Русская лексика времён Гражданской войны 1918—1920

Л.М. Грановская

РУССКАЯ ЛЕКСИКА

ВРЕМЁН ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

1918—1920

Монография

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2020

УДК 811.161.1’373
ББК  81.411.2-3
          Г77

Г77         

Грановская Л.М.
Русская 
лексика 
времён 
Гражданской 
войны 
1918—1920 
[Электронный ресурс] : монография / Л.М. Грановская. — Москва : 
ФЛИНТА, 2020. — 72 с.

ISBN 978-5-9765-4471-0

Книга 
посвящена 
100-летию 
Гражданской 
войны, 
бушевавшей с 1918 по 1920 г. на всей территории бывшей 
Российской империи. Война породила свой словарь, частью 
укрепившийся, частью оставшийся в языке в виде слов-однодневок; 
вышли из ограниченного употребления лексика подпольных 
кружков, 
жаргон 
каторги 
и 
ссылки; 
получила 
широкое 
распространение 
экспрессивно 
окрашенная, 
жаргонная 
и 
арготическая лексика; появился «окопный» словарь Первой 
мировой войны. Все эти пласты рассматриваются автором и 
иллюстрируются примерами из источников, включающих дневники, 
записи, эпистолярную литературу и свидетельства современников, 
книги по истории Гражданской войны, вышедшие в 20—30-е 
годы в России и за рубежом. 
    Для студентов, аспирантов и преподавателей филологических 
факультетов вузов, а также всех интересующихся историей языка.

УДК 811.161.1’373
ББК  81.411.2-3

ISBN 978-5-9765-4471-0
© Грановская Л.М., 2020
© Издательство «ФЛИНТА», 2020

Лучший способ отобразить крушение общества в кризисную эпоху — это наблюдать за 
изменениями его языка.

Г.Г. Гадамер. Актуальность прекрасного

Язык для живущего в нём сознания — это 
не абстрактная система нормативных форм, 
а конкретное, разноречивое мнение о мире 
<...>. Существуют даже языки дней: ведь и 
сегодняшний и вчерашний социально-идеологический и политический день в известном смысле не имеют общего языка; у каждого дня своя социально-идеологическая, 
смысловая конъюнктура, свой словарь, своя 
акцентная система, свой лозунг, своя брань 
и своя похвала.

М. Бахтин. Слово в поэзии и прозе

С 1918 по 1920 г. на всей огромной территории бывшей Российской империи бушевала Гражданская война. Она породила свой словарь, частью укрепившийся, частью оставшийся в языке в виде словоднодневок, неизменно обращённых к реальным событиям, истолкованию «новых смыслов», осложнённых оценками многоликой 
речевой среды. Создалась обстановка, при которой открыто стали 
действовать, легализовались политические партии со своими фракциями, правительствами и организациями революционного самоуправления. Вышла из ограниченного, тайного употребления лексика подпольных кружков, жаргон каторги и ссылки. Утрачивая свой 
профессионально-замкнутый характер, экспрессивно окрашенная, 
жаргонная и арготическая лексика широко входит в речевой обиход.  
В Гражданскую войну армия — «вершительница судеб револю- 
ции» — внесла окопный словарь Первой мировой войны и его фразеологию. «Этот мутный поток нового языка родился раньше, чем 
устоялись новые структуры власти» (Битов 1991: 199).

Л.М. ГРАНОВСКАЯ

«Наиболее характерной чертой переходных единиц является 
их процессуальный характер, они как бы узел напряжения разнонаправленных тенденций развития определённого языка, — писал  
Э. Макаев. — Именно они сигнализируют направление языкового 
развития, именно в них отлагаются и отражаются новые сдвиги, элементы нового языкового состояния» (Макаев 1973: 230).
Сопротивление новому в языке в годы Гражданской войны было 
выражено резче, в опоре на традиции выявлялось множество переходов, «швов», позволяя установить некую преемственность между 
предшествующим и последующим, характер их расхождений. Наблюдения над историей как автономной реальностью, вовлечение в эту 
историю новых понятий и символов, углублённый разрыв, травмы, 
стремление отрешиться от старого отразили лингвистические исследования С.И. Карцевского, А. Мазона, Р.О. Якобсона, А.М. Селищева, А.И. Баранникова и др., писавших по «свежим следам». Широкий круг источников, включающих дневники, записи, эпистолярную литературу и свидетельства современников, книги по истории 
Гражданской войны, вышедшие в 20—30-е годы в России и за рубежом, оказались надолго выведенными из практики лингвистического 
комментирования. Многие публикации стало возможным использовать лишь в последние десятилетия. Воссоздать картину функционировании слов, объединённых во времени, — задача дальнейших исследований, посвящённых русскому литературному языку 
ХХ столетия. Этот редкий материал представлен здесь лишь в некоторых извлечениях.
23 февраля 1918 г. считается днём рождения Красной Армии. 
Однако ещё в апреле 1917 г. создаётся специальный политический 
аппарат для руководства политической работой в армии, получивший название «Военка», который вскоре начинает охватывать своим 
влиянием старую царскую армию. Первые формирования Красной 
Армии на Украине назывались Червоным Казачеством. С февраля 
1917 г. в речевой и официальный обиход армии входит слово комиссар в значении ‘полномочный представитель, отвечающий вместе с 

