Филологический анализ художественного текста: книга для учителя

Н.М. Шанский, Ш.А. Махмудов

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ 
ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА

Книга для учителя

2е издание

Москва
«Русское слово»
2013

УДК 372.016:811.161.1*10/11(072)
ББК 81.2 Рус
Ш20

Шанский Н.М.
Филологический анализ художественного текста: книга для учителя / Н.М. Шанский, Ш.А. Махмудов. 2е изд. — М.: ООО «Русское
слово — учебник», 2013. — 256 с.

ISВN 9785000070291

В книге представлены теоретические сведения о филологическом анализе
художественного текста, его роли для понимания идейнонравственной сущности текста. Практическую часть пособия составляют отрывки из произведений мастеров художественного слова и разнообразные задания лингвистической, экстралингвистической и литературоведческой направленности.
Материал книги дает возможность словеснику научить старшеклассников
самостоятельно анализировать тексты разных типов и жанров.

УДК 372.016:811.161.1*10/11(072)
ББК 81.2Рус

ISВN 9785000070291
© Н.М.Шанский, 2010, 2013

© ООО «Русское слово — учебник», 2010, 2013

Ш20

Вместо предисловия 

Умение производить анализ художественного текста
необходимо каждому учителюсловеснику — ведь язык любого литературного произведения, будь то лирическое стихотворение или романэпопея, является многоплановым,
содержащим в своем составе такие речевые «инкрустации»,
без знания которых подчас непонятно, о чем говорится в
произведении.
В настоящее время интерес к самому явлению — тексту —
перерос в потребность определить его сущность, его характеристики и свойства. Каждый последующий виток развития теории языка не отрицает предшествующие успехи, а совершенствует их, чтобы подняться на следующий уровень.
На сегодня иерархически уровневые составляющие филологического анализа текста — это лингвистический, литературоведческий, лингвопоэтический. Каждый из уровней анализа отличается своими особенностями, но в основе их
лежат общие лингвистические принципы и методы.
Книга, которую вы держите в руках, освещает важнейшие
вопросы теории и практики филологического анализа художественного текста согласно с концепцией, заложенной академиком РАО Н.М. Шанским, автором первой вузовской
программы и учебников по лингвистическому анализу художественного текста. 
Вопросы и задания практической части нацелены на выработку у учащихся привычки смотреть на языковые единицы в функциональнокоммуникативном аспекте. Хочется
надеяться, что данная книга поможет учителю в совершенствовании у старшеклассников языкового чутья и речевой
культуры.

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ 
И КОММЕНТИРОВАНИЕ 
ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА

Принципы и приемы филологического анализа
художественного текста 

Филологический анализ текста – синтез всех знаний и
достижений языкознания, стилистики и литературоведения, поэтики, т.е. анализ в большом культурноисторическом и литературном контексте.
Основным принципом филологического анализа художественного текста является изучение произведения в двух
аспектах: 1) в качестве определенной микросистемы развивающегося языка художественной литературы на фоне исторически изменяющегося русского литературного языка;
2) в качестве структурно организованного «плана выражения» определенной информации.
Указанным принципом обусловлены все остальные.
Особенно важны среди них следующие:
1. Языковые средства, образующие тот или иной художественный текст, должны быть проанализированы прежде
всего в их отношении к соответствующим фактам современного русского литературного стандарта. Этот анализ будет
затрагивать явления всех языковых уровней с их значением
и формами проявления. Все отклонения и отступления от
современных литературных норм должны быть соответственно объяснены. Все лингвистические «особинки» разбираемого художественного текста должны быть соответственно истолкованы.
2. Языковые факты, составляющие лингвистическую материю художественного текста, должны быть проанализированы в их отношении к русской художественной системе,

