Комплексный подход к изучению природы и целей государства: политико-правовое исследование

КОМПЛЕКСНЫЙ ПОДХОД 
К ИЗУЧЕНИЮ ПРИРОДЫ 
И ЦЕЛЕЙ ГОСУДАРСТВА

ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

А.Г. ЧЕРНЯВСКИЙ

Москва 
ИНФРА-М 

2022

МОНОГРАФИЯ

УДК 342.5(075.4) 
ББК 67.400.5 
 
Ч49

Чернявский А.Г.

Ч49  
Комплексный подход к изучению природы и целей государства: 
политико-правовое исследование : монография / А.Г. Чернявский. — 
Москва : ИНФРА-М, 2022. — 409 с. — (Научная мысль). — 
DOI 10.12737/1867634.

ISBN 978-5-16-017687-1 (print)
ISBN 978-5-16-110336-4 (online)
В монографии изложен взгляд автора на то, что всякая теория сама является 
итогом предшествовавших ей обстоятельств и связана с сопровождающими 
ее событиями. Мысль не существует отдельно, в отвлеченной 
от всего внешней области, а связана с известным порядком жизни. Автор 
возвращается к теории разделения властей, потому что ею обусловлено такое 
влияние на рассмотрение учения о государственной власти, что только 
поэтому она уже не может быть забыта. Автор доказывает, что теория 
разделения властей, несмотря на то, какое влияние она оказала на вопрос 
свободы граждан, поставив его в самую тесную связь с учением о государственной 
власти, должна рассматриваться как подвижная, в зависимости 
от природы, целей и обстоятельств конкретного государства. Кроме того, 
автор полагает, что природа государства должна изучаться в тесной связи 
всех государственных наук, а именно: государственного права, политологии, 
истории, политической экономии и т.д. — и одновременно аккуратного 
и внимательного применения философских построений, которые, как показывает 
история, часто являются спекулятивными.

Для широкого круга читателей, интересующихся вопросами теории государства 
и права. Может быть полезна студентам, аспирантам и преподавателям 
юридических вузов.

УДК 342.5(075.4) 

ББК 67.400.5

ISBN 978-5-16-017687-1 (print)
ISBN 978-5-16-110336-4 (online)
© Чернявский А.Г., 2022

Введение

Все публицисты, начиная с Платона и Аристотеля и заканчивая 

самыми новейшими представителями науки о государстве, говорят 
об обществе как о среде, вне которой немыслимо человеческое существование. «
Кто может жить не в обществе, тот или зверь, или 
Бог!» — восклицает Аристотель. Обществу человек обязан всем, что 
только находится в его обладании. Только живя в нем, он может 
удовлетворить все свои потребности более или менее совершенным 
образом; только благодаря ему он достигает всестороннего раз-
вития своих сил и способностей, осуществляя свое высокое назна-
чение на земле.

Хотя против этих истин никто не станет спорить, но нельзя 

не видеть, что они слишком неопределенны. Если изучающий госу-
дарственную науку не захочет удовлетвориться ими и потребует от-
чета, в чем выражается сущность общежития, почему именно в об-
ществе становится возможным для человека достижение всех его 
целей, то во всей публицистической литературе найдется очень не-
большое число произведений, которые могли бы дать хоть сколько-
нибудь удовлетворительный ответ на этот вопрос. Самым стерео-
типным ответом на него служит выражение Аристотеля, что че-
ловек есть общежительное существо. Но это не ответ, а тавтология. 
Некоторые идут дальше и говорят, что человек собственно потому 
и общежительное существо, что он слабое существо, нуждающееся 
постоянно в помощи других и потому соединяющее свои силы с си-
лами других для достижения своих целей. Но это все-таки не объяс-
няет, почему именно соединение человеческих сил в общественном 
организме дает возможность отдельным лицам достигать того, чего 
они не в состоянии достигнуть путем индивидуальных усилий. По-
ложение, что человек по самой своей природе социальное существо, 
так же старо, говорит Киссельбах, как сама государственная наука, 
и так часто повторялось, как только на свет появлялось новое про-
изведение о государстве и государственных вопросах. Простого по-
вторения этого аристотелевского выражения считали вполне доста-
точным для объяснения возникновения общественной жизни и вы-
текающего из нее политического существования. Самое большее, 
если при этом тот или другой писатель прибавлял в пояснение та-
кого неопределенного положения, что состояние индивидуальной 
беспомощности составляет основное начало всякого человеческого 
общества. Дальше этого, насколько нам известно, никто не решался 
идти в научном исследовании древнегреческой аксиомы1.

