Речь и ремешок

А.П. Чехов

РЕЧЬ И РЕМЕШОК

Москва

ИНФРА-М

2013

УДК 822
ББК 84 (2 Рос=Рус)
Ч 56

Чехов А.П.
Речь и ремешок. — М.: ИНФРА-М, 2013. — 4 с. – (Библиотека 

русской классики).

ISBN 978-5-16-007262-3
© Оформление. ИНФРА-М, 2013

Подписано в печать 25.12.2012. Формат 60x88/16. 

Гарнитура Newton. Бумага офсетная.

Тираж 5000 экз. Заказ №

Цена свободная.

«Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1

Тел.: (495) 3800540, 3800543. Факс: (495) 3639212

E-mail: books@infra-m.ru
http://www.infra-m.ru

РЕЧЬ И РЕМЕШОК

Он собрал нас к себе в кабинет и голосом, дрожащим от слез, 

трогательным, нежным, приятельским, но не допускающим возражений, сказал нам речь. 

- Я знаю все, - сказал он. - Все! Да! Насквозь вижу. Я давно уже 

заметил этот, так сказать э... э... э... дух, атмосферу, дуновение. Ты, 
Цицюльский, читаешь Щедрина, ты, Спичкин, читаешь тоже чтото такое. Все знаю. Ты, Тупоносов, сочиняешь... тово... статьи, там, 
всякие... и вольно держишь себя. Господа! Прошу вас! Прошу не 
как начальник, а как человек... В наше время нельзя так. Либерализм этот должен исчезнуть. 

Говорил он в таком роде очень долго. Пронял всех нас, пронял 

теперешнее направление, похвалил науки и искусства, с оговоркой 
о пределе и рамках, из коих наукам выходить нельзя и упомянул о 
любви матерей... Мы бледнели, краснели и слушали. Душа наша 
мылась в его словах. Нам хотелось умереть от раскаяния. Нам хотелось облобызать его, пасть ниц... зарыдать... Я глядел в спину 
архивариуса, и мне казалось, что эта спина не плачет только потому, что боиться нарушить общественную тишину. 

- Идите! - кончил он. Я все забыл! Я не злопамятен... Я... я... 

Господа! История говорит нам... Мне не верите, верьте истории... 
История говорит нам... 

Но увы! Мы не узнали, что говорит нам история. Голос его за
дрожал, на глазах сверкнули слезы, вспотели очки. В тот же самый 
момент послышались всхлипывания: то рыдал Цицюльский. 
Спичкин покраснел, как вареный рак. Мы полезли в карманы за 
платками. Он замигал глазками и тоже полез за платком. 

- Идите! - залепетал он плачущим голосом. - Оставьте меня! 

Оставьте... Ммда... 

Но увы! Выньте из часов маленький винтик или бросьте вы в 

них ничтожную песчинку - и остановятся часы. Впечатление, произведенное речью, исчезло как дым, у самых дверей своего апогея. 
Апофеоз не удался... и благодаря чему же. Ничтожеству! 

Он полез в задний карман и вместе с платком вытащил оттуда 

какой-то ремешок. Нечаянно, разумеется. Ремешок, маленький, 
грязненький, заскорузлый, поболтался в воздухе змейкой и упал к 
ногам архивариуса. Архивариус поднял его обеими руками и с 
почтительным содраганием во всех членах положил на стол. 

- Ремешок-с, - прошептал он. 
Цицюльский улыбнулся. Заметив его улыбку, я, и сам того не 

желая, прыснул в кулак... как дурак, как мальчишка! За мной 

прыснул Спичкин, за ним Трехкапитанский - и все погибло! Рухнуло здание. 

- Ты чего же это смеешься, - услышал я громовой голос. 
Батюшки-светы! Гляжу: его глаза глядят на меня, только на ме
ня... в упор! 

- Где ты находишься! А! Ты в портерной! А! Забываешься! По
давай в отставку! Мне либералов не надо.