Лингвистическая и визуальная антропология. Северный Кавказ

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
 2021

Д.И. Петренко, К.Э. Штайн

Лингвистическая
и визуальная 
антропология. 
Северный Кавказ

2-е издание, стереотипное

УДК 81:39
ББК 81:63.5

П 30

Петренко Д.И. 
 
Лингвистическая 
и 
визуальная 
антропология. 
Северный 
Кавказ 
[Электронный ресурс] : монография / Д.И. Петренко, К.Э. Штайн. – 2-е изд., 
стер. — М. : ФЛИНТА, 2021. – 488 с.

ISBN 978-5-9765-4586-1

Монография 
посвящена 
современным 
проблемам 
этнолингвистики, 
этнографии, антропологии, анализируется 
становление 
новой 
научной 
дисциплины – визуальной антропологии. Рассматриваются образцовые 
исследования ученых в области этнографии и визуальной антропологии: 
«Балийский характер» Г. Бейтсона и М. Мид (1942), «Сады вой ны: Жизнь и 
смерть в каменном веке на Новой Гвинее» Р. Гарднера и К. Хайдера (1969) и 
др. 
Определяются 
проблемы 
этнолингвистики, 
изучается 
творчество 
выдающихся 
антропологов 
и 
лингвистов Н.Н. Миклухо-Маклая, Б. 
Малиновского, Ф. Боаса, Э. Сепира, К. Леви-Строса, А. Крёбера, К. Гирца и др. 
Большое внимание уделяется российским этнографам-первопроходцам Г.И. 
Лангсдорфу, Ф.А. Фиельструпу и др. Рассматривается становление этнографии 
и антропологии Северного Кавказа, работа Северо-Кавказского горского 
историко-лингвистического научно-исследовательского института имени С.М. 
Кирова (1926–1937). Изучается творчество этнографа А.Н. Дьячкова-Тарасова, 
художника В.В. Верещагина – автора путевого очерка «Путешествие по 
Закавказью в 1864–1865 годах». Исследуется этнографическая фотография 
Северного Кавказа, альбомы, почтовые 
открытки. Книга 
завершается 
главами, 
посвященными 
визуальной 
антропологии 
Ставрополья: 
этнографическим портретом семьи художника А.Е. Соколенко, описанием 
традиционной символики дома в городской среде Ставрополя. Издание 
обширно иллюстрировано. 
Адресовано 
всем, 
кто 
интересуется 
лингвистикой, 
этнографией, 
визуальной антропологией, культурой.

В оформлении обложки использована литография К.П. Беггрова по рисунку 
И. Бернардацци «Вид Николаевских, Александровских и Ермоловских 
ванн на Кавказских горячих минеральных водах». 1834. 40×55.

На титульном листе рисунок неизвестного художника «Ставрополь». 1836.

ISBN 978-5-9765-4586-1
© Петренко Д.И., Штайн К.Э., 2021
© Издательство «ФЛИНТА», 2021

П30

УДК 81:39
ББК 81:63.5

Содержание

Введение ................................................................................................................... 5

I. Этнография, антропология, визуальная антропология .................. 14

II. О визуальной антропологии

1. Образцовые работы в области этнографической фотографии и кино ......... 23

2. Визуализация текста: типографика .................................................................. 54

III. Связь визуальных и вербальных текстов,
изучение языка аборигенов, этнолингвистика

1. Взаимодействие визуальных и вербальных текстов. Микроэтнография ..... 74

2. Н.Н. Миклухо-Малкай и изучение языка папуасов Новой Гвинеи .............. 86

3. Б. Малиновский: антропология и лингвистическая прагматика ................. 104

4. Ф. Боас: язык, ум, культура первобытного человека ...................................... 127

5. Антропология Л. Леви-Брюля, Э. Сепира ........................................................ 146

6. Антропология и этнолингвистика нового времени

Антропология и этнолингвистика А. Крёбера и У.Х. Гуденафа ............... 156

Структурная антропология К. Леви-Строса................................................ 164

