Разбор исследования Н. П. Лихачева "Разрядные дьяки XVI века"








            РАЗБОРЪ ИЗСИД0ВАН1Я



        Н. П. ЛИХАЧЕВА


I





                РАЗРЯДНЫЕ ДЬЯКИ XVIВШ





ii

Н. П. ЗАГОСНИНЪ.
    ОРД. ПРОФК ССОРЬ ИМЙЕРАТОРСКАГО КАЗАНСКАГО УНИВЕРСИТЕТА.











г



о М

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
ТИПОГРАФ1Я ИМПЕРАТОРСКОЙ АКАДКМ1И НАУКЪ.
Вм. Остр., 9 ш., М 19.

FW5


    РАЗБОРЕ ИЗСЛЪДОВАШЯ Н. П. ЛИХАЧЕВА: „РАЗРЯДНЫЕ ДЬЯКИ XVI ВШ“,

сд'ЬлаввыВ, по поручешю Императорской Академш Наукъ, орд. проФессоромъ Императорскаго Казанскаго университета Н. П. Загоскинымъ. Казань. 1889.

   Несомненно, что XV-й вЪкъ и первая половина XVI-ro века представляютъ эпоху, весьма любопытную въ исторической жизни русскаго народа.
   Складывающееся на развалинахъ основъ удельно-вечеваго периода русской жизни, Московское государство вполне ясно наые-чаетъ свои централизащонныя задачи уже въ конце XIV-го века, а къ половине XVI-ro века собранный, но пока еще механически связанный, области — уже готовы завершить долпй процессъ объединена, образовашемъ самодержавнаго и единодержавная Московская царства.
   Основные устои жизни удельно-вечевой Руси, расшатанные татарскимъ погромомъ, не въ состоянш оказываются поддерживать созидающееся громадное здаше русской государственности; жизнь слагающаяся Московскаго государства отказывается укладываться въ Формы и рамки государственнаго и общественаго строя удельной Руси. Вотъ почему первая половина XVI-ro века застаетъ уже сложившееся Московское государство въ состоянш брожешя, не успевшимъ еще привести въ надлежащую устойчивость свои государственные и общественные элементы, благодаря чему все эти области, все эти 'местный земщины, при первомъ сильномъ ударе, нанесенномъ имъ смутнымъ временемъ, готовы были распасться на те первоначальные элементы, изъ которыхъ оне въ теченш предшествовавшихъ двухъ вековъ слагались путемъ чисто механическимъ. Это состоите брожения, неустойчивости государ-

ОТЧЕТЪ О ТРИДЦАТЬ ВТОРОМЪ ПРИСУЖДЕНЫ

ственнаго и общественная строя — сказывается во всЬхъ прояв-лешяхъ жизни XVI-ro столепя. Оно сказывается въ законодательстве, въ сФерЪ котораго уже- къ половине этого CTOjirifl возникаетъ потребность исправить лишь за пятьдесятъ лЪтъ пе-редъ тЬмъ изданный Судебникъ в. к. 1оанна III, съ тЪмъ, чтобы «былъ судъ праведенъ всяме дела непоколебимо во веки», чтобъ для веЬхъ жителей государства судъ былъ «праведенъ и безпо-сульно во всякихъ д’Ьлахъ», чтобъ сгладить ту пестроту въ области суда, съ ея иммунитетами и судебными привиллепями, которая осталась насл^емъ предшествовавшихъ в'Ьковъ. Въ неустойчп-вомъ положены находилась церковь и нравственно-релипозвая жизнь общества, проникнутая областнымъ партикуляризмом^ ре-зультатомъ попечешй 1оанна IV-ro «не токмо о устроены земномъ, но и многоразличныхъ церковныхъ исправлешяхъ» — является въ этой oepi Стоглавый соборъ и сборникъ «Стоглавъ», выразивппй въ себе идею духовно-релипозной централизацы, какъ необходимая последствия централизацы территор!альной и последовавшими за нею централизащями законодательною (судебники) и земскою (первый земсюй соборъ). Государственное и общественное брожеше сказывалось и въ отношешяхъ государства къ высшимъ служи-лымъ людямъ (отъезды за рубежъ и борьба 1оанна IV съ бояр-ствомъ), и въ отношешяхъ общественных!, группъ какъ къ государству, такъ и между собою (вспомнимъ характерную въ этомъ отношены речь 1оанна IV на первомъ земскомъ соборе).
   Не успела отлиться въ определенно-установивппяся Формы и система управлешя вновь сложившагося государства. Въ сфере местная управлешя наблюдается, — и еще долго будетъ наблюдаться, вплоть до эпохи Петровскихъ реФормъ, — колебание правительства въ выборе между приказнымъ и земскимъ началами въ организацы областная управлешя. Прежняя патр!архальная система управлешя черезъ наместниковъ и волостелей, съ ея кормами, поборами и отсутств!емъ контроля — къ половине XVI-ro перестала отвечать требовашямъ государственности, что въ особенности рельефно сказалось въ эпоху боярскаго правлешя въ малолетство 1оанна IV-ro; поле ряда попытокъ къ улучшешю областнаго управлешя, — въ роде уставныхъ грамотъ, предоставлешя зелпци-намъ губная права и, наконецъ, неудавшейся попытки Грознаго Царя совершенно отменить на протяжеши всего государства приказное управлеше, широко поставивъ на его место земское само-управлеше (прпговоръ 1556 года), — государство переходитъ къ

