Зарождение министерств в России


Современная Библютека.


Проф. М. В. Довнаръ-3апольсн!й.




                ЗДГОЖДЕГПЕ ^иписгттеъ ръ POQQIH. Ч





     Ч³'
   Издаже iia И. Д. Сытина.

            Дозволено цензурою. Москва 26 августа 1905 года.

























         Типограф1я Товарищества И. Д. Сытина, Пятницкая ул., соб. домъ.

Москва.— 1906 г.

            Зарождеже министерствъ въ Россш и указъ о правахъ Сената 8 сентября 1802 года.


    г.

   Въ 1802 году императоръ Александръ I ппсалъ своему другу и бывшему наставнику Лагарпу: „мера, о которой мы такъ часто говорили, въ полпомъ действии министерство образовано и идетъ хорошо уже более месяца. Дела отъ этого прюбрЪлп более ясности и методы, и я знаю тотчасъ, съ кого взыскать, если что-нибудь идетъ не такъ, какъ следуетъ“. Въ такпхъ выражешяхъ молодой государь изъявлялъ свою радость по поводу учреждешя министерства’. Эти слова очень знаменательны: они отмечаютъ собою целый переворотъ, происшедший въ правительственномъ механизм^. И переворотъ этотъ касался не одной только правительственной машины. Дело было не въ томъ, какчя вновь созданы канцелярий реформа касалась не порядка, въ какомъ должны писаться меморш, рапорты, доношешя и пр. Министерство—очень живое и гибкое учреждеше. Оно сразу стало между массой населен!я и высшей властью, и оно сделалось не посреднпкомъ между ними, но передаточной инстанщей, канцеляр!ей, при помощи которой верховная власть могла непосредственно воздействовать па массу. Действительно, среди несколькихъ министровъ легко можно было найти ви-1*

— 4

    новнаго. легко взыскать и еще легче найти въ нем?) opynie, гибкое и послушное, для проведешя своих?) жслатпй. Мпиистръ, по определенно наших?) государ-ствовЪдовъ, есть слуга своего государя, а потому теоретически личность безличная.
      Такъ найдена была формула той идеи, надъ которой работали въ XVIII в., которую тогда искали, но не могли найти—главнымъ образом?) потому, что идея лпчнаго управлешя не укладывалась на ряду съ кол-лепальной формой, а последнюю не решались поколебать изъ уважешя къ священной памяти Петра Великаго.
      Дальнейшее изложеше и будет?) иметь целью выяснить обстановку, въ которой зародились въ Poccin министерства, пхъ генезисъ, наконец?), нашей задачей будетъ указать на то, какъ переход?) отъ коллепаль-ной къ личной форме управлешя былъ прпнятъ въ современном?) обществе, какую будущность теоретики того времени рисовали вновь народившемуся министерству. 

      Въ русской исторической жизни, где общество, даже въ составе лучшей его части, не реагирует?) ио вопросами, касающимся законодательных?) изменешй, где к?) новой формулировке законов?) относятся безучастно, не много можно найти моментовъ, когда общество являлось заинтересованным?) въ законодательных?) меропр1я?чяхъ. Однако первые годы правлешя императора Александра I были как?) раз?) такою эпохою. Тогда общественная мысль всецело была занята реформами, обсуждала пхъ, строила планы, высказывалась. Это была эпоха пробуждешя. Немногочисленный поэтому реформы этого короткаго перюда, в?) том?) числе и министерства, прошли среди npeiiili и горячих?) споровъ, отзвуком?) которых?» является рядъ

Mirbiiiii и записокъ, иоданныхъ Александру I или чптанныхъ въ Сенате, Непременномъ Совете или Не-офпц!альномъ Комитете. Александре I выражалъ свое нетерпеливое желаше реформировать „безобразный пздашя нашего управлен!я‘‘, уничтожить „деспотпзмъ нашего правлены", - какъ онъ тогда любплъ выражаться, — и установить въ Росс!н формы „истинно!! монархш" Около юнаго государя сплотились представители культурной части тогдашняго общества и администрации Но этотъ кругъ лпцъ былъ весьма не однороденъ по своимъ взглядамъ и не ко всемъ Александръ I-питалъ одинаковое дов£р!е. Ближе всего къ государю стоялъ небольшой кружокъ его лпчныхъ друзей, съ которыми онъ, еще будучи велпкпмъ кпя-земъ, делился своими впечатлен! ям и и мечтами. Это были И. И. Новоспльцовъ, графъ В. П. Кочубей, гр. II. А. Строгановъ, полякъ князь Адамъ Чарторыйскш. Этотъ кружокъ въ тогдашнемъ обществе иолучплъ назваше кружка „молодыхъ людей", хотя молодость некоторыхъ изъ ппхъ весьма относительна. Кочубей, быстро сделавши! карьеру въ царствоваше Павла, до-стнгъ къ тому времени почти 33 - летняго возраста, старше его былъ Новоспльцовъ. Строгановъ п Чарторыйскш, действительно, были почти сверстники Александра I. Все эти лица пользовались полнымъ до-вер!емъ государя.
     Но предложен!») Строганова, государь образовалъ такъ называемый Неофпщальный Комитетъ, въ который вошли, кроме Строганова, Новоспльцовъ и Чар-торыйскш, затемъ сюда же былъ приглашенъ и графъ Кочубей. Въ этомъ комитете предполагалось выработать планъ реформъ. Къ этому кружку фактически

      *) Подъ „истинною¹¹ тогда разумели конституционную мо-Hapxiio.

— 6 —

  прннадлежалъ и Лагарпъ; не участвуя въ зас!)Дашяхъ, онъ, однако, представлялъ свои записки, мнйшя, часто видался съ государемъ и оказывалъ па него сильное вл!яше. Это была одна парня. Другая парня, парня „старыхъ дЪльцовъ", какъ тогда ее называли, пли вйрнЪе Сенатская (по основной своей иде!>), состояла пзъ дЪльцовъ еще Екатерпнпнскаго времени—графовъ А. Р. и С. Р. Воронцовыхъ, Д. П. Трощинскаго, Н. С. Мордвинова, Завадовскаго, Валерьяна Зубова п мн. др.; они не были сплочены. Александръ I не очень довйрялъ этпмъ лпцамъ, но пользовался пхъ опытомъ и службою. Об±> партш неодинаково смотрели на сущность реформъ, хотя об!) сознавали настоятельную пхъ необходимость. Разлпч1е во взглядахъ, а еще болЪе старая привычка придворныхъ соперничать пзъ-за вл!ян1я па государя возбуждали въ обйпхъ парпяхъ соперничество, пещмязненное и даже презрительное отпишете другъ къ другу. Мнйтя, высказанный обеими парнями, отражаютъ желашя тогдашняго общества. Въ виду спмпатш государя вей выгоды были на сторон!) молодыхъ его друзей.
      Партшная борьба, которая существовала между членами Неофпщальпаго Комитета и Сенатскою парней, оставила свой сл'Ьдъ па пониманш той роли, которая принадлежала той и другой. Современники мало знали „молодежь", но вообще относились къ ней крайне неблагопр1ятно. Въ отзыв!) Державина, называвшая пхъ „якобинской" шайкой, много личной вражды и видно полное отсутспйе у поэта знакомства съ людьми и пхъ идеалами. Можно бы не придавать большого значешя отзыву Карамзина, высказывавшая столь противоположные взгляды; по и отзывы болйе либеральных!) современников!) часто говорят!) пе въ пхъ пользу; таков'ь, наир., отзывъ Дмитриева¹)- Конечно, исторпкъ, интересуясь отзывами тйхъ или ипыхъ со-

— 7

   временниковъ, не долженъ на нихъ всецело опираться, помня свою обязанность строить выводы на более объективныхъ данныхъ. Действительно, почти все авторы, трактованные объ этой эпохе, вынесли совершенно обратное впечатлеше объ исторической роли обепхъ парты. Парню молодыхъ рисуютъ какъ партпо реформъ, пропитанную западно-европейскими идеями; Сенатскую парню рисуютъ какъ парню застоя или какъ людей, исключительно преследующихъ личныя цели; въ редкпхъ случахъ, высказывая полную спм-iiaTib) членамъ Комитета, отмЪчаютъ отсутств!е у нихъ обдуманной программы ²).
     Вообще наиболее распространенное Miienie не щадить красокъ для идеалпзацш кружка молодыхъ людей, собравшихся вокругъ императора. Они являются воспитанными на пдеяхъ французской философы. „Стар-ппя поколешя были не особенно расположены къ идеальнымъ увлечешямъ и, напротивъ, больше отличались эгопстическимъ хладнокров!емъ, которое тонкости французскихъ нравовъ и гуманность французской философы спокойно мирило съ остатками грубаго варварства въ русскихъ нравахъ. Но естественно, что въ но-выхъ поколешяхъ действ!е этихъ идей принимало иной характеръ. Известный тонъ цивилизацы уже во-шелъ въ жизнь, когда начиналось ихъ нравственное воспиташе, и они сделали новый шагъ въ этомъ направлены. Они принимали эти идеи искреннее и, въ виду противореч1я пхъ съ жизнью, не остались равнодушны, а, напротивъ, искали разумнаго исхода, старались дать новымъ поняпямъ место въ жизни “²).
     По мнешю того же цитируемого автора, этотъ кру-жокъ получилъ блестящее образоваше и все они „пред-ставляютъ много сходного и въ воспитаны и въ об-щественныхъ поняпяхъ‘‘³). Однимъ словомъ, если сравнить молодыхъ советниковъ Александра съ старыми

— 8 —

  дельцами, ту „но содержании поиятш, которое представляли эти люди, мы должны будем']) не только не попрекать советников!) Александра, но поставить ихъ гораздо выше множества разныхъ министров'!) и приближенных!), какие бывали у насъ въ ХА’III и XIX ст.“ X Это, утверждаютъ, были „образовашгЫшпе люди, съ возвышенными и благородными идеями и чувствами “ ²).
      Неудивительно поэтому, что людп съ такими взглядами ставили широкую программу реформъ, заверше-nie которой должно состоять въ ,,такомъ государствен-номъ устройстве, которое определяло бы законом!) кругъ дЪйств!я верховной власти и, следовательно, пзвЪст-иымъ образомъ ее ограничивало и въ которомъ впо-следствш должно было играть известную роль представительство “ ³). Думается, однако, что такого рода характеристика далеко не можетъ быть подтверждена фактами. Противники кружка, людп дельные и практичные, во многомъ были правы въ своей нелестной характеристике.
      Въ обилыюмъ историческомъ матер!але, оставленном!) намъ эпохой и говорящемъ о деятельности этого кружка, нетъ следовъ серьезной работы его членовъ, нетъ обычнаго матер!ала, составляющего работу го-сударственныхъ людей,—ироектовъ, мнешй, записокъ. Мемуары Строганова и Чарторыйскаго изобилуютъ общими местами⁴). Еще более бледны ирактичесше результаты деятельности Неофищальнаго Комитета. И эту безрезультатность нельзя сваливать на нерешительность Александра I ему нечего было утверждать, потому что членами Комитета не было выработано ироектовъ, не было постановлено сколько-нибудь определенного плана работъ.
      Огь молодыхъ людей, проникнутых!) идеями французской революцш, можно было ожидать иного способа

действШ,—быть-можетъ, мало обдуманна го, но более шпрокаго и торопливаго.
     Сказанное легко оправдать, если присмотреться поближе п къ людямъ п къ высказаннымъ ими пдеямъ Правда, по словамъ князя Чарторыпскаго, члены Комитета были связаны дружбою: но едва ли это не дружба людей, основанная на противоположности ха-рактеровъ. Въ Неофшцальномъ Комитет^ сошлись: англоманъ и крЪиоетникъ—Новоспяьцовъ, французо-манъ, поклонникъ Мирабо,—Строганове и иолякъ, ино-страпецъ для Pocciii,—Чартррыйскш. Къ нимъ присоединился осторожный царедворецъ, вышедшш изъ опытной школы Безбородки, графъ Кочубей,—un homme commode, какъ выражались о немъ лица, хорошо его знавния¹). Къ этому надо присоединить бывшаго члена правительства Гельветической республики Лагариа, пгравшаго очень недвусмысленную роль при своемъ воспитаннике. Онъ даже возставалъ противъ расши-решя правъ Сената, усматривая въ этомъ уменьшегпе прерогативе власти. Вообще Лагарпъ советовалъ Александру не поддаваться политическими увлечетямъ и сохранить власть твердую и непоколебимую; онъ советовалъ даже осторожность въ крестьянскомъ деле ²). Чарторыйскчй поэтом}’ весьма верно опредКлплъ Лагариа, какъ фразера³).
     О КочубеЪ, пользовавшемся въ кружке наиболь-шимъ вл!яшемъ и много выигривавшемъ своимъ опы-томъ въ административныхъ дКлахъ и скрытностью, встрЪчаемъ целый рядъ весьма нелестныхъ показаны. Чарторыйскш его хорошо зиалъ. Онъ отмечаетъ, что Кочубей отличался практическими познашямп, но не имКлъ глубокихъ сведешй. Не обладая глубокимъ умомъ, онъ отличался мягкимъ характеромъ и добротою, соединенною съ искренностью, что обыкновенно „не встречается среди русскихъА Кочубей былъ очень

—

  жаденъ къ служебнымъ отлшпямъ и богатству. Въ особенности важно его замечаше о томъ, что Кочубей не имелъ определепныхъ мнешй, охотно увлекаясь модными идеями, въ особенности, если онТ> высказывались сверху: „Съ нами онъ вдавался въ либеральным разсуждешя, хотя всегда съ некоторая рода оговорками, потому что этого рода убеждешя не согласовались съ его собственными¹)". Вирочемъ, если бы мы не доверяли многочисленнымъ свидетельствам!» о скрытности, самолюбы и тщеславш²) этого государственная человека, то въ его собственныхъ письмахъ мы найдемъ признаше, весьма характерное для государственная деятеля. Кочубей былъ очень огорченъ ироявлешемъ противъ него гнева императора Павла и писалъ своему покровителю графу С. Р. Воронцову: „По второму, вопрошаю, натурально ли, чтобъ кто-либо вздумалъ критиковать речи или поступки государевы? Натурально ли, чтобъ наружность моя, которая въ про-должеше пяти мЪсяцевъ всегда угодною была, вдругъ переменилась на тридцать первомъ году отъ роду моего? Натурально ли полагать, что ежели бы и не показалось мне что-нибудь: довольно видгЬлъ я свету, дабы не показать того" ³). До насъ мало дошло записокъ п мнешй, характеризующих^» государственные взгляды Кочубея; но некоторый записки (за исключешемъ техъ, который написаны Снерапскимъ) оставляют?» не всегда благопр1ятное заключеше объ пхъ авторе. Съ аргумеп-тащей Кочубея въ защиту министерстве мы еще встретимся. Здесь же заметим?», что въ записке о министерстве 1806 г. обращает?» на себя внпмаше ряд?» намеков?» и инсинуащй на противников?» министерства, очевидно, съ целью свести личные счеты; нещпятно также читать намек?» на то, чтобы была запрещена въ публике критика этихъ учреждены. Вирочемъ, его практические советы въ делах?» текущей поли