Интерпретативная антропология К. Гирца ................................................ 187

IV. Российские этнографы-первопроходцы:
Г.И. Лангсдорф, Ф.А. Фиельструп ................................................................ 192

V. Становление этнографии и антропологии Северного Кавказа

1. Об изучении народов Северного Кавказа
по окончании Кавказской войны (1817–1864) ..................................................... 202

2. Трагедия Северо-Кавказского горского историко-лингвистического
научно-исследовательского института имени С.М. Кирова (1926–1937) ......... 216

VI. А.Н. Дьячков-Тарасов и его «Экскурсы в область
культуры Чечни» (1929)  .................................................................................. 250

VII. «Путешествие по Закавказью в 1864–1865 годах»
художника В.В. Верещагина: будни и праздники

1. Этнические типы Северного Кавказа ................................................................ 283

2. Праздник Мухаррам в городе Шуше ................................................................ 309

VIII. Фотография – новый этап в развитии визуальной антропологии

1. Этнографическая фотография на Северном Кавказе ..................................... 332

2. Альбомы, почтовые открытки, представляющие
народы Северного Кавказа и Кавказских Минеральных Вод ............................ 347

IX. Семья Соколенко: Наброски к семиотическому портрету ........... 365

X. Небо. Солнце. Земля: Традиционная символика дома
в городской среде Ставрополя ....................................................................... 400

Заключение .............................................................................................................. 468

Библиография ......................................................................................................... 469

Введение 

Эта книга появилась в связи с нашими интересами к современной культуре, науке, искусству. Для России визуальная антропология – относительно 
новая научная дисциплина, хотя исследования, связанные с визуализацией текста, давно и широко использовались этнографами и антропологами. 
«В узком смысле, – считает К.Э. Разлогов, – визуальная антропология (а точнее – визуальная и аудиовизуальная антропология – ВАА) включает в себя 
документальные аудио- и видеозаписи, осуществленные с научно-исследовательскими целями. В широком смысле она включает все формы аудио- и 
видеозаписей, которые могут быть использованы в исследовательских целях 
(не только документальные, но и разного рода реконструкции, в том числе 
и в игровых фильмах типа «Апокалипсиса» Мела Гибсона). В зависимости 
от позиции исследователя и разного рода конъюнктурных соображений это 
может быть и первое, и второе, и третье. Для меня – в силу моей профессии – 
это в первую очередь материал для исследования. Методы анализа (аудио)
визуального текста не «мягче» и не «жестче», они другие» (176, с. 78–79).
Визуализация действительности, по мнению К.Э. Разлогова, привела к 
формированию культурологии на стыке культурной антропологии, социологии и филологии. В высказывании К.Э. Разлогова, а также в других работах обозначена проблема: главное в визуальной антропологии – преодоление «словоцентричности» в процессе представления и изучения визуальных текстов, в том числе и фильмов. К.Э. Разлогов с сожалением отмечает, 
что «даже аудиовизуальные тексты (например, фильмы) продолжают описываться и исследоваться преимущественно словесно. Специализированное 
знание здесь очевидно отстает от жизни, откуда и маргинализация визуальной и аудиовизуальной антропологии в контексте этнологии, антропологии 
и социологии» (там же, с. 79). 
Исследований по визуальной антропологии, фильмов сейчас немало, 
например, «И стал свет» (1989) О. Иоселиани, «Быстрый бегун» (2001) 
З. Кунука, «Нереальный север» (2007) А. Кападиа, есть множество других 
произведений этнографического кино в широком смысле: в последние годы 
это российские фильмы «Тюльпан» (2008) С.В. Дворцевого, «Надо мною 
солнце не садится» (2019) Л. Борисовой. Наверное, любимый фильм многих 
зрителей «Мертвец» (1995) Дж. Джармуша тоже можно отнести к этой проблематике. В узком смысле этнографическое кино – фильмы-реконструкции, чаще первобытного общества, как например, «Объятия змея» (2015) 
С. Герры, в основе содержания многих фильмов этнографические мотивы, 
геопоэтика экзотического пространства.
«Визуалисты» настаивают на том, что рисунок, фотография, кино, визуальные книги (комиксы, графические романы и др.) имеют собственный 
язык и не нуждаются в комментировании. Во многих работах по визуальной антропологии, особенно зарубежных, хорошо представлена методика 