1 
Kiesselbach W. Socialpolitische Studien. Stuttgart: Cotta, 1862. S. 2.

Замечая эту несостоятельность государственных наук в объяс-

нении основного вопроса, один из наиболее самостоятельных на-
учных деятелей Германии, профессор Марбургского университета, 
Фольграф, ничего не придумал лучшего сделать, как возвратиться 
к теории неравенства естественных способностей людей, на которой 
была построена Республика Платона. Не замечая этого, он 
видит в своей теории одно из главнейших открытий, к которым 
привели его, как он говорит, двадцатилетние научные изыскания 
простейших причин и законов, управляющих всеми явлениями 
культуры и цивилизации1. Свои исследования он начал с разрешения 
вопроса: почему люди живут в гражданских и политических 
обществах? Потому, отвечают древние философы, что человек социальное 
существо. Но это не составляет еще, говорит Фольграф, 
ответа на вопрос, так как при этом можно спросить: почему люди 
социальные существа? Ответ — что они нуждаются друг в друге. 
Но и на этом нельзя остановиться; мы должны спросить, почему 
они нуждаются друг в друге? — и только на последний вопрос 
не остается никакого другого ответа, кроме того, что они духовно 
и физически созданы не одинаково и одарены не равными способностями. 
Если бы все обладали одинаковыми способностями и физическими 
силами, то людям не было бы причины нуждаться друг 
в друге, никто не мог бы и не захотел бы служить другому; каждый 
был бы всем. Тут не могло бы быть и речи ни о какой культуре 
и цивилизации2.

Но такое разрешение вопроса нисколько не составляет открытия, 

как кажется Фольграфу, ибо оно ничем в сущности не отличается 
от объяснения, представленного во второй книге Платона, и представляет 
те же слабые стороны. Действительно, неравенство естественных 
способностей между людьми далеко не так велико, чтобы 
на нем одном можно было основывать всю теорию общежития. Принятие 
подобного объяснения в Новейшее время неизбежно должно 
было бы привести к отрицанию основных принципов христианской 
цивилизации и к воспроизведению классической идеи государства, 
построенной на естественном неравенстве людей и вытекающем отсюда 
порабощении одних классов общества другими. Кроме того, 
оно скорее заставляет догадываться, чем действительно разъясняет 
причины, почему неравенство способностей может вести людей 
к тем великим результатам, которые достигаются общежитием.

1 
Vollgraff K.F. Erster Versuch einer wissenschaftlichen Begründung sowohl 
der allgemeinen Ethnologie durch die Anthropologie wie auch der Staats und 
RechtsPhilosophie durch die Ethnologie oder Nationalität der Völker In drei 
Theilen. Polignosie und Polilogie oder genetische und comparative Staats und 
RechtsPhilosophie auf anthropognostischer. Marburg: Elwert, 1855. T. I. S. 6–8.

