История и политика

Московский государственный институт 
международных отношений (университет)
МИД России

В. О. Печатнов

ИСТОРИЯ
И ПОЛИТИКА

Москва
2022

УДК 327
ББК 66.4
 
П23 

Издание выпущено в свет при поддержке 
Программы стратегического академического лидерства «Приоритет – 2030»

 
Печатнов В. О.
П23  
История и политика / В.О. Печатнов.— М.: Издательство «Аспект Пресс», 2022. — 
544 с.

ISBN 978-5-7567-1196-7

Книга представляет собой сборник избранных работ известного отечественного 
американиста  Почетного профессора МГИМО, Заслуженного деятеля науки Российской 
Федерации Владимира Олеговича Печатнова. В нем собрано лучшее из того, 
что создано автором в малых формах за полувековую творческую жизнь в науке. Читатель 
найдет здесь яркие психологические портреты известных дипломатов и политических 
лидеров, блестящие исторические миниатюры и глубокие исследовательские 
статьи по широкому кругу проблем истории США и международных отношений периода 
холодной войны. Все эти работы объединяет высокий историзм, основанный 
на тщательной работе с документами из архивов России, США и Великобритании. 
Часть этих работ была опубликована в малотиражных изданиях или за рубежом и ока-
залась малодоступной российскому читателю. Некоторые из них дополнены автором 
новыми документами специально для данного издания.
Книга предназначена не только для специалистов-международников, но и для всех 
интересующихся историей США и международных отношений.

УДК 327
ББК 66.4

ISBN 978-5-7567-1196-7  
© Печатнов В. О., 2022
 
© МГИМО МИД России, 2022
 
© ООО Издательство «Аспект Пресс», 2022

Все учебники издательства «Аспект Пресс» 
на сайте и в интернет-магазине  https://aspectpress.ru

СОДЕРЖАНИЕ

Вместо предисловия (Торкунов А.В.)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5

К читателю   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7

ПЕРСОНАЛИИ

Отшельник Монтичелло . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 11

Эпоха и личность: штрихи к политическому портрету вождя  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 19

Человек на все времена: памяти Дж. Кеннана   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 33

Дипломат номер один: к  90-летию А. Ф. Добрынина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 53

А. А. Громыко — посол, американист, личность (по новым документам Архива 
внешней политики МИД РФ)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 59 

 У. Липпман в гостях у Хрущева   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 71

ХОЛОДНАЯ ВОЙНА 
И СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

На крутом повороте: посольства СССР в США и Великобритании 
в первые дни войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 83

Визит У. Уилки в СССР (по новым документам)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 95

Выстоит ли Россия? Сталинградская битва и стратегические планы союзников   . . . . . . 115

Сталин и Рузвельт — союзники в войне   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 132

The Soviet Union and the Bretton Woods Conference   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 153

The Rise and Fall of Britansky Soyuznik. A Case Study in Soviet Response 
to British Propaganda of the Mid-1940s   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 167

На излете «Великого альянса»: Сталин, Трумэн и Черчилль в конце 
Второй мировой войны (по новым документам)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 177

Ялтинские решения: была ли альтернатива для Запада?   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 193

Каким СССР вышел из войны (в оценках американской разведки и дипломатии)   . . . . 205

Уроки Второй мировой войны в военно-политическом планировании 
США и СССР на послевоенный период   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 225

Как Трумэн у Сталина Курилы просил  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 239

«Союзники нажимают на тебя для того, чтобы сломить у тебя волю...» 
(переписка Сталина с Молотовым и другими членами Политбюро 
по внешнеполитическим вопросам в сентябре–декабре 1945 г.)   . . . . . . . . . .   251

Фултонская речь Черчилля   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 271

«Мирное наступление» СССР в 1948 году . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 283

Конец атомной монополии CША . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 304

Крах или размягчение? О целях США в холодной войне . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 325

Операция «порабощенные народы». Полвека затянувшейся акции 
холодной войны   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 349

Soviet-American Relations through the Cold War . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 361

О некоторых константах взаимного восприятия России / СССР и США   . . . . . . . . . . . . . 377

Бильдерберг: от рождения до зрелости (1950–1970-е годы) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 383

АМЕРИКАНА

Ньюбургский заговор   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 401

За кулисами выработки «нового курса» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 411

«Левый уклон» в Демократической партии США (1970–1972 гг.)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 427

«Любовь–горечь» к Америке . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 449

Поляризованная Америка   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 463

Феномен Трампа и американская демократия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 476

США в тисках кризисов   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 497

Штурм Капитолия 6 января 2021 г. как апофеоз «трампизма»   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 515

Пружины американской истории (о новой книге В. В. Согрина) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 529

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Я 

с удовольствием представляю читателям сборник избранных работ Почетного 
профессора МГИМО и товарища со времен нашей молодости Владимира 
Олеговича Печатнова. Перед нами — не рутинный протокольный сборник, 
хотя он и приурочен к двум славным юбилеям автора — 75-летию со дня рождения 
и 50-летию научной деятельности. В нем собрано лучшее из того, что создано 
автором в малых формах за долгую творческую жизнь в науке, которая началась 
и продолжается в нашем университете. Меня, как ученого-международника 
и историка, привлекает не только редкое жанровое и тематическое разнообразие 
этой книги, в которой есть и яркие политико-психологические портреты, и блестящие 
исторические миниатюры, и концептуальные политологические статьи 
по широкому кругу проблем и исторических периодов. Автор мастерски владеет 
всеми этими жанрами, свободно парит над всем пространством истории США 
и российско-американских отношений. Но главное, что объединяет эти работы 
и составляет их основную научную ценность — это высокий историзм, основанный 
на тщательной работе с перво источниками, прежде всего — архивными документами. 
Пожалуй, как никто другой в нашей исторической науке, В. О. Печатнов 
буквально «перекопал» архивы России, США и Великобритании по истории Второй 
мировой и холодной войны. Не случайно под его руководством и с его авторским 
участием вышли ценные сборники документов по холодной войне и советско-
американским отношениям. Но отыскать и собрать документы — это только 
половина дела. Надо еще уметь их прочесть, осмыслить, поставить в исторический 
контекст и заставить говорить. Подобно сырым алмазам, исторические документы 
требуют тщательной профессиональной огранки, чтобы засиять всеми скрытыми 
в них красками. И в этом отношении с нашим автором мало кто может сравнить-
ся. Прибавьте к этому необходимое для историка умение рассказчика, прекрасный 
литературный стиль и дар композиции — и вы получите квинтэссенцию научного 
почерка В. О. Печатнова. Его история всегда населена живыми людьми — от лиде-
ров до рядовых персонажей, в ней искусно воссоздается неповторимая атмосфера 
времени, возникает эффект присутствия читателя при исторических событиях.
 Помимо природных способностей, сама биография нашего юбиляра сложи-
лась на редкость благоприятным для таких исследований образом. После МГИМО 
(красный диплом со специализацией по США) и военной службы с нашими со-
ветниками в Африке он получил прекрасную академическую закалку в Институте 
США и Канады АН СССР, переживавшем тогда пору своего расцвета под руко-
водством академика Г. А. Арбатова. Там Владимир Олегович прошел путь от лабо-
ранта до заведующего сектором, доктора исторических наук. Затем — восемь лет 

научной и дипломатической работы в США при таких блестящих и разных по-
слах, как Ю. В. Дубинин, В. П. Лукин и Ю. М. Воронцов. Это дало необходимое 
для американиста погружение в «среду обитания» изучаемой страны, постоянное 
общение с лучшими американскими историками и возможность сбора материалов 
для будущих научных исследований, а опыт посольской работы подкрепил интерес 
к дипломатической истории непосредственным знанием практики («кухни») ди-
пломатии. Все это очень пригодилось в научно-педагогической работе в  МГИМО.
Есть еще одно качество Печатнова как исследователя-историка, о котором хо-
чется сказать особо. Главный долг и ответственность историка — это быть чест-
ным и объективным, поскольку история известна нам по тому, что пишут о ней 
историки — «как они скажут, так и было». Хотя мы ритуально повторяем извест-
ный завет Тацита sine ire et studio, мало кому удается достичь этого идеала на пра-
ктике. Конечно, абсолютная объективность и вся полнота исторического знания 
человеческому разуму недоступны, но стремиться к ним необходимо, и творчество 
Владимира Олеговича служит примером этого бесконечного приближения к исто-
рической истине. В этом — один из секретов долгой жизни и сохраняющейся цен-
ности его работ. Не случайно они получили широкое признание отечественной 
и зарубежной научной общественности, переведены на многие иностранные язы-
ки, а англоязычное издание его знаменитого исследования переписки «Большой 
тройки» разошлось по всему миру и удостоено престижной премии американского 
Общества изучения внешних сношений США. Уверен, что даже те, кто, как я, хо-
рошо знаком с творчеством нашего юбиляра, найдут в этой книге немало нового 
и интересного, а остальные откроют для себя увлекательный мир исторического 
анализа высокой пробы.

Анатолий Торкунов

ректор МГИМО МИД России, 
академик РАН

Февраль 2022 г.

К ЧИТАТЕЛЮ

Р

ано или поздно в жизни каждого автора наступает время, когда поневоле 
задаешься вопросом: что сделано такого, что проживет хотя бы еще лет де-
сять–пятнадцать или в лучшем случае — целое поколение? Рассчитывать 
на большее было бы наивной самонадеянностью. Время беспощадно: оно стирает 
из памяти события, имена, деяния. В исторической науке, как и науке в целом, все 
мы стоим на плечах своих предшественников, но лишь немногие работы продол-
жают жить и цитироваться после ухода их создателей. Просмотрев критическим 
взглядом свои писания почти за полвека, я вижу, что отнюдь не всё выдержало 
испытание временем по разным причинам, будь то конъюнктурность оценок, 
устарелость источников или просто незрелость мысли. Вместе с тем некоторые 
из них (по крайней мере, на мой не беспристрастный взгляд) еще не утратили сво-
его интереса для читателя. Их я и отобрал для данного сборника в надежде на бла-
госклонное внимание аудитории. Некоторые из этих работ были опубликованы 
в малотиражных изданиях или в зарубежных издательствах и оказались малоиз-
вестными российскому читателю. Я сознательно не стал подправлять или «акту-
ализировать» свои оценки и выводы, ограничившись в нескольких оговоренных 
случаях добавлением новых архивных документов.
Название книги соответствует профилю Кафедры истории и политики стран 
Европы и Америки МГИМО, на которой я работаю вот уже более четверти века. 
Она занимается историей политики — прошлого, из которого вырастает буду-
щее. Так называемое настоящее — это тоже часть прошлого, которую мы просто 
иначе называем. Но политика не должна вторгаться в изучение истории, иначе 
мы попадем в капкан М. Н. Покровского — «история — это политика, опрокину-
тая в прошлое».
Большая часть материалов сборника была написана за время работы авто-
ра в alma mater. Это был самый плодотворный период моей научной жизни, и я 
бесконечно благодарен руководству университета и своим коллегам по кафедре 
и университету за неизменную поддержку и создание атмосферы творческой сво-
боды. Отдельное слово благодарности моим студентам, которые тормошат своих 
профессоров, не давая им почивать на лаврах!

ПЕРСОНАЛИИ

ОТШЕЛЬНИК МОНТИЧЕЛЛО*1

П

озади 66 лет напряженной жизни, из которых без малого 40 отдано служе-
нию государству. Впереди — ее закат, оказавшийся продолжительностью 
в 17 лет, который надлежало встретить как подобает истинному философу 
и патрицию: в духе заветов Цицерона и Горация о мудрой, счастливой старости. 
Джефферсон отрешился от мира большой политики с ее суетой и распрями, тем 
более что целиком полагался на своего друга и преемника в Белом доме Джеймса 
Мэдисона. Тацит, Евклид и Ньютон, по словам экс-президента, с успехом замени-
ли ему газеты, а окружение родных, друзей и соседей — светское общество столи-
цы. Наконец-то можно было быть просто самим собой. «Я веду разговор со своими 
соседями о плугах и боронах, о севе и сборе урожая, а если они того захотят — 
то и о политике, причем безо всяких стеснений и околичностей, как и остальные 
мои сограждане, — писал Джефферсон своему старому приятелю Тадеушу Кос-
тюшко. — Наслаждаюсь блаженством свободы говорить и поступать по своему хо-
тению, не отвечая за это ни перед кем из смертных». Никогда больше он не поки-
нет пределы своего родного штата, да и в его столицу выберется только раз за все 
эти годы.
Не имея охоты ворошить недавнее прошлое, он предоставил будущему и по-
томкам судить о своем времени и собственных заслугах, — может быть, еще и по-
тому, что был уверен в их благосклонности. Многочисленные просьбы друзей за-
сесть за мемуары неизменно встречали отказ: «На службе обществу у меня не было 
времени, а сейчас, в отставке, время мое уже прошло. Для того чтобы писать исто-
рию, требуется целая жизнь наблюдений, исследований, труда и переделок». Ког-
да же, наконец, в 77 лет он начал было писать автобиографию («для собственного 
пользования и сведения моей семьи»), занятие это ему быстро наскучило и после 
нескольких десятков страниц сухого перечисления фактов было оставлено навсег-
да: «Я уже устал говорить о своей собственной персоне».
Но хотя Джефферсон и ограничил сознательно свою жизнь домашним кру-
гом, для его неутомимой натуры и здесь находилось немало дел. «Ферма» — свыше 
10 тысяч акров земли и около 200 рабов — требовала неусыпного личного надзо-
ра, особенно в те «тощие» для Вирджинии годы. Много хлопот старейшине рода 
Джефферсонов доставляла семья, особенно многочисленные внуки от любимой 
дочери Марты, для которых величавый патриарх американской государственно-
сти был любящим опекуном и отменным воспитателем. Во все концы Америки 

