РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК 

ИНСГИ1Yf ФИЛОСОФИИ 

Ю.МБородаЙ 

ОТ ФАНТАЗИИ К 

РЕАЛЬНОСТИ 

(проиаождение нравственuоети) 

MoclCВa 

1995 

Введение 

Прежде чем приступить к изложению предлагаемой 

ниже гипотезы происхождения и сущности сознания, 

нам хотелось бы вкратце коснугься её "истории", а также 

высказать несколько методических соображений. 

Субъективный мотив, пробуждающий интерес к 

предмету, первоначально может быть вовсе не адекват­
ным собственной сyrи "вещи", оказавшейся объектом 

рассмотрения. Первоначально нас вовсе не занимал во­

прос происхождения сознания со всеми его психофизи­

ологическими, 
биологическими, 
социоэтнографичес­
кими и т.п. проблемами. Интерес был направлен на воз­

никновение и развитие мифа вообще, происхождение 

античной трагедии в частности. Но в первых очерках мы 

не будем непосредственно касаться всего этого; укажем 

лишь на один в высшей степени странный, так сказать, 

"экзотический" факт, ставший исходным. 

Итак: "С Зевса начнем!" Если верить Гомеру, "Зеве, 

меж богов величайший и лучший". 

Однако 
учтем 
методологическое 
наставление 

А.ФЛосева: "Чтобы дойти до наиболее древних корней 

мифологии Зевса, надо забыть Ile только гомеровского 

Зевса, светлого, мудрого, могучего и пr~;{расного, шщо 

забыть и все его относительно ilоздние философские ин-­

терпретации". Иными словами, в данном случае нас бу­

дет интересовать не общеизвестный античный бог, а 

первоначальный, так сказать, "пралогический" , фети­

ШИСТСКО-ХТОllический демон эпохи наиболее примитив­

ной тотемической организации социума, основанного па 

архаической форме нравственности, - табу. 

Эгимологически имя Зеве ведет к слову dzoc -

"жизнь"; и даже еще глубже - к ПОIIЯТИЮ "первопричина" 

з 

(шу выводят от ша - предлог "через", "при помощи", Т.е. 

в том смыciIе, что "через" Зевеа все существующее) 1. Так 

что же ЭТО бьша за "жизнь" и "первопричина"? 

А это оказывается поначалу бьш просто-напросто 

камень; похожий на палец ("идейски~ палец" - название. 

от горы Ида на Крите), который и назывался Зевс, Т.е. 

"первопричина 
жизни·. 
Этот 
здоровенный 
·палец" 

(точнее -
фаллос) почему-то возбуждал в людях очень 

сильные противоречивые чувства: одновременно и эк­

статическую радость, восторг, и - жyrкийсмертельный 

страх. Позже Зеве превратился в палку с медным, а по­

том и железным наконечником, Т.е. в орудие, "лабрис· -

обоюдоострый двойной топо!, являвшийся священным 

производственным тотемом . Подчеркнем: этот топор, 

как и исходный каменный фаллос, еще отнюдь не бьши 

просто ·божественными атрибутами" бога; это и бьш сам 

Зеве, хотя Зеве и не только это; он одновременно - бык 

и огонь. Он начинает выступать в различных ипостасях, 

Т.е. замещениях, под именами Талос, ЗагреЙ. Последний 

позже превратился в самостоятельного бога Диониса, 

родоначальника трагедии. Однако самый наидревней­
ший Зевс представлялся тройной символикой: 1) змея, 
2) птица, 3) сардонический смех. 
. 
Что касается первых двух символов (змея и птица), 

они навязчиво ПОВТОРЯlOТся в мифах и магических об­

рядах, по существу, у всех первобытных народов, при 

этом смысл их вполне однозначен и точен. Более того, 

эти же символы в том же значении ВЫЯВЛЯlOТся в невро­

тических симптомах у современных людей, не име­
ющих никакого понятия о мифологии. Немецкий пси­

хиатр э.кречмер отмечал, что это явление весьма за­

урядно в клинической практике, хотя оно и производит 

такое же потрясающее впечатление, как если бы вдруг. 

1 ЛосеtlА.Ф. Aиnrlн"мифolюrнJl. М., 1957. С. 97. 
2 
Интересные мвтериanы, 
характеризующие 
культ Зевеа -

"двoAнoro топора", собраны у ЛфJlосева. Античн" МИфолОГИJl. 

С. 114-121; 131-132. 
4 

обнаружилось, что темная деревенская женщина из Ба­

варии знает санскрит. А вот мнение крупнейшего пси­

хиатра, 
создателя 
теории 
шизофрении Е.БлеЙЛера: 

"Символы, известные нам из очень древних религий, 
мы вновь находим в бредовых образованиях наших ши­

зофреников вне всякой связи с канувшими в вечность 

мирами. Разумеется, и в данном случае бьulO бы непра­

вильно говорить о прирожденных идеях; однако каждый 

интересовавшийся этим ВОПР9Сом не может отделаться 

от подобного представления"3. Особенно широко этот 

факт использовал З.ФреЙд в психоанализе сновидений 

невротиков. 

