Языческий обычай в Брацлавщине "гоныты шуляка"
Бесплатно
Основная коллекция
Тематика:
Этнография народов России
Издательство:
Год издания: 1895
Кол-во страниц: 43
Дополнительно
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
J! £6 ill шчпііівшівимшеіііііігб ГОНЫТЫ Ш Ш К А". ( Э Т Н О Г Р АФ И Ч Е С К І Й Э Т Ю Д Ъ ) . - ^Ш е— иврггьл ОоснгрдасеноЬсІваго. О т т и с к ъ и з ъ ж у р н а л а „ К І Е В С К А Я С Т А Р И Н А " . —^- s ^S ^o ^S ^i К І Е В Ъ. Явпографія Г. Т. Корчаяъ- Н овицкаго, Михаііловская улиаа. д. Л) 4-д. 1895.
Языческій o t aal въ Враравщин „гоныты шщка". ( Э Т Н О Г Р АФ И Ч Е С К І Й ЭТЮ ДЪ). Этому обычаю меныпе всего посчастливилось у насъ, потому что онъ сохранился едва только въ н сколькихъ у здахъ Брацлавщины, а иыенно: въ винницкомъ, литинскомъ, гайсинскомъ, а отчасти въ ямпольскомъ и брацлавскомъ, и то, кажется, не во вс хъ селахъ, а спорадически, лишь въ тавихъ м стахъ, гд н тъ церквей, или по крайней м р , священниковъ, т. е. въ приписвыхъ приходахъ, гд некому было пресл довать его. Очевидно, духовенство съ особенной энергіей пресл довало этотъ обычай, какъ потому, что онъ праздновался въ первый день поста (Петровокъ), такъ и потому еще, что онъ слишкомъ напоминаетъ вакханалію древняго міра. М. С , авторъ статьи въ Под. Епарх. В дом. за 1884 г. №№ 23 и 24 „М стный народ ный праздникъ, имевуемый „Розгри", съ негодованіемъ говоритъ: „и духовенство должно, иаконепъ, вооружиться противъ безчинныхъ гульбищъ вс ми средствами; мы говоримъ: наконецъ, ибо не присісорбно ли, что этотъ, врайце выдающійся по сво имъ безобразіямъ праздникъ на глазахъ духовенства продолжаетъ существовать и до настоящаго времени, какъ существовалъ въ темныя времена „Стоглава" и несомн нно существовалъ еще тогда, когда, по словамъ л тописца, обитатели Руси лживяху зв риньскимъ образомъ, живуще скотьскы, и схожахуся на игрища, на плясаніе и на вся б совская игрища, и ту умыкаху жены себ ". И д йствительно, духовенству удалось /
вывести этоть обычай во многихъ приходахъ, гд сл ды его сохранилнсь едва только въ шуляковыхъ и сняхъ; но во многвхъ м стахъ народъ энергично защищаетъ свой обычай и сохранилъ его, хотя постуиился ритуальными подробностями, почему праздникъ принялъ характеръ обыкоовенвой іюпойки въ корчм съ п снями фривольнаго свойства, нли шумная часть праздпика перенесена въ л съ. Мн разсказывалъ одинъ священникь, что въ его приход , въ литинскомъ у зд , были прихожанки безукоризненныхъ правилъ, скромныя, благочестивыя, почитавшія великимъ стыдомъ и гр хомъ пос щать корчму. но въ день „Шуляка" он подъ вліяніемъ обычая и общественеаго мн еія принимали въ корчм самое д ятельное участіе въ праздник „шуляка*. Такова сила обычая! Поэтому не удивительно, что этнографы кочти не знаютъ обь обыча гонять „шуляка", а если знаютъ, то очень немного и въ неясныхъ п неоиред ленныхъ чертахъ. Въ лечати, мв по крайней м р , изв стна только маленькая статья М. С , о которой я выше упомянулъ. Я. уже года два стараюсь отыскать подробвости этого обычая и самъ личео, и черезъ знакомыхъ, но не могу иохвалиться удачей, потому что все то, что мн удалось собрать, не представляетъ ничего ц лаго: все отрывки и кусочки. И не удивительно, народъ не охотво показываетъ то, на что другія сословія смотрятъ съ негодованіемъ, какъ духовенство, или съ презр ніемъ, какъ шляхетство, видя въ немъ хлопскіе ^забобоны". Счастливая случайвость дала возможность Г. A. В. записпть полвый ритуалъ этого праздника со словъ Ивана Лукіяныча Солодаря, жителя с. Бохоникъ, винницкаго у зда. Поэтому это даетъ мн въ свою очередь возможность позвакомить читателя „Кіевской Старины" съ им ющимся у меня матеріаломъ объ обыча у насъ гонять „шуляка"; но такъ какъ мой матеріалъ не велиЕъ и не можетъ претендовать на то, чтобы исчерпать предметъ во всемъ его объем , то во мн рождается надежда, что моя зам тка вызоветъ, быть можетъ, ц лый рядъ новыхъ записей, поправокъ и дополненій.—
