Информационно-сетевая география

ИНФОРМАЦИОННО-
СЕТЕВАЯ ГЕОГРАФИЯ

В.И. БЛАНУЦА

Москва
ИНФРА-М

202МОНОГРАФИЯ

УДК [528+004.9](075.4)
ББК 26.17:32.97
 
Б68

Блануца В.И.

Б68  
Информационно-сетевая география : монография / В.И. Блануца. — 

Москва : ИНФРА-М, 2023. — 243 с. — (Научная мысль). — DOI  
10.12737/monography_5cff 8bcec8c6d5.00839612.

ISBN 978-5-16-015138-0 (print)
ISBN 978-5-16-107642-2 (online)
В монографии изложены результаты исследований в рамках нового 

научного направления — информационно-сетевой географии, нацеленной 
на познание территориальной организации информационного общества. 
Представлены ключевые понятия и основные методы, проанализированы 
процессы развертывания, диффузии, регионализации и структуризации 
информационно-коммуникационных сетей, приведены сетевые эффекты 
фронтирности, многовекторности, искривленности и связности. На примере 
городов и регионов России показаны возможности внедрения результатов 
в цифровую экономику, выделение кластеров, Тактильный Интернет 
и геополитические программы. Отмечены перспективы, связанные 
с «большими данными», искусственным интеллектом, мультисервисными 
сетями и проблемами информационного общества.

Предназначена для специалистов, студентов и аспирантов.

УДК [528+004.9](075.4)

ББК 26.17:32.97

Р е ц е н з е н т ы:

Л.А. Безруков, доктор географических наук;
А.Ф. Никольский, доктор географических наук;
А.Я. Якобсон, доктор географических наук, профессор

Монография обсуждена и рекомендована к изданию Ученым советом 

Института географии имени В.Б. Сочавы Сибирского отделения 

Российской академии наук

ISBN 978-5-16-015138-0 (print)
ISBN 978-5-16-107642-2 (online)
© Блануца В.И., 2019

Введение

В конце прошлого века человечество вступило в новую эпоху 
своего развития. Историкам еще предстоит уточнить год перехода 
в новое качество. На сегодня можно лишь констатировать, что 
большинство датировок укладывается в интервал от 1989 г. (начало 
новой волны глобализации [Федотова и др., 2008]) до 1995 г. 
(общественно значимое расширение Интернета [Кастельс, 2004]). 
При этом формируемое общество называют информационным 
[Лазаревич, 2015; Мрочко, Ницевич, 2010; Таранов, 2014; Уэбстер, 
2004; Швецов, 2012; Юнь, 2012], сетевым [Назарчук, 2008] или 
обществом знаний [Бехман, 2010; Харчевников, 2015]. Появление 
нового мира стало возможно благодаря развитию информационно-
коммуникационных технологий, наиболее революционной среди 
которых оказалась сеть Интернет.
Пространственно распределенные линейно-узловые структуры 
(сети) существовали и раньше, но именно в новую эпоху они по-
степенно занимают доминирующее положение в экономике, со-
циальной сфере и политике. Создание сети на базе Интернета 
отличается от построения некомпьютерных сетей (транспортных, 
торговых и др.) следующими особенностями: оперативностью, 
значительно более низкой стоимостью, гибкостью (возможностью 
быстрого изменения конфигурации сети), отсутствием бюрокра-
тических барьеров и демократичностью (любой человек может 
создать в Интернете свою сеть, а вот, к примеру, построить бан-
ковскую сеть не по силам большинству жителей нашей планеты). 
Феномен стремительного роста количества разнообразных сетей 
изучают представители многих научных дисциплин (экономисты, 
социологи и др. [Бондаренко, 2004; Дятлов и др., 2016; Кастельс, 
2000; Коблова, 2013; Рябченко, Гнедаж, 2014]), но только неко-
торые из них исследуют собственно процесс оптимизации ком-
пьютерной сети. К таковым относятся и географы. Первая статья 
на эту тему была опубликована в 1989 году [Блануца, 1989], то есть 
еще до широкого распространения «Всемирной паутины» («World 
Wide Web»).
На первый взгляд может показаться, что перенос различных 
видов человеческой деятельности в виртуальное пространство при-
ведет к исчезновению географии как науки [Bethlehem, 2014; Curry, 
2005; Graham, 1998; Greig, 2002]. В киберпространстве реализуется 
иная метрика, а также действуют другие законы, нежели в реальном 
(физическом) пространстве земной поверхности, и в этом смысле 
накопленный географами опыт может оказаться не востребо-
ванным. На самом деле не все так просто. С одной стороны, человек 