Однако оставим в покое пока психиатрию и вер­

немся к мифу. Согласно психоанализу птица во всех 

мифологиях символизировала эрекцию, а змея мужской 

половой орган. Таким образом,синтез змеи и птицы, 

т.е. наидревнейший Зевс - "первопричина жизни"' - рас­

крывается как фетишистское представление первобыт­
ным человеком своего собственного эротического воз­

буждения (фетишистское представление предмета - зна­

чит противопоставление его самому себе в качестве чуж­

дой и опредмечеюlOЙ демонической силы). 

Позже в процессе крушения мифа и зарождения на 

его месте философии и искусства это исходное пред­

ставление о "первопричине сущего" трансформировалось 

в категорию космически гипетрофированного "Эроса" 

(Платон), а затем превратилось в понятие "энергии· во­

обще. 

Однако нас здесь интересует не эта сама по себе ин­

тереснейшая линия исторической трансформации древ­

ней символики. Нас интересует совсем другое, а именно: 

3 
БмйJIер Е. Аyntстическос МЫWJJение. Одесса, 1927. С.69. ср. 

Юнг. "Гnавиеilшие мифологические МОТИВЫ всех рас и эпох 

IIВJ\IIЮТСII общими; 11 
мог бы указать РIIД мотивов греческой 

мифологии в сновидеНИIIХ и в ФВНТ83ИIIХ душевИоболЬНЫХ 

чистокровных 
негров" 
(Юш 
к.г. 
Психологические 
типы. 

М., 1930. с. 92). 
5 

наидревнейший Зевс есть не только каменный фаллос, 

змея, птица, но и -
"сардонический смех"! Это-то еще 

что такое? 

Конечно, можно бьmо бы успокоиться на том, что 

последний 
символ 
просто 
темный 
экзотический 

"при весок", не поддающийся никакому пониманию4• Но 

изучение мифов при водит к убеждению, что здесь также 

не бывает случайных и бессмысленных "привесков" ,как 

в неврозах нет случайных и бессмысленных симптомов. 

Более того, что касается неврозов, установлено: чем 

"темнее" 
и внешне ·бессмысленнее· 
симптом, тем 

больше шансов обнаружить за ним главную пружину 

всей системы невротических представлений. 

Так что же такое ·сардоническиЙ смех"? 

Загадка этого символа не давала покоя многим ан­

тичным авторам, но она так и осталась проблемой без 

всякого разрешения. Впрочем, приведем некоторые ма-

териалы. 
. 

Во-первых, все указания сходятся на том, что 

·сардоническиЙ смех· -
это смел жертвы, утраты, отре­

чения. Этот смех у греков стал поговоркой в отношении 

людей, . смеющихся в момент своей гибели. Древние 

сравнивали 
его 
с 
действием 
ядовитого 
растения, 

·вкушая которое люди охватываются конвульсиями и 
смеются против воли"S. 

Характерно, что сардонический смех связывался с 

огнем. Согласно критскому мифу так "смеялись" люди, 

сжигаемые 
Гефестотевктоном 
(одна 
из 
ипостасей 

Зевса). Рационалистически настроенный автор "Схолий", 

излагая этот миф, употребляет сл()во ·ощеривались". С 

высоты своего просвещеНIIОГО гуманизма он разъясняет: 

"Здесь надо иметь в виду притворный смех в момент 

4 
"Разъяснения существа сардонского смеха ... пока еще в H<lYKe "С 
S 
имеется· (Лouв А.Ф. Указ. соч. С. 128). 

Цит. по:ЛouвА.Ф. Указ. соч. С. 137. 
6 

издевательства, с раскрыванием губ вовнyrрь от ощери­

вания"б. 

В такой трактовке от демонического смеха, вызыва­

емого Зевсом, т.е. от смеха самой жизни, как ее пред­

ставлял себе первобытный человек, не остается ровным 

счетом 
ничего 
одно 
только 
·притворство· 
И 

"издевательство". Конечно, нетрудно обнаружить ре­

ально-исторические основания для этой поздней либе­

раЛЫIO-просвещенной 
интерпретации 
божественного 

смеха, а имеНIIО - превращение древнего мифа в религи­

ОЗIlообрядовый ритуал человеческих жертвоприноше­

ний. Например, Клитарх рассказывает об обычаях древ­

них семитов: "Pe~HKa ОIlИ и сжигали ... Когда Шlамя ох­

ватывало рот сжигаемого, то члены тела начинали со­

дрогаться и рот оказывался раскрытым, наподобие 

смеха, пока то, что бьulO простерто на жаровне, не пере­

ХОДИЛО в ничто. Отсюда этот ухмыляющийся (seserota) 

смех и называется саРДОIIСКИМ в тех случаях, когда 
шони умирают со смехом"? 