2 
Ibid.

Неясность в объяснении главных оснований общественного ор-

ганизма и его сущности естественно ведет к неясности и произволь-
ности в самом объяснении законов его развития. Как много ни пи-
салось о вопросах, касающихся значения государства и общества, 
но нельзя не сознаться, что за очень немногими исключениями 
все, что выходило из-под пера писателей, опиравшихся на мета-
физические принципы государственной науки, не могло привести 
к их хоть сколько-нибудь удовлетворительному разрешению. Даже 
в наше время, когда все новейшие ученые говорят о государстве 
и обществе как о двух отдельных друг от друга идеях, уяснение 
взаимного отношения которых завещано историей новому времени 
и составляет одну из главных задач современной науки, редко 
можно встретить произведение, в котором хотя бы с некоторой 
точностью были бы намечены границы между этими понятиями 
и выяснена сущность общественных оснований, на которые опи-
рается развитие государственной жизни. Лучше всего справедли-
вость сказанного можно увидеть даже не у современного писателя, 
а в многотомном произведении Гельда «Государство и общество»1, 
по прочтении которого можно менее, чем после какого-либо дру-
гого, составить себе понятие, что такое государство и что такое 
общество, в чем их сходство и в чем их различие. Поэтому нельзя 
не согласиться с мнением Киссельбаха, что государственное лицо, 
которое захотело бы обратиться за необходимыми для него сведе-
ниями к господствующим политическим теориям, не только не в со-
стоянии было бы найти в них содействие себе, но скорее может 
сбиться с толку их отвлеченностями; они могут только затуманить 
его здравый, непосредственный взгляд на действительность2.

Однако необходимо сразу оговориться, что при изучении данной 

проблематики нужно использовать междисциплинарный подход. 
Данный подход предусматривает соотнесение со следующими на-
уками:

— политологии как науки о существенных сторонах, побуди-

тельных силах и стимулах, нормах и принципах политической дея-
тельности государства. Только изучая повседневную деятельность 
политических институтов, можно выявить систему связей и зави-
симостей, закономерности и тенденции в функционировании политических 
институтов, понять причины их неэффективности, приводящие 
к политической нестабильности и конфликтам;

— политической экономии как обосновывающей фундамент 

для обоснованной государственной политики;

1 
Held J. Staat und Gesellschaft vom Standpunkte der Geschichte der Menschheit 
und des Staates. Mit besonderer Rücksicht auf die politisch-socialen Fragen 
unserer Zeit. Leipzig: Brockhaus, 1861–1865. I. S. 63–69.

2 
Kiesselbach W. Socialpolitische Studien. Stuttgart: Cotta, 1862. S. 3–4.

— социологии как науки об обществе как целостной системе 

и об отдельных социальных институтах, процессах и группах, рассматриваемых 
в их связи с общественным целым;

— исторических подходов к познанию общества, поскольку 

прошлое, настоящее и будущее тесно связаны между собой;

— социальной психологии как средства установления самых 

частотных последствий деятельности государственных органов 
и правовых институтов;

— юриспруденции как комплексной науки, включающей в себя 

сущность и свойства государственного устройства и права, практику 
юристов и систему подготовки профессио нальных кадров, а также 
совокупность правовых знаний.

Если мы оставим в стороне философскую литературу государственной 
науки и обратимся к политико-экономической, то нельзя 
не видеть, то здесь сделано гораздо больше для правильного и чуждого 
всяких отвлеченностей разрешения вопроса о главных основаниях 
общественного быта, которые должны служить фундаме  нтом 
для органической системы государственной политики.

Государственное право в лице государства, учитывая закон 

разделения труда, гарантирует своему гражданину, учитывая его 
специализацию или более эффективное выполнение для общества 
своей работы, все остальные его потребности.

Первое наиболее значительное произведение экономической литературы — 
исследование Адама Смита о природе и причинах богатства 
наций, начиная с изложения основного экономического закона, 
известного под названием разделения труда. Этот закон служит 
вместе с тем к уяснению сущности общественного организма. То, 
что является в высшей степени смутным, загадочным и неопределенным 
в объяснении как метафизической, так и во многом теоретической 
литературой причин всей великости результатов, достигаемых 
общежитием, становится необыкновенно ясным, простым 
и несложным, — а это, как известно, бывает, в большинстве случаев, 
и наиболее правильным, — если мы примем за объяснение эконо-
мический закон, столь блестящим образом развитый А. Смитом 
в первых главах его исследования. Разделение труда производит 
собственно то, что человек, живя в обществе, увеличивает в неиз-
меримое число раз свои силы и может достигать того, чего индиви-
дуальными усилиями никогда не в состоянии был бы достигнуть. 
Оно собственно делает для него возможным наиболее полное и со-
вершенное удовлетворение всех своих потребностей, всестороннее 
развитие сил и способностей, вложенных в него природой, а сле-
довательно, таким образом и осуществление его человеческого на-
значения. Как именно это происходит и вследствие каких причин, 
Адамом Смитом объяснено так просто и с такой очевидностью, что 

это объяснение сделалось классическим, и мы, прежде чем делать 
из него какие-либо выводы, приведем его почти целиком.

Собственно, мы задаемся в этой связи вопросом, а что пер-

вично закрепляет разделение труда, или обеспечивает исполнение 
прав и обязанностей при этом, общественная реальность, принятая 
теория построения государства, сила государства и его возмож-
ности, желание общества или все вместе? Когда появляется право?

Глава 1. 

ПРИРОДА ГОСУДАРСТВА

К характеристическим чертам государства причисляются те, 

что с одной стороны представляют нечто самобытное, а с другой 
подлежат влиянию человеческой индивидуальности и могуществу 
истории, которые в них проникают, управляют ими и даже могут 
привести его к разрушению как само для себя существующее, госу-
дарство не представляет простого союза сил и связи условий, но яв-
ляется живым целым и потому имеет собственную природу. При-
родой мы называем все, что действует и образуется собственными 
внутренними силами. Вопрос заключается только в том, явля-
ется ли государство искусственной или естественной средой? Ко-
нечно искусственной, потому что создано человеком, а не являлось 
закономерным явлением природы. Да, природа влияет несомненно 
на ход исторического развития государств и особенности его раз-
вития, но основное влияние, конечно, оказывает человек, однако 
несмотря на это оно все-таки образуется и действует сообразно 
собственным внутренним силам как искусственный созданный 
человеком организм, предусматривающий обеспечение не только 
внешней защиты лиц, объединившихся для совместного прожи-
вания и создавших государство, но и обеспечения реализации его 
функций, свойственных тому или иному периоду времени.

Это слово «природа» ничуть не нужно понимать в исключи-

тельно материалистическом смысле, как противоположность всему 
духовному, а в смысле общем, обозначающем жизненную силу вся-
кого существа, даже исключительно духовного. Природа государств 
не может быть, однако, исключительно духовной, потому что ду-
ховное становится доступным государству только тогда, когда 
оно выражается внешними проявлениями. Еще менее она может 
быть исключительно материальной, так как в ней соединяется 
и та и другая сторона в неразрывное единство, причем духовный 
элемент без сомнения преобладает, управляя не только самим 
собой, но и материей. Кроме того, слово «природа» выражает про-
тивоположность свободе преднамеренной человеческой деятель-
ности и проявлению человеческого самосознания. Поэтому, припи-
сывая государствам природу, мы тем самым утверждаем, что в них 
есть нечто само для себя существующее независимо от желаний 
и помыслов людей. Под этим «нечто» мы не подразумеваем чего-
либо подобного истинам рассудка или законам религии (которые 
также не зависят от человеческого самосознания, а, напротив того, 

управляют им), а нечто конкретное и живое, что вследствие этого 
и может быть названо в полном смысле слова природой.

Так как наша главная задача состоит теперь в уяснении этого 

понятия, то нужно прежде всего вспомнить все, что касается обра-
зования публичной власти, и о фактическом характере государства. 
Происхождению государства предшествует фактическая связь, 
служащая зародышем государства, а сожительство людей предпо-
лагает начало публичной власти, которая, постепенно усиливаясь, 
становится властью государственной. Существенная особенность 
последней состоит в том, что она самобытна, не зависит от воли 
людей и даже существует против их воли. Таким образом при-
чинное основание всякого государства следует искать в соединении 
произвольных действий и случайностей, ведущих к одному ре-
зультату, являющемуся силой, которая не управляется сознанием, 
а действует сама по себе. Это, можно сказать, сила, действующая 
могуществом необходимости, сила, основа которой лежит отчасти 
в физических потребностях и наклонностях людей, соединяющих 
их общим союзом и прикрепляющих их к земле, отчасти в естест-
венном преобладании более богатых, рассудительных и уважаемых 
членов общества над более бедными и слабыми, отчасти в мо-
ральном принуждении, вытекающем из уважения к нравам, обы-
чаям и религиозным верованиям, которые возникают всегда до об-
разования государства. Все это соединяется в одно целое, которое 
в течение времени своей переходной бесформенности может быть 
названо материалом общественной власти, принимающим, смотря 
по ходу событий, ту или другую определенную форму1.

