Жизнь и труды М. П. Погодина. Книга 1



ЖИЗЯЬ I ТРУДЫ





                М. П. ПОГОДИНА.





                                           Дни иинувппе и рЬчи, Ужь замолкшая давно...
                                                       Князь Вяземскхй.
                                           Былое въ сердц4 воскреси, И въ немъ сокрытаго глубоко Та духа жизви допроси!
                                                       Хомяковъ.



Николая Барсукова.



КНИГА ПЕРВАЯ.




ИЗДАН1Е


        АЛЕКСАНДРА ДМИТР1ЕВИЧА И ПЕТРА ДМИТР1ВВПЧА
Погодиных!,.


U.-ПЕТЕРБУРГЪ.
    Типография М. М. Стасюлевича. Спб., Вас. Остр., 2 лин.. 7,
1888.

Г«СОД№НС1!Ш I
В1БЛЙ0ТЕКА
СССР I
и. I. К. Jkimi :

      Отъ дней моей юности, три мужа, достопамятные въ лётописяхъ Русской Исторйц наполняли мою душу и вызывали въ моемъ сердца неудержимое желаше начертать ихъ жизнеописашя, въ поучеше и разумъ грядущимъ поколйшямъ.
      Митрополитъ Московск1й Филаретъ — это болйе чймъ за полвйка руководитель церковной жизни и мысли Poccin и всего Православнаго Востока, величавому слову котораго внимали и благочестивые цари, и вселенсше патриархи, и государственные сановники, и бояре, и простолюдины.
      Князь Петръ Андреевичъ Вяземсшй — это носитель историческихъ и литературныхъ предашй почти за ц^лое Столетов, переживнпй много эпохъ въ Mipi политическомъ и въ литературному Много вид'йлъ онъ колебашй въ томъ и другомъ: политическая и литературный светила предъ нимъ восходили и заходили; но на все это смотр’Ьлъ онъ какъ мудрецъ, поучающейся въ д'Ьлахъ Божьяго м!ра. Это поэтъ, дышу-щш глубиною чувства и блистаюпцй красотою слова, тонкш мыслитель, прозорливый политику освещав-

IV


ши собыйя въ ихъ неотразимомъ значени для бу-дущаго и, по признанно Гоголя, обладавши всйми качествами, который долженъ заключать въ себй глубоки историкъ въ значени высшемъ. Знатный боя-ринъ, проникнутый предашями своего древняго рода и въ то же время съ братскою любов!ю и хрисйан-скимъ смирешемъ относившейся къ своимъ собра-тямъ по литератур^, не обращая внимашя къ какому звашю и состояшю принадлежалъ каждый изъ нихъ, и къ нуждающемуся брату дружелюбно простиравши руку помощи,—онъ умйлъ привлекать къ себй возвышеннымъ умомъ, простодуппемъ и, по мйткому выражешю другого Поэта, добрейшим взглядомъ подъ строгою броемо. Однимъ словомъ, Князь Петръ Андрее-вичъ былъ средоточ!емъ всего возвышеннаго цй-лой эпохи, и сочинешя его, издаваемый графомъ Серйемъ Дмитр1евичемъ Шереметевымъ, послужатъ, по счастливому выражешю Плетнева, «въ назидаше тймъ, которые некогда полюбятъ размышлеше и истину».
   Павелъ Михайловичъ Строевъ — это челов^къ, принесши въ жертву вся красная Mipa сего смиренной области Русской Археографи и ради ея проведппй лучппе годы свои въ монастырскихъ и соборныхъ хранилищахъ нашей Древней Письменности, въ кла-довыхъ и подвалахъ, недоступныхъ лучамъ солнца, куда, по его же словамъ, «груды древнихъ книгъ и свитковъ снесены были какъ будто для того, чтобы грызупця животным, черви, ржа и тля могли истребить ихъ удобнее и скорйе», и такимъ обра-зомъ посвятивши свои даровашя и жизнь сохраненью и обнародовашю источниковъ нашей Древней Письменности. Но, не жалпйте о тоже сказалъ, слав-