ВВЕДЕНИЕ

анализа визуального материала, четко отделенного от вербального текста, 
например, в образцовых, по мнению антропологов, исследованиях «Балийский характер» (1942) Г. Бейтсона и М. Мид (Bateson G., Mead M. «Balinese 
Character»), «Сады войны: Жизнь и смерть в каменном веке на Новой Гвинее» (1969) Р. Гарднера и К. Хайдера (Gardner R., Heider K. «Gardens of War: 
Life and Death in the New Guinea Stone Age») и др. Визуальные, фотографические материалы в них действительно отделены от вербальных текстов, но 
многомерно построенные тексты-комментарии к ним все равно даны, к тому 
же их объем часто превышает объем визуальных материалов: в книгах имеются глоссарии, небольшие этнографические справочники, алфавитный, 
тематический указатели, в текстах антропологов содержится большое количество микроэтнографических элементов – экзотизмов с дефинициями и 
комментариями даже в работах самых радикальных визуалистов.
Парадоксально, но чем дальше мы углублялись в знакомство с этнографическими и визуально-этнографическими исследованиями, тем любопытнее и значительнее было погружение в работу ученых, в стихию языка, который ими изучался, в представление этнографического материала как текста, а далее мы утвердились во мнении, что в истории этнографии большое 
место занимала лингвистика, или, как сейчас называют эту область знания, 
этнолингвистика, или лингвистическая антропология. Так возможно ли 
обойтись без слова, без языка, без лингвистики и текста? Конечно, нет.
Работы выдающихся антропологов показывают, что существует дополнительность между визуальной и вербальной информацией в процессе 
исследования. Мы имеем в виду, в первую очередь, «отца американской 
антропологии» Ф. Боаса, основателя европейской школы антропологии 
Б. Малиновского, их учеников и последователей. Не отставали в свое время 
(с начала XIX века) и российские ученые: Г.И. Лангсдорф, Н.Н. МиклухоМаклай, В.Г. Богораз, В.И. Иохельсон, В.К. Арсеньев и др. 
Огромные результаты в антропологических исследованиях давало интернациональное содружество. Так, в масштабной Джесуповской Северо-Тихоокеанской этнографической и лингвистической экспедиции (Jesup North 
Pacifi c Expedition) под руководством Ф. Боаса, проведенной в 1897–1902 годах в малоизученных районах Северо-Восточной Азии и северо-западного 
побережья Северной Америки, включая российские Восточную Сибирь и 
Дальний Восток, участвовали выдающиеся российские этнографы В.Г. Богораз и В.И. Иохельсон. К сожалению, судьба многих отечественных ученых 
была трагичной. В 1999–2003 годах вышло специальное двухтомное исследование «Репрессированные этнографы» (составление и редакция Д.Д. Тумаркина), посвященное судьбам А.В. Адрианова, А.Н. Генко, Г.А. Кокиева, 
А.Н. Хару зина, Н.И. Лебедевой, Н.М. Маторина, А.М. Золотарева и др.
Обычно этнолингвистика воспринимается филологами как самостоятельная лингвистическая дисциплина, не связанная напрямую с этнографическими исследованиями. Сама научная проблема подвела нас к хорошо 
известным нам материалам по кавказоведению. Дело в том, что в 2017 году 
мы опубликовали монографию «Лингвистическая палеонтология культуры». Лингвистическая палеонтология связана с реконструкцией древних 
культур по данным языков и сравнительно-исторического языкознания. 
Язык – вместилище истории и культуры народов, что показали, например, 

