Один век московского градостроительства В 2 т. Книга вторая. Москва после 1991 года

Сергей
Ткаченко

Российская Академия 
Художеств

Международная Академия 
Архитектуры
(Отделение в Москве)

ОДИН ВЕК 
МОСКОВСКОГО 
ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВА

Книга вторая
МОСКВА 
ПОСЛЕ 1991 ГОДА

Издательство
ПРОГРЕСС-ТРАДИЦИЯ

Москва 
2019

УДК 711.4.01
ББК 85.118
Т 48

Сергей Ткаченко
Один век московского градостроительства
В 2 т. Книга вторая. Москва после 1991 года.  – М.: Прогресс-Традиция, 2019. – 408 с., ил.

Путь, пройденный московским градостроительством за ничтожное для истории, но существенное для действующих лиц этого эволюционного, а иногда и революционного процесса, 
время, демонстрирует драматический процесс войны нового со старым, поражений и их жертв, 
неоднозначных побед и спорных творений победителей. Книга обобщает и исследует множество 
известных материалов и фактов, дополненных забытыми и малоизученными документами и событиями. Изложение материала отражает личную позицию автора, его понимание и оценку происходившего в архитектуре и градостроительстве Москвы за столетие.
Книга предназначена для специалистов в области градостроительства, архитектуры, 
истории, москвоведения, магистров и бакалавров архитектуры, а также для широкого круга тех, 
кто интересуется Москвой, ее прошлым, настоящим и будущим.

© Ткаченко С.Б. 2019
© Издательство «Улей». 2019
© Издательство «Прогресс-Традиция». 2019

Все права защищены. Никакая часть книги не может 
быть воспроизведена и использована в какой бы то ни 
было форме без письменного разрешения владельцев 
авторских прав.
ISBN 978-589826-565-6
ISBN 978-589826-583-0

Оглавление

Введение. ГВОЗДИ ИСТОРИИ 
5

Книга вторая. МОСКВА ПОСЛЕ 1991 ГОДА 
9

Москва в фотографиях 
10

Часть 1. Первопроходцы
Градостроительное планирование и развитие планировочной структуры 
Москвы в 1991–2011 
11

1.1. Предприимчивость стоит опыта. 
11
1.2. Невиданный скачок.  
Территориальное планирование Москвы после 1991 года 
32
1.3. Неограниченные возможности. Генеральный план 1999 года 
38
1.4. Планирование необходимостей. Генеральный план 2010 года 
72
1.5. От мэра до мэра. Реализация Генерального плана 2010 года 
90
1.6. Градостроительство послезавтра.  
Лучше быть знающим циником, чем наивным идиотом 
100

Часть 2. Цель оправдывает средства.
Градостроительное планирование и развитие планировочной структуры 
Москвы после 2011 года 
117

2.1. Кого выбирает время. Задачи исполнительной власти Москвы  
117
2.2. Градостроительство умерло. Да здравствует урбанизм.  
Присоединение к Москве территорий Московской области 
120
2.3. Первые среди равных. Международный конкурс на разработку  
проекта Концепции развития Московской агломерации 
132
2.4. Нам жить – вы и решайте. Государственная программа  
«Градостроительная политика» 
149
2.5. Стратегия быстрых результатов. Москва и москвичи в условиях  
ускорения развития города 
160
2.6. Укол красоты. Преображение городской среды 
183
2.7. Зачем Москве Генплан.  
Изменение подходов к территориальному планированию 
202
2.8. Уничтожая, преумножай. Программа реновации 2017 года 
221

Москва в проектах 
246

Оглавление

Часть 3. На земле и под землей
Транспортное и инженерное развитие Москвы после 1991 года 
247

3.1. Автомобиль – величайшая катастрофа в истории архитектуры.  
Развитие транспортной инфраструктуры 
247
3.2. Чтобы поддерживать чистоту, нужно возиться в грязи.  
Развитие инженерной инфраструктуры 
266

Часть 4. Созерцание целого
Сохранение природного и культурного наследия Москвы после 1991 года 
275

4.1. Природа всегда права, тогда откуда ошибки? 
 
Природа и экология в Генеральных планах Москвы 
275
4.2. Психотехника. 
 
Территориальное планирование и здоровье 
294
4.3. Парк гибридного периода. 
 
Природный урбанизм и стратегия быстрых результатов 
304
4.4. Чтобы дойти до цели, надо идти. 
 