РУССКАЯ ЛЕКСИКА ВРЕМЁН ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ 1918—1920

командиром воинской части за её боевое, политическое и хозяйственное состояние’. Оно означало также члена правительства — главу 
Народного комиссариата (по 1946 г.). Существовало название Высокие Комиссары — коллегия представителей союзников — участников интервенции.
По мнению исследователей, «в РККА были приняты к руководству те же разновидности полевых и административных документов, что и в расформированной русской армии» (Жижов 1985: 92). 
Однако лексическое наполнение этих текстов претерпело значительные изменения: ушли наименования воинских званий, титулов, 
комплементарные формулы и обращения; вошла оценочная лексика, 
испытавшая сильное влияние публицистического стиля. Юридическая терминология и многие устоявшиеся клише ещё сохраня- 
лись.
Запись в Красную Армию первоначально была добровольной. Отсюда 
её наименование — Добровольческая Красная Армия. Переход к мобилизации изменил это название. Добровольческая армия, Доброво- 
лия — так стали называть теперь белые объединения, хотя они 
формировались путём и принудительной мобилизации населения. 
Добровольческой армией официально именовалась с декабря 1917 г. 
Алексеевская организация, созданная генералом М.В. Алексеевым  
2 (15) ноября 1917 г. в Новочеркасске. «По всем улицам расклеены 
воззвания: “Героем можешь ты не быть, но добровольцем быть обязан...”» (Гуль 1991: 87). Доброволиться означало: вступить в Белую 
армию. Добровольческая мафия — тайный союз белого офицерства, 
имевший целью охрану жизни и защиту достоинства офицеров*. На 
Дальнем Востоке генерал Дитерихс назвал свои войска земской ратью, 
а себя воеводой (Иоффе 1923: 265). Армия ДВР носила пятиконечные 
звёзды — наполовину синие, наполовину красные.

* В своей речи при закрытии съезда Союза офицеров армии и флота в Могилеве 22 мая 1917 г. А.И. Деникин сказал: «Берегите офицера! Ибо от века и 
доныне он стоит верно и бессменно на страже русской государственности. 
Сменить его может только смерть» (Душенко. Полит. сл.: 25).

Л.М. ГРАНОВСКАЯ

Символ белизны — смешение всех цветов спектра, отрицающего 
ограниченность каждого из них. «Белое движение ожидало, что победа 
над врагом Великой России сама по себе приведёт к примирению 
всех борющихся партий, классов и других социальных группировок» (Головин 1937: 136). Отвлечённые идеи в «колоритном освещении» получают новый смысл, обозначая политические различия. 
Белый — ‘чистый, незапятнанный’ (создавшее в печати каламбур: 
«Белые стали грязными»). Белый ‘контрреволюционер’ — определение, выдвинутое противоборствующей стороной, и в работах лидеров Белого движения первоначально закавычивалось как знак неприятия чужого словоупотребления.
Показательно, что белый и красный цвета варьировались в окраске знамён Белой армии и широко использовались в эмблематике: 
белый череп со скрещенными костями, два меча и красная разрывающаяся граната — символ бессмертия у корниловских ударников. Так называемые «цветные полки», носившие имена своих 
шефов-генералов Л.Г. Корнилова, С.Л. Маркова, М.Г. Дроздовского, М.В. Алексеева, различались чёрно-красными, бело-чёрными, малиново-белыми и бело-синими фуражками и погонами. 
У дроздовцев основной цвет униформы — малиновый в сочетании 
с белым: до революции цвет стрелковых частей. Полк 9-го Гренадерского полка присягал Временному правительству под знаменем 
красного цвета, с целованием Креста, Евангелия и полкового зна- 
мени.
Некоторые белогвардейские части пользовались «романовской 
символикой». Имперский триколор состоял из трёх горизонтальных 
полос — белой, золотой и чёрной: белый — цвет чистоты и духовности, золотой — святости и византийской традиции, чёрный — государственной мощи и верности матери-земле.
Сочетание чёрного, оранжевого и белого до революции было распространено на головных уборах, орденских лентах, отличительных 
знаках гвардии; они встречались на пограничных столбах, будках 
постовых, шлагбаумах (Гусейнов 2003: 548).

