Поэтика дихотомии «Тело — Душа / Ева — Психея» в творчестве М.И. Цветаевой

Э.А. Радь
С.Р. Ибрагимова

ПОЭТИКА ДИХОТОМИИ
«ТЕЛО — ДУША / ЕВА — ПСИХЕЯ» 
В ТВОРЧЕСТВЕ М.И. ЦВЕТАЕВОЙ

Монография

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2018

2-е издание, стереотипное

УДК 821.161.1-1
ББК  83.3(2=411.2)6-8Цветаева М.И.
         Р15

Р е ц е н з е н т ы:
д-р филол. наук, проф. (Самарский национальный исследовательский университет имени академика С.П. Королёва) М.А. Перепелкин;
канд. филол. наук, проф. (Казанский (Приволжский) Федеральный университет (Елабужский институт)) А.И. Разживин

Р15 

Радь Э.А.
    Поэтика дихотомии «Тело — Душа / Ева — Психея» в творчестве 
М.И. Цветаевой [Электронный ресурс] : монография / Э.А. Радь, 
С.Р. Ибрагимова.  — 2-е изд., стер. — М. : ФЛИНТА, 2018. — 134 с.

ISBN 978-5-9765-2968-7

Монография посвящена актуальной литературоведческой проб- 
леме 
— 
исследованию 
различных 
уровней 
семантики 
дихотомии  «Тело — Душа / Ева — Психея» в системе целостной 
картины цвета-евского поэтического мира. Дихотомия «Тело — 
Душа / Ева — Пси-хея» рассматривается как эстетический код 
отображенного мира в его вариативности, носящий в творчестве 
М.И. Цветаевой ключевой и сквозной характер. Такой ракурс 
позволяет проследить движение мысли автора, раскрывающее новые 
грани его поэтического мастер-ства, эволюцию в художественном 
наследии поэта, увидеть отраже-ние двух типов художественного 
сознания.
Книга адресована специалистам-филологам, студентам, магистрантам и аспирантам филологических и гуманитарных специальностей 
и всем, кто интересуется творчеством М.И. Цветаевой.

УДК 821.161.1-1
ББК 83.3(2=411.2)6-8Цветаева М.И.

ISBN 978-5-9765-2968-7
© Радь Э.А., Ибрагимова С.Р., 2017
           © Издательство «ФЛИНТА», 2017

125-летию со дня рождения
Марины Цветаевой посвящается

ВВЕДЕНИЕ

Современное литературоведение последних лет особое внимание уделяет осмыслению феномена поэзии Серебряного века, применяет новые 
подходы в анализе художественного (поэтического) текста. Исследователи активно обращаются к наследию одного из самых сложных поэтов 
ХХ в. М.И. Цветаевой, что не в последнюю очередь вызвано возросшим 
интересом читателя XXI в. к ее личности, своеобразию творчества.
Художественная образность любого поэтического мира есть отражение бытия в его сложной, текучей, меняющейся целостности. Творчество 
каждого художника содержит ключевые, основополагающие сюжеты, 
мотивы и образы. Поэтический мир М.И. Цветаевой не исключение, 
ибо наполнен мифопоэтическим контекстом, многочисленными межтекстовыми перекличками и рассчитан на вдумчивого и всесторонне 
образованного и развитого читателя. Цветаевой присуще стремление 
добраться до сути, до глубинного смысла слова. Она стремилась реализовать в поэзии все богатство потенций слова. Справедливо отмечает Л.Я. Гинзбург: «Лирика открывает психологический опыт. Орудием душевного анализа служит [в лирике] синтетическое по своей 
природе слово. Слово лирики, которое несет в себе целостность своего контекста, суммирует его смысловые сцепления»1.
Созданный поэтом мир позволяет увидеть всевременной конфликт 
между «землей» и «небом» (конфликт быта и бытия), «неизменную 
двоякость» (А. Саакянц), требующую очередной разгадки. Интеллектуальное пространство цветаевской поэзии создается из смысловых 
оппозиций; порой соперничающие смыслы тесно связаны между собой 
и образуют семантически емкую художественную систему. Оппозиции находят разнообразные художественные воплощения на разных 

1 Гинзбург Л.Я. О лирике. М.: Интрада, 1997. С. 228.