г

цый въ историкахъ, Леопольдъ Ранке, кто занимается этимъ, невидимому, сухимъ трудомъ и черезъ то ли-гиаетъ себя житейскихъ наслаждений... Правда, эти бумаги мертвы, но въ нихъ тлпетъ остатокъ жизни. Смотрите пристальнее: изъ нихъ возрождается жизнь столетий.
     И действительно, какъ невидимому ни скромна подобная деятельность, она важна по своему смыслу и значению для нашего умственнаго и нравственнаго спасешя и обновлешя. «Сокрушимы все силы чело-вечесшя», сказалъ неложно нашъ незабвенный Ше-выревъ, «на несметным полчища можно двинуть другая несметный, противъ адскихъ орудш истреблешя изобрести друйя более истребительный. Но несокрушимы силы Руссшя будутъ, пока силы небесныя съ нами. Вотъ наше вероваше», а источникъ его въ нашей Древней Письменности.
     Заветная мечта моя осуществилась только отчасти: мне удалось представить очеркъ Жизни и Трудовъ П. М. Строева, въ книге, вышедшей въ светъ въ 1878 году; митрополитъ же Фйларетъ и Князь Вяземский остались для меня неприступными идеалами.
     За то, какъ бы въ вознаграждение за мое доброе, но дерзновенное стремление, мневыпалъ счастливый жребш напомнить соотечественникамъ о жизни и трудахъ Михаила Петровича Погодина, который также жилъ и трудился более полувека, предъ кото-рымъ также прошелъ преемственно целый рядъ по-коленш, и, повествуя о Погодине, невозможно умолчать ни о Митрополите Филарете, ни о Князе Вязем-скомъ, ни о П. М. Строеве. Да къ тому же имя Погодина, какъ и вообще имена старыхъ профессоровъ Московскаго Университета, было мне почтенно и

VI

  любезно съ самаго детства. Отецъ нашъ, питомецъ Московскаго Университетскаго Влагороднаго Пансиона, учился у Погодина, и въ течете всей долгой жизни, въ своемъ сельскомъ уединеши, съ любовно слйдилъ за деятельности его, восхищался его па-трютическими статьями, гордился, что имелъ такого наставника и оплакивалъ его кончину; а съ 1867 года я сталъ лично извс&стенъ М. П. Погодину, и съ тйхъ поръ пользовался его довер!емъ и располо-жешемъ.
    По кончине М. П. Погодина, последовавшей 8 декабря 1875 года, достопочтенная супруга его Соф1я Ивановна задалась благою мыслпо почтить память сего замечательнаго человека начерташемъ его жизнеописашя и съ этою целпо собрала и сохранила все оставппяся после его смерти бумаги, могупця служить источникомъ для таковаго жизнеописашя; а для большей сохранности передала cie архивное богатство въ Московскш Публичный и Румянцевскш музеи. Зная мои отношешя къ покойному Михаилу Петровичу, Соф1я Ивановна, чрезъ посредство Александра Ивановича Кошелева и Алексея Егоровича Викторова, обратилась ко мне съ просьбою написать жизнеописаше ея супруга. Не безъ колеба-шй решился я возложить на себя это бремя и 5 ноября 1882 года, въ Москве, между нами состоялось услов!е, засвидетельствованное А. И. Кошеле-вымъ и А. Е. Викторовымъ. Въ силу сего услов!я, все оставппяся после смерти М. П. Погодина бумаги, а именно: дневники, переписка, автографы нй-которыхъ сочинетй и проч., переданы были мне изъ Московскаго Публичнаго и Румянцевскаго музеевъ,