Сохранение исторической среды на московской почве 
310
4.5. По следам первопроходцев. Генеральный план 2010 года  
320
4.6. Культура вырождается в столицах
 
Культурное наследие Москвы на этапе авторитарного реновизма 
323

Москва в фотографиях 
346

Часть 5. Сокрушительный эффект первой восьмилетки 
Предварительные итоги градостроительного развития Москвы после 2011 года 
347

5.1. Головокружение от успехов 
347
5.2. «Десять урбан-ударов» 
350

Приложения 
362

Эпилог. Ключ к бессмертию  
386

Именной указатель 
387
Сокращения 
403

Любая дорога 
начинается 
с первого шага 
 
Лао Цзы – Льюис Кэрролл

«Я приду к вам с увеличительным стеклом, чтобы разглядеть все гвозди истории», – произнес китайский писатель Гао Цзяньцзюн, прибыв в Москву осенью 2018 года. 
Не стоит рассчитывать только на острый взгляд чужестранца. Настало время самим разглядеть все гвозди, торчащие в нашей истории – иногда накрепко сбивающие несовместимое, иногда расшатывающие подгнившие доски, а иногда прочно скрепляющие каркас нового, прекрасного здания будущего.
Концепции «города-сада» Эбенизера Говарда, «красивого города» Чарльза М. Робинсона, «лучезарного города» Ле Корбюзье были хороши для своего времени как новые 
направления градостроительного развития. Это были инициативные концепции – стратегии, скорее даже социально-экономические, чем градостроительные. Не все их авторы 
имели отношение к архитектуре. Чарльз М. Робинсон был журналистом, Эбенизер Говард – журналистом и социологом-утопистом. Лишь Ле Корбюзье был не только художником и дизайнером, но и архитектором.
Концепцию «красивого города» взяли на вооружение богатые Соединенные Штаты в период возведения масштабных градостроительных ансамблей в стиле ар-деко – это 
1920–1930-е годы. Советские архитекторы-мечтатели с 1918 года ставили своей задачей 
превратить Москву в город-сад для рабочих: почти «по Говарду». Превратить Москву в 
«лучезарный город» не удалось. В 1930-х годах стране надо было заниматься индустриализацией, а не сносить весь центр столицы и на его месте строить замечательные небоскребы. Средств на это не было, да и города было жалко.

Введение

ГВОЗДИ ИСТОРИИ

Введение

6

Москва планомерно развивалась как столица социалистического мира. Такой 
город мы и получили в 1991 году – с радиально-кольцевой системой, крупными микрорайонами, сохранившимся историческим центром.
Погруженные в хаос девяностые, уничтожив образ социалистического города, 
поставили новые градостроительные цели, но средства оставались старыми – других тогда еще не изобрели. И хотя весь мир развивался по рыночному пути уже несколько веков, 
особый постсоциалистический путь не проходил еще никто. Тем более, в сфере градостроительства. Образ социалистического города был нейтральным, он создавался для 
достижения старых, коммунистических целей с применением международных средств: 
«город-машина». Вчерашнее советское градостроительство – уверенное, устойчивое, понятное, плановое, полностью исключало человека как субъект, существовавший в городской среде обитания. Народ, население, коллективы, на худой конец группы людей – вот 
кто населял советские города.
После апрельского пленума 1985 года, указавшего курс на перестройку, Москва 
оказалась обделена привычным вниманием власти, обращенным на столицу. Задачи стояли глобальные, и было не до того, что называлось ЖКХ. Это был тяжелобольной город,  
с запущенной, зачастую разваливавшейся исторической застройкой, грязными дворами 
и улицами, дичавшей зеленью. На фоне надвигавшегося обветшания, местами переходив-шего в разруху, еще отчетливее проявлялась самобытность и красота исторической 
Моск-вы – красота увядания. Прежде всего, город желал уборки и ремонта, а затем логика раз-вития постепенно привела к появлению «Больших проектов».
На смену однообразным типовым корпусам и редким жемчужинам модернистской архитектуры периодов стабильности и дестабилизации (1971–1991) пришла 
яркая, индивидуальная застройка зданиями «с характером». Город как «машина для 
жилья» стал превращаться в букет произведений архитектуры. Это всегда было характерно для Москвы. Конечно, тут же проявился «характер» незрелых, но денежных заказчиков – волна симулякров и архитектурных мутантов захлестнула центр, они начали 
беспардонно вылезать и заслонять то образно-художественное и профессиональное, 
что, невзирая на давление бизнеса, требовавшего больше и больше квадратных метров, 
появлялось в городе.
Ценнейшим свойством городской власти в 1990–2000-х годах оказалось уважение к профессионалам-градостроителям и понимание, для чего нужна их творческая работа. Это понимание обеспечило преемственность территориального планирования, хотя определенный провал в 1987–1993 годах еще долго давал себя знать: тогда 
градостроители-планировщики переквалифицировались в «объемщиков». Нехватка 
профессиональных градостроителей среднего возраста особенно ощущалась в начале  
2000-х годов. Тем не менее, территориальное планирование Москвы постоянно велось 
в НИиПИ Генплана, Моспроекте-1 и Моспроекте-2. С середины 1990-х стали появляться новые градостроительные регламенты – город должен быть защищен от сиюминутных интересов инвесторов.
За 1991–2011 годы в Москве сменилось поколение проектировщиков. У многих 
из архитекторов и градостроителей, выросших как профессионалы в советское время, 
«звездный час» случился в эти два десятилетия – они стали пионерами проектирования 
небывалой Москвы – столицы свободной страны, строившей заново, после многолетнего перерыва, рыночные отношения. С 2012 года профессионалов стала агрессивно вы