* Печатнов В. О. Отшельник Монтичелло // Гамильтон и Джефферсон. Эпилог. М.: Международ-
ные отношения, 1984.

Персоналии

и многие страны мира тянулись из Монтичелло нити переписки, связывающие 
самого, пожалуй, знаменитого из живущих американцев с сотнями ученых, писа-
телей, политиков, а то и просто безвестных людей, надумавших вступить в контакт 
с самим Томасом Джефферсоном. Дом его уже при жизни стал музеем и местом 
паломничества друзей, знакомых и незнакомых почитателей, которых неизменно 
поражали изысканность обстановки, французская кухня и обилие достоприме-
чательностей, в том числе стоящие друг против друга мраморные бюсты хозяина 
дома и Александра Гамильтона — тонкой итальянской работы.
И, конечно же, как и всю свою жизнь, Джефферсон много читал, только вме-
сто естественных наук, политики и современных авторов он все больше обраща-
ется к мыслителям античности, которых с юности читал в оригинале и в которых 
теперь черпал твердость духа и спокойствие перед лицом неизбежного, столь необ-
ходимые в старости. «Когда изъяны возраста ослабляют полезную энергию ума, — 
говорил он в 76 лет, — страницы классики заполняют вакуум и сладко примиряют 
с покоем могилы, в который все мы рано или поздно должны погрузиться».
Из всего этого и складывался обычный день Джефферсона, как он сам описал 
его в 1810 году в письме Костюшко: «Утро я посвящаю переписке. Между завтра-
ком и обедом бываю в мастерских, саду или объезжаю поля верхом; время после 
обеда до темноты я отдаю развлечениям и обществу моих друзей и соседей, а затем 
при свечах читаю до самого сна». Вскоре к этому прибавилась и еще одна большая 
забота. Старость — время подведения итогов и уплаты последних долгов, в том чи-
сле и самому себе. Поэтому Джефферсон возвращается к своему заветному и не 
осуществленному еще плану «всеобщего распространения знаний», сосредото-
чившись на его посильной высшей ступени — создании университета Вирджинии. 
Начиная с 1814 года и до конца жизни он отдает любимому детищу львиную долю 
своего времени и сил, успев довести его до заветного дня открытия.
Еще одним даром судьбы на склоне лет стало возобновление старинной друж-
бы с Джоном Адамсом, ставшей жертвой Французской революции и межпартий-
ной борьбы 1790-х годов. Время залечивало старые раны и стирало давние обиды, 
сближая двух последних столпов американской революции, второго и третьего 
президентов республики. И хотя встретиться им было уже не суждено, четырнад-
цатилетняя переписка отшельников Монтичелло и Квинси с ее высоким интел-
лектуальным накалом, широтой затронутых тем и литературным блеском стала 
украшением не только их собственной жизни, но — со временем — и всей эписто-
лярной литературы США.
Этической формулой этого этапа жизни Джефферсон избрал своеобразную 
смесь разумного эпикурейства и стоицизма, которые он считал не противопо-
ложными, а «взаимодополняющими способами достижения достойной жизни». 
Эпикуровское «легкость тела и спокойствие ума» стало любимым девизом соста-
рившегося Джефферсона, долго сохранявшего духовное и физическое здоровье. 
На вопрос Адамса о том, хотел ли бы он снова прожить свои семьдесят лет, Джеф-
ферсон без колебаний ответил положительно. «Мой темперамент — сангвиниче-
ский. Я веду свой челн курсом надежды, оставляя за кормой страх. Правда, надежды 
мои подчас не сбываются, но не чаще, чем мрачные предчувствия меланхоликов».