Источники по мелкой (кустарной) промышленности Нижегородской губернии начала XX века

Максимов С.В., к.и.н., доцент 
Арзамасский филиал Российского университета кооперации 

ИСТОЧНИКИ ПО МЕЛКОЙ (КУСТАРНОЙ) ПРОМЫШЛЕННОСТИ 
НИЖЕГОРОДСКОЙ ГУБЕРНИИ НАЧАЛА XX ВЕКА 

Состояние мелкой промышленности Нижегородской губернии подробно 
описано для 80-х - начала 90-х годов XVIII века. Наиболее полно оно освещено в книге М.А. Плотникова «Кустарная промышленность Нижегородской губернии»1. 

Прошло около десяти лет, прежде чем земство взялось за повторное обследование кустарей. Дело было поручено кустарному отделению губернской 
земской управы. Именно там после сбора анкет и началась систематизация 
бесценного материала. Вся аналитическая работа практически сосредоточилась в руках одного человека, земского статистика М. Савельева. Он должен 
был подготовить сводные статистические таблицы по всем обследованным 
уездам, а также составить обзор наподобие того, что был сделан М.А. Плотниковым десятью годами раньше. Однако успешно начатое дело прервалось в 
самом разгаре по причинам, никак не зависевшим от губернского земства и 
его кустарного отделения. Летом 1914 года Россия вступила в мировую войну. 
Последние месяцы четырнадцатого и часть следующего года М. Савельев 
продолжал исполнять свою должность в губернской управе. До ухода на 
фронт ему удалось обобщить обширные материалы по металлическим промыслам. Они были опубликованы отдельным изданием в 1916 году2. К моменту публикации «Металлических промыслов» следы земского статистика окончательно затерялись на дорогах войны, так что его дальнейшая судьба нам 
неизвестна. Во всяком случае, ни он, ни кто-либо другой в ближайшее время 
кустарной тематики в губернии не касались и начатую работу не продолжили. 
Революционные события 1917 года, социальные потрясения, кровопролитная 
гражданская война - все это настолько изменило прежнюю жизнь, что долгое 
время никому и в голову не приходило заниматься какими-то кустарями. Впрочем, в начале 1920-х годов результаты кустарного обследования могли бы 
оказаться на слуху. Молодая советская власть искала тогда точки соприкосновения с недовольной «военным коммунизмом» страной. Противоречие было 
слишком серьезным. В терминологии того времени оно выражалось генетической несовместимостью «диктатуры пролетариата» с «мелкобуржуазной стихией». Как известно, в первую очередь к классово чуждой мелкой буржуазии 
идеологи нового строя относили единоличное крестьянство. Не обошла подобная участь и кустарей, в большинстве своем выходцев из того же сословия. Нэповская «оттепель» сменила жесткий, если не сказать больше, классовый подход «диктатуры пролетариата» к своим антагонистам на временное 
сотрудничество. Русские экономисты, сотрудничавшие с большевиками (А.В. 
Чаянов, Н.Д. Кондратьев, А.А. Рыбников, П.И. Василевский, Е.И. Шлифштейн, 
В. Фейгин и др.), небезуспешно отстаивали тогда привлекательную идею кооперации, надеясь с ее помощью примирить мелкого «буржуа» с «пролетарским» государством. В связи с этим в недрах управления экономики и планирования сельского хозяйства Наркомзема РСФСР, начальником которого одно 

53 

время был Н.Д. Кондратьев, в Высшем совете народного хозяйства (ВСНХ), в 
губернских экономических отделах потребовалась удовлетворительная статистика о состоянии мелкого частного производства в стране. Однако и в этот 
раз материалам кустарного обследования не повезло. О них так и не вспомнили и, стремясь ускорить работу, вскоре обратились к более близким и понятным обследованиям 1920-х годов. Видимо традиции промыслов, их структура, недавнее состояние, причины упадка, а кое-где, наоборот, возрождения 
не были так важны для экономической мысли нэпа, как реальное положение 
дел 

Сейчас, по нашим сведениям, в Центральном архиве Нижегородской области (ЦАНО) есть как минимум два дела, в которых содержится часть бланков первичного опроса кустарей. Они практически не разобраны. Исследователи обращаются к ним редко. Львиная доля материалов так и остается необобщенной. 

История мелкой (кустарной) промышленности Нижегородского края могла 
во многом остаться для нас закрытой, если бы не другие источники на эту тему. Среди них в первую очередь отметим ежегодные отчеты и другие материалы статистический комитет Нижегородской губернии (см. фонды [ДАНО, 
Российского государственного исторического архива (РГИА)). Статистика царской России к началу XX века была неплохо отлажена. Интерес комитета простирался практически на все отрасли губернского хозяйства. Благодаря дотошности его работников и хорошо поставленной работе по сбору первичных 
сведений статистический губернский комитет знал много любопытных вещей. 
Казенная царская статистика относится к тем историческим источникам, доверие к которым со стороны исследователей вполне оправдано. По крайней мере, это справедливо для конца XIX - начала XX века. Тогда сбор сведений 
осуществлялся, если можно так выразиться, низовым должностным звеном, 
людьми весьма и весьма компетентными, и что особенно важно, принадлежавшими к местному населению обследуемых территорий. Губернский комитет разрабатывал сам, а чаще получал свыше программу опросов. На их основе составлялись так называемые «первичные ведомости», которые в свою 
очередь рассылались по волостям. Там они заполнялись волостными писарями и старшинами (это и есть названное нами «низовое должностное звено»), 
скреплялись их подписями и волостной печатью. Волость была не столь велика по размерам, чтобы волостной старшина или писарь, сидевшие на своих 
местах, как правило, долгие годы, были бы не в курсе хозяйственных дел своих подопечных. Кроме того, под рукой у волостного начальства имелись сельские старосты, прекрасно осведомленные обо всем, что могло интересовать 
статистический комитет. Иными словами, те способы и приемы работы, которые применялись губернскими статистическими комитетами и в целом статистической службой империи, пожалуй, с максимальной точностью отражают 
экономическое и социальное положение интересующих нас кустарей. В подтверждение этого можно добавить, что ведь и земские опросы проводились с 
использованием той же административной базы, то есть через привлечение 
волостного и сельского самоуправления. Стало быть, в отношении количественной оценки кустарей и их ежедневных занятий результаты земской и казенной статистики не должны сильно разниться. То же самое можно сказать 

