Зеленая война

Д.Н. Мамин-Сибиряк  
 

 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 
 

ЗЕЛЕНАЯ ВОЙНА 

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА-М 
2014 

1 

ЗЕЛЕНАЯ ВОЙНА 

I 

 
– Братцы, вот я! – весело крикнул Репей, выглядывая из земли 
зеленой почкой. – Ух, как долго я спал!.. Здравствуйте, братцы! 
Когда он посмотрел кругом, то понял, почему никто не откликнулся: он выглянул из земли почти первый. Только кое-где 
еще начинали показываться зелененькие усики безымянной травки. Впрочем, у самого забора уже росла острая крапива, – эта 
жгучая дама являлась всегда раньше всех. Репей даже рассердился немного, что он опоздал. 
– Вы что же молчите? – обратился он к Крапиве. – Кажется, я 
был вежлив… 
– А что же мне говорить? – заворчала Крапива: она вечно была 
чем-нибудь недовольна. – Только выскочил из земли, и давай 
орать… Вот посмотрите, как себя умно ведет Чертополох: растет 
себе потихоньку. 
– Ах, не говорите мне про Чертополох… Он молчит, потому 
что глуп. Да, очень глуп, бедняжка… Впрочем, я это так, к слову. 
Я знаю, Крапива, что вы давно неравнодушны к этому колючему 
господину… 
– Кажется, это не ваше дело, умный болтун! – отозвался выведенный из терпения Чертополох. 
– Виноват, я к слову… Действительно, меня это нисколько не 
касается. Да… А все-таки я рад встретить старых знакомых. Помилуйте, сколько лет вместе растем у одного забора… Одним 
словом, соседи. Нет, я не сержусь на вас, Чертополох, хотя вы и 
могли бы быть повежливее. Впрочем, все зависит от воспитания, 
и вы не виноваты, что не знаете первых правил приличия… 
– Ну, пошел молоть!.. – ворчал Чертополох. – Для чего только 
родятся такие болтуны? Напрасно землю занимают и другим мешают… 
– Значит, по-вашему, я лишний? – обернулся Репей. – Я? 
Лишний? Ха-ха!.. Вот это недурно сказано! Желал бы я знать, кто 
украшает весь огород?.. Да, я украшаю, господа! Всем это известно и, кажется, не требует доказательств. Один рост чего стоит: а потом – какие листья!.. Должен признаться, что я по ошибке 

2 

попал в ваше общество, то есть на задворки. Мое настоящее место где-нибудь в оранжерее… Скажите, пожалуйста, чем лучше 
все эти пальмы? Дайте-ка мне хорошую пищу, побольше света и 
тепла, так я бы их всех за пояс заткнул. Просто ко мне относятся 
несправедливо, и я вынужден скитаться под заборами… Да, люди 
несправедливы и сами виноваты, что не могут понять настоящей 
красоты… 
– Да… особенно – ваших цветов прекрасных!.. Нечего сказать, 
хороши цветы… Просто какие-то шишки! – ядовито заметила 
Крапива. – Вот у Чертополоха так цветы, а тут – колючие шишки. 
Крапива и Репей частенько ссорились между собой, ссорились 
просто так, от нечего делать. Чертополох обыкновенно молчал и 
вступался только тогда, когда Репей очень уж начинал хвастать. 
Положим, и Крапива была хороша, – всех бы жалила; но что вы 
поделаете с женщиной, когда она желает сердиться? 
А весна шла быстрыми шагами. Солнышко так и пригревало 
оттаявшую землю. Огород и задворки, заглушенные сухим бурьяном и сорной травой, начинали принимать веселый вид, точно 
принаряжались к какому-то празднику. Везде показывалась светлая весенняя зелень, точно развертывался дорогой бархатный ковер… Поднималась молодая крапива, чертополох, репей, лебеда. 
Все эти сорные травы росли с необыкновенной быстротой, как 
будто стараясь перегнать друг друга. Скоро выглянул желтым 
глазком Одуванчик и крикнул: 
– Здравствуйте, братцы!.. 
Одуванчик был славный малый, а главное, ни с кем не ссорился. Растет себе и радуется. Его все любили, а особенно серебристая Лебеда, тоже скромная и безобидная травка. Они так и росли 
вместе, как брат с сестрой. 
– Ты меня любишь, Лебеда? – шепотом спрашивал Одуванчик 
вечером, складывая свой желтый цветочек. 
– Ах, очень, очень люблю!.. – признавалась тоже шепотом Лебеда, опуская свои зеленые листочки, точно посыпанные серебряной мукой. – Вы такой вежливый, Одуванчик, не то что Репей 
или Чертополох. А Крапивы я боюсь, – она такая злая. Я стараюсь всегда быть подальше от нее… 
– Я тоже… Неприятная дама!.. Ее даже коровы боятся и люди 
тоже. Так и вцепится… 
Остались незаросшими только гряды, где взрытая земля так 
неприятно чернела. А какая там была отличная почва!.. Сорные 