РУССКАЯ ЛЕКСИКА ВРЕМЁН ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ 1918—1920

Поскольку основу алексеевских частей составили в 1918 г. преимущественно студенты, учащиеся гимназий и военных училищ, то 
в память этого впоследствии цвета погонов, фуражек, кантов представляли сочетание белого и голубого (университетский нагрудной 
знак в дореволюционной России состоял из ромба белой эмали, внутри которого помещался синий крест). В расцветке униформы марковцев (Офицерский пехотный полк, сформировавшийся в феврале 
1918 г. и получивший это имя после смерти С.Л. Маркова) использовались чёрный и белый цвета, символизировавшие смерть и вознесение. 3 мая 1918 г. Войсковой круг на территории Войска Донского утвердил новый, «донской» флаг, состоящий из трёх горизонтальных полос — синей, жёлтой и красной, обозначавших три 
группы населения: казаков, калмыков и «иногородних». Он просуществовал до сентября 1919 г., когда бело-сине-красный флаг 
был поднят Л. Корниловым как знамя русской Добровольческой  
армии.
Особенной цветистостью отличалась форма корниловцев. В Белой 
армии ходило такое двустишье-припев: «Кто расписан, как плакат? 
То корниловский солдат» (Калинин 1926: 40).
Белое дело, белое движение — совокупность вооружённых сил, 
политических объединений и общественных организаций, боровшихся в годы Гражданской войны против диктатуры большевиков 
в России военными, экономическими, политическими и идеологическими средствами c целью её ликвидации в масштабах всей страны 
(практически воплощение белой идеи).
Белая гвардия — выражение, появившееся в России в конце 1905 г.  
как самоназвание боевых дружин Союза русского народа в Одессе 
<...> 27 октября 1917 г. «Белой гвардией» назвали себя студенческие 
боевые дружины в Москве, выступившие вместе с отрядами юнкеров и кадетов на защиту Временного правительства. О том, почему 
студенты выбрали это название, можно лишь строить догадки.  
С этого времени выражения «белая гвардия», «белогвардейцы» появляются в советской печати. Их распространению способствовали 

Л.М. ГРАНОВСКАЯ

события в Финляндии, где с конца 1917 г. начались столкновения, 
а с февраля 1918 г. — полномасштабная Гражданская война между 
Красной и Белой армиями.
Лишь с лета 1918 г. наименования «белогвардейцы», «белые», 
«Белые армии» распространяются на все силы, выступившие с оружием против большевиков. «К осени 1918 г. в советской печати (и, 
по-видимому, в обыденном словоупотреблении населения Советской 
России) утверждается противопоставление “красные — белые” как 
обозначение двух лагерей в Гражданской войне» (Душенко 1996:  
253)*.
Первоначально (в революцию 1905 г. и после Февральской) красному цвету противопоставляется чёрный — цвет реакции (красносотенство — черносотенство).
Со времени Белого движения определилось также противопоставление белые (поборники свободы) и чёрные (националисты, черносотенцы по духу, приверженцы кнута и палки).
Круг сочетаемости слова белый стал очень широк: белые идеалы, 
белая борьба, белое дело, белая идея и др. «Я не знаю, — заявил 
Милюков, — вернетесь ли вы когда-либо на родину или же никогда 
не вернётесь. Но я знаю, что если вы вернётесь, то вы никогда этого 
не сделаете на белом коне» (Мейснер 1966: 138).
Чёрная гвардия, черногвардейцы — анархисты, вооружённые 
отряды, к которым примкнули и уголовные элементы, а также 
белые офицеры, разгромленные органами ВЧК в апреле 1918 г. 
Ударные контрреволюционные батальоны были названы чернокрасными по цвету знамени: красный — цвет мятежа, чёрный — 
земли. Чёрное знамя анархизма было поднято на Украине отря
* Переносные значения в дальнейшем укрепляются и расширяют сферу 
своего употребления. Любопытный пример приводит К. Чуковский: «Характерно, что слово “белый” советскими малышами часто воспринимается не 
в прямом, а переносном смысле. “Услышав о белых медведях, Вова говорит с удивлением: — Разве у зверей тоже есть буржуи?”» (Чуковский 1963:  
163).