еще долго будет зависеть от окружающей среды, изучение и управ-
ление которой лежит в основе системы географических наук. 
С другой стороны, социально-экономическая активность в ком-
пьютерных сетях не устраняет, а усложняет представление об из-
учаемом пространственно-временном континууме. Общественно 
значимые действующие лица, сообщества, организации и пред-
приятия все равно функционируют в физическом пространстве. 
Вместе с тем, повышенный интерес к виртуальному пространству 
заставит географов не только изучать метрику и топологию по-
следнего, но и выявлять особенности перехода и проецирования 
одного пространства в другое. Предмет географических исследований 
станет еще сложнее, если в будущем на смену определению 
пространственных закономерностей в отдельные моменты времени 
придет необходимость познания временных (темпоральных) особенностей 
в отдельных точках пространства. Тогда географы займутся 
не только киберпространством, но и сетевым временем [Бла-
нуца, 2011]. Все это может привести к тому, что география перейдет 
из разряда «одной из наук о Земле» индустриальной эпохи в статус 
ведущей сетевой науки общества знаний.
Географам еще предстоит уяснить свою роль в изучении сетевой 
экономики, социальных и политических сетей. В наиболее 
общих чертах, сетевая экономика — это хозяйственная деятельность, 
осуществляемая на базе компьютерных сетей. Хотя встречаются 
и более сложные дефиниции (к примеру, как производство 
и распределение «сетевых благ» [Стрелец, 2006]), и другие термины (
информационная экономика, информационно-сетевая экономика, 
экономика знаний). Характерные черты новой экономики 
подробно рассмотрены в соответствующей литературе ([Дятлов 
и др., 2016; Кастельс, 2000, 2004; Паринов, 2002; Роговский, 2008; 
Стрелец, 2006] и др.).
Сетевая экономика опирается на креативный класс, т.е. людей, 
способных генерировать новое знание. Территориальная организация 
названного класса является предметом социально-географических 
исследований. В этом плане уже имеется определенный 
опыт (см., например, [Пилясов, Колесникова, 2008; Boschma, 
Fritsch, 2009]). При этом наличие устойчивых коммуникационных 
взаимодействий внутри некоторой группы людей позволяет рассматривать 
эту группу в качестве социальной сети. Так исторически 
сложилось, что большинство подобных сетей имело ярко 
выраженный территориальный характер, связанный с местом работы 
и (или) проживания. Однако в новую эпоху в связи с ростом 
индивидуализма и появлением компьютерных сетей социальное 
взаимодействие стало перемещаться из реального в виртуальное 
пространство. На смену территориальным сообществам приходят 

сетевые сообщества. Примерно с 2001 г. это стало возможно благодаря 
внедрению в Интернет сначала сетевой идеологии Web 2.0 
(о социальном значении см. [Мясникова, 2007]), а затем Web 3.0 
(см. [Мясникова, 2009]). Последовавшая за этим «эпидемия» бло-
готворчества охватила весь мир.
В итоге для изучения современных и особенно будущих со-
циальных явлений следует овладеть «новой социальной оптикой» 
[Назарчук, 2008] и пересмотреть методологические основы многих 
наук. Социальная география не является исключением. Более 
того, географам сложнее перестроиться, так как необходимо изме-
нить представление об объекте исследования. Надо учитывать, что 
взаимодействие сетей представляет собой самое сложное явление 
в социальной сфере нового мира. Мы пока не можем представить 
весь спектр возможных социально-экономических последствий та-
кого взаимодействия. Хотя, на первый взгляд, основа взаимодей-
ствия очень проста: пользователь Интернета может одновременно 
состоять в нескольких социальных сетях, и именно через него 
будет происходить искомое взаимодействие. Однако социальная 
неоднородность, неодинаковая активность, разные политические 
убеждения и многие другие характеристики пользователей делают 
поведение сетевых сообществ непредсказуемым. Но с позиции гео-
графических исследований все это необходимо как-то упорядочить.
Если социальная сеть создана для решения каких-то полити-
ческих задач, то ее можно назвать политической. Различные виды 
подобных сетей рассмотрены в соответствующей литературе ([Еф-
ременко, 2010; Кастельс, 2004; Роговский, 2008; Руденко, 2006] 
и др.). Сюда следует отнести и такие крайние формы проявления 
политики, как террористические [Алексеенкова, 2005] и военные 
[Кастельс, 2004] сети. Всесторонний анализ указанных сетей с по-
зиции политической географии еще предстоит сделать.
Перечисленные сферы познания слабо изучены в отечественной 
и зарубежной социально-экономической географии. И это не-
смотря на то, что линейно-узловые структуры (сети) давно изуча-
ются в географии. С некоторой долей условности все социально-
экономические сети можно разделить на две группы — информа-
ционные (почтовые, телеграфные, телефонные, радиочастотные, 
компьютерные) и неинформационные (транспортные, торговые 
и др.). В первой группе между узлами перемещается информация, 
а во второй — материальные предметы (сырье, товары и т.д.). Это 
не значит, что, например, в транспортных или банковских сетях 
не передается информация, просто она выполняет вспомогательную 
функцию. Вместе с тем, развитие, к примеру, виртуальных пла-
тежных средств постепенно перемещает банковское дело в группу 
информационных сетей.