3 

травы всегда смотрели на нее с завистью. Вот бы где отлично было устроиться. 
– Я не понимаю, почему мы должны жаться у заборов, – ворчал Репей. – На грядах земля такая мягкая, как пух, и потом так 
много солнца… 
– А ты попробуй устроиться на гряде, – ехидно советовала 
Крапива. 
– Устроиться не долго, да только из этого не выйдет толка… 
Хлопот много. 
– Ты боишься хозяйки? 
– Что мне ее бояться? Я никого не боюсь. А только это несправедливо, что нас загнали к забору. Чем мы хуже других? 
Пока гряды не были вскопаны, в огород заходила разная скотина. Впрочем, коровы не трогали сорной травы, а только пощипывали зеленую травку. Вот другое дело, когда забрался однажды козел. Он прямо попал на Репей и съел у него целый лист. 
– Ах, какой нахал! – ругался Репей. – Это наконец невежливо… Погоди, вот я тебя осенью украшу всеми своими шишками… Будешь меня помнить, негодная тварь! 
От козла досталось и бедному Одуванчику, и Лебеде: они тоже недосчитались зеленых листьев. Он не тронул только Крапивы и Чертополоха. 
– Благородное животное козел!.. – ехидно уверяла всех Крапива. – Он никогда не затопчет… Не то что корова или лошадь. 
 

II 

 
Скоро земля совсем оттаяла, и в огород пришла хозяйка. Это 
была низенькая старушка в темном платочке. Огород для нее составлял главную статью дохода: и сама сыта, да еще на рынок 
столько овощу разного продаст. Посмотрела, посмотрела старушка кругом и говорит: 
– Пора гряды копать… 
А потом еще посмотрела кругом, покачала головой и говорит: 
– Откуда только берется эта сорная трава?.. И когда успела 
вырасти?.. Ведь никому она не нужна… 
Репей обиделся на старушку за всех товарищей. 