Въ первый день Петровокъ бабы, вставши рано, собираютъ ттровизію, какую считаютъ нужнымъ взять для приготовленія общаго угощенія на празднеств „Шуляка". Зат мъ каждая изъ нихъ въ своемъ двор бьетъ курицу хворостиной и наблюдаетъ, если курица при этомъ эксперимент подскакиваетъ и не пугается, то это признается хорошей „прим той", наоборотъ, прис вшая курица, смирная при этой операціи, являетъ несомн нный признавъ неудачъ въ бабьемъ хозяйств . Скотъ выгоняетъ хозяйка лично въ „череду", строго приказывая пастуху смотр ть за чередой, такъ какъ сегодня бабій праздникъ и имъ не до скота. Отъ череды бабы идуть группами въ 6—15 особъ, каждая группа отправляется на свою улицу или огородъ сос дки, м сто будущаго празднества. Выборъ м ста обусловливался т нью и ВОДОЁ. Поэтому раскидистыя в тви вербы, неразлучной спутницы воды, чаще всего, или почти всегда • служатъ куполомъ храма шуляковскаго празднества. Случается, что группа изъ такого Еутка или улицы, гд н тъ ни воды, ни вербы, словомъ—на возішшенной части села, тогда бабы учинятъ маленькій подвохъ въ праздничномъ ритуал . Дв ловкія бабы вооружаются заступами и копаютъ яму, а дв другія носятъ воду, и лужа готова; вишенька преисправно исполняетъ обязанность вербы; главное только условіе, чтобы оетальные члены группы игнорпровади зат и подруги; и он , д йствительно, во все время кажутъ видъ, что не зам чаютъ прод локъ работницъ. Еогда, такимъ образомъ, м сто выбрано или приготовлено, бабы тогда сообща д лаютъ изъ платковъ шуляка, приставивъ ему клювъ и ноги изъ прутиковъ, обвернутыхъ тряпками. Шаика ему д лается изъ пяти платковъ, а на «иину кладется каптуръ (очипокъ, чепець) въ вид с дла. Готоваго шуляка сажаютъ на разостланный платокъ, ііо угламъ котораго насыпаны кучки зеренъ: просо, овесъ, жито, конопляное с мя и проч.; промежъ кучекъ зеренъ на средин каждаго края платка разставлены: на 1-мъ хл бъ, ыа 2-мъ лукъ, на 3-мъ сыръ и на 4-мъ мясо. Усаживая вуклу шуляка на платокъ, бабы поочередно поворачиваютъ ее клювомъ въ зернамъ, хл бу, луку и • сыру, а останавливая ее иередъ мясомъ, оставляютъ въ этомъ
положеніи. Зат ігь вс бабы разсаживаются вокругъ шуляка и пьютъ водку, приговаривая къ нему: „He дывысь на куры, a дывысь на падло". He йды до курей, а иды до падла*. Зат мъ. сидя-же поютъ: Якъ задумавъ шулякъ На старисть женытысь, To захотпвъ на весилля Все іітаство спросыты ЯЕЪ ВСИ наши гречви Пришлы ва в свлла, ЯЕЪ вси птаки прылетилы: Крукп прыш.ш ІЛІШЕЫ, Зыма изъ мирозомъ, Драбенястымъ возомъ. Ырывезлы горилЕы Ч тыре барилвд; Горобци напылысь, Оавгиря побылы, А вороны, стари жояы, Коровай мнсылы, СВПТЫДЕВ сыныци, Сыдятъ на полыци, ЯЕЪ ридны сеотрыци, Иидыкъ ходыть по хатп. Все вурву та вурву, Сыдыть шулЯЕЪ на печи, Журытся за курку: „Яісъ бы мсни, курка, To я зъивъ бы іи тутка, Якъ бы меви ще й Еурча To я бъ пишовъ го-ча-ча(?). Лыпнувъ у ввБонде,— Сыдыть пивень ва воротахъ Въ червоныхъ чоботахъ, ШуляЕъ изляЕався, Та въ Бурки сиытався: „Що то за такее Дыво за ісалее,— « Сыдыть ва воротяхъ Въ ч рвоиыхъ чоботяхъ"? ШуляБЪ розигыався Въ одвироЕЪ загнався, Явъ упавъ, зубы стявъ, Та не сиаыилтавеа.