НАГРАДЪ ГРАФА УВАРОВА.

3

системе воеводскаго управлешя и къ широкому развитию областныхъ приказовъ, съ бдльшими или меньшими колебашями поддерживая эту организащю м^Ьстнаго управления въ течеши всего XVII-ro века.
   Всякому, хотя бы элементарно знакомому съ истор!ею русскихъ государственныхъ учрежден^, хорошо известно, что удельновечевая Русь не выработала различ!я между управлешемъ цен-тральнымъ и управлешемъ мЪстнымъ, въ которомъ, впрочемъ, при незначительности протяжешя территорш отд'Ьльныхъ волостей и при господствовавшей въ ту пору системе «добывашя» столовъ — не представлялось ни государственной необходимости, ни Фактической возможности; дружинники-посадники, съ преобладающими, почти исключительными, Функщями судебною и Фискальною — совершенно удовлетворяли несложнымъ задачамъ управлешя, предоставляя всю внутреннюю организащонную и попечительную деятельность на пользу земщинъ — ведашю этихъ посл±днихъ. Даже самъ князь не былъ исключительным!, представптелемъ центральной власти; будучи носптелемъ идеи (именно только идеи) этой последней, онъ, вместе съ тЬмъ, былъ органомъ местной власти для того округа (центральнаго, стольнаго), который онъ оставлялъ въ своемъ собственномъ ведаши и въ которомъ онъ являлся съ Функщями обыкновеннаго посадника. Было бы оши-бочнымъ видеть органъ центральнаго управлешя въ вече, которое предшествовало образованно государства, никогда государ-ствомъ учреждено не было и было лишь выражешемъ исконной автономш земщины, которая продолжала уживаться на ряду съ княжескою властью. Было бы не меньшею ошибкою признать за органъ центральнаго управлешя и княжескую думу удельно вече-ваго перюда, которая, коренясь въ договорныхъ отношешяхъ, свя-зывавшихъ князя и его дружинниковъ, не была учреждешемъ, созданнымъ во имя целей государственныхъ, но была лишь выражешемъ права свободныхъ дружинниковъ участвовать мыслью и советомъ въ тЬхъ княжескихъ начинашяхъ, который могли повлечь за собою выгодный или невыгодный последняя для тесно связанныхъ между собою интересовъ князя и его дружинниковъ; самый личный составь думы не былъ органически определенъ и слагался подъ услов1ями чисто Фактическими. Было бы натяжкою искать следовъ центральнаго управлешя и въ немногочисленныхъ дворцовыхъ должностяхъ удельно-вечеваго перюда, существовав-гаихъ на началахъ чисто частныхъ, но не государственныхъ;