4 

– Вот тоже выдумала: никому не нужны!.. Это мы-то не нужны? Вот ты, старушонка, действительно никому не нужна, – и 
давно тебе пора помирать… И тебя не будет, а мы все-таки будем 
расти. Вся разница в том, что будет у нас другая хозяйка, подобрее. 
На другой день старушка опять явилась в огород и привела с 
собой внучку Машу. 
– Стара я стала, внучка, одной не управиться, а твое дело – 
молодое, в охотку поработаешь. 
– Ничего, бабушка, поработаю. Да и какая это работа? Одно 
удовольствие… 
Начали бабушка с внучкой гряды копать. Бабушка кряхтит, 
кряхтит, едва полгряды выкопает, а у внучки уже целая грядка 
готова. 
– Ай да внучка! Ай да умница! – похваливает старушка. – И я 
прежде вот так же скоро все делала, а теперь едва спину разогну… 
А Маша только смеется. Копает да еще песни поет. Не работа, 
а забава. Здоровая девушка, – в охотку поработать… Дней в пять 
все было кончено. Посмотрела Маша на свою работу, полюбовалась и говорит: 
– А что, бабушка, у тебя вот там место под забором даром 
пропадает? Вот бы малины посадить, да крыжовнику, да смородины… Очень уж я малину люблю, бабушка. 
– Так, внучка, так, милая… и в самом деле, посадим-ка малинки, да смородинки, да крыжовнику. Которую ягоду сами съедим, 
а которую на базаре продадим… Я уж давно об этом сама подумывала, да все как-то руки не доходили. 
Обрадовалась старушка новой статье дохода, благо у внучки 
руки здоровые. Сказано – сделано. Накупила старушка у знакомого садовника и малины, и смородины, и крыжовника, и началась работа. Маша вдоль забора накопала ям и принялась рассаживать в них кусты. От этой работы больше всего досталось Крапиве. 
– Что же это такое, – кричала она на весь огород, – этак и совсем житья не будет!.. Караул!.. 
В отчаянье она несколько раз пребольно ужалила белые руки 
бойкой внучки. 
– Вот тебе, вот тебе, выдумщица!.. 

5 

– Ах, проклятая крапива, как она больно жжется!.. – жаловалась Маша, помахивая рукой. 
– Я всех сожгу, – шипела Крапива. 
– Откуда она только берется! – удивилась опять старушка. – 
Ведь никто ее, кажется, не садит… 
 

III 

 
Гораздо скорее начали расти все овощи после полотья. 
– Ишь дармоеды!.. – ворчал Репей. – Небось своего ума не 
хватало, чтобы расти в готовой гряде. Эх вы, белоручки!.. 
– Молчи, мужик, – крикнул с гряды молодой Горох, начинавший завиваться около своей тычинки, – не твое дело… 
– А ты, хвастун!.. Погоди, вот тебя воробьи заклюют. 
– Значит, сладко, если клюют… А вот тебя так никому не 
нужно. 
– Оттого и не нужно, что я для себя расту, а ты для других 
стараешься. 
Одним словом, что ни день, то новый спор. Нашла коса на камень, и хвастун попал на хвастуна. 
На гряды теперь любо было посмотреть. Все зеленело и быстро росло. И простоватая свекла, и кокетливая морковка, и горькая 
редька, и капуста. Вся беда, что мало было кавалеров – все наперечет: хвастун Горох да горький Лук. Впрочем, Лук понимал свое 
положение и старался расти поближе к Редьке, – такая же горечь, 
так уж вместе бог велел расти. 
– У меня все красавицы растут, – хвастался Горох. – А всех 
лучше морковка… Вот какие у нее листочки прорезные, точно 
зеленые кудерьки. Так сами и вьются… 
Морковка делала вид, что не слышит этих похвал, и только все 
краснела и краснела. И приятно, и стыдно. Конечно, верить Гороху нельзя; а все-таки, когда так начинают хвалить прямо в глаза, 
невольно как-то хочется верить. Скромная морковка начинала 
про себя думать, что в самом деле она лучше всех, и еще больше 
краснела. Вот другое дело Редька; толстеет себе, как купчиха, и 
ничего знать не хочет. 