Окончивъ п сню, бабы шумно поднимаются и пляшутъ „Метелыци" вокругъ платка, орип вая. Ой кумцю, мет лыця! Чо у Шулякъ п ж нытся? Тр ба ІОЖКИ, треба мыскы, Тр ба вявьки до колысвы и up. Утомленныя пляской бабы опять садятся и приготовляютъ изъ платковъ „мале шуляченя"; когда и шуляченя готово, дв изъ бабъ, изображая изъ себя птицъ, убаюкиваютъ „шуляченя", а хоръ бабъ поетъ колыбельныя п сни: Ходыть СОНЪ ЕОЛО ВВЕОНЪ, А дрвиота воло плота, Пыта тця сонъ дримоты: „Де иы будемъ иочоваты? Де хатывБа тепленьЕа Де дытыика иыленька, Тамъ мы буд мъ ночуваты И дытыну колысаты. Стоить дытя коло граба, Іому спнваютъ: воно раде! Ой, якъ же ты, дытя, раде, Н аи епввае вся іроиада: пОй зъ лпсочЕу па горбочку... Третьей колыбельной п сни сообщающій не помнитъ, но €ё поютъ тихо, а къ концу п сни зап вало поднимаетъ голосъ и будитъ „шуляченя". Вс бабы, встревоженныя пробужденіемъ шуляченяты, поднимаютъ сиоръ о томъ, кто былъ причипою его пробужденія, а между т мъ, чтобъ успокоить шуляченка, т изъ бабъ, которыя кормятъ еще ребятъ своимъ мо ЛОЕОМЪ, берутъ по очереди шуляченя и д лаютъ видъ, будто кормятъ его. Успокоеннаго малютку кладутъ подъ крыло старому шуляку, а сами опять пляшутъ „метелыцю", прип вая: Ой гуляла рыба аъ раЕомъ. А петрушБа съ пастерваЕомъ... и т. д. Бросивъ танцы, бабы начинаютъ кривляться, жестикулировать, изображая илъ себя пьяныхъ, и иодп ваютъ:
б Даи-же мени, Боже, недили дождаты, Пиду s до роду гулаты. Сюда-туда онъ-куда, до роду гудяты... и т. д. Понхавъ ній иылый ва ярмарокъ-ярмарій, Купывъ мыпи воралыки— Ось воны на иени! Щобъ я ему бровъю иоргаіа, Щобъ я ему правду Еазала. Я н хочу правду казаты И не хочу бровью моргаты. Поихавъ иій мылый ва лрнароЕЪ, яриаріи Купывъ ывии хустыночву, ось она на мени! Щобъ я ему a црИоихавъ мін ыылый на яриароЕЪ. Купывъ мени спидвыченьву. Ось ова на ы вп! Щобъ я ему и пр. Доихавъ мііі мылый и пр. Купывъ ыыни чоботочки. Ось овы на меіші Щобъ и пр. Уберусь я во всю збрую И ииду я у фасолю! Купы мылый ііаргісолю. Ты до проса, и я до проца, А ты взутый, а я боса, Цыть, старый, мовчы, старый! И ты такііі, и я тава! И вся наша родывоиька такая, Щобъ выпыты горилочки радая. Посл этихъ двухъ п сенъ, бабы окружаютъ платокъ, на которомъ лежитъ шулякъ, и, загнувъ руки назадъ и покачиваясь. поютъ: Зъ веч ра въ недилю Посію ша.іьвію, Черезъ люти мороз ньки Д ся я подію: Въ двери не поспію, Въ викво не посыію, Бвдва гъ ыоя головоаьБа Де ся я noдію! Роступыся, сыра зеиля, Чорезъ тебе полизу!
Земля роступылась, Мыла сольятылась. ІІросты жъ ыеви, сыра зеиля, Що л согришила тан передъ тобою. Черезъ тлжви порожеаьки, ч резъ лыху долю. Ой умру я, умру, Тай буду дывытысь, Чы не буд мій МЫЛ НЬЕІЙ За ивою журытысь? Мылыіі зажурывсл, Вгявъ пидголывся. Колыбъ взялы тнло съ хяты. To ябъ ожеыывся. А ыыла ипчула, таи заголосыла, Н йдвть, диты, въ сдужбу, Бо я еще жыва. Зат мъ опять вс бабы садятся вокругъ платка и поютъ п сню, которой сообщающіи, къ прискорбію, не могъ припомнить; къ концу п сни вс вскакиваютъ; и та изъ бабъ, которая равыпе поднимется, становится ве круга, а прочія внов* садятся и поютъ. Е-жъ въ мен , кумцю, Е-жъ въ мене, любию, Ыа обори курочса съ раб ньЕими Еурченягками Стоящей ве кр га баб говорятъ: „А идитъ, кумо, въ нашу комвавію". А она имъ отв чаетъ п сней: ()й нэ пвд , куицю, Ой ае пиду, любиго, Бо забер шулякъ Мои курчевята. Подруги ей возражаютъ: ЯЕЪ Н пидешъ, куяию, любци, To все таки курченята твои ве будуть! Мы сегодия ШулячевБа свого спіималы Будь, кумцю, будь, любдю! Будь ж тави у васъ! Дывить-ио-сл, кумасеиьЕв, голубовьки! Шулякъ ыа иою обириу лотыть, Идитъ жс-но ноиогайте, Бо сже мою курочву исть! ОГі збислыся кумасеиіБы:
s Шуляч нька ва обори неиа! А вгв піуллч иько ось д , межъ вамы! Добре, вуыасевько, що вы м ии свазалы, А мы тото шу.ілч иька Роаирв мо на трое: Тоби, кумцю, НИЖЕП, Тоби головоньва, М аи серодыика, Гай, гай, гай! При словахъ п сни: „А мы того шуляка" бабы разрываютъ Шуляка на части, а стоящая вн круга баба указываетъ, кому какая часть куклы должна достаться. Себ она беретъ голову съ шапкой пзъ пяти платковъ; бабы платки выкупаютъ, платя по золотоыу. Собранная сумыа идетъ на общую „учту". Поднимаясь съ м ста, бабы перекидываются шуточками на счетъ своихъ отсутствующихъ ыужей въ род такой:—„Отце, кумо, де винъ у дитька оре и куды ему исты несты?" И эта часть празднества заканчивается п сней: Ои пиду я лугоиъ, та лугоиъ, Таиъ иін мылын оре плугомъ, Боносу я ему исты, Чы в скаже ИСІИІ систы? Повесу а иу пыты Чы ве буд говорыты? А иі& мылнй ваивса, иапывся, Та по лувв покотывсл. Подъ звуки п сни подружки направляются къ искусственной или естественной луж , въ которую насильно стараются ввести другь дружку, но д ло, обыкновенно, оканчивается выкупомъ,—только та изъ подругъ, которая р пштельно не можетъ или не хочетъ дать выкупъ, д лается жертвой насилія, и ее садятъ въ лужу. При этой цереміи ей говорятъ: „Я тебе купаю, кумцю, въ водыци, а ты ыене въ горидьци!" Собранный такимъ образомъ выкупъ, пріобщается къ выкупу за платки и служитъ фондомъ для предстоящей пирушки. Зд сь же, обыкновенно, болыпинствомъ голосовъ р шается, въ чьей хах закончится праздникъ. Выборъ чаще всего падаетъ на ту хату, хозяйка которой отличается бойкостью и юркостью, Зат мъ, какъ бы желая выразить честь будущей своей хозяйк и началь
ниц пира, подруги провожаютъ выбранеую къ ея хат съ п снями: Якъ бы меии сяки-тави ш.сарбуаци, To ябъ вышла на улыцу у аочн, To лбъ соби со.іовейка вашда, To ябъ соби до здоровіл діишла Хату м сты, сины месты, 8а т лятаыи иты, Колыбъ меии, Госиоды, Васыля найты! И хлибъ въ печи доппка тца, И Васыль пидъ ВЕЕНОИЪ дожыдаетцж. He стій же ішдъ ВИБНОЫЪ, He uaxau рукавоых. Бо я рыбку сичу И не ыаю часу. Ой на гори ячмевь, А въ долыші жыто, Въ чистинъ поли, кран дороги, Козачеііы.а вбыто. OS убыто, вбыто, Зан сено въ жыто, Чериымъ ШОВЕОЫЪ—Евтанкою, ОЧ ПЬЕЫ заврыто. Выйшда дивчына съ чорныыы очыма, Пидняла китаечву, Таи заголосыіа. Выйшла другая, та вж н такая, Пидняла ЕитаечБу, Тай иоциловала. Выйшла третяя, Та зъ ноьои хаты: Було тобо, вражій сыау, Ыасъ трехъ пе кохаты! Co двора своего будущаго амфитріона расходятся бабы по домамъ прип вая: Ото ыеои иылый, ото иени душа! Червова китаечка ЕОЛО капылюпіа. Дома каждая баба старается поскор й шжончить хозяйственныя свои занятія и сп шитъ къ избранному м сту. Когда соберется ихъ достаточно на условленномъ м ст , то при вход въ хату поютъ: Я до тебе, куицю-любчю, IU годывви прышла!