ОТЧЕТЬ О ТРИДЦАТЬ ВТОРОМЪ ПРИСУЖДЕН1И

только въ эпоху сложешя Московскаго государства должности эти становятся исходною точкою для образовашя центральнаго упра-влетя, подготовляя собою будущую систему дворцовыхъ и Финан-совыхъ приказовъ.
    Мы позволили себе только что сделанное отступлеше съ целью выяснить, въ основныхъ и самыхъ общихъ чертахъ, тЬ услов!я государственнаго строя Московскаго государства въ эпоху завер-шешя имъ своей централизацюнной деятельности, который вызвали историческую необходимость въ возникновенш новыхъ на-чалъ, новыхъ учрежден^, новыхъ ннститутовъ, новыхъ Фазисовъ общественной организацш какъ внешней, такъ и внутренней жизни объединенной русской земли.
    И замечательное явлеше представляется глазамъ историка: жизнь сама создаетъ цЬлый рядъ новыхъ учреждешй, ннститутовъ и отношешй, создаетъ ихъ помимо законодательства, не успевающего следить за требованиями времени, создаетъ ихъ пзъ част-ныхь случаевъ и случайныхъ меропр!ят!й, постепенно возводя ихъ отъ частнаго и случайнаго — къ общему, перЬдко развивая ихъ даже въ целым системы, живупця и Функщонирующ!я созидательною сплою обычнаго права. ЦЬлый рядъ явлешй государственной и общественной жизни Московскаго государства, вполне обрисовавшихся и развившихся во второй половинЬ XVI-ro и въ течешп XVII-го вЬка— глубоко хранягъ начальные корни свои въ двухвековомъ перюдЬ сложешя Московскаго государства и упорно молчать на вопросы историка объ ихъ происхождешп, объ ихъ эмбршлогическомъ развитой. Какъ постепенно, медленно, шагъ за шагомъ, незаметно для глазъ историка слагалось самое Московское государство, раэомъ нозставшее къ половине XVI-ro вЬка вт. виде Московскаго царства, такъ же .медленно, незаметно, безъ коренной ломки существующаго, бе.зъ реФормащонныхъ кри-знсовъ, незаметно для глазъ последователя—развивалась большая часть будущихт. учрежден!!! и отношешй этого царства. Боярская дума, система приказов!., земСше соборы, пом Ьстная система, закрЬ-плеше служилаго класса, местничество, система воеводскаго управ-лешя, расширеше губнаго права—все это тонйя явлешя жизни Московскаго государства, пропсхождеше пли первоначальное развитое которыхъ таинственною завесою скрыто отъ глазъ историка, давая лишь обильную арену для ряда предположен^!, догадокъ, гипо-тезъ.
   Въ числе цЬлаго ряда явлешй жизни Московскаго государства

НАГРАДЪ ГРАФА УВАРОВА.               . 5

находящихся въ такомъ именно положенш съ точки эрЗипя ихъ историческаго изучешя—стоять Московская Боярская Дума и система Московские Приказовъ. Къ концу XVI-ro в'Ька и Боярская Дума и Приказы являются передъ нами уже съ опредЪленнымъ личнымъ составомъ, съ определенною организащею и предметами ведомства, но предшествующая истор!я этихъ установлен^ представляется до сихъ поръ лишь гадательною.
   Более посчастливилось въ деле исторической разработки Боярской Думе, имеющей обстоятельнаго изследователя въ лице профессора В. О. Ключевскаго. Менее посчастливилось въ этомъ отно-шеши Приказамъ. Мы имеемъ лишь изследовашя более или менее общаго характера, затрогиваюнця вопросъ объ исторш приказовъ, но не имеемъ сколько-нибудь полной исторш нь только приказовъ во всей ихъ совокупности, но не имеемъ даже исторш отдельныхъ, хотя бы только наиболее важныхъ, приказовъ. До сихъ поръ историческая наука не могла разобраться даже въ классиФикацш и распределен^ по ведомствамъ обширной системы отдельныхъ при-казовъ XVII-ro века, не говоря уже объ исторш ихъ и ихъ возник-н о веши въ эпоху «ормацш Московскаго государства. А это пробелъ весьма существенный, такъ какъ приказамъ и лицамъ, ими управлявшим^ суждено было играть громадную роль въ историческихъ судьбахъ русскаго государства. Между темъ, пробелъ этотъ имеетъ свое объяснеше. Приказы не имели, подобно позднейшимъ Пе-тровскимъ коллепямъ, какихъ либо «регламентовъ», «инструкщй» или «наказовъ». Вся ихъ организащя, равно какъ и ихъ деятельность—почти всецело зиждились на государственномъ обычномъ праве, вследств1е чего почти единственнымъ источникомъ для исторш приказовъ, за исключешемъ скудныхъ указашй законода-тельныхъ памямниковъ, известнаго сочиненш Котошихина и запи-сокъ иностранцевъ — являются дошедппя до насъ записныя указ-ныя книги, грамоты, указы, памяти и отписи, оставпиеся памятниками деятельности этихъ учреждешй. Правда, что масса памятни-ковъ этого рода помещена въ издашяхъ Археографической Ком-миссш, — но эти памятники, большею частью случайно собранные здесь, не даютъ даже слабаго понятая о томъ неисчерпаемомъ богатстве аналогичнаго материала, который хранится въ нашихъ двухъ драгоценныхъ московскихъ древнехранилищахъ — Архиве Министерства Юстицш и Архиве Министерства Иностранныхъ ДЬлъ. При настоящемъ положенш русской исторической науки (включая въ ея кругъ и науку исторш русскаго права) — врядъ ли