Введение

7

теснять ориентированная на архитектурный рерайтинг волна эффективных менеджеров  
и урбанистов.
Но – прав был Конфуций, когда говорил: «Если тебе плюют в спину – значит, ты 
идешь впереди». В этом нам повезло. Нам досталась миссия первопроходцев. Мы были 
одновременно и романтиками, и прагматиками, считавшими, что пришло время коренного перелома. Мы считали, что призваны обернуть все инструменты градостроительной 
науки на пользу и развитие каждой отдельно взятой личности, не забывая при этом город 
как единое целое. Как говорилось в программе КПСС, но никогда не делалось: «Все во 
имя человека, для блага человека»1.
Этот эпохальный поворот получился не сразу. Первое время после 1991 года городские власти были вынуждены решать социально-экономические задачи развития столицы, вопросы снабжения продовольствием населения, проблемы транспорта, инженерной инфраструктуры, сохранения природного и культурного наследия и много чего еще. 
Быстрая кончина системы распределения и дефицита породила свободную торговлю и 
обвальную автомобилизацию. Вот почему Москва сначала стала «городом для бизнеса и автомобилей», и лишь годы спустя постепенно стала превращаться в «город для 
человека». Алгоритмы решения лавинообразно нараставших градостроительных задач 
легче всего находились в пограничной зоне – одной ногой стоя в социализме, другой –  
в капитализме. И, как Гулливер, между ногами которого на параде проходили войска,  
а публика, глядя вверх, смеялась над латаными штанами, московские власти не блистали новыми камзолами – телогрейки, строительные каски и кепки украшали вершителей 
судеб города.
Наш романтизм и мечты о светлом, справедливом и обильном капиталистическом завтра, свободном от идеологического диктата и давления чиновников, не смогли 
подавить даже инвесторы, обладавшие мощнейшим средством убеждения – деньгами. 
Истины ради надо признать, что не все выдержали испытание «золотым тельцом».
Открывшиеся границы, хлынувшие на нас информационные потоки, ситуация 
казавшейся нам полной свободы неограниченных возможностей, сначала породили ощущение эйфории. В таком состоянии творческого возбуждения мы совершали множество 
ошибок – ошибок роста. На этот счет есть множество мудрых сентенций: «Не бойся ошибиться, бойся ничего не сделать»2, «Кто быстро ошибается, быстро исправляет ошибку»3, 
«Ошибки – это наука, помогающая нам двигаться вперед»4. Пожалуй, самое ценное, чему 
мы научились в это время – полагаться только на себя, самостоятельно принимать решения и действовать независимо.
На ошибках мы и учились – фактически все практиковавшие архитекторы, находя принципы методологии нового, рыночного градостроительства. Советский опыт тоже 
пригодился: все-таки доставшийся нам город больше восьми десятков лет развивался по 
социалистическим законам. Но: «Три вещи не возвращаются обратно – время, слово, возможность»5. Далеко не все удалось успеть исправить.
Можно провести условную аналогию между двумя социальными экспериментами – советским революционно-романтическим этапом (1917–1928) и рыночным этапом 
неограниченных возможностей (1991–1999). Обе стадии были послереволюционными, 
обе стали временем поисков новых путей развития общества, новой градостроительной 
политики, основанной на новых социально-экономических отношениях, изменивших 
страну и ее столицу.