уровнях организации текста. Сложный мир цветаевской поэзии подразумевает и более сложные отношения — дихотомические, составляющие также художественный мир поэта и позволяющие понять философские и психологические основы поэзии. Причем если в оппозиции 
одна часть считается всегда маркированной положительно, а другая — 
отрицательно, и «монтажный эффект строится на бинарных оппозиционных противопоставлениях»1, то дихотомические отношения предполагают не только полярность, но и структурное единство.
Так в парадигме мифотворчества М. Цветаевой смыслопорождающими элементами ее поэтической системы становятся мифы о Еве и 
Психее как воплощения земного, телесного и соответственно душевного, духовного, устремленного к небу, к Богу. Миф понимается не 
как феномен древней литературы, а как определенный тип сознания, 
функционирующий в творчестве поэта, как одна из форм собственного 
понимания себя в мире и освоения действительности. Ева и Психея как 
мифологические «архетипы» присутствуют в явном и снятом виде в 
цветаевских художественных образах лирических героинь, являя собой 
тот или иной тип художественного сознания.
Мифы о Еве и Психее, чьи образы — одни из наиболее часто встречающихся в художественном мире Цветаевой, позволяют постичь не 
только типы поэтического сознания, но и с помощью данной системы 
смысловых координат понять природу человека и природу Поэта.
«Тело — Душа» и их символический эквивалент «Ева — Психея» 
составили дихотомическую парадигму, организующую цветаевскую 
картину мира и отражающую ее «понимание жизни как жизни поэта»2 
и авторефлексию в вопросах собственных души и тела.
Проблема дихотомии «Тело — Душа» настолько же древняя, насколько 
стара философская мысль человека. К ней обращались мыслители всех 
времен и народов, независимо от национальной и территориальной принадлежности. Философы-идеалисты и материалисты, поэты и писатели, 
художники и просветители, простые люди — каждый человек хотя бы 
раз в жизни задумывался о существовании своей души, ее обитания в 
человеческом теле (а может быть, и вне его); задавался вопросом, что же 

1 Руднев В.П. Энциклопедический словарь культуры XX века. Ключевые 
понятия и тексты. М.: Агграф, 2009. С. 240.
2 Пастернак Б. Охранная грамота // Пастернак Б.Л. Избранное: в 2 т. Т. 2. М., 
1985. С. 12.

случится с душой (если она есть) после смерти физической оболочки, 
существуют ли рай и ад, в которых она обретет блаженный покой или 
будет испытывать вечные мучения.
В книге «Марина Цветаева. Жизнь и творчество» (1999) А.А. Саакянц отмечает, что цветаевский «творческий рывок к той себе, <...> 
где она прозревает Поэта-Женщину-Любовь — в их противоположных 
началах, где ее поэтической интуиции приоткрывается двоякость природы человека; две женские сути, символизирующиеся в Психее (душа) 
и Еве (тело)»1 происходит в цикле «Комедьянт» и поэзии 1918—1919 гг. 
По мнению исследователя, Цветаева мыслит собственными философскими и поэтическими категориями: порой Ева наделяется возвышенными чувствами и свойствами, а Психея являет читателю свои темные 
стороны (например, Генриэтта из пьесы «Приключение» — Душа, но 
в то же время — дитя тьмы), иногда женский образ может представлять собой симбиоз Евы и Психеи (Франциска из «Конца Казановы»). 
С темой души и тела А.А. Саакянц связывает и цветаевское понимание своего предназначения как Поэта: отречение от земных страстей 
во имя Души и Долга.
А.А. Саакянц отмечает, что Тело для Цветаевой — это всегда всего 
лишь оболочка, и если она красива, то несет в себе знак пустоты, постоянно притягивающей низменную страсть и зло. Откровенное и подчеркнутое противостояние Психеи и Евы в цветаевском творчестве 
1920-х годов — после смерти дочери Ирины — переросло в откровенную «войну» не только с Евой, но и со всем телесным и земным — войну 
бытия с бытом.
В. Лосская в книге «Песни женщин» (1999) бегло касается темы души 
и тела в цветаевском творчестве, указывая на невозможность их гармонии в понимании поэта и на андрогинность цветаевских персонажей 
как на «одно из выражений ее “надсексуальности” или внесексуальности ее личности»2. Пытаясь вникнуть в истоки возникновения в цветаевском поэтическом сознании понимания тела и души как двух вечно 
борющихся начал, Лосская придает большое значение философским 