Нам представляется, что такая трактовка - лишь за­

lIоздалая реакция античного гуманизма нз превращение 

грозного древнсго символа 8 обряд реального сжигания. 

Просвещенный ШIТCJIJIИI'СНТ 
видит В этом символе 

"притворство", НОТОМУ что он уже не замечает суще­

СТВСIllIOЙ разницы меЖ)~у сраlНlителыlO поздно возник­
шим обрядом, в I1роцсссе которого IlрофесСИОН3дЫIЫЙ 

убийца-жрец "издевается" над IlРИНОСИМЫМ в жертву ре­

бёнком, и - дрсвним мифом, согласно которому жертву 

ДУIIIИТ и обжигает сам ЗСJlС! Каким же способом мог 

ЖС'II, свою жсртву сам дсмон? Может быть, изнyrри? 

ВС}\I' сам Зсnс - это НС жрсц, т.е. другой человек, но соб­

CТlICIllIOC "IШУТРСllllсе" прсдставление жертвы, IlРоециру­

СМОС IЮВНС. Это фетишистское представление первобыт­

НОП) '1CJювска. 

6 Лосев А.Ф. Указ.СО'/. С. 137. 
7 
Там же. 

7 

Но как собственное предстамение, т.е. ирреальный 

феномен СОЗllаIlИЯ, может сжигать? 
А вот как происходит это в современных психиат­

рических клиниках: "Любовь символизируется, согласно 

общеизвестной аналогии, с ОГllем, что воспринимается 

шизофреником опять-таки как нечто реальное и пре­

вращается у него в галлюцинации сжигания, т.е. в дей­

ствительные ощущения"В. Подчеркнем: это не какие-ни­

будь "условные", "поэтические" ощущения, но псевдоре­

цепции, которые в исключительно тяжелых случаях вы­

являются как действительные соматические расстрой­

ства, например, вполне реальные ожоги. Сравним это с 

такими широко распространенными невротическими 

симптомами, как истерическая слепота, хромота, глу­

хота - паралич! И это все динамика современных инди­

видуально-невротических предстамениЙ. 
Но фетишистские коллеКТИВllые 
предстамеllИЯ 

первобытных людей - гораздо более грозная сил". В пер­

вобытном обществе человек, преступивший табу, не 

ждет физического воздействия со стороны; он в судоро­

гах умирает сам, или, по крайней мере, тяжело заболе­

вает. Степень страдания здесь прямо пропорциональна 

силе и важности табу. 
А какое табу самое страшное? Вполне определенный 

ответ на этот вопрос дают сравнительные социо-этног­

рафические исследования. Наиважнейшим и самым 
страшным во всех сохранившихся ПРИМИТИDНЫХ обще­

ствах является половое табу. Таким наиважнейшим табу 

епервопричина") и бьш, очевидно, когда-то Зевс. Но ха­

рактерно: в первобытных обществ~ то, что является са­

мым страшным, одновременно есть и самое притяга­

тельное; то, что как таковое, грозит муч,ительной и неиз­

беЖной гибелью (например, нарушение экзогамии или 

вкушение плоти священного животного - тотема), в ис­

ключительных обстоятельствах .:. 
во время тотемичес-

в Бмйlteр Е. Указ. соч. с. 23. 
8 

кого праздника -
вменяется в обязанность и в едином 

порыве восторженного экстаза осуществляется всеми. 

Так что же такое "сардонический смех" -
древней­

ший символ Зевса - "первопричины жизни"? 

Все указания сходятся на том, что это смех в мо­

мент наивысшей опасности и возбуждения. Вот, напри­

мер, как его описывает Гомер: ·Дико они хохотали и, 

лицами вдруг изменившись, ели сырое кровавое мясо". 
А вспомним исступленно-расnyrные, кроваво-жизнера­

достные 
дионисические 
оргии, 
т.е. 
всенародные 

"праздники· древних афинян, превратившиеся со време­
нем в организованный хор козлов (tragos)9, т.е. в траге­

дию -
наимощнейшее и глубочайшее искусство, кото­

рому до сих пор не устает удивляться мир. 

Итак, что такое "сардонический смех"? Не поможет 

ли нам и тут психопатология? 

Мы не случайно обратились именно к Блейлеру по 

поводу "сжигания" (описание подобных невротических 

симптомов можно бьuIO бы найти у любого психиатра). 

Дело в том, что Блейлер впервые раскрьUl фундамен­

тальнейшее явление, характерное прежде всего для про­

явлений человеческой эротики и далеко выходящее за 

рамки чистой психопатологии. Блейлер назвал это яв-

ление "амбивалентностью". 
. 