Введение

8

И снова «но»: нет пророка в своем отечестве! Наши проекты вызывали живой 
интерес всегда, но безоговорочное одобрение – никогда... Такова цена юной демократии, 
когда все открыто для обсуждения и осуждения.
Время летело быстро. Следующий этап – планирования необходимостей (1999–
2011), заложил прочную основу московского градостроительства, опиравшуюся на 
новые цели, достигавшиеся новыми средствами. Постепенно стало происходить расслоение образа формировавшегося в Москве города на «город-капитал» и «город-автомобиль». Именно тогда сформировалась стратегия и тактика территориального планирования города Москвы. Этим в меру своего профессионализма воспользовались – умело 
и не очень, наши последователи на этапе авторитарного реновизма (после 2011 года). По 
крайней мере, они получили готовую модель роста не только столицы, но и ее агломерации. Тогда в город бесповоротно «вошел человек».
Венцом градостроительной деятельности 1991–2010 годов стал Генеральный 
план развития Москвы до 2025 года. Ю.М. Лужков выделил в нем главное: «В основе 
всех решений, заложенных в Генплане, лежат интересы москвичей – трудовые, культурные, бытовые, социальные. Это план реконструкции и развития существующего города, 
а не строительство нового на месте старого»6.

***

В этой книге иногда придется отступать от отвлеченной научной стилистики, местами переходя к высказываниям от первого лица. Это естественно для непосредственного участника московского архитектурно-градостроительного процесса.

Примечания

1. 
XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. 17–31 октября 1961 года. Стенографический отчет. Т. 1. М.: Госполитиздат, 1962. С. 608.
2. 
Еженедельник строителя. М.: МиР, 2016. С. 64. (В.И. Ресин.)
3. 
Фрэнсис Бэкон.
4. 
Уильям Э. Чаннинг.
5. 
Конфуций.
6. 
Москва 1988–2008. Время строить и сохранять. М.: Объединенная редакция изданий Мэра и Правительства 
Москвы, 2008. С. 22–23.

Книга 2

МОСКВА ПОСЛЕ 1991 ГОДА

Часть 1. Первопроходцы. Градостроительное 
планирование и развитие планировочной структуры 
Москвы в 1991–2011

Часть 2. Цель оправдывает средства. 
Градостроительное планирование и развитие 
планировочной структуры Москвы 
после 2011 года

Часть 3. На земле и под землей. Транспортные  
и инженерные проблемы Москвы после 1991 года

Часть 4. Созерцание целого. Сохранение природного 
и культурного наследия Москвы после 1991 года

Часть 5. Сокрушительный эффект первой 
восьмилетки. Предварительные итоги 
градостроительного развития Москвы 
после 2011 года

Иметь деньги абсолютно 
необходимо, но нельзя 
забывать при этом, что цель 
денег – не праздность, 
а умножение средств
 для полезного служения

Генри Форд

Москва в фотографиях

2010. Красная площадь, Мавзолей В.И. Ленина 
Справа за Кремлевской стеной здание Сената (1776–1788, арх. М.Ф. Казаков), слева 14-й корпус (1934, арх. 
В.П. Апышков; реконструкция 2000-х: арх. С.Б. Ткаченко и др.), снесенный в 2016 году. Фотография сделана 
летом 2010 года, когда Москва была погружена в смог от горевших лесов

1997–1998. Перенос Поста № 1 от Мавзолея В.И. 
Ленина к Могиле Неизвестного Солдата
Арх. С.Б. Ткаченко, Е.Л. Лякишева и др., 
инж. В.А. Гнедин

1994. Реконструкция «Дома СТО» для Государственной Думы РФ
Реконструкция: арх. М.М. Посохин, С.Б. Ткаченко, 
С.А. Ануфриев, В.М. Шкураток, Ю.Н. Степанов, 
Д.Л. Суслин, Г.В. Николашина и др., инж. А.Л. Гордон, 
В.А. Гнедин

Часть 1

Первопроходца всегда
 можно узнать
 по стрелам в спине

Беверли Рубик

ПЕРВОПРОХОДЦЫ
ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ И 
РАЗВИТИЕ ПЛАНИРОВОЧНОЙ СТРУКТУРЫ 
МОСКВЫ В 1991–2011