1*

.        ОТЧЕТЪ О ТРИДЦАТЬ ВТОРОЮ ПРИСУЖДЕНГИ

возможно подвинуть впередъ разработку исторш московскихъ приказовъ безъ разработки матер1аловъ, сохраняемыхъ въ этихъ архивахъ; мне пришлось лично убедиться въ этомъ, когда, собирая матер!алъ по исторш именно приказовъ, я остановился, подавленный и пораженный,—передъ громадностью и богатствомъ интерес-наго архивнаго матер!ала этихъ двухъ зам'Ьчатсльныхъ древне-хранилищь. Трудъ единичнаго лица — безсиленъ передъ этимъ подавляющим!, матер1аломъ: здесь требуются усилш многихъ де-сятковъ тружениковъ, мало того, — здЪсь требуются усилия ц1-лыхъ поколЬнШ ихъ...
   Къ числу такихъ тружениковъ долженъ быть, несомненно, прп-численъ и Н. П. Лихачевъ, автор!. изследовашя «Разрядные дьяки XVI впка» (СПБ., 1888 г.), основаннаго на богатомъ архив-номъ матер!алЪ «разрядныхъ книгъ».
   Уже самое заглав!е труда г. Лихачева даетъ видеть, что трудъ этотъ—не только не исчерпываетъ исторш одного изъ важ-нейшихъ московскихъ приказовъ, Разряднаго, но не исчерпываетъ даже и исторш этого приказа во взятомъ авторомъ XVI-мъ веке, такъ какъ изследоваше г. Лихачева, въ сущности своей, есть лишь история разрядныхъ дьяковъ до вступлеюя на престолъ Цар-ствующаго Дома Романовыхъ.
   Я едва-ли ошибусь, если буду утверждать, что наследование г. Лихачева въ томъ виде, въ какомъ появилось оно въ светъ— носить следы чисто случайнаго происхожден!я; если буду настаивать на томъ, что г. Лихачевъ, приступпвъ къ работамъ въ московскихъ архивахъ — самъ не предвиделъ, что результата ихъ отольется въ той Форме, въ какой сведенъ онъ въ его труде. Изъ третьей главы книги г. Лихачева становится яснымъ, что основною целью его архивныхъ работа—было изследоваше въ области «разрядныхъ книгъ». Для этой цели г. Лихачеву необходимо было разобраться въ богатомъ архивномъ матер!але, оставшемся наслед!емъ бывшаго Разряднаго приказа. И вотъ здЬсь нашъ изследователь сталкивается съ недоумЬшемъ, съ которымъ сталкивается всякий изследователь, приступающие къ изучешю архивнаго матер!ала старыхъ московскихъ приказовъ, недоумеше, съ которымъ сталкивался и пишущей эти строки: часто въ известномъ акте не указано категорически приказа, по ведомству котораго онъ изданъ, а между темъ, въ виду тЬхъ или другихъ научныхъ целей или соображешй — знать это является необходимымъ для того, чтобы акта этотъ получилъ необходимое освещеше и научную

НАГРАДЪ ГРАФА УВАРОВА.