ВВЕДЕНИЕ

на основе сравнения языков и их внутренней реконструкции английские 
и американские ученые Дж. Мэллори и Д. Адамс в «Энциклопедии индоевропейской культуры» (Mallory J.P., Adams D.Q., ed. Encyclopedia of IndoEuropean Culture. – London and Chicago: Fitzroy Dearborn Publishers, 1997), 
а также наши выдающиеся лингвисты В.И. Иванов и Т.В. Гамкрелидзе в 
фундаментальном труде «Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры» 
в 2 частях (Тбилиси, 1984).
Эти исследования в свое время мы использовали в процессе изучения 
обнаруженного нами в 1999 году архива Северо-Кавказского горского историко-лингвистического научно-исследовательского института им. С.М. Кирова (1926–1937). Это был феноменальный научно-исследовательский институт, в нем работали выдающиеся лингвисты профессора Н.Ф. Яковлев, 
А.Н. Генко и др., изучавшие языки и протокультуры народов Северного 
Кавказа, продолжавшие инициативы Н.Я. Марра, И.И. Мещанинова и др. 
В институте изучение языков и культур велось исторически вглубь, но главные задачи были связаны с языковой политикой СССР: с разработкой алфавитов, созданием письменностей, грамматик, учебников для школ и вузов, 
чтобы многочисленные языки и диалекты Северного Кавказа функционировали, не исчезли: к началу XX века языки народов Северного Кавказа 
были бесписьменными.
Одним из лингвистов-первопроходцев, работавших в Горском институте, был немецкий этнограф профессор А.М. Дирр, который еще в начале XX века создал грамматики многих нахско-дагестанских языков, распространенных в восточной части Северного Кавказа: в Дагестане, Чечне, 
Ингушетии. Некоторые языки Дагестана, описанные А.М. Дирром, сейчас 
уже относят к исчезающим. Так, арчинский язык до сих пор считается бесписьменным, он распространен только в качестве языка бытового общения в селе Арчиб (Арчи) Чародинского района Дагестана, число говорящих 
на нем около 970 человек (по данным переписи 2010 года).
В специально созданном институте изучались языки, культуры, быт народов Северного Кавказа, то есть складывались их этнография и антропология, впоследствии во время этнографических экспедиций на Кавказ активно 
использовалась фото- и киносъемка. Именно в архиве Северо-Кавказского 
горского историко-лингвистического научно-исследовательского института 
им. С.М. Кирова мы обнаружили замечательное этнографическое исследование А.М. Дьячкова-Тарасова «Экскурсы в область культуры Чечни» (1929) с 
серией уникальных фотографий. В библиотеке института были обнаружены 
этнографические работы Г.П. Чурсина, Л.П. Пасынкова, Л.П. Семенова и др. 
Материалы архива и редкие издания из библиотеки института мы опубликовали в антологии «Caucasica. Кавказоведение. Страницы прошлого» (2017). 
Трагедии института, просуществовавшего всего десять лет (1926– 1937), его 
ученым, многие из которых были репрессированы (расстреляны, сосланы, 
заключены в тюрьмы), посвящена специальная глава нашей новой книги: 
«Лингвистическая и визуальная антропология. Северный Кавказ».
В процессе изучения архива Горского института мы обрели почву под 
ногами, хотя уже давно занимаемся лингвистической, филологической антропологией: издали трехтомную антологию «Опальные: Русские писатели 