Хотя со временем люди и составляют себе более ясное понятие 

о ходе образования государства и инстинктивные их поступки сме-
няются действительностью сознательной и обдуманной, но перво-
начальная, естественно сложившаяся сила этим ничуть не разруша-
ется; она, напротив, развивается еще более, отчасти по той причине, 
что в человеческой жизни остается еще много бессознательного 
(ибо кто решится утверждать, что вся его жизненная деятельность 
вполне обдуманна?), а еще более потому, что все наши даже целе-
сообразные действия, независимо от наших видов, оставляют свои 
следы, производящие в свою очередь последствия, которые ста-
новятся неизбежными. Кто сделал первый шаг, тот должен поко-
риться всем его последствиям, хотя бы и не имел этого в виду. Так 
из совместной жизни людей, как бы ни была предусмотрительна 
их деятельность, развивается целая масса взаимных отношений 
и зависимостей, нравов и обычаев, которые и не могли быть преду -
смотрены, но, как прямое следствие сожительства, являются ес-

1 
Франц К. Общие начала физиологии государства. Санкт-Петербург: Типо-
графия Н. Неклюдова, 1870. С. 107.

тественной необходимостью. Вследствие этого к первоначальной 
основе происходит постоянное приращивание сил, действующих 
неизбежно; эти силы связывают людей и потому, как уже было 
сказано, становятся первым основанием публичной власти. Пока 
развивается государство, развиваются и эти силы, когда же они 
разрушаются или поглощаются, тогда падает и само государство.

Без такой основы государство не только не может существовать, 

но даже немыслимо. Если бы в государстве не существовало нечто 
независящее от желаний и помыслов людей и действующее соб-
ственной силой, то всякое государственное развитие было бы не-
мыслимо; осталось бы только одно развитие людей, и с каждым 
переворотом в их сознании появлялось бы новое государство. 
Государство же, напротив этого, есть нечто имеющее основание 
в самом себе и сохраняющее свое существование и среди подобных 
изменений в сознании людей, в такой мере, что трудно бывает по-
дорвать основы старого государства даже тогда, когда стремятся 
к этому со всевозможным упорством, как то доказала французская 
революция. Во Франции, быстро следуя одна за другой, образовы-
вались и падали самые разнообразные государственные системы, 
как то: феодальное королевство, республика, империя, реставрация, 
и опять республика и опять империя; тем не менее это были одни 
только метаморфозы одной и той же старой Франции, и никто 
не станет утверждать, что республика или империя были новыми 
государствами. Это совершенно противоречило бы существующей 
международной практике, так как империя, июльская монархия 
и республика вступали в права и обязанности, установленные до-
говорами, которые были заключены предшествующими им пра-
вительствами; таким образом, Французское государство, субъект 
этих прав и обязанностей, всегда считалось и считается другими 
государствами постоянно и неизменно существующим, хотя все, 
что было в нем основано не в сознании и зависело от свободной 
деятельности, претерпело изменения и установилось в основании 
рацио  нальных конституций и законов. Должно же было суще-
ствовать нечто во Французском государстве, что удержалось, не-
смотря на эти радикальные изменения. Существо Французского го-
сударства не может заключаться во временной конституции, потому 
что, в противном случае, с изменением этой конституции каждый 
раз являлось бы новое государство, которое не могло бы быть субъ-
ектом международных прав и обязанностей, относившихся к госу-
дарству, ему предшествовавшему. Субъектом этим не может быть 
также и французский народ, так как известно, что так называемое 
международное право фактически и теоретически существует 
не между народами, а между государствами. Поляки и венгры, на-
пример, народы, но не субъекты международного права; из этого