Географы давно изучают сети, но, как правило, неинформаци-
онные. При этом весьма существенно, с каких позиций — описа-
тельных или оптимизационных — происходит такое изучение. Если 
мы имеем дело с описанием, скажем, конкретных транспортных 
сетей, то полученные результаты сложно использовать при иссле-
довании компьютерных сетей. Совершенно иначе обстоит дело 
с работами по оптимизации транспортных сетей, результаты ко-
торых в виде сетевых абстракций могут быть применимы к инфор-
мационно-коммуникационным сетям. Поэтому весь накопленный 
географами опыт изучения линейно-узловых структур можно раз-
делить на 4 сферы: (а) описание и (б) оптимизация неинформа-
ционных сетей, (в) описание и (г) оптимизация информационных 
сетей.
Из первой сферы сложно что-либо заимствовать для познания 
сетевого общества. Во второй сфере основные сетевые абстракции 
географов связаны с изучением транспортных сетей [Родоман, 
1994; Тархов, 2005]. Возможно, выявленные закономерности изме-
нения топологии сетей найдут некоторое применение при изучении 
информационно-коммуникационных сетей.
К настоящему времени наибольшее распространение полу-
чили исследования в рамках третьей сферы ([Dodge, Kitchin, 2002] 
и др.). М. Кастельс [2004] выделяет три сегмента рассматриваемой 
сферы: техническая география Интернета, пространственное рас-
пределение пользователей и экономическая география Интернет-
производства. Среди отечественных работ отметим исследования 
по распространению Интернета по земной поверхности [Перфи-
льев, 2003а; Смирнов, 2005].
Четвертая сфера является самой перспективной и наименее 
представленной. Именно здесь должны формироваться механизмы 
трансформации киберпространства и, следовательно, управления 
сетевым миром. Пока известны только первые попытки геогра-
фической оптимизации топологии компьютерных сетей [Блануца, 
1989б], а также поиска сетеобразующих пространственных [Бла-
нуца, 2010] и темпоральных [Блануца, 2011] параметров.
В целом, накопленный опыт явно недостаточен для позициони-
рования географии как сетевой науки. И дело даже не в количестве 
публикаций по рассматриваемой проблематике. Сама доминирующая 
парадигма географии не приспособлена для познания стремительно 
трансформирующихся сетей и киберпространства, что 
заставляет обратить особое внимание на концептуальные основы 
нашей науки. При этом следует различать сетевую идеологию, 
сетевой подход и сетевую парадигму. Первое определяется через 
утверждение: всё состоит из сетей или может быть представлено 
в виде сетей. Отсюда подход — это применение сетевой идеологии 

для преобразования несетевой общественно-географической концепции, 
а парадигма — совокупность взаимодополняющих положений 
о возможностях и ограничениях географического познания 
с позиции сетевой идеологии.
Понятие «сетевая идеология» не является географическим. 
Уточнением сущности этого понятия занимаются в основном философы, 
а также теоретики сетевого общества. При этом используются 
разные термины: «философская концепция сети» [Назарчук, 
2008], «сетевая логика» [Кастельс, 2000], «сеть как послание» 
[Кастельс, 2004], «сетевой феномен» [Демьяненко и др., 2008] 
и др. При разных трактовках суть понятия остается неизменной, 
и кратко была определена выше. Сетевой подход используется для 
«подгонки» существующих концепций под задачи изучения сетей 
(например, экономико-географического положения [Блануца, 
2010]). Не исключено, что не все общественно-географические концепции 
можно адаптировать к новой реальности.
Современные географические исследования в большинстве случаев 
опираются на системную парадигму, в основе которой лежит 
соответствующая идеология (все взаимосвязано со всем и представляет 
собой единое целое). По характеру проводимых исследований 
эту парадигму более правильно называть комплексной. Специальный 
просмотр четырех основных географических журналов 
России («Известия РАН. Серия географическая», «География 
и природные ресурсы», «Вестник Московского университета. 
Серия 5. География» и «Известия Русского географического общества»; 
2001 — 2017 гг.) не выявил ни одной статьи, в которой бы 
приводились результаты комплексного изучения пространственной 
(региональной или федеральной) структуры какого-либо социально-
экономического явления по всем возможным параметрам, не говоря 
уже о построении всех потоковых моделей взаимодействия. 
На практике ограничиваются несколькими параметрами и не всегда 
отслеживают все возможные взаимодействия между ними. Однако 
географы декларируют стремление к идеалу (анализу всех взаимосвязей 
без исключения) и только в этом смысле парадигму можно 
назвать системной.
На базе этой парадигмы можно изучать и информационные 
сети, если не вникать в особенности стремительной перекомби-
нации сетей и порождаемого ими киберпространства. Для более 
полного географического познания сетевого мира необходима 
новая — сетевая — парадигма. Ее разработка — дело будущего. 
При этом можно опираться на работы, выполненные в других научных 
дисциплинах (например, на сетевую парадигму в экономике 
[Cooke, Morgan, 1993]). Особого географического обобщения ждут 
междисциплинарные исследования линейно-узловых структур 

([Барабаши, Бонабо, 2003; Кастельс, 2000, 2004; Шенцева, 2012] 
и др.). Существуют также многочисленные географические исследования 
информационно-коммуникационных сетей (рассмотрены 
далее). Однако в них не ставится проблема разработки сетевой 
парадигмы (кроме [Блануца, 2012а]). Даже в программной статье 
«География информационного общества» [Sheppard et al., 1999] все 
перспективные географические исследования были сведены к не-
обходимости формирования более широкого взгляда на сущность 
геоинформационных систем. Не претендуя на окончательную фор-
мулировку, отметим некоторые контуры новой парадигмы в виде ее 
отличий от предыдущей парадигмы (табл. 0.1). Другие расширения 
сетевой парадигмы были рассмотрены ранее [Блануца, 2012а].

Таблица 0.1
Основные различия между сетевой и системной парадигмами 
социально-экономической (общественной) географии

Параметр
Системная парадигма
Сетевая парадигма
Объект исследования
Социально-экономи-
ческое
пространство-время

Киберпространство 
в сетевом времени

Предмет исследования
Выявление простран-
ственных закономер-
ностей в отдельные 
моменты времени

Определение темпо-
ральных закономер-
ностей в отдельных 
точках пространства
Пространство
Земной поверхности
Виртуальное
Время
Календарное
Сетевое
Основная единица изме-
рения расстояния
Километр
Секунда

Основная единица изме-
рения времени
Год
Сутки

Форма представления
исходной информации
База данных
База знаний

Составные части обще-
ственной географии
Экономическая, со-
циальная и
политическая гео-
графия

Реальная и вирту-
альная география

Ключевое понятие
Система
Сеть
Наиболее близкая
научная дисциплина
Экономика
История

Приведенные выше примеры указывают на существующую не-
определенность с географическим изучением информационного 
общества. Одним из способов ликвидации неопределенности яв-

ляется формирование нового научного направления. Оно созда-
ется, как правило, стихийно и является своеобразным ответом 
на внешние (относительно науки как института) и внутренние 
(междисциплинарные) вызовы. Так появились информационно-
технологическая [Скопин, 1994], виртуальная [Batty, 1997; Kinsley, 
2014] и Wi-Fi [Torrens, 2008] географии, география Интернета 
[Перфильев, 2003а; Смирнов, 2005], телегеография [The Most…, 
2018] и кибергеография [Перфильев, 2003б; Dodge, Kitchin, 2002; 
Kwan, 2001]. Можно еще отметить ряд смежных научных направ-
лений, таких как география связи [Алисов, 1996; Алисов, Валькова, 
1997; Валькова, 1996; Нагирная, 2013; Шилаев, 1998], география 
информационной индустрии [Бабурин, 1999], география знания 
[Беляев, Мойсбургер, 2011] и информационная география [Арманд, 
2002; Sheppard et al., 1999]. Не вдаваясь в характеристику каждого 
направления в отдельности, отметим, что всем им в той или иной 
мере присущи три недостатка.
Главный недостаток заключается в том, что не учтены все гео-
графические проявления информационного общества. Даже такое 
наиболее широкое (в плане предметной области) направление как 
кибергеография не ставит задачи изучения геополитических и гео-
социальных трансформаций современного общества. Кроме этого, 
сосредоточение внимания на компьютерных и отчасти телефонных 
сетях привело к игнорированию изучения других видов информа-
ционно-коммуникационных сетей. Все это указывает на необходи-
мость появления нового научного направления, которое должно 
объединить существующие частные направления.
Исследования, проводимые в рамках перечисленных направ-
лений, являются описательными, а не конструктивными, что сле-
дует отнести к существенным недостаткам. Никто не отрицает 
значимость описательной географии, но в эпоху лавинообразного 
увеличения количества конструктивных инноваций со стороны 
других — негеографических — наук такая ситуация выглядит 
по крайней мере странной. Отсутствие конструктивно-географических 
работ можно было бы объяснить новизной этих направлений. 
Однако это не может служить оправданием, поскольку 
ранее уже предлагались, например, географические подходы 
к оптимизации топологии региональных информационных сетей 
[Блануца, 1989б].
Третий недостаток — отсутствие географических закономерностей. 
При этом в большинстве исследований задача выявления 
каких-либо закономерностей даже не ставилась. Имеющиеся 
исключения связаны в основном с пространственной диффузией 
Интернета и мобильной телекоммуникации [Перфильев, 2003а; 
Смирнов, 2005; Ding et al., 2010]. Как и в предыдущем недостатке, 

такая ситуация могла быть связана с новизной исследований. Однако 
существует и более глубинная причина — отсутствие длинных 
темпоральных рядов данных. Даже те немногие попытки установления 
закономерностей, которые имели место, опирались на короткие 
временные ряды. Поэтому их выводы, скорее всего, являлись 
лишь кратковременным срезом с более фундаментальных 
(вневременных или охватывающих значительный период времени) 
закономерностей. Возможный выход из данного тупика видится 
в изучении эволюции информационно-коммуникационных сетей, 
что позволит перейти от нескольких лет (к примеру, 12 [Перфи-
льев, 2003а] или 16 [Ding et al., 2010]) к более длительному периоду 
времени (например, 135 лет [Блануца, 2016б]).
Наличие этих и некоторых других недостатков указывает 
на то, что должно существовать некоторое более общее научное 
направление. Оно названо нами информационно-сетевой геогра-
фией. Выбор именно данного названия обусловлен тем, что в ос-
нове функционирования информационного общества лежат сети 
передачи информации и при этом само общество предстает в виде 
разнообразных — экономических, политических, социальных 
и других — сетей. В наиболее расширенной трактовке, инфосетегео-
графия — это география информационного (сетевого) общества. 
Структура научного направления может быть представлена в виде 
четырех разделов [Блануца, 2015а]: (1) изучение собственно ин-
формационно-коммуникационных сетей, т.е. «материальной 
основы» нового общества, (2) анализ производных сетевых сооб-
ществ (социальных, экономических, политических, террористи-
ческих и др. сетей), (3) исследование производных виртуальных 
пространств и (4) познание территориальной организации инфор-
мационного общества.
Предложенная структура информационно-сетевой географии 
является первым подходом к структуризации нового научного на-
правления. Дальнейшие инфосетегеографические исследования 
приведут к уточнению этой структуры. Возможно, будут введены 
новые разделы (например, анализ взаимодействия реальных и вир-
туальных сетей; подобные исследования уже ведутся в социологии 
[Рябченко, Гнедаш, 2014]) или, наоборот, ликвидированы неко-
торые структурные единицы (не исключено, что изучение произ-
водных сетевых сообществ так и останется вне географического 
дискурса). Однако, несомненно, останутся первый и последний 
разделы в силу «географичности» изучения реальных информа-
ционно-коммуникационных сетей и присутствия главного объекта 
изучения социально-экономической географии — территориальной 
организации общества. Именно этим двум разделам уделено 
основное внимание в монографии.