ВВЕДЕНИЕ

открывают Кавказ» (2010–2011), трехтомную антологию «Кавказские Минеральные Воды в описаниях, очерках исследованиях за 200 лет» (2011), антологию «Ставрополь в описаниях, очерках, исследованиях за 230 лет» (2007). 
В антологии о Ставрополе был опубликован уникальный этнографический 
очерк В.В. Верещагина «Путешествие по Закавказью в 1864–1865 годах». 
Значимые этнографические исследования Северного Кавказа ранее были 
сделаны русскими писателями: А.А. Бестужевым-Марлинским («Аммалатбек», 1831, «Мулла-нур», 1836 и др.), А.С. Пушкиным («Путешествие в Арзрум», 1830), М.Ю. Лермонтовым («Герой нашего времени», 1840, поэмы, 
стихи), Л.Н. Толстым («Набег», 1853, «Рубка лес», 1855, «Казаки», 1863 
и др.). Эти и другие произведения мы опубликовали в антологии «Опальные: Русские писатели открывают Кавказ» (2010–2011).
Лингвистика вмещает в себя взаимодополнительные научные парадигмы: 
лингво-палеонтологическую и лингво-этнографическую. На изучение лингвистической палеонтологии нас направило исследование архива Горского 
института, с одной стороны. Это были, в первую очередь, работы Н.Я. Марра, И.И. Мещанинова, Н.Ф. Яковлева, А.Н. Генко в области реконструкции 
древних культур по данным языков. А уже этнография, этнолингвистика, 
визуальная антропология, с другой стороны, снова привели нас к Горскому 
институту, ученые которого занимались не только лингвистической палеонтологией, но и формировали настоящее и будущее языков бесписьменных 
туземных народов, изучали их этнографию, историю, фольклор.  
К счастью, мы располагали не только небольшим архивом Горского института (331 единица хранения), но и его уникальной библиотекой, которая хранится в фонде редкой книги научной библиотеки Ставропольского 
государственного университета (сейчас Северо-Кавказский федеральный 
университет). Правда, библиотекой, да и архивом, нам в полной мере воспользоваться не удалось: из-за издевательств и преследований, в том числе 
и на национальной почве, в 2015 году нам пришлось покинуть университет, 
в котором мы проработали всю жизнь. Большой объем материалов для нас 
сейчас оказался недоступным. 
Мы занимались и лингвистической палеонтологией, и этнографией Северного Кавказа как отдельными, несвязанными дисциплинами, и только 
системное изучение этнографии, визуальной антропологии в совокупности с языкознанием (этнолингвистикой) дало нашим исследованиям новое 
измерение: изучение бесписьменных языков, культуры, быта, традиций 
народов Северного Кавказа в процессе создания алфавитов и грамматик 
способствовало еще в начале XX века формированию здесь этнографии, этнолингвистики и визуальной антропологии, немалую роль в этом сыграло 
развитие техники, в особенности появление фотографии и кино.
Наша книга «Лингвистическая и визуальная антропология. Северный 
Кавказ» не представляет собой сплошного погружения в парадигму этнографии и связанных с ней визуальной антропологии и этнолингвистики. Это 
научные очерки по истории этнографии, визуальной антропологии и этнолингвистики, а также кавказоведению в этой парадигме. Мы не собираемся 
утверждать, что визуальной антропологии как относительно самостоятельной вспомогательной дисциплины не существует, но мы и не сторонники 
отказа от «словоцентричности». Наша задача показать, что на протяжении 

