика искусства, данное г. Аверкіевымъ, 

ыоситъ печать внутренііяго самопротивор чія и лишено сплы 

анализа имешю потому, что онъ не искалъ подкр пленія въ ра-

1 ботахъ выдающихся эстетиковъ, ограничиваясь Аристотелемъ и 

Лессингомъ. Любопытною чертою, обнаруживающею и характе-

ризующею неустановленность его воззр нія, является еще новое 

противор чіе, страннымь образоыъ создаваемое имъ для себя. 

Въ то время какъ въ теоріи трагедіи подражаніе онъ еедву-

смысленно ставитъ источникомъ искусства и разъясняетъ это 

свое положеніе, въ предисловіи читаемъ о трудности «научиться 

сл дить (въ художественномъ произведеніи) за постепеннымъ 

раскрытіеыъ художественной идеи, разум я слово «идея» въПла-
тоновскомъ смысл . Въ письмахъ о Пушкяп 
г. Аверкіевъ 

склоняется къ воззр ніямъ Шопенгауера, и говоритъ, что «вло-

\І домъ худоиіественнаго мышленія является идея въ Платоновшмъ 
смысл ъ. Изв стно, однако, что между воззр ніями иа искусство 

) Philosophie des Schonen. 

— 
9 
— 

Аристотеля, Ш атоиа и Шопенгауера лежатъ непримпримыя 

противор чія. Платопъ вид лъ отраженіе божественной кра-

соты въ произведеніяхъ искусства, Формы безплотныхъ идей 

прекраснаго, первообразовъ, существующихъ самостоятельно вн 
J 

земной СФеры и доступныхъ созерцанію челов ка, одержимаго 

ыаніей, а на земное прекрасное смотр лъ какъ на слабую т нь 

красоты пдеальной; поэты, ио его представленіямъ, «не сами со-

бою говорятъ намъ вещи дивныя, ибо они вн 
своего разумаі 

но самъ Богъ чрезъ нихъ къ намъ глаголетъ». Такой всточникъ 

искусства, очевидно, не могъ быть сы шиваемъ съ подражаиіеиъ, 

и Аристотель п Платонъ сд лались основателями двухъ эстети-

ческихъ направлепій. Что касается Шопенгауера, то достаточно 

указать на сл дующія слова его: «сл дуетъ упомянуть еще 

пунктъ; въ которомъ нате ученіе объ иде 
очень расходится 

съ Платоновымъ. Онъ учитъ именно, что предметъ, который 

изящное искусство стремится представить, первообразъ живо-

писи и поэзіи, —•  не идея, а отд лъная вещь. Наше все пред-

шествующее изсл дованіе утверждаетъ прямо иротивополож-1 

ное, и мн иіе Платона т ыъ мен е способыо сбить насъ, что 1 

оно было источникомъ величайшей и общепризнанной ошпбки 

этого великаго челов ка, именно его неуваженія и отрицанія 

искусства, особенно поэзіи». «Платоіювскій смыслъ» идеи, при-

нимаеиый г. Аверк іевымъ, особенно въ соединеніи съ «под-

ражаиіемъ» и воззр ніяши Шопенгауера, очевидио, ускользаетъ 

отъ всякаго точнаго объясненія. Быть можетъ нашъ авторъ ка-

'Кимъ-нибудь логическимъ построеніемъ сум лъ разъяснить ука-

занныя противор чія, но изъ его критическаго разсужденія 

этого совершешю не видно; оно оставляетъ читателя въ полномъ г 

недоум ніи на счетъ источника и зиаченія искусства въ чело- \ 

в честв . 

Н тъ никакой ыадобностп сл дить въ нашемъ изложеніи шагъ 

за шагомъ за авторомъ въ его посл довательномъ разъясненіи 

теоріи Аристотеля. Рзжоводиыый Лессингомъ, г. Аверк іевъ 

достаточно полно и ясно раскрываетъ все богатое содержаніе 

— 
10 
— 

Поэтики великаго греческаго ФилосоФа. Необходимо остановиться 

только на т хъ пунктахъ, гд эстетическія представлеиія нашего 

вреиеии п соврененное искусство не находятъ въ воззр піяхъ 

Аристотеля и Лессиига достаточныхъ для себя основаній. 

Какъ изв стно, Аристотель отдалъ въ трагедіи предпочтеніе 

у д йствію передъ изображеніемъ характеровъ. «Трагедія есть под-

x -^. ражаніе не людямъ, а д йствію, жизни, счастію; и несчастіе 

і бываетъ въ д йствіи. И ц ль трагедіи—д йствіе, а не качество. 

По характеру людп бываютъ какими-нибудь, a no д йствіямъ 

счастливыми и несчастливыми. И такъ, въ трагедіи д йствуютъ 

не для того, чтобы подражать характерамъ, но чрезъ посредство 

д йствій захватываетъ трагедія и характеры. Такъ что д йствія 

[и вымыселъ — ц ль трагедіи. А ц ль важн е всего. При всемъ 

!тоиъбезъд йствіяневоз.можнатрагедія, а безъ характеровъ воз-

ыожна». Г. Аверкіевъсовершеннопризнаетъэтиположенія безъ 

оговорки и ограниченіи. По его словамъ—д ло идетъ въ словахъ 

Аристотеля о томъ, что должно первенствоватъ въ трагедіи no 

самой ея сущности, и, изм аяя н сколько слова Аристотеля, ав-

торъ приводитъ его наглядное сравненіе относительной важности 

въ трагедіи д йствія и характеровъ: «характеръ въ трагедіи то 

| же, что краски въ живописи; распорядокъ д йствія (у Аристо-

( ' 
a теля «ми ъ», вымыселъ) то же, что рисунокъ. Простой очеркъ, 

сд ланный м ломъ, нравится бол е, ч мъ безпорядочно наложеи-

ныя краски, какъ бы он 
ни были сами по себ 
прекрасны». 

«Возможиа ли трагедія безъ д йствія?» спрашиваетъ г. Аверкі-

евъ, потв чаетъ: «Н тъ. А возможна ли она безъ характеровъ? 

ч Да, безъ нихъ она еіде возможна». 

Подобное воззр ніе па драматическоз искусство могло быть 

I справедливо только во времена Аристотеля, и современная эсте-

'тика вынуждена была отказаться отъ пего. Когда еще психоло-

гической теоріи въ ея современномъ смысл 
для искусства ие су-

ществовало, гепіальпый умъ Шекспира^разгадалъ бол е важ-

, ное назначеніе и бол е опред ленную ц ль драмы и характеровъ 

. въ ней. Устами Гамлета онъ говоритъ объ актерахъ: «Они