1.1. 
Предприимчивость стоит опыта

1.2. 
Невиданный скачок. Территориальное 
планирование Москвы после 1991 года

1.3. 
Неограниченные возможности. Генеральный 
план 1999 года 

1.4. 
Планирование необходимостей. Генеральный 
план 2010 года 

1.5. 
От мэра до мэра. Реализация Генерального 
плана 2010 года

1.6. 
Градостроительство послезавтра

1.1. Предприимчивость стоит опыта

С 1991 года – года распада СССР и образования новой федеративной России, 
прошло более четверти века. Этот период позволил оценить и систематизировать революционные изменения, произошедшие за срок перехода от одной общественной формации к другой во всех областях жизни страны, в т.ч. и в московском градостроительстве. 
Но – градостроительство должно идти на полшага за экономикой. По мнению экономиста А.А. Аузана: «Важнейшее достижение последних 20 лет – это невиданный в истории 
скачок от экономики дефицита к обществу потребления»1, и этот невиданный скачок стал 
основой нового градостроительства, доселе незнакомого ни населению, ни городским 
властям, ни самим градостроителям.

То, что случается, случается вовремя

В 1990-е годы набрала силы волна демократизации2 – перехода от недемократического советского режима к демократическому.

Часть 1. Первопроходцы

12

Прежде всего, качественное изменение произошло в сознании людей. С предложенной в 1990 году А.Д. Сахаровым отменой 6 статьи Конституции СССР о руководящей 
роли КПСС на первый план вышло личное, заменившее общественное. Это было непривычно для подавляющего большинства населения страны. Люди учились понимать, что 
мотивация любого решения и оправдание его последствий попало в сферу их личной ответственности. Достаточно скоро и городское пространство стало местом демонстрации 
личного суждения, видения и вкуса. Вместе с приоритетом личности появились демократические ценности, материализовавшиеся в градостроительном пространстве столицы: 
собственность и свободные рыночные отношения. В процессе адаптации города к коммерческим целям сформировался коммерческий функционализм.
В начале 1990-х архитекторов охватило понимание свободы поступков, свободы высказываний, свободы творчества. Необычная для недавнего советского официоза атмосфера возможностей, ощущавшихся неограниченными, стала возникать уже с 
1985 года, с начала перестройки. Частные проектные ателье стали конкурировать за заказы с крупными государственными институтами – Моспроектами, ЦНИИЭПами. Любой 
проект обсуждался не только на Архитектурном совете, но и внутри коллективов, порождая бурные профессиональные дискуссии. Публичные слушания иногда заканчивались 
потасовками – жители доказывали районным властям и проектировщикам свою правоту 
кулаками. Гражданское общество училось взаимодействовать с властью, власть – находить компромиссы.
Активная социально-политическая жизнь существенным образом повлияла на 
самосознание архитектурной профессии, а также на формирование городских сообществ. 
Если говорить о степени их влияния – конечно, оно было более значительным, более значимым, чем впоследствии. С 2011 года про демократию образца 1990-х в градостроительной политике заставили забыть.
К середине 1990-х годов пик «дикой» градостроительной политики был пройден, и городская власть поняла, для чего нужны проектировщики и как их надо было использовать на благо развивавшейся столицы. Естественным образом вновь встал вопрос 
о возвращении Москве имперского величия. Стали возникать «Большие проекты».
При сопоставлении 1990-х годов с 2010-ми выявляется поразительная закономерность. В 1990-х пробивала себе дорогу идея локальной архитектуры. По всей 
стране шло формирование новой региональной архитектуры – в Санкт-Петербурге, 
Нижнем Новгороде и других крупных городах с удовлетворительным инвестиционным климатом. Тогда архитекторы и градостроители получили право на персональные высказывания, и если бы все это было поддержано – наши города выглядели бы 
иначе. Побуждения мэра Москвы Ю.М. Лужкова к поискам московского стиля, иногда 
казавшиеся наивными и часто раздражавшими и мэтров, и неофитов в архитектуре,  
в 2010-х годах уже вызывали скорее сочувственное отношение. Это была часть официальной градостроительной политики, и если в то время такие настроения вызывали неприятие, то сегодня есть основания оценить это явление положительно: региональный 
ренессанс, ностальгировавшая идентичность.
Регионализм бывает двух типов: «нисходящий» – идущий от центра к регионам, и «восходящий», выражающий самоидентификацию региональных сообществ с 
характерными для них идеями и разного рода практиками. При «восходящем» культурном регионализме подход к проблемам  социума формируется с позиций интересов и по