7

  ценность * *). Изследователь приб’Ьгаетъ къ обыкновенному въ этомъ случай npiesiy: онъ ищетъ ключъ къ разрешению недоумЪшя въ подписи и скр'Ьггб акта, такъ какъ имя дьяка и подъячаго, подпи-савшихъ и скрЪпившихъ актъ—можетъ пролить свйтъ на приказъ, по ведомству котораго этотъ актъ состоялся. Но и этотъ пр!емъ далеко не всегда ведеть къ цели: часто оказывается неизвйст-нымъ, въ какомъ именно приказе сид'Ьлъ въ данномъ году этотъ дьякъ или подъячй. Недоразумйше все-таки не разрешается. Приведенный въ отчаяше изследователь,— особенно въ томъ случае, если актъ представляетъ для него интересъ,—глубоко сокрушается о томъ, что въ числе пособШ русской историко-юридической науки не имеется сколько-нибудь полнаго и удобяаго къ пользовашю алФавитнаго и систематическаго (по приказамъ) списка дьяковъ *). Говорю все это на основаны собственнаго опыта; я самъ постоянно наталкивался на только что указанный затруднешя при моихъ не-однократныхъ заняпяхъ въ московскихъ архивахъ, съ целью со-бирашя матер!ала для исторш московскихъ приказовъ. Эти затруднены побудили меня составить лично для себя, главнымъ образ >мъ на основаны всйхъ изданныхъ актовъ и, отчасти, на основаны архивяыхъ данныхъ, списки лицъ, засйдавшихъ въ приказахъ въ XVI и XVII векахъ; эти списки, принесппе уже мне громадную практическую пользу, я, по надлежащей обработке ихъ, не теряю надежды издать въ светъ. Решаюсь утверждать, что г. Лиха-чевъ столкнулся съ указанными затруднея!ями и, подъ вл5яшемъ ихъ, отвлеченный, со свойственнымъ молодымъ ученымъ увлече-шемъ, съ первоначальнаго пути своихъ архивныхъ заняпй—сосредоточился на возстаиовлены приказныхъ дьяковъ. Но здесь г. Лиха чевъ столкнулся съ такимъ безпред’Ьльнымъ богатствомъ архив-наго матер!ала, которое, въ силу необходимости, заставило его ограничить пределы своихъ работы онъ ограяичиваетъ ихъ Разряд-нымъ приказомъ. Но и эти пределы оказываются непосильными для молодаго ученаго, стесиеннаго недостаткомъ времени: онъ еще более урезываетъ пределы своихъ работъ—и заключаетъ ихъ въ

     *) Известно, что распредйлеше предметовъ ведомства между отдельными приказами—было весьма запутаннымъ, и разобраться въ этой запутанности — д!ло крайне нелегкое-даже и для опытнаго нзсгЬдователя.

     *) Если не считать устарЪвшилъ для современнаго состояшя науки пере-числен<й лицъ, управлявшихъ приказами, пом!щенныхъ въ стать! «Москов-CKie и друпе старинные приказы», напечатанной въ ХХ-й части аДревией PocciflcKofi Внвл1оеикн>.

2

ОТЧЕТЕ О ТРИДЦАТЬ ВТОРОМЪ ПРИСУЖДЕНА

круть изследовашя дьяковъ Р&зрядиаго приказа въ XVI-мъ в^кЬ, или, в’Ьрн’Ье — до конца смутнаго времени.
   Таково несомненное дм меня происхождеше наследования г. Лихачева. Этимъ происхождея!емъ его объясняются мнопя особенности книги, большая часть которыхъ вполне ясно сознается са-мимъ авторомъ. Г. Лихачевъ самъ сознается, что книга его «должна вызвать упреки въ мозаичности, неравномерной обработке частей, въ сухости изложенья и игнорированы иногда весьма ватных* сторон* вопроса»; онъ, далее, вполне чистосердечно признаегь, что виною только что указаннаго является «мелочность и отрывочность тЬхъ, почерпнутыхъ въ разнообразныхъ источникахъ, фактов* и указаны, изъ которыхъ приходилось составмть связное целое». Все эти нарекан1я, предъявляемый авторомъ по своему собственному адресу—вполне справедливы и доказываютъ безпристраст-ность автора къ самому себе. Съ другой стороны, эти особенности изследовашя вполне объяснимы. Подавленный богатствомъ архив-наго материала — авторъ разбросался: напавши на известный во-просъ—онъ усердно принимается за его разработку,—но при этомъ со веЬхъ сторонъ передъ нимъ возстаютъ изъ архивной пыли новые «акты, новыя соображен!я, новыя мысли; изследователь хватается за новый вопросъ—а, между темъ, передъ нимъ роковымъ образомъ поднимаются все новые и новые вопросы, подвертываются мелочи, детали основнаго вопроса, на которыхъ молодой ученый останавливается съ бдлыпимъ усерд!емъ, чЪмъ бы следовало, и, самъ того не замечая, невольно выкладываетъ мозаику, стоющую ему непомернаго труда и много времени ‘).
   Единственно только-что высказаннымъ нами — объясняемъ мы какъ «мозаичность» работы, съ которою соглашается самъ авторъ, такъ и друпя особенности изследовашя г. Лихачева: разбросан