1 Саакянц А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М.: Эллис Лак, 1999. 
URL: http://tsvetaeva.narod.ru/WIN/saakyan/saakMT05.html
2 Лосская В. Песни женщин: Анна Ахматова и Марина Цветаева в зеркале 
русской поэзии ХХ века. М.: ГУП «Редакция журнала “Московский журнал. 
История государства Российского”», 1999. С. 195.

настроениям эпохи Серебряного века и мифу об изначальной андрогинности человеческого существа, раздвоению которого на две половины (мужское и женское) послужило грехопадение.
Интересно замечание В. Лосской о влиянии стихиры (текста о падшей Еве) на женские библейские образы в цветаевской поэзии и на творчество Ахматовой и Пастернака.
И.А. Мещерякова в своей диссертации (2000) исследует библейские мотивы как функционально значимые компоненты мифопоэтики 
автора. Исследователь обращает внимание на все этапы творческого 
пути поэта и подчеркивает, что в произведениях Цветаевой очень 
сильно сказывается православный менталитет, что не отменяет богоборческих мотивов в стихотворениях мятежного поэта. «Цветаевское 
страстное сознание, экзистенциальная основа которого — восприятие мира как своего переживания, своего наслаждения, своей муки, 
с трудом могло (если вообще в полной мере могло!) впитать в себя и 
принять христианство»1.
Мировоззрению Цветаевой органично утверждение важности, первостепенности поэтического дара перед человеческой, плотской природой. Поэт для Цветаевой — существо неземное, но посланное в мир 
нести свою миссию, передать «строй души поэта» в своих творениях. 
Поэт — это некий медиум между миром высоких субстанций и социумом, погрязшим в суете и быте. Отсюда рождается противопоставление Тела и Души в широком понимании: в ранних произведениях 
(поэтических циклах, отдельных стихотворениях) эта оппозиция осуществляется во внутреннем конфликте, раздирающем сознание лирической героини (эволюция личности: от влечения к душевным и телесным страстям и наслаждениям к пониманию своего высокого предназначения), в более позднем творчестве — реализуется в противостоянии 
лирической героини (души) обывателям как представителям земного, 
обытовленного и неодухотворенного существования, в противостоянии с самой Жизнью, приведшем к трагическому финалу.
Один из основных и ключевых образов в поэтике М. Цветаевой — 
образ Психеи. Ему посвящен научный труд Р.С. Войтеховича «Психея 

1 Мещерякова И.А. Библейские мотивы в поэзии М. Цветаевой: дис. ... канд. 
филол. наук. М., 2000. 228 с. URL: http://www.dissercat.com/content/bibleiskiemotivy-v-poezii-m-tsvetaevoi