4

синхронной данному произведению. Такой анализ позволит
вскрыть специфические языковые особенности этого литературного текста, имеющиеся в нем индивидуальноавторские инновации, с одной стороны, и реминисценции, характерные и излюбленные писателем языковые средства и
стилистические приемы — с другой. 
3. Языковой материал художественного текста должен
быть проанализирован не только с точки зрения существующих норм русского литературного языка, но и с точки зрения его эстетического соответствия нормам русской
художественной системы. При этом особенно важно учитывать, что в художественном произведении — в силу несовпадения понятий литературного языка и языка художественной литературы — вполне возможны такие явления,
которые представляют собой ненормативные и некодифицированные единицы и структуры, чужие и чуждые языковому стандарту.
4. При анализе художественных произведений русской
классики прошлого совершенно необходимо постоянно
четко дифференцировать естественные архаизмы времени и
архаизмы намеренного использования для решения тех или
иных выразительных и изобразительных задач. Это будет
основой не только для правильного разграничения фактов
сознательного употребления писателем фактов языковой
архаики от диахронического явления архаизации, что является очень важным в определении и в квалификации конкретных явлений литературного языка и художественной
речи, но и для правильной оценки образующих текст языковых явлений.
5. При анализе языкового материала художественного
текста номинативные единицы языка (слова, фразеологизмы, свободные словосочетания) должны быть раскрыты во
всех присущих им фоновых и коннотативных значениях
как языковые обозначения того или иного культурноисторического (лингвострановедческого) содержания. Этот аспект анализа текста и в дальнейшем его соответствующего
комментария особенно важен для понимания произведе5

ния нерусскими, хотя актуален (прежде всего по отношению к художественным текстам прошлого и о прошлом)
также и для читателей, родным языком которых является
русский язык.
6. При анализе стихотворных текстов следует иметь в виду, что все поэтические произведения — независимо от степени их эстетической ценности и художественности — выступают перед нами всегда как та или иная образная
микросистема, ритморифмически строго организованная
(белые стихи, как и стихи в прозе, составляют пограничную
стихопрозаическую зону и для соотносительных стихотворной и прозаической разновидностей словесного искусства в
их классическом проявлении не свойственны). Ритморифмическая организация и дисциплина стиха, особенно в сфере малых форм, для адекватной характеристики и квалификации «плана выражения» произведения заставляют быть
предельно внимательными не только к его содержательной
языковой сути (ключевые слова и обороты, факты символики и мифологии, семантические «шумы» и «помехи», традиционнопоэтическая лексика и фразеология, авторские инновации и образные реминисценции, словесная игра и т. д.),
но и к его формальной — конструктивной и звукографической — стороне (структурные элементы целого, поэтические вольности, стихотворная орфоэпия, звукопись, графика стиховой строки и др.).
7. При анализе русских литературных произведений
писателейбилингвов совершенно необходима (наряду с
учетом всего сказанного выше) тщательная характеристика и квалификация всех наблюдаемых в тексте фактов
второго языка и строгая дифференциация их с точки зрения причин появления (а значит — и эстетической ценности и нормативности). Ведь «родимые пятна» второго
языка в художественной речи писателя могут быть как
отражением бессознательной интерференции на русскую
речь иной языковой системы, так и осознанным и сознательным использованием ее фактов в определенных стилистических целях.

6

8. При изучении русских художественных текстов (и оригинальных, и переводных) для их верного понимания и восприятия совершенно необходимо учитывать сходства и различия, которые существуют между русской и иноязычной
словеснообразной картиной мира.
9. Наконец, анализ языковой материи художественного
текста в идеале должен быть абсолютно беспристрастным и
объективным, основанным только на реально существующих
и существовавших лингвистических фактах, полностью исключающим современное ее восприятие и толкование. Лишь
в таком случае окажется возможным настоящее проникновение в сокровенную суть авторского замысла, раскрытие святая
святых художественного текста как произведения его создателя, с присущим этому произведению в момент его появления
на свет идейнохудожественным значением и особенностями. 
Сформулированные принципы филологического анализа
художественного текста предполагают его различные методы
и приемы. Вариативность методов и приемов здесь задается и
языковым материалом произведения, и поставленными задачами, всегда имеющими вполне определенный (то очень ограниченный и локальный, то широкий и общий) характер. Вместе с тем методические приемы выделения и квалификации
соответствующего языкового факта среди других, сравнение и
сопоставление его с другими (тождественными, аналогичными и пусть совершенно иными, но соотносительными), а также последующее всестороннее рассмотрение его в большом
синхроннодиахроническом языковом и литературном контексте являются самыми важными.

Замедленное чтение 
художественного текста 
и его филологический анализ

Филологический анализ художественного текста может
быть разной глубины и проникновения, но тот научный поиск, которым он является, всегда начинается с замедленно7

го чтения литературного произведения под «лингвистическим микроскопом».
Вдумчивое чтение выявляет неясные и трудные места
текста, наиболее горячие его коммуникативные точки, его
индивидуальные особенности как художественного единства. Оно является отправным пунктом подчас очень долгого и тяжелого пути научного исследования конкретного литературного произведения, первой зацепкой, которая дает
возможность заглянуть в святая святых художественного
текста как такового. Замедленное чтение литературного
произведения лингвистически вооруженным взглядом —
первая ступенька филологического анализа художественного текста. Замедленное чтение как начало анализа и последующей работы над текстом имеет как образовательный,
так и обучающий и развивающий характер. Оно воспитывает и филологически, и методически, поскольку не только
вырабатывает у обучаемого умения и навыки комментирования как методического приема, но и дает необходимые
знания для самостоятельного проведения настоящего филологического анализа, глубокого и всестороннего научного исследования текста.
Несколько примеров, самых простых и в то же время достаточно ярких, чтобы показать, насколько важно замедленное чтение для понимания художественного текста, оценки
словоупотребления и словесного образа, ощущения и правильного восприятия тонких стилистических эффектов писателя и т. д.
Если прочитать две приводимые далее фразы из произведений А.С. Пушкина и не вдуматься в значение слов, которые поэтом употребляются, то могут быть непонятными
и «неговорящими» языковые средства, которые использованы, с одной стороны, в оде «Вольность», а с другой стороны, в романе «Евгений Онегин». Сначала разберем такой
отрывок:

Увы! куда ни брошу взор — 
Везде бичи, везде железы, 

8

Законов гибельный позор, 
Неволи немощные слезы...

В этом отрывке прежде всего обращает на себя внимание
рифмовка железы — слезы, где наблюдается особое произношение ё как е под ударением и перед твердым согласным,
которое было характерно (это известно из истории русского
литературного языка) для поэтической орфоэпии конца
XVIII — начала XIX века.
Наше внимание привлечет также слово позор (законов
гибельный позор), к которому неприложимо свойственное
ему сейчас значение. В данном случае это слово употребляется в старом значении «зрелище». Законов гибельный позор
на современный язык надо перевести «зрелище погибающих законов».
Если вдумчиво читать далее, покажется странным употребление здесь и слова железы, имеющего в настоящее время лишь форму единственного числа и называющего определенный металл. В разбираемом тексте железы не что иное,
как оковы.
Однако мы не обратим никакого внимания, и, пожалуй,
совершенно справедливо, на строчку Увы! куда ни брошу
взор... В этой строчке слово взор употребляется в том значении, которое свойственно ему и сейчас. А что касается перифрастического оборота бросить взор «взглянуть, посмотреть», то оно употребляется в том же значении и с той же
стилистической окраской, что и в настоящее время.
Но было бы неверно, если бы слово взор не привлекло
внимания, например, в следующем отрывке из романа «Евгений Онегин»:

Заметя трепетный порыв, 
С досады взоры опустив, 
Надулся он...1

9

1 В черновике было сказано даже ярче: «На взоры брови опустив».

Здесь Пушкин употребляет слово взоры — и это наблюдается неоднократно — не в привычном значении «взгляд»,
а совершенно в другом — в значении «глаз», в качестве синонима слов глаза, очи.
Этот пример ярко показывает, как важно при изучении
произведения, написанного в прошлом веке, учитывать
устаревшие факты, прежде всего архаизмы в области семантики.
Прочитав еще раз эти четыре строчки, мы увидим и то,
как они организованы. После первой начинающей строчки
следуют три, где во второй выступает тавтология везде с символикой тирании: бичи, железы, а в двух последующих их
развернутые обозначения с идентичными синтаксическими
конструкциями (родительный падеж существительного —
прилагательное, относящееся к заканчивающему строчку
существительному в том же винительном падеже, что и их
словные предшественники). Нельзя не заметить, наконец, и
весьма своеобразный эпитет в последующей строчке в сочетании немощные слезы.
Другой пример. В конце стихотворения Аполлона Григорьева «Нет, не рожден я биться лбом...» находим следующие строки:

И то, что чувствовал Марат, 
Порой способен понимать я, 
И будь сам бог аристократ, 
Ему б я гордо пел проклятья... 
Но на кресте распятый бог 
Был сын толпы и демагог.

Здесь сразу удивляет последнее слово демагог как определение Иисуса Христа, а затем при повторном чтении наверняка и сочетания сын толпы и пел проклятья, и произношение
демагог с [х] на конце. Все отмеченные факты отличаются от
того, что существует в обиходном языке, и требуют комментирования. Особенно, конечно, кощунственное как будто по
отношению к Богу существительное демагог.

10