6 

Споры часто заходили так далеко, чуть не до настоящей ссоры. Главными зачинщиками являлись Горох и Репей. 
– Эй ты, мужик! – кричал обыкновенно Горох. – Никому-то 
тебя не нужно. Тебя даже и скотина не ест… Для чего ты растешь? 
– Для себя расту, – отвечал Репей с гордостью. – А что касается того, что я никому не нужен, так это ты весьма ошибаешься… 
Куда человек – туда и я; значит, и я на что-нибудь нужен. Тысячу 
верст человек прошел, и я за ним… Для меня все равно – холод и 
жар: я не прихотлив. А ты – неженка. Тебя и садить нужно, и беречь, а я все сам. Вот теперь и сообрази, что все это значит… 
– Моя хозяйка говорит, что ты никому не нужен. 
– Мало ли что она скажет!.. Вот осень настанет, вот она и 
примется выбирать вас всех из гряды; а я-то останусь на том же 
месте. Вот тебе и не нужен… Тебя каждый козел съест; а я так 
вцеплюсь в него, что не обрадуется. Всю бороду ему зацеплю, – 
не отдерет потом. И Крапива тоже постоит за себя, и Чертополох… Мы уже все заодно живем. Без нас-то какой огород может 
быть?.. Да, подумай-ка своим умом… Ежели разобрать, так я гораздо поважнее тебя буду и постарше. Конечно, меня мало ценят, 
ну, да это все равно. Я мало обращаю внимания, что про меня говорят. Они свое говорят, а я свое делаю. Так-то, милый друг!.. 
Одним словом, жаль мне тебя, потому что ты чужим умом живешь. Легкомысленный овощ, и больше ничего. До первого мороза тебе и жить. 
– У всякого своя судьба, Репей. У тебя кожа толстая, – вот и не 
боишься мороза; а у меня листочки нежные, сам я тоненький… 
Одним словом, деликатное растение. 
Так дело шло день за днем. Лето проходит быстро, – его вспоминают, когда оно пройдет. Так было и тут. Гряды в огороде покрылись густой зеленью. Капуста разбухла до того, что верхние 
листья на ней лопались. Горох отцвел и покрылся стручьями. 
Малина начала созревать, хотя на первый год ягод и немного было. 
Внучка Маша, кажется, больше всего заботилась о ягодах. 
Нет-нет и заглянет в огород. То репку сорвет, то спелую ягодку 
ущипнет. Крапива и тут не унималась. С горя она нынче выросла 
большая-большая и не упускала случая обжечь прихотницувнучку. 
– У, гадкая! – ворчала девушка, пряча руки. 

7 

Скоро ягоды были обобраны, и очередь наступила овощам. 
Началось дело с гороха. Перерастет – невкусный будет. Потом 
редьке и луку досталось. Потом дело дошло до свеклы и моркови. 
Старушка приходила каждое утро и вырывала созревшие овощи, 
чтобы снести их на базар. 
– Что, дармоеды? – торжествовал Репей. – Пришла ваша пора… всех вас старушонка перетаскает на базар. Так вам и надо – 
не хвастайтесь… Погодите, вот ударит мороз, – всем конец. 
И мороз ударил… Почернела ботва у картофеля, пожелтел горох, начали обваливаться засыхавшие листья. Пришла старушка 
вместе с внучкой и принялась за работу. Вместе они повыдергали 
весь картофель, морковь, репу и свеклу и целых два дня обрезывали ботву. Гряды приняли такой печальный вид, точно по ним 
прошел неприятель. В бороздах валялись целые вороха обрезанных листьев, точно старое, изношенное платье, которое уже никому не нужно. 
Дольше других на грядках оставались лук, редька да капуста. 
Они не боялись морозов. Но и их очередь наступила. Опять пришла старушка с внучкой, и гряды окончательно опустели. Тяжело 
было смотреть даже со стороны, как валились под ножом тяжелые зеленые головы капусты. Скоро весь огород был убран, и на 
грядах оставались одни кочерыжки от капусты, жалко торчавшие 
из земли, точно утиные шеи. 
Полил дождь, загудел ветер, а потом первый мороз сковал 
землю. Жутко пришлось и сорной траве. 
– Ну, кума, пора и нам отдохнуть, – сказал как-то Репей засыхавшей Крапиве. – Что же, пожили, покрасовались и на будущий 
год опять увидимся… До свидания, кума! Меня только одно утешает: всех этих дармоедов убрали от нас, – место очистили… 
Крапива только жалобно стонала: 
– Ух, как холодно!.. В самом деле, пора на покой. – Она даже 
сердиться не могла. 
Чертополох все лето промолчал и молча засох от первого 
инея.