54 

относительно видов промысловой деятельности. Из сводных таблиц статистического комитета мы можем увидеть динамические изменения промысловой 
активности во времени, географическое перемещение или территориальную 
стабильность того или иного промысла, появление новых промысловых очагов, составить поуездную номенклатуру, проследить хозяйственно-отраслевую 
дифракцию и дисперсию, наиболее вероятные моменты и точки бифуркации 
промысловых занятий населения и многое другое. 

Пожалуй, единственное, чего не найти в сводках статистического комитета (но чем всегда отличались исследования земцев), так это технической стороны дела и следующей за техникой цепочки экономических отношений, благодаря которым кустарь как мелкий товаропроизводитель в принципе мог существовать. Земства видели свою задачу в развитии и всестороннем, как тогда говорили, «воспомоществовании» мелкому промышленнику. Для этого 
нужно было детально знать технологию каждого промысла, изучать уровень и 
качество оборудования, особенности сырьевого рынка и прочее. А отсюда 
вытекала 
необходимость 
выискивать 
и 
уточнять 
всю 
социальноэкономическую подоплеку жизни и деятельности кустаря. 

И вот тут мы выходим на целый пакет источников, наличие которых позволяет более широко и подробно взглянуть на изучаемую тему. Такими источниками являются журналы заседаний губернского или уездных земств, 
протоколы регулярных и чрезвычайных земских собраний, а также отчеты кустарного отделения, кустарных складов и мастерских. Земцы подвергали обсуждению разные вопросы, но чаще всего говорили о хозяйственном положении 
губернии, а точнее, ее крестьянского населения. Поэтому на страницах этих 
документов среди массы разнообразных сведений разбросаны любопытные 
сообщения о кустарях, о рынках сбыта продукции, источниках сырья, о растущей зависимости свободного мелкого предпринимателя от спекулятивного 
капитала и многое другое. Журналы и протоколы отражают не только факты, в 
них заключен дух земских собраний, зафиксированы обрывки споров и разногласий, мнений и убеждений. Из них видно, что мелкий промышленник в России в лице земства постепенно находил себе влиятельного союзника. Неоценимую услугу исследователю могут оказать «Обзоры мероприятий земств по 
кустарной промышленности» разных лет, правительственные «Обзоры деятельности земств по кустарной промышленности», вырезки из газет о социально-экономическом положении кустарей, описания мелких промышленных 
заведений в масштабах уездов или целых губерний, ежегодные отчеты губернаторов на высочайшее имя. 

Взглянуть на сельского кустаря с особенной стороны в состоянии помочь 
разнообразные (как нарративные, так и статистические) источники, имеющиеся в дореволюционных фондах любого архива. К таковым относятся результаты всероссийских сельскохозяйственных переписей, сводные таблицы о народонаселении, скотоводстве и земледелии по отдельным губерниям, подворные переписи населения и т.д. Применительно к кустарю их ценность и необходимость использования заключается в том, что среди специалистов до настоящего времени не закончен спор об экономической природе кустарных 
промыслов России. Был ли кустарь крестьянином, взявшимся неземледельческим трудом помогать своему хозяйству, или же наоборот - крестьянские за
55 

нятия были для него вторичными, а подчас и необязательными? Вот в чем 
суть проблемы, и сравнивание источников крайне необходимы. 

Как уже было сказано, земства активно поддерживали кустарей. Однако 
союзников у кустарной промышленности было больше, чем можно предполагать на первый взгляд. В качестве одного из самых важных к началу XX века 
стало выступать государство. И вот благодаря его вмешательству в ход жизни 
самодеятельного населения империи появляется еще один важный источник, 
который нам трудно обойти вниманием. Им являются «Отчеты и исследования 
по кустарной промышленности в России». Исследования проводились по инициативе правительства в промысловых губерниях Европейской части страны. 
В Нижнем Новгороде такие исследования закончились в самом начале XX 
века. К сожалению, они затронули лишь мелкую промышленность лесных заволжских уездов губернии и не коснулись ее центра и южной земледельческой 
части. Интересно, что в работе по оценке состояния кустарных промыслов 
принимал участие Г.М. Кржижановский, будущий академик и председатель 
Госплана советской России. Отчет Г.М. Кржижановского, другие отчеты представляют собой полноценные научные исследования. Благодаря хорошо разработанной методике и квалифицированному составу исполнителей «Отчеты 
и исследования» до сего времени служат ценнейшим источником по всему 
спектру социально-экономических проблем интересующей нас темы. Недостаток у него один: нерегулярность. Иначе говоря, единожды выяснив проблему, 
правительство к ней больше не возвращалось, или не успело вернуться. Что 
сталось с кустарями губернии через 10-15 лет - судить об этом можно, обращаясь к другим материалам, о которых у нас уже шла речь. 

1 Плотников, М.А. Кустарная промышленность Нижегородской губернии / М.А. Плотни
ков. - Н . Новгород, 1894. 

2 Савельев, М. Кустарные промыслы Нижегородской губернии. Вып.1. Металлические 

промыслы Нижегородской губернии / М. Савельев. - Н. Новгород, 1916.