Но что такое амбивалентность? 10. Всерьез разо­

браться в этом вопросе - одна из задач данных очерков. 

Однако если бы мы предварительно захотели здесь дать 

наиболее точный и выразительный символ, нет луч­

шего, чем "сардонический смех". Это -
синтез, слияние 

напряжсннейших аllтитез: жуткого и святого, завлека­

ющего и запретного, наслаждения и мучительных судо­

рог смерти одновременно, ужаса и непреодолимого вле­

чения. В науке о примитивных обществах этот феномен 

9 
Козел в Греции был символом похоти. 

10 Этим термином впоследствии воспользовался З.ФреЙд. воору-

живший 
им 
буквально 
все 
свои 
психоаналитические 

КОIIСТРУКЦИИ. 

9 

обозначается ПOJIИнезийским словом ·табу" , 
которое 

раскрывается по своей психологической структуре как 

именно "амбивалентность". Но ·табу" -
это огромной 

важности феномен, составляющий конституирующее 

ядро всех примитивных первобытных организаций. 

Табу, по существу, является именно той гранью, которая 

отделяет новорожденное тотемистическое общество от 

зоологического стада зверей, ибо оно есть древнейшее и 

простейшее нравственное образование. Но как оно ока­

залось возможным? 

Таким образом Dырисовывается главная проблема 

первых двух очерков данной КIIИГAf: как стало возмож­
ным табу? Мы постараемся показать, что сама эта про­

блема непосредственно оборачивается антропогенезом 

вообще, генезисом самосознания - в частности. 

Итак, оставим пока в покое мифологическую экзо­

тику. Но, опускаясь в преИСПОДIIIО психофизиологичес­

ких дискуссий и alrrиномий антропогенеза, мы· просим 

читателя не упускать из виду конечной цели - понять, в 

чем все-таки cyrb того поистине сатанинского сардони­

ческого хохота, в котором сотрясалось нарождающееся 

человеч.ество. 

• •• 

Принцип историзма по существу своему предпола­

гает генезис и упирается в него как в свой конечный 

предел. Последнее касается не только конкретных куль­

турно-социологических проблем, но и общей историко­

социологической теории в целом. Иными словами, во­

ПЛQщение последовательного историзма в социологии в 

конечном счете неизбежно при 
водит к задаче выявления 

реальных механизмов антропогенеза, который оказыва­

ется, таким образом, предельной проблемой историзма. 

"Предельность" этой узловой проблемы заключается 

и в том, что решение ее выходит за рамки гуманитар-

10 . 

ных наук и требует глобального переосмысления зна­

ний, накопленных современной теорией познания, пси­

хологией, биологией, физиологией. 

Дело в том, что решать IIроб.1lему антропогенеза не­

ВОЗМОЖIIО без генетического понимания таких феноме­

IIОВ, как сознание и целесообразная деятельность (труд). 

Происхождение труда, общества и сознания -
это лишь 

три аспекта единой загадки. Orсюда ясно, что для под­

хода к глобальной проблеме антропогенеза недостаточно 

и исторического метода в том виде, в каком он до сих 

пор преимущественно понимался, Т.е. метода познания 

именно социальных явлений в узком смысле слова. Не­

обходимо вторжение в иные сферы -
переход tc истори­

ческому рассмотрению узловых, традиционных проблем 

"чистой· гносеологии, психологии и биологии человека. 

КОС-'по в этом напраlUlении уже делается (~азвивается 

генетическая психология, есть попытки применения 

историзма в гносeOJIOГИИ). 
Но В той же MCrx:, 
в какой историзм непосред­

СТВСIllIO упирается в проблсмы антроногенеза. решение 

IIроблем аНТРО"Оl"'сlсза "ризвано закладывать фунда­

мснт и давать критерии историческому методу. Именно 

здесь. в глубинных мсханизмах антропогенеза. в коне­

ЧllOМ счете увязаны ВСС КОJЩЫ и начала человеческой 

истории в широком смыслс слова, и именно в таком 

СНОСМ качестве эта проблсма и выдвигается сегодня на 

обсуждсние. 

К сожалснию. приходится копстатировать. что по­

стаповка имснно этой предельной теоретической про­
блсмы до сих пор . наталкиваt.'ТСЯ на ряд неизжитых 

предрассудков и ТРУДllостеЙ. 
.• 

Главная трудность заКJIЮ'lается в том. что авторы 

(Хщьшинства работ, ПОСВЯЩСIIIIЫХ проблеме происхож­

дсния человека и общества, претендуя на генетический 

анализ. па деле. как правило. подменяюr этот анализ 

чисто феноменологическим определением и cтpyкtyp­

IIЫм описанием ряда явлений. предположительно отно-

11