в творчестве М. Цветаевой: эволюция образа и сюжета» (2005). Исследователь обращается ко всему творчеству Цветаевой — поэзии, прозе, 
драматургии, письмам. Вслед за Р.С. Войтеховичем мы также обнаруживаем такую особенность, присущую лирической героине, олицетворяющей душевное и духовное начало в цветаевских произведениях 
(например, эфемерность образа или его священность), как трепетное 
отношение к долгу и предназначению, связанному с поэтической миссией. Наблюдаем различные трансформации мифологических, библейских, фольклорных сюжетов, «работающих» на создание картины мира, 
в которой главная роль отведена Душе.
Р.С. Войтехович анализирует образ Психеи как «понятие, портрет, 
персонаж и авторское амплуа, т.е. миф о себе»1. Подчеркивая неразрывную переплетенность образа Психеи с темой души в цветаевских произведениях, Войтехович рассматривает проблему в широком контексте и указывает на различные источники — античные (миф о Психее, 
«Золотой осел» Апулея), западные (Лафонтен) и отечественные (Аксаков, Жулавский, Брюсов) истоки образа и сюжета, выделяет типологию 
образа (Психея невыразимая, Психея-ведомая и т.д.) и его компоненты 
(душа, личность, женщина, роль, личный миф), прослеживает динамику развития образа Психеи у Цветаевой.
А.С. Акбашева, анализируя «Попытку ревности» в статье «Две 
“Попытки” Марины Цветаевой: поэтика преодоления»2, замечает, что 
лирическая героиня в стихотворении воспринимает себя как соблазнительницу Лилит, противостоящую Еве (жене), причем Ева оказывается недостойна ревности, так как лишена божественного вдохно- 
вения.
И.Ю. Латыпова в своей статье «Мотивы души в лирике Марины Цветаевой» обращает внимание на преломление понятия «душа» в философии и психологии, в мифологии и богословии. Анализируя некоторые стихотворения Марины Цветаевой, исследователь тонко подмечает, 
что «природу лирической героини М. Цветаевой определяют растущая, 

1 Войтехович Р.С. Психея в творчестве М. Цветаевой: эволюция образа и 
сюжета: дис. ... д-ра филол. наук. Тарту, 2005. С. 9.
2 Акбашева А.С. Две «Попытки» Марины Цветаевой: поэтика преодоле- 
ния // Русский язык и литература рубежа XX—XXI веков: специфика функцио- 
нирования. Всероссийская научная конференция языковедов и литературоведов (5—7 мая 2005 г.). Самара: СГПУ, 2005. С. 576—582.

расширяющаяся душа и вечно становящееся тело, которое в этом становлении утрачивает все физические признаки и уподобляется душе»1.
И.А. Кребель в книге «Мифопоэтика Серебряного века: Опыт топологической рефлексии» (2010) посвящает обширный параграф исследованию творчества Марины Цветаевой и приходит к выводу о том, 
что «душа (как и Дух, тело, Бог) в мире / мифе Цветаевой не вбирает 
в себя готовых, теологически заданных, смысловых сюжетов; она воспринимается мифологемой, семантика которой вполне конкретна и 
определенна»2.
В целом создается впечатление, что мотив Души стал приоритетной 
областью для целого ряда исследований. Однако еще в 1993 г. американская исследовательница творчества М.И. Цветаевой Стефани Сандлер в статье, посвященной гендеру в цветаевском прочтении Пушкина, 
обратила внимание на то, что в творчестве Цветаевой нет отказа от 
плоти, что именно в сфере женской сексуальности у нее раздвоение 
тела и души исчезает, и физические, и психические потребности женского тела мощно возникают в ее текстах; что именно в поэзии глубоко высвечивается эта тема. Сандлер рассматривает три стихотворения Цветаевой и отмечает: «женское сексуальное “я” метафорически 
изображает акт поэтического творчества через акт деторождения»3.
Учитывая то обстоятельство, что на сегодня крайне мало работ, 
посвященных изучению универсалий «Тело — Душа» в мифопоэтике 
Марины Цветаевой, и они носят «эпизодический» характер, мы в нашем 
исследовании рассматриваем поэтику дихотомии «Тело — Душа» в цветаевском мире, подразумевающую одновременно и соприродный характер отношений, и внутреннюю оппозиционность, что дает нам основание размышлять и об оппозиции «Ева — Психея». Цветаева в письме к 

1 Латыпова И.Ю. Мотив души в лирике М. Цветаевой // Проблемы образо- 
творчества и смыслопорождения в словесном искусстве: сб. ст. к 80-летию профессора В.А. Зарецкого / под общ. ред. И.Е. Карпухина; отв. ред. А.С. Акбашева. 
Стерлитамак: Стерлитамак. гос. пед. академия, 2008. С. 107.
2 Кребель И.А. Мифопоэтика Серебряного века: Опыт топологической рефлексии. СПб.: Алетейя, 2010. С. 394.
3 Сандлер С. Тело и слово: гендер в цветаевском прочтении Пушкина // Русская литература XX века. