Концепция личности М. Горького и роман В. Я. Зазубина "Горы"

Vl. Горький и культура

Министерство культуры Нижегородской области 
Администрация города Нижнего Новгорода 
Институт мировой литературы им. А.М. Горького Российской академии наук 
Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского 
Нижегородский государственный педагогический университет 
им. Козьмы Минина 
Государственный музей А.М. Горького

М. ГОРЬКИИ и  КУЛЬТУРА

Горьковские чтения -  2010
29-30 марта

Материалы XXXIV 
Международной научной конференции

Нижний Новгород 
РИ «Бегемот» 
2012

УДК 821.161.10 
ББК 83.3(2=Рус)6-8 
Г 71

Г 71 
М . Горький и культура. Горьковские чтения 2010 года:
Материалы XXXIV Международной научной конференции. 
Нижний Новгород: РИ «Бегемот», 2012. 400 с.

ISBN 978-5-904926-15-1

Редакционная коллегия 
М.Г. Уртминцева (отв. редактор), ГС. Зайцева, В.Т. Захарова, 
И.К. Кузьмичев, Л.А. Спиридонова, Т.А. Рыжова

XXXIV Международная научная конференция «Горьковские чтения- 
2010. М. Горький и культура» состоялась 29-30 марта 2010 г. в Нижнем 
Новгороде. Культура в понимании М. Горького -  явление судьбоносное, 
воплотившееся в его художественном творчестве, в публицистической 
и общественной деятельности, сыгравшее определяющую роль в формировании мировоззрения писателя. Материалы исследований посвящены роли 
М. Горького в становлении отечественной культуры, многогранным взаимоотношениям писателя с деятелями русской культуры, вопросам научной биографии художника, проблемам эстетики художественного творчества, изучению архивов и эпистолярия писателя, а также теории и практике музейной 
работы по сохранению и интерпретации его наследия.

ISBN 978-5-904926-15-1

© Нижегородский государственный 
университет им. Н.И. Лобачевского. 2012

КОНЦЕПЦИЯ ЛИЧНОСТИ м. ГОРЬКОГО 
и  РОМАН В.Я. ЗАЗУБРИНА «ГОРЫ»

Л.В. Суматохина
(Москва)

Среди произведений советских писателей, которые Горький 
особо выделял в 30-е годы, следует назвать роман В.Я. Зазубрина 
«Горы» о кампании хлебозаготовок и начале коллективизации на 
Алтае. Ему посвящена большая доля переписки писателей, опубликованная лишь частично. Изучив ее в полном обьеме, можно 
с уверенностью сказать, что первая книга романа увидела свет 
только благодаря неоднократной поддержке Горького. Он также не 
раз защищал роман от жестокой критики.
Объяснить высокую оценку Горьким этого произведения можно не столько художественными достоинствами романа (которых 
он, впрочем, не лишен), сколько совпадением концептуальных 
положений Горького с художественной идеей романа Зазубрина. 
Рассмотреть горьковскую концепцию личности в рамках доклада 
в полной мере невозможно. Остановимся на тех ее аспектах, которые непосредственно связаны с оценкой писателем коллективизации и романа Зазубрина.
В публицистике М. Горького 1930-х гг. концепция личности 
приобрела отчетливые очертания мифа о «новом типе человека, 
созданного советской действительностью» [27, 84]. Эту концепцию можно назвать стержнем мировоззрения писателя в последние годы жизни. С ней связано, в частности, и отношение Горького 
к коллективизации, которую он в письме И.В. Сталину 8 января 
1930 г. оценил как «переворот почти геологический»: «Уничтожается строй жизни, существовавший тысячелетия, строй, который 
создал человека крайне уродливо своеобразного и способного

ужаснуть своим животным консерватизмом, своим инстинктом 
собственника»'. Из приведенной цитаты видно, что Горького 
волновали не столько экономические цели сталинской политики, 
сколько перспектива масштабного изменения сознания миллионов 
людей.
В публицистике Горького 1930-х годов эта мысль развивается 
последовательно и настойчиво: «Ведь нельзя не радоваться, видя 
и чувствуя, как перерождается мелкий собственник крестьянин, 
становясь настоящим общественником <...> Бывало, товарищи, 
работаешь у зажиточного крестьянина или казака и видишь: разумный человек, а односельчанам своим -  лютый враг. Сытость 
и здоровье его скота ему дороже не только жизни прохожего батрака, а дороже и жизни односельчан и даже родственников, которые 
беднее его» [27, 78]; «.. .мужицкая сила -  сила социально нездоровая <...> в основе своей не что иное, как инстинкт классовый, инстинкт мелкого собственника, выражаемый, как мы знаем, в формах зоологического озверения». Его «перевоспитание <...> имеет 
целью изменить классовый тип человека, воспитанного веками 
зверской собственнической культуры» [27,148-149]. В статье «Литературные забавы» Горький писал: «Основная тема всесоюзной 
литературы -  показать, как отвращение к нищете перерождается в 
отвращение к собственности. В этой теме <.. .> заключен материал 
для создания «положительного» типа человека-героя...» [27, 257].
В Архиве Горького сохранились письма и документы, по которым можно судить, что Зазубрин имел довольно трезвое и ясное 
представление о том, что творится в деревне, обо всех «перегибах» и злоупотреблениях. И он не оставлял Горького в неведении 
об этих фактах. Позиции Горького и Зазубрина совпадали в главном. 5 мая 1930 г. Зазубрин писал Горькому: «Конец 29 и начало
30-го гг были для СССР полны событиями, по размаху близкими 
к Октябрьской революции»^. В следующем письме, от 17 июня, Зазубрин развил эту мысль: «.. .Очень жаль, что не можете приехать. 
Ведь у нас буквально прошел шквал третьей революции. <...> 
Особенно интересные события разыгрались как раз на территории 
Сибири. <...> Нынешней зимой я бродил по тайге, объехал массу деревень, видел и слышал все своими собственными глазами 
и ушами»^. Через год, 22 июня 1931 г., он охарактеризовал роман 
как «книгу жизнерадостную и полнокровную» и отмечал: «Книгу 
свою я пишу как итог всем попыткам крестьянства устроить свою 
жизнь по-своему и как первый шаг рабочего класса к овладению 
дикой стихией частных собственников»'*. Здесь наиболее отчетливо проявилось совпадение замысла Зазубрина с концепцией Горького.
В первую очередь, убеждениям Горького в романе «Горы» соответствовал образ кулака Андрона Морева. Защищая роман от критика 3. Штейнмана, Горький писал в статье «Литературные забавы», что действие этого произведения «развертывается на Алтае, 
в среде звероподобного сибирского кулачья» [27,267].
Создавая образ кулака. Зазубрин использовал традиционный 
сюжетный ход сибирского романа, рассказав историю рода Мо- 
ревых. Родоначальник этого семейства, дед Магафор, -  убийца 
и насильник. История семьи показана как ежедневная привычная 
будничная цепь преступлений. Богатство крепкого хозяина замешано на крови, обмане, жадной жестокости. Такова же история 
рода Чураевых в романе Г.Д. Гребенщикова, Громовых в романе 
В.Я. Шишкова «Угрюм-река».
Зазубрин постоянно подчеркивает звериное начало в человеке и человеческих отношениях. Через весь роман проходит образ 
медведя, становясь символически многозначным. Зазубрин даже 
переиначивает на свой лад известную пословицу. «Человек человеку медведь», -  говорится в романе. Как реализация метафоры 
воспринимается и поговорка «медвежий угол». Когда в конце первой книги романа арестованный Андрон Морев бежит из-под стражи, коммунист Безуглый комментирует. «Одним медведем в горах 
стало больше».
Зверь в изображении заядлого охотника Зазубрина силен и красив, а человек звероподобен. Идея Зазубрина достигает кульминации в сцене срезки рогов у маралов, когда дед Магафор сосет кровь 
из обрубков рогов, и сноха едва отрывает его от ослабевшего марала. Натуралистическая сцена воспринимается как своеобразная 
реализация расхожей политической метафоры той эпохи: «Кровь 
пили все Моревы, Мамонтов, Чаш;егорев, Б)^теев и Пахтин»^ Как 
и в других сценах романа, здесь параллелизмом подчеркнуто сходство зверя и человека. Андрон своими руками убивает любимую 
маралиху Тонконожку. Ее глаза, по-человечьи красивые, напоминали Мореву девушку Сусанну, которую он безответно любил 
в молодости, и которая предпочла смерть свадьбе с Андроном. 
«Раз не мне, так лучше никому», -  сказал он о погибшей Сусанне 
своему сопернику. Тонконожке Андрон перерезал горло со словами: «Товарищам тебя не покину!»*. Любовь показана Зазубриным 
как жажда обладания, «звериный инстинкт собственника».
Однако не все так однозначно в романе. Тема зверя, особенно 
образ медведя, развивается и в другом направлении. Прежде всего, 
отметим, что во внешности самого Зазубрина, по воспоминаниям 
современников, было что-то медвежье. В одном из первых писем 
Горькому, будучи редактором журнала «Сибирские огни», Зазубрин называл себя медвежонком-пестуном, а молодых сибирских 
писателей и поэтов -  медвежатами, у которых трещат ребра от его 
опеки’.
Следуя традициям сибирского романа. Зазубрин изображает в «Горах» представителей исконной народности -  алтайцев, с 
их почти первобытным мышлением. Молодые охотники Эргемей 
и Эрельдей разговаривали на медвежьей охоте «шепотом, на особом условном языке, чтобы звери не могли их услышать и понять 
<...>, медведя называли прадедом и великим человеком»*.
Главный герой романа, коммунист Безуглый, чувствует себя на 
охоте почти как алтайцы, «люди-дети»; «Он не мог отвести взгляда 
от пятипалых отпечатков на снегу. Он не в первый раз видел следы 
медведей. Они всегда волновали его своим сходством с человеческими. Босые предки пробрели тут в утомительных поисках пищи. 
Он скоро увидит их волосатые мускулистые спины»’. По Зазубрину, в каждом человеке много первобытного, что тесно связывает 
его с матерью-природой, и звериного, что делает людей извечными 
врагами друг другу и держит их в состоянии войны всех против 
всех.
28 августа 1931 года Зазубрин писал своей сибирской знакомой 
Е.Н. Орловой: «Коллективизация, уничтожение частной собственности, а за нею и семьи -  оборвут многое звериное в нас. Человека 
с землей, со звериной волосатой ее грудью будет связывать только женщина. В ласках мужчины и женщины еще долго будет плескаться море, море -  колыбель всего живого. В ритме волн древнего океана зародилась жизнь. Мы долго еще не сможем противиться 
инерции этого ритма. В конце концов, нужно ли это? (Сопротивление). Я думаю, что нет»‘®.
Нетрудно заметить, правда, что там, где Горький говорит «они». 
Зазубрин пишет «мы». По замыслу Зазубрина, борьба, коренной 
перелом происходит не только в социальной структуре общества, 
но, не в меньшей степени, в сознании самого главного героя.
Герой романа (как Давыдов в «Поднятой целине» Шолохова) 
едет в алтайскую деревню проводить хлебозаготовки и создавать 
колхоз. Он сталкивается со множеством сложнейших жизненных противоречий, в том числе и в себе самом. Прочитав диалог 
Безуглого с Андроном Моревым в отрывке, предназначенном для 
альманаха «Год шестнадцатый». Горький совершенно справедливо

отметил, что «кулак весьма красноречив и философия его соблазнительна для индивидуалиста», тогда как коммунист «будто нем 
по природе своей»” .
Безуглый действительно немногословен в политических спорах, на которые его вызывают разные герои романа. Когда он начинает говорить (например, в образцовой коммуне «Новый путь»), 
речь его мало убедительна, по крайней мере, с художественной 
точки зрения. Читатель ждет от героя активных действий, но его 
характер больше раскрывается во внутренних сомнениях и противоречиях. Он едет на охоту с Андроном Моревым и успокаивает 
себя: «Неужели я его на хлебозаготовках помилую?»*^. Он с тоской 
вспоминает о великолепном яблоневом саде, который вырастил 
его дед. Желание продолжить это великолепное дело несовместимо с сознанием своей миссии в деревне, с мыслью, что кто-то (как 
и он) пришел описать и забрать у деда его сад. Тоску по этому 
саду герой буквально вырывает из себя -  как собственнический 
инстинкт. Не раз он ловит себя на мыслях остаться в селе, в своей воссоединившейся семье: «Безуглый с горькой завистью снова 
подумал о деде. Он хочет, чтобы и у него дети пахали свои поля 
рядом с его полем, чтобы и его внуки сеяли со своими отцами. Он 
хочет жить вечно»'^.
Безуглый, в судьбе которого есть параллели с событиями жизни автора романа (воспоминание о XV съезде партии и Сталине 
на этом съезде, подозрение в нечистоплотности и угроза исключения из партии), -  колеблющийся герой. Это смелый человек, герой 
Гражданской войны в горах Алтая, не понимаюш,ий причины своих сомнений и колебаний. Когда-то, во время Гражданской войны 
Андрон Морев спас Безуглому жизнь, спрятав на пасеке и исцелив 
от ран. Теперь Безуглый приехал изымать у богатых хозяев хлебные «излишки», «зорить» его хозяйство. Автор облегчает герою 
острый внутренний конфликт, подчеркивая небескорыстность

дальновидного Андрона, «привечающего» раненого красноармейца: «Може ихняя возьмет, и возьмет навдолго»*''. Кроме того, во 
время охоты Безуглый спасает Морева от лап разъяренного раненого медведя. Герои квиты. На самом деле в Безуглом живо нравственное чувство, независимо от того, какие личные отношения 
связывают его с «кулаком». И хотя автор сюжетно облегчает герою 
задачу нравственного выбора, раскулачивание Андрона -  трагедия 
и для уверенного в своей правоте Безуглого.
Вероятно, поэтому Горький не счел Безуглого «положительным лицом» романа и видел героя в другом персонаже произведения -  коммунисте Игонине, который, действительно, далеко ушел 
от своего «звероподобного» прошлого, когда покупал «барыньку» 
за два пуда муки (эпизод был купирован цензурой в издании 1980 
года). В неопубликованном ответе Ф. Панферову на его «Открытое письмо» Горький писал: «Мало ли какими путями приходят 
люди к единой, великой правде, очиш,аясь от прошлого. <...> Иго- 
нин -  крупное достижение автора. Именно из людей такого типа 
вырабатывались в одну сторону герои, подобные Чапаеву и знаменитым партизанам Гражданской войны, в другую -  Махно, Антонов <...> Вместо Махно или Антонова он стал честным рядовым 
коммунистом»' ^
Споры о романе, так или иначе, были связаны с концепцией личности. В июле 1931 года Зазубрин несколько дней прожил в Горках. 
16 июля он читал здесь роман «Горы» Горькому, его домашним, 
Воронскому, Бабелю, Сейфуллиной. А.К. Воронский вспоминал: 
«За ужином я сказал Зазубрину, что материал, по-моему, лучше 
оформления. Непонятно, как можно писать, что природа -  сволочь. 
Это -  клевета, какой-то нехороший нигилизм. Горький покосился 
на меня»*®.
Зазубрин в письме Горькому от 13 августа 1931 г. передает 
его слова иначе: «Воронский мне сказал: «Роман Ваш никудышный. Герой -  чепуха. Я протестую против этой книги от первой 
до последней ее строчки. В романе нет ни одной хорошей фразы. Бабель потому и сбежал, что не хотел в глаза говорить Вам 
горькие слова. Фраза у Вас должна быть неграмотной и неуклюжей, а Вы ее зализали. Жизнь против нас, а Вы ее куда-то тащите. 
Какая ерунда -  пытаться перекрыть звериное начало чем-то там 
коммунистическим»” . Последние слова особенно возмутили Горького: «Это уж отчаянно плохо, это пахнет гнилью»’*. Как и заглавие 
статьи 3. Штеймана «Тарзан на хлебозаготовках»: «С «Тарзаном» 
сравнивается герой повести коммунист Безуглый. Не могу признать это сравнение остроумным, ибо очень легко сравнить любого 
человека с выдуманной полуобезьяной...» [27, 267]. Для Горького 
были неприемлемы как неверие в возможность «перековки» человека, так и нарочито примитивная трактовка главного героя и художественной идеи романа Зазубрина, акцент на натуралистических 
сценах романа и их оценка вне контекста произведения.
В неоднозначности образа главного героя, возможно, заключается одна из причин незавершенности романа. Вышла в свет лишь 
первая его часть. Собрав много материала, для чего специально автор ездил на Алтай в 1934 г., напряженно работая в 1934-1935 гг.. 
Зазубрин так и не написал 2-ю и 3-ю части романа, хотя и мечтал 
закончить «Горы» и начать работу над давно задуманным романом 
«Баран» («Золотой баран») на монгольском материале. В конце концов, он отложил «Горы», чтобы написать пьесу об ученых-медиках 
«Человеческие обязанности», к неудовольствию и разочарованию 
Горького.
Суровому критическому разбору пьесы посвящено последнее 
письмо Горького Зазубрину’®. Комендант дома Горького на Малой 
Никитской улице И.М. Кошенков привел в своих записях слова 
Горького о романе Зазубрина: «Горы будут, но книги не будет»^". 
Таким образом, в романе Зазубрина «Горы» Горький более всего

ценил стремление изобразить социальные преобразования в деревне как трудный процесс рождения нового человека, появление 
фундаментальных изменений в сознании людей. Оба писателя 
искренне разделяли эту утопическую идею. Однако довести ее 
до окончательного воплощения в романе, не исказив жизненной 
и художественной правды, Зазубрину, вероятно, не удалось. Это 
вполне могло стать одной из причин того, что роман остался недо- 
писанным, наряду с сокрушительной критикой, цензурными препятствиями и трагической судьбой автора, арестованного и расстрелянного в 1937 г.

Примечания

' Из переписки А.М. Горького / Подгот. текстов 3. Черновой; коммент. С. Заики, Л. Спиридоновой, 3. Тихоновой // Известия ЦК КПСС. -  1989. № 7. С. 215 

^ Архив А.М. Горького: Т. X. Горький и советская печать. Кн. 2. -  М.: Наука, 

1965. С. 365

^ Литературное наследство Сибири.- Новосибирск: Западно-Сибирское кн. 

изд-во, 1972. Т. 2. С. 272

Архив А.М.Горького: Т. X. Горький и советская печать. Кн. 2. -  М.: Наука, 

1965.-502 с. С. 367

’ Зазубрин В.Я. Два мира. Горы: Романы. -  Иркутск: Восточно-Сибирское кн. 

Изд-во, 1980. С. 460 

" Там же. С. 457,460

’ Архив А.М. Горького: Т. X. Горький и советская печать. Кн. 2. -  М.: Наука,

1965. С. 347

* Зазубрин В.Я. Два мира. Горы: Романы. — Иркутск: Восточно-Сибирское кн. 

Изд-во, 1980. С. 335 

’ Там же. С. 334 

Литературное наследство Сибири. Т.2. С. 389 

" Горький и его корреспонденты. Письмо Л. Авербаху от 22 февраля 1933 г -  

М.:ИМЛИРАН, 2005. С. 613

Зазубрин В.Я. Два мира. Горы: Романы. -  Иркутск; Восточно-Сибирское кн. 

Изд-во, 1980. С. 323.

Там же. С. 368.

Там же. С. 293

Горький М. По поводу «открытого» и других писем // Архив М. Горького 

(ИМЛИ РАН), л е г  9-13-2.

Воронский А.К. Встречи и беседы с Максимом Горьким // Новый мир. 
1966. № 6. С. 212-224,222

Архив А.М.Горького: Т. X. Горький и советская печать. Кн. 2. -  М.: Наука, 

1965. С. 370.

Там же. С. 372 

См. там же. С. 425-427 

™ Вокруг смерти Горького: Докз^иенты, факты, версии. / М. Горький. Материалы и исследования. Вып. 6 -  М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 2001. С. 138