Vil


   для извлечешя потребныхъ для жизнеописания мате-р!аловъ *).
      Такимъ образомъ, въ мои руки перешелъ громадный Погодинскш Архиву обнимающей собою три четверти XIX стол'йття.
      Прежде всего надлежало потрудиться надъ самимъ Архивомъ и отделить ншеныцу отъ плевелъ.
      При этомъ я не могу не вспомнить съ сердечною признательностью о се.гЬ Михайловскомъ, гд£ началась и завершилась эта трудная начальная работа. Тамъ, подъ гостепршмнымъ кровомъ Графа и Графини Шереметевыхъ, среди самыхъ благопрёят-ныхъ условш, пользуясь прекрасною библютекою, я въ осенше месяцы н^сколькихъ годовъ, безмятежно трудился надъ разработкою Погодинскаго Архива-, и успйшнымъ ходомъ сего дЗзла, главнымъ образомъ, обязанъ моимъ юнымъ сотрудникамъ и сотрудниц^. Они терпеливо снимали коши съ архив-ныхъ бумагъ, делали потребныя выписки и проч. Въ этомъ кропотливомъ трудов принимали также живое участие гостившёя въ Михайловскомъ, графиня Варвара Васильевна Гудовичъ и графиня Марёя Владимировна Мусина-Пушкина.
      Когда источники были разработаны, я присту-пилъ къ изложенью Жизни и Трудовъ М. И. Погодина. При этомъ, не мудрствуя лукаво, я старался плыть, такъ сказать, по течение жизни и стремился

        *) Пос.гЬ кончины Co<j>in Ивановны Погодиной, последовавшей 20 января 1887 г., весь Архивъ М. П. Погодина поступи.™ въ собственность Московскаго Публичнаго и Румянцевскаго музеевь съ тЬиъ, однако, огра-ничешемъ, что издавте заключающихся въ немъ бумагъ можетъ последовать не иначе какъ съ соыаыя внуковъ М. П. Погодина: Александра Дми-туневича и Петра Дмитргевича Погодиных!..

— УШ —


исполнить завйтъ Хомякова, заключающейся въ его стихе:
             Былое въ еердцй воскреси, И въ немъ сокрытаго глубоко Ты духа жизни допроси!
    Выпуская ныне первый томъ моего многолетняго труда, въ которомъ описаны юные годы Погодина, я долгомъ считаю предупредить, что инымъ могутъ показаться взгляды Погодина на лица, события и предметы несогласными съ теми взглядами, которые онъ высказывалъ впоследствии. Но вспомнимъ слова Св. Апостола Павла: Когда я былъ младенцемъ, то по младенчески говорилъ, по младенчески мыслилъ, по младенчески разеуждалъ: а когда сталъ мужемъ. то оста-вилъ младенческое (I Кор. 13, 11).
    Долгъ признательности обязываетъ меня принести глубочайшую благодарность: дочерямъ М. П. Погодина Александре Михайловна Зедергольмъ и Аграфене Михайловна Плечко, внукамъ его Александру Дмитриевичу и Петру Дмитриевичу Погодинымъ, а также Елпидифору Васильевичу Барсову, Федору Ивановичу Буслаеву, Михаилу Алексеевичу Веневитинову, Матвею Авелевичу Гамазову, Геннадий Федоровичу Карпову, Дмитрию Петровичу Лебедеву, Борису Павловичу Мансурову, Павлу Алексеевичу Ордынскому, Ивану Васильевичу Помяловскому, Александру Николаевичу Пыпину, Михаилу Ивановичу Сухомлинову и ТерНю Ивановичу Филиппову за ихъ содейств!е, полезные советы и указания.
    Въ заключеше не могу не выразить моей глубочайшей признательности Управление Императорской Публичной Библиотеки въ лице ея достопочтеннаго Директора Аеанаетя Федоровича Бычкова, Помощ

IX

ника его Леонида Николаевича Майкова и господь библютекарей Владимира Петровича Ламбина, Ивана Аеанасьевича Бычкова, Владим1ра Ивановича Саитова и Карла Оедоровича Феттерлейна.
    Двери нашей Отечественной Сокровищницы были всегда для меня дружелюбно открыты и въ поиме-нованныхъ почтенныхъ лицахъ постоянно находилъ сочувств!е, поддержку и ободреше.


Николай Барсуковъ.





31 Октября 1887 года. Село Ашитково, Броницкаго уЬзда, Московской тубернш.