РУССКАЯ ЛЕКСИКА ВРЕМЁН ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ 1918—1920

дом, руководимым Нестором Махно (после свержения Скоропад- 
ского).
Русская политическая терминология времён Гражданской войны 
выдвигает ещё одно противопоставление: чёрный — белый, в известной степени заменившие в печати понятия правый — левый. Названия Белые армии, белый с 1920 г. начинают широко использоваться 
в эмигрантской печати и для обозначения крайне правых. 
Чёрный (и его производные) — это и черносотенцы по духу: «Чехословацкая армия того периода (позднее, при Колчаке, она сильно почернела) была весьма далека от черносотенных настроений русского 
офицерства» (Майский 1922: 167).
Зелёные — обиходное название членов контрреволюционных 
партизанских отрядов, в годы Гражданской войны скрывавшихся в 
лесах. В низовьях Кубани их называли камышатниками (очевидно, 
по месту, где они скрывались). «Крестьянские отряды во время Гражданской войны 1919—1920 гг., составлявшиеся из дезертиров и ведшие борьбу главным образом против белых, действуя в тылу у них, 
но также иногда и против красных, являясь в этом случае орудием 
кулачества (название оттого, что скрывались в лесах)» (Ушаков I: 
1092). «В городе были красные, в монастырском лесу — зелёные, а 
за рекой, в оврагах, жили совершенно неизвестные отряды, и никто 
не понимал, что они там делают» (В. Кин. По ту сторону). Другие 
толкования: «Зелёные — это уклоняющиеся от мобилизации дезертиры, банды разбойников и грабителей» — так называли «зелёную 
армию» добровольцы в 1918—1919 гг. «Потом поручик рассказал, 
что теперь в Новороссийске, слава Богу, спокойно, стрельбы на улицах совсем не бывает и совершенно притихли “зелёные”. Видя недоумение на наших лицах, он спохватился и объяснил: “Зелёные — это 
просто бандиты”» (Виллиам 1923: 9).
«“Зелёные” — это уцелевшие остатки деникинских банд, контрреволюционеры, воры и бандиты»: так говорили большевики в 
1920 г. «Зеленоармейское движение — это протест крестьянства против чёрной и красной реакции <...>. Подлинное зелёное движение 

Л.М. ГРАНОВСКАЯ

ничего общего не имеет с бандитизмом, с скрывающимися в горах и 
лесах шайками грабителей и бело-зелёными партизанами. Подлинные “зелёные” являлись и являются местными крестьянами, восставшими и против добровольческих, и против большевистских властей» 
(Воронович 1921: 139, 171: см. также: Федорченко С. Народ на войне 
// Литературное наследство. Т. 93. С. 99—101).
Зеленоармейцами назывались также повстанцы Тамбовской губернии, с которыми пыталось установить связь белое командование, привлечь их к объединению. Другое известное название этого движения — антоновщина (по фамилии его фактического руководителя, 
начальника 2-й повстанческой армии, члена партии эсеров Александра Антонова).
Бело-зелёные — цвета контрреволюции в Сибири: флаг сибирских областников состоял из двух продольных полос — белой и зелёной (эмблема сибирских снегов и лесов). «Граждане Сибири! Все без 
различия сословий, звания, состояния, веры — все, как один, становитесь под бело-зелёные знамёна сибирской армии» (Колчаковщина 1924: 245).
Однако обобщённое название бело-зелёный использовалось и применительно к контрреволюции вообще: «Выбирая между всеми разновидностями бело-зелёного движения с одной стороны и советской 
властью — с другой, русский народ выбирает советскую власть» 
(Савинков 1926: 14).
Красно-зелёные отряды, красно-зелёное движение — боевая организация, недолго просуществовавшая на Дону, Кубани и в Черноморье; подчиняясь командованию Красной Армии, ставила своей 
целью борьбу с белыми. Донской комитет РКП(б) в своём воззвании «К товарищам красно-зелёным» разоблачил попытки А.И. Деникина и эсеро-меньшевиков «разложить» красно-зелёное движение. 
«Зелёная советская армия», объединившись с крестьянским ополчением, образовала Красную армию Причерноморья (Кин 1925: 225). 
Красно-зелёная Кубано-Черноморская повстанческая армия воевала 
против Деникина.