ВВЕДЕНИЕ

всей истории молодых наук этнографии и антропологии использовались как 
взаимодополнительные визуальный и вербальный языки. И именно это способствовало многомерному и динамичному развитию этих областей знания, 
появлению этнолингвистики, глубокому изучению человека и человечества. 
Главная задача этой книги – рассмотреть роль молодой дисциплины 
визуальной антропологии в контексте этнографии и антропологии. Лингвистика, которая является базовой наукой в гуманитарном знании, как 
математика в естественнонаучном, в процессе развития антропологии подтверждает свой статус базовой дисциплины благодаря возникновению этнолингвистики. Наша задача – показать, что антропологии и этнографии 
была необходима опора на изучение бесписьменных языков сначала в 
практических целях – для общения с туземцами, потом создавались лингвистические теории, а далее в антропологии напрямую использовались 
лингвистические методы (структурализм, теория текста, герменевтические процедуры, теория дискурса и др.). В русле самой этнолингвистики 
выработались плодотворные теории и методы, обогатившие лингистическую науку: компонентный анализ, языковая прагматика, категориальная 
семантика, теория типологии грамматических моделей, определение универсалий с учетом первобытных бесписьменных языков и т.д. В нашей книге исследование этнолингвистики и антропологии ведется на основе анализа деятельности ученых, которые работали над изучением первобытных 
народов в их среде (полевые исследования).
В задачи нашего исследования также входит рассмотрение российской 
антропологии, кавказоведения как составных частей общей антропологии и 
этнографии, достигшей особых высот и роста знания в конце XIX – первой 
половине XX века во многом за счет трудов выдающихся ученых, интеллектуалов своего времени: Н.Н. Миклухо-Маклая, Б. Малиновского, Ф. Боаса, 
К. Леви-Строса и др., осуществлявших исследования в непосредственном 
контакте с туземными племенами и народами. Большой вклад в науку, особенно в кавказоведение, внесли писатели, художники, путешественники, 
русские и зарубежные ученые А.А. Бестужев-Марлинский, А.С. Пушкин, 
М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой, В.В. Верещагин, А.М. Дирр, А.Н. ДьячковТарасов и др. 
Выдающийся этнограф, философ, лингвист К. Леви-Строс показал, что 
знания этнографии и лингвистики должны присутствовать в изучении человека, но этого мало. «...основной выигрыш от наших возможных открытий, – пишет К. Леви-Строс, – не достанется ни антропологии, ни лингвистике, как мы их сейчас понимаем: эти открытия будут полезными для науки одновременно и очень древней, и очень новой – антропологии в самом 
широком смысле слова, то есть познанию человека, объединяющему различные методы и дисциплины, которые выявят когда-нибудь тайные силы, 
приводящие в движение этого присутствующего, хотя и не приглашенного 
на наши споры гостя: человеческий дух» (125, с. 75). Ученый основывается 
на изучении общих законов жизни и языков, как мыслил В. фон Гумбольдт 
(см.: 49а). Это не означает смешения всех гуманитарных наук и методов, 
но свидетельствует о том, что можно и нужно определить цели, основные 
и вспомогательные методы, задачи, выстроить их иерархию, как у К. ЛевиСтроса в его фундаментальных исследованиях, в том числе в знаменитых 
«Мифологиках» (1964–1971), неожиданно открывших для мира великий 

ВВЕДЕНИЕ

памятник туземных американских народов, существовавших и, в некотором 
смысле, существующих в наше время бок о бок с нами.
В первой части книги мы говорим об этнографии, антропологии, визуальной антропологии, рассматриваем ее роль в этнографическом знании. 
Далее мы анализируем «образцовые работы» зарубежных исследователей в 
области этнографической фотографии и кино. Связь визуальных и вербальных текстов надо было показать на примере изучения культуры первобытных народов пионерами антропологии. Логично и последовательно было 
рассмотреть роль изучения языка аборигенов в ранних антропологических 
исследованиях XIX – начала XX века. А далее определилось, что именно изучение языков инициировало появление этнолингвистики, в нед рах которой 
зародились методы прагматики, семантики, синтактики. Великолепным достижением стало использование лингвистических методов в антропологии.
Отсюда важны персоналии – изучение опыта выдающихся ученых, заложивших основы этнографической и антропологической науки, конечно 
же, под углом зрения языкознания. Н.Н. Миклухо-Малкай изучал жизнь и 
язык папуасов Новой Гвинеи в практических целях – для общения с коренными жителями острова, оставил богатое научное лингвистическое наследие. Мы анализируем этнографические исследования Б. Малиновского на 
Тробрианских островах, в ходе которых он разработал теорию и практику 
лингвистической прагматики и фактически создал антропологию как отдельную науку. Особые страницы в области изучения языка, психологии, 
культуры первобытного человека представляют исследования Ф. Боаса, заложившего основы категориальной семантики языков, выдвинувшего идею 
лингвистической относительности. Далее мы обращаемся к исследованиям 
ученых-антропологов, которые уже свободно и целенаправленно применяли лингвистические методы в своих работах: Э. Сепир, А. Крёбер, К. ЛевиСтрос, К. Гирц и др. Изучая их опыт, мы определяем, как взаимодействуют 
в их исследованиях визуальный и вербальный коды, а также визуальный и 
вербальный языки в жизни самих туземных народов.
Чтобы проникнуть в историю этнографии и визуальной антропологии в 
России, мы обратились к первым путешествиям, предпринятым российскими учеными в начале XIX века за рубежи России с целью изучения народов 
мира наряду с учеными других стран. Рассматриваем графику и живопись 
профессиональных художников в контексте исследования российского академика, путешественника и этнографа Г.И. Лангсдорфа «Замечания о путешествии по миру в 1803–1807 годах» («Bemerkungen auf einer Reise um die 
Welt in den Jahren 1803 bis 1807». Bd 1–2. Fr./M., 1812) (см.: 102, 103). В свое 
время он заключал договоры с художниками И.-М. Ругендасом, А.- А. Тонэем, Э. Флорансом, которые сопровождали экспедицию Г.И. Лангсдорфа 
в Бразилию в 1821–1828 годах (пользуемся официальным сайтом Российской академии наук). Российские этнографы и антропологи стояли на передовых позициях мировой науки еще в начале XIX века. Дальнейшее исследование этнографии, антропологии и языков народов Северного Кавказа 
в XIX веке – закономерный этап в становления относительно новых наук. 
Этому посвящена вторая часть нашей работы.
Основным объектом изучения в области лингвистической и визуальной 
антропологии для нас является Северный Кавказ. Одно из первых визуаль

