Из журнальной дали : статьи о русской журналистике
Покупка
Тематика:
Журналистика
Издательство:
ФЛИНТА
Автор:
Лапшина Галина Сергеевна
Год издания: 2021
Кол-во страниц: 145
Дополнительно
Вид издания:
Научно-популярная литература
Уровень образования:
ВО - Бакалавриат
ISBN: 978-5-9765-4667-7
Артикул: 800778.01.99
Доступ онлайн
В корзину
В настоящей книге собраны статьи, которые существенно расширяют наше представление об истории отечественной журналистики, и в этом смысле сборник «Из журнальной дали» стал своеобразным продолжением книги автора «Забвению не подлежит». Читатель найдет здесь портреты публицистов и редакторов, многие черты которых уже стерлись из нашей памяти: Д. Минаева, Н. Курочкина, Ю. Росселя, Е. Конради-Бочечкаровой, В. Мак-Гахан,
А. Евреиновой, Л. Гуревич. В книге представлены журналы «Северный вестник», «Библиограф» Н. Лисовского, издания «второго эшелона», сыгравшие существенную роль в развитии прогрессивных идей в обществе: «Архив судебной медицины и общественной гигиены», «Знание». Автор статей обращает внимание на роль в отечественной печати врачей, ученых-естественников, социологов, а также представителей искусства.
Книга адресована студентам, изучающим историю русской прессы, а также всем тем, кто интересуется прошлым нашей страны.
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
ИЗ ЖУРНАЛЬНОЙ ДАЛИ ИЗ ЖУРНАЛЬНОЙ ДАЛИ Г. С. Лапшина ИЗ ЖУРНАЛЬНОЙ ДАЛИ Москва Издательство «ФЛИНТА» 2021 Статьи о русской журналистике
УДК 070(081) ББК 76.0я44 Л24 Лапшина Г.С. Из журнальной дали : статьи о русской журналистике / Г.С. Лапшина. — Москва : ФЛИНТА, 2021. — 145 с. — ISBN 978-5-9765-4667-7. — Текст : электронный. В настоящей книге собраны статьи, которые существенно расширяют наше представление об истории отечественной журналистики, и в этом смысле сборник «Из журнальной дали» стал своеобразным продолжением книги автора «Забвению не подлежит». Читатель найдет здесь портреты публицистов и редакторов, многие черты которых уже стерлись из нашей памяти: Д. Минаева, Н. Курочкина, Ю. Росселя, Е. Конради-Бочечкаровой, В. Мак-Гахан, А. Евреиновой, Л. Гуревич. В книге представлены журналы «Северный вестник», «Библиограф» Н. Лисовского, издания «второго эшелона», сыгравшие существенную роль в развитии прогрессивных идей в обществе: «Архив судебной медицины и общественной гигиены», «Знание». Автор статей обращает внимание на роль в отечественной печати врачей, ученых-естественников, социологов, а также представителей искусства. Книга адресована студентам, изучающим историю русской прессы, а также всем тем, кто интересуется прошлым нашей страны. ISBN 978-5-9765-4667-7 Л24 © Лапшина Г.С., 2021 © Издательство «ФЛИНТА», 2021 УДК 070(081) ББК 76.0я44
Николай Курочкин: штрихи к почти забытому портрету Н. С. Курочкин (1830—1884) был выпускником Медико-хирурги- ческой академии и принадлежал к особой когорте российских пуб- лицистов — журналистов-врачей, которые, как писал публицист Л. А. Полонский, «на многие условия общественного быта, на мно- гие учреждения и почти на все обычные формы практической дея- тельности» смотрели «совершенно так, как смотрели на леченье…»1. Среди них были и те, кто внес значительный вклад в развитие русской печати: С. П. Ловцов — редактор «Военно-медицинского журнала», а затем демократического «Архива судебной медицины и общественной гигиены»; Я. М. Симонович — соиздатель и соре- дактор журнала «Детский сад», Ю. А. Россель — политический обозреватель газеты «Неделя», соиздатель ее на рубеже 1860-х — 1870-х годов, публицист «Вестника Европы»; В. О. Португалов — участник многих демократических изданий: «Недели», «Дела», «Ар- хива судебной медицины и общественной гигиены», «Воспитания и обучения»; Ф. Ф. Эрисман — швейцарец, пионер гигиены в Рос- сии, публицист «Архива судебной медицины…», «Отечественных записок», «Русской мысли», «Вестника воспитания», «Нового сло- ва». В этом ряду достойное место занимает и Н. С. Курочкин. За пять лет после окончания в 1854 году Академии он многое по- видал, прослужив окружным, военным и морским врачом… Впечат- ления переполняли его. Желание поделиться ими и — более всего — рассказать о своем неприятии многих сторон жизни России приводят его в журналистику, где он уже пробовал свои силы как перевод - чик еще гимназистом. Курочкин владел несколькими европейскими языками и всю жизнь особенно много переводил с французского и итальянского — большей частью это были сатирические произве- дения: он и сам как поэт тяготел к жанру сатирического фельетона2.
С 1859 года Николай Степанович становится активным сотруд- ником «Искры», которую начал выпускать его брат, поэт Василий Курочкин, вместе с художником-карикатуристом Николаем Степано- вым3. Николай Курочкин выступал на ее страницах против бюрократических устоев русского самодержавия, полемизировал с консервативной печатью, отстаивал — как врач особенно убежденно — материалистическое мировоззрение (цикл фельетонов «Житейские выводы и измышления»), недвусмысленно и нелицеприятно высказывался о реформах (например, «Утешение в разлуке»). В 1868 году в «Искре» (№ 38) под названием «В ресторане (в прошлом году)» была опубликована его злая сатира на стремление российских властей замолчать разразившийся в стране голод, о котором фактически было запрещено писать, в лучшем случае можно было называть его неурожаем, а также результатом реформы, освободившей пьяниц-мужиков от благодетельной опеки помещиков ( что и утверждала консервативная пресса). Курочкин построил стихотворение на разговоре (фактически на монологе) консерватора в ресторане за роскошным обедом. Используя «непарламентскую» лексику, он раскрывал истинный смысл велеречивого многословия противников реформ («Увеличивать напрасно / Незачем беду; / Верьте, жрут они прекрасно / Мох и лебеду»). В сатире почти дословно воспроизводились статьи консервативных изданий: Вот и джин… царапнем, что ли? Настоящий он… Не от голода, от воли По России стон! Я проездом видел, точно, Есть кой-где беда, Но зато ведь как порочна Грубая среда! Пьянство, буйство, лень повсюду, Лишь на злое прыть; Как же, спрашиваю, худу В наши дни не быть?
Изленились — так за это Кое-где и мрут, Остальное всё газеты Из злорадства врут. Franchement4 я враг до смерти Мнений через край, И у нас не голод, верьте, А неурожай… Когда Курочкин учился на первом курсе, он бывал на собраниях петрашевца С. Ф. Дурова (за что был допрошен в следственной ко- миссии по делу петрашевцев5), и тогда сформировалось его отноше- ние к Франции как стране, где существует политическая жизнь, где вызревают новые социальные идеи, где есть кому бороться за них. По- литика Наполеона III, которая часто по аналогии сопоставлялась с рос- сийской действительностью в статьях демократических публицистов 1860-х гг., вызывала у него ненависть. В пятнадцатом номере «Искры» за 1863 г. за подписью Пр. Преображенский была напечатана его «Ода на современное состояние Франции», в которой автор спрашивал: «Ты ль предо мною, буйная страна», «Европы вождь… будивший ото сна все, что кругом баюкалось рутиной?!» И с горечью констатиро- вал, что «Париж — сей буйный Вавилон — стал в наши дни клуб- ничным Вавилоном», где «стонет барабан» и толпами снуют шпионы. Курочкин переводил для «Искры» сатирические «песни» италь- янца Джузеппе Джусти («Ископаемый человек», «Улитка» и др.), в которых автор высмеивал трусость, политическое фразерство, предательство, — что так знакомо было для русского читателя. Особенно остро прозвучала в «Искре» (1866, № 44) сатира «Улит- ка», когда были закрыты демократические «Современник» и «Рус- ское слово» и спокойно было только охранительным изданиям: Образец прямой — смиренья, Цвет она своей страны (Все мы в этом, без сомненья, Подражать бы ей должны).
Жажда света, права, знаний Тварь такую не томит. Без напрасных порываний Славно жрет она и спит Однако Николай Степанович переводил не только итальянских поэтов-сатириков. Ему были близки идеи борьбы за национальную независимость Италии, за ее объединение, демократизацию. Он был знаком с Дж. Мадзини, в 1863—64 годах, будучи во Флорен- ции, сблизился с сотрудничавшим в «Современнике» и «Колоколе» публицистом Л. И. Мечниковым, который в 1860 г. сражался в составе вспомогательного отряда гарибальдийцев под командованием полковника Дж. Никотеры и был ранен в битве при Вольтурно. Поэтому Курочкин познакомил русского читателя с творчеством автора «Гимна Гарибальди» Луиджи Меркантини, перевел полную патриотической энергии трагедию «Филипп» Витторио Альфьери. Уверенность в необходимости цельной, монолитной, единой Италии была причиной его обращения к труду Никколо Макиавелли «Государь», который в его переводе вышел в 1869 году. Курочкин печатался во многих близких ему по духу изданиях 1860-х годов: «Современное слово», «Век», «Гудок,», «Дело», «Гласный суд»… В журнале «Век» при редакторстве Г. З. Елисеева (1862, № 15/16) Н. С. Курочкин опубликовал одно из самых горьких своих стихотворений (в цензуре его сочли по «безотрадному, зловещему характеру» особенно неблагонамеренным в обстановке «тревожного настроения умов в обществе»6). Шел 1862 год, полный зловещих предчувствий. Реформа 1861 года разочаровала многих, поляризовала общество… Трагически для демократической журналистики — смертью Н. А. Добролюбова — закончился год ушедший. Тучи сгущались над Н. Г. Чернышевским (скоро его арестуют). Вот-вот приостановят «Современник» и «Русское сло- во»… «Дурные вести» — так назвал свое стихотворение Курочкин: «…Тяжесть какая-то жить не дает… / Каждый день вести дур ные несет…». Очень скорбно прозвучал последний куплет «Дурных вестей»:
Или всегда уж на свете так было, Или так нужно, чтоб юность и сила, Жажда свободы и творческий труд В ранних гробах находили приют? Что ж?.. покоряясь бесстрастной судьбе, Тихо угаснем в неравной борьбе… С верой, что вызовут наши гробы Новое племя для новой борьбы. В последнем номере «Дела» за 1867 г. было напечатано сатири- ческое стихотворение Н. Курочкина «Дураки»7. Власть! богатство! Почести! Вот кумир людей. Пусть глупцы и носятся С призраком идей! Тот, кто не додумался До уменья жить, Должен, разумеется, Умным уступить. Пусть себе и бедствует В жизни — голяком, Пусть за глупость свалится В землю — дураком! Да, Николай Степанович, конечно, был больше публицистом, нежели поэтом. В своих воспоминаниях, где он немало строк по- святил Курочкину, Н. К. Михайловский очень точно определил, что такое публицист: это более или менее страстный докладчик по де- лам сегодняшнего дня. Н. С. Курочкин был таким докладчиком. Ему была нужна своя «кафедра», свой журнал. Но еще в 1860 году, когда он хотел издавать журнал «Акционерная гласность», ему были закрыты двери к открытому редакторству. Тем не менее он искал такой — теперь уже негласной — возможности в «Иллю- страции» (1861—1862), более удачно — в «Книжном вестнике»
(1865—1866), который издавал старший из братьев Курочкиных — Владимир Степанович. Однако после выстрела Каракозова Н. С. Курочкин был арестован, как и еще некоторые «неблагонадежные» литераторы, за сотрудничество в изданиях «неблагонамеренного» направления, к тому же привлечен и к следствию по каракозовско- му делу и четыре месяца провел в крепости. …И все же звездный час в его журналистской жизни наступил. Помогла медицина. Книгоиздатель В. Е. Генкель, пропагандиро- вавший творчество молодых демократических писателей и новую научную и медицинскую литературу, был знаком с переводчиком такой литературы П. Ф. Конради, врачом Мариинской больницы, где некогда работал и Курочкин. Выкупив у незадачливого издате- ля Н. Мундта не состоявшуюся как проправительственная газету «Неделя», Генкель привлек этих медиков к формированию ее ре- дакционного кружка. В 1868 году Конради стал в газете секрета- рем, а Курочкин — полновластным редактором8. У него был несомненный организаторский и редакторский та- лант, он умел сплачивать, объединять вокруг себя литераторов. Как редактор Николай Степанович был человеком демократичным, умел привнести в жизнь редакционного кружка теплоту, советы его носили дружеский характер, что отнюдь никак не лишало его позицию принципиальности и последовательного демократизма. Курочкин был сильным обличителем своего времени, «его анализ убивает», — писала Е. А. Штакеншнейдер в своем дневнике9. Но это не делало Курочкина скептиком, он верил в возможность служения добру, свободе народа; и в этом служении, призывал он, «человек сгорать обязан, как свеча!»10. Курочкин имел большое влияние на тех, с кем сотрудничал. Об этом вспоминал Н. А. Лейкин, который печатался в 1868 году в «Неделе»: «Благодаря ему я приохотился к серьезному чтению и расширил свой кругозор». Публицист, издатель, мемуарист С. С. Окрейц отмечал, что Н. С. Курочкин «пользовался в извест- ных литературных слоях большим значением. То, что он писал и напечатал, далеко не может объяснить его значения и влияния»11. Думается, что характер руководимой им «Недели» во многом
определялся его авторитетом среди подобранного редакционного и авторского кружка. Пользуясь известными преимуществами из- дания без предварительной цензуры, публицисты газеты поспеши- ли недвусмысленно высказаться по поводу обстановки в стране, характера александровских реформ, положения крестьянства и раз- вивающегося рабочего сословия, событий в Европе. Это тем более важно, что «Неделя» охватывала достаточно большое (по тем вре- менам, конечно) число читателей, распространяясь в это время в количестве от 2000 до 2500 экземпляров при 52 номерах в год, в то время как журнал «Дело» в 1868 году расходился только в ко- личестве до 1500 экземпляров при 12 номерах в год, «Отечествен- ные записки» имели тогда тираж 400012. Материалы газеты преследовали явную цель — активизиро- вать читателя. В статье «Значение публицистики», помещенной в № 29 за 1868 год, говорилось: «События отечественные и заграничные современной истории имеют для гражданина данного государства не только занимательность разнообразных сведений. Они возбуждают в нем желание, чтобы одни стремления развились и имели успех, чтобы другие встретили препятствия и были подавлены… В людях сколько-нибудь энергических они (желания. — Г.Л.) переходят в решимость действовать сообразно желанию». Активно-наступательный характер газеты быстро разглядела цензура, постоянно отмечавшая, что в ней «представляется подбор фактов, способных раздражать общественное мнение и питать недовольство, преимущественно в бедных классах», что газете присущ «обличительный характер особого рода»и «едкость выражений». Заново созданная Курочкиным «Неделя», единственная конкурентноспособная демократическая газета, просуществует еще более тридцати лет. В ее истории будут разные периоды, но стремление говорить о жизни народа, показывать ее проблемы, искать путей к их решению останутся в ее направлении, так же как в целом сохранится и ее облик, определенный редакторством Курочкина: внутреннее обозрение, политика, наука, фельетон, критика, белле- тристика.
Встреча Курочкина с В. Е. Генкелем, создание и руководство им «Неделей» стали звездным часом не только для него, но и для целого ряда начинающих журналистов. «Курочкин был моим лите- ратурным крестным отцом, — писал Н. К. Михайловский, — он приютил и кормил меня в трудное время, никогда ничем не давая мне почувствовать, что делает одолжение. Но и помимо этих лич- ных отношений <…> я искренне уважал его как человека»13. Михайловскому Курочкин поручил журнальное обозрение. Со временем он введет его в кружок некрасовских «Отечественных записок», где позже Михайловский станет и соредактором… В «Неделе» сложился как внутренний обозреватель Н. А. Демерт, тоже продолживший свой путь в журнале Некрасова. Пригласив в качестве иностранного обозревателя Ю. А. Росселя, Курочкин создал уникальный по богатству информации и смелости подачи ее политический отдел. Раскрывшийся в «Неделе» публицистический талант Росселя приведет его потом в леволиберальный «Вестник Европы», второе по тиражу издание после «Отечественных запи- сок». При редакторстве Курочкина в отделе науки в «Неделе» началась публикация за подписью П. Миртов известных «Истори- ческих писем» П. Л. Лаврова, которые станут этическим кодексом не одного поколения русской интеллигенции. Три большие литературно-критические статьи поместил в «Неделе» тогда еще начинающий, а впоследствии видный критик «Отечественных за- писок» А. М. Скабичевский. «Неделя» предоставила российскую трибуну А. И. Герцену. Курочкин, который познакомился с Герценом во время своего путе- шествия за границу, в 1868 году поручил А. П. Пятковскому, отъез- жавшему в Европу, встретиться с Герценом14. Встреча эта состоя- лась в местечке Нионе, результатом ее была публикация в № 48 «Недели» за тот же год герценовского памфлета «Скуки ради» (за подписью I. Нионский). Это наполнило радостью и надеждой Искандера. В письме Н. П. Огареву от 26 сентября 1868 года он писал: «Кабы знать да ведать прежде, пол-«Полярной звезды» можно было напечатать. Я готов бы был отдать им право на все напечатанное…»15.
Доступ онлайн
В корзину