    *) Эта особенность,—эта, такъ сказать, детальная завлекательность архивной работы,—хорошо знакома всякому, работавшему въ архивахъ. Съ другой стороны—это явлеше весьма опасное для молодаго ученаго, подвергающее его риску запутаться въ мелочахъ, упустивъ изъ вида важное и существенное. Вотъ почему мы думаемъ, что «акультетамъ, командирующимъ своихъ моло-дыхъ кандидатовъ для заняпй въ архивахъ, не слЪдуетъ предоставлять мхъ самимъ себ!, но слЪдуеть ясно начертать имъ определенный задачи работъ, поручивъ наблюдете вадъ этими работами адмвнмстрацди архивовъ. Для молодаго, начинающего ученаго — архивныя наследования неоцененны по своей польз!, но, въ силу сказаннаго выше — не лишены и известной опасности грозя разменять трудъ его на мелочи, грозя увлечь его въ безкоиечную пучину детальныхъ изсл-Ьдовашй.

НАГРАДЪ ГРАФА УВАРОВА.

9

ность содержант, въ последовательности котораго не всегда даже легко ор!ентироваться; масса черезъ чуръ уже мелочныхъ деталей, въ роде родослОвШ и 6iorpa*ifl цЬлаго ряда дьяковъ; громадное количество выписокъ, часто имеющихъ весьма мало значе-шя для целей изследовашя (напримеръ целый местничесшя дела); благодаря этому, изследоваше г. Лихачева местами принимаете характеръ конгломерата более или менее мелочныхъ Фактовъ и объемистыхъ выписокъ, ничего не доказывающихъ и не выяеяяю-щихъ, или же такихъ, вся доказательная сила которыхъ могла бы быть сведена къ несколькимъ словамъ и даже къ простой цитате. Масса такихъ эпизодическихъ вставокъ, въ особенности родослов-ныхь, только утомляетъ читателя и вредить целостности изложе-шя, испещряя его кучею лишняго и часто микроскопически-ни-чтожнаго материала. Ужъ если г. Лихачевъ непременно хотелъ сохранить въ книге весь этотъ матер!алъ, всего удобнее было бы отвести ему место въ приложении къ книге, какъ это сделано, напримеръ, въ незабвенномъ труде Н. М. Карамзина.
    Здесь считаемъ мы уместнымъ сделать несколько замёчашй по поводу самой темы, избранной г. Лихачевымъ для своего изследовашя.
    Тема эта должна быть признана въ высшей степени неблагодарною какъ съ точки зрен1я чисто литературной, такъ и съ точки зРен1я матер1ала, представляющегося въ распоряжеше автора. Въ первомъ отношеши книга является обреченною на преждевременное забвеше. Научные результаты ея (разумея подъ наукою не сводъ отрывочвыхъ архивныхъ и генеалогвческихъ выписокъ, но известный обобщен1я матер!ала, даюпця те или друпе выводы, положешя и новыя данвыя) — должны быть признаны весьма незначительными: несколько именъ разрядныхъ дьяковъ, съ указашемъ времени «сидёшя» ихъ въ Разрядномъ приказе, несколько сообряжешй относительно времени и порядка составления «Государева родословца» — вотъ, въ сущности, всё научные результаты, къ которымъ приводить изслёдоваше г. Лихачева. Значительное большинство положешй, приведенныхъ г. Лихачевымъ въ конце своего изслёдовашя — представляюте собою положен1я и истины, въ науке исторш русскаго права вполнё уже установившшся и не требуюпця дальнейшего своего доказательства. Съ точки зрен!я источниковъ, тема г. Лихачева является неблагодарною въ томъ отношеши, что самый матергалъ, который можете привести въ предёлахъ этой темы къ какимъ либо инте-2*