ВВЕДЕНИЕ

но-этнографических исследований Кавказа – очерк художника В.В. Верещагина «Путешествие по Закавказью в 1864–1865 годах» (1870). В этом случае автором визуального и вербального текстов является художник, его рисунки закономерно связаны с описаниями в «Путе шествии». До появления 
фотографии многие этнографы сами делали рисунки, например, Н.Н. Миклухо-Маклай сопровождал собственными зарисовками свои этнографические дневники на Новой Гвинее.
Время фотографии в антропологии мы иллюстрируем архивным исследованием А.Н. Дьячкова-Тарасова «Экскурсы в область культуры 
Чечни» (1929), которое сопровождается серией уникальных снимков, сделанных в среде чеченцев в ауле Итум-Кале профессиональными фотографами, врачами, самим А.Н. Дьячковым-Тарасовым. Автор сопровождает серию фотографий антропологическими заметками, в которых ярко выражена 
роль наблюдателя, автора основного вербального текста и фото.
Чтобы показать фотографирование как метод изучения этнографии и 
антропологии Северного Кавказа в конце XIX – начале XX века, мы соотносим визуальный и вербальный тексты, представляющие кавказские антропологические и этнические типы, а также среду обитания этих народов 
на Северном Кавказе. Фрагменты текстов и фотографии объединяет только 
тема (жилище, одежда, внешность), созданы они разными авторами фотографий и исследований, являются дополнительными по отношению друг 
к другу, представляют приблизительно одни и те же темы с разных сторон.
Как визуальные материалы в относительно «чистом виде» мы рассматриваем альбомы и почтовые открытки «Типы Кавказа» конца XIX – начала XX века. Понятно, что и здесь совсем без вербального текста обойтись 
невозможно: почтовые открытки имеют свою тему и подпись, например: 
«Горцы Кавказа», «Гуриец», «Кабардинец», «Сазандари» и др., на лицевой 
и обратной сторонах название открытки и серии обычно даны на русском и 
каком-либо из европейских языков: немецком, французском, английском 
и др. Интересны альбомы, обращенные к этническим типам, выпускавшиеся во время и после окончания Кавказской войны (1817–1864) с целью ознакомления российских граждан с народами Кавказа. 
Нам важно было обратиться к тому многонациональному региону, в котором проживаем мы сами – к Ставропольскому краю. В нем основное население представлено русскими, украинскими крестьянами-переселенцами, 
которые сформировали национальный состав края в конце XVIII – начале 
XIX века. Как мы уже указывали, мы попытались систематизировать интересные, но разрозненные материалы о нашем крае в антологиях, хрестоматиях, монографиях, учебных пособиях, посвященных Ставрополю, Кавказским Минеральным Водам, «опальным» писателям на Кавказе, издали 
работу «Люди на все времена» (2014) о художниках, музейщиках, просветителях Ставрополя. Ранее несколько изданий выдержала антология «Глагол 
будущего: Философские, педагогические, литературно-критические сочинения Я.М. Неверова и речевое поведение воспитанников Ставропольской губернской гимназии середины XIX века» (2002, 2006, 2007). 
Этнографические особенности Ставрополья мы рассматривали в монографии «Небо. Солнце. Земля: Традиционная символика дома в городской 
среде Ставропольского края» (2008). В этой книге применены подходы 
визуальной антропологии – параллельно используются вербальный и фо

ВВЕДЕНИЕ

тографический тексты для анализа жилища ставропольчанина. Главу из 
этой работы мы включили в нашу новую книгу.
Для того чтобы изучить динамику визуальной антропологии, мы представляем два типа текста – живопись и эссе современного ставропольского 
художника А.Е. Соколенко (1938–2011). Они говорят об этнографических 
особенностях городских жителей Ставрополя, сохранивших крестьянский уклад быта, культуры. Вербальный и живописный тексты в творчестве А.Е. Соколенко внешне присутствуют отдельно. Он писал в течение 
нескольких десятилетий живописные портреты взрослых, детей, пейзажи 
преимущественно Ставропольского края, при этом основной темой его 
творчества была семья, отчий дом, хозяйство, занятия, привязанности. 
У А.Е. Соколенко есть картины, которые хорошо знают в крае и в стране: 
«Семья» (1971– 1974), «Мать» (1983), «Вечерние воспоминания» (изображен отец художника, 1995), «Утро» (1971) (дочь и супруга). В конце жизни 
А.Е. Соколенко написал эссе «Семья Соколенко: Память» (2005), которое 
мы опубликовали и разместили в нем серию графических и живописных 
работ художника (см.: 200, с. 1042–1072).
Сейчас в Северо-Кавказском федеральном университете (СКФУ), в котором мы прежде работали, практически нет курсов по этнографии, визуальной антропологии, этнолингвистике. Работая над этой книгой, мы с 
интересом читали о научных семинарах Ф. Боаса, Б. Малиновского в Колумбийском и Йельском университетах, знакомились с этнографическими 
экспедициями гимназистов Екатеринодарской гимназии под руководством 
преподавателей А.Н. Дьячкова-Тарасова, С.И. Борчевского, В.М. Сысоева в 
начале XX века. На Кавказе в это время издавалось огромное количество 
сборников статей, посвященных изучению культуры, быта, традиций народов Кавказа, они великолепно иллюстрированы и до сих пор имеют большое научное и культурное значение, ведь многочисленные народы Кавказа 
были бесписьменными и рассказать о себе ничего не могли.
В университете в течение более чем двадцати лет работала научная школа, крупный научный семинар, научная лаборатория, которые мы создали. 
Мы организовывали этнографические поездки по Северному Кавказу, выпускали ежегодные международные сборники статей, монографии, антологии. 
До 2012 года наша работа шла успешно – нас поддерживал, а также руководил изданием серии научных трудов «Филологическая книга СГУ» ректор 
Ставропольского государственного университета, выдающийся организатор 
науки и образования доктор социологических наук профессор В.А. Шаповалов. К сожалению, новое руководство СКФУ (ректор – доцент А.А. Левитская) с 2012 года перевернуло с ног на голову работу объединенных в него 
бывших самостоятельных вузов, объявило нецелесообразной деятельность 
нашей научной школы, лаборатории, выпуск научных изданий по единственной причине – материальной: мы не должны были «тратить» деньги 
университета, необходимо было «зарабатывать» на его благосостояние, хотя 
свои исследования с 2012 года мы публиковали за собственный счет.
От варварского отношения к науке, образованию пострадали многие 
вузы страны, Российская академия наук, хотя наука всегда являлась одной 
из основ российской государственности. Ученые считают, что сейчас идет 
война против образованных, высококвалифицированных, талантливых людей, которых истребляют нищетой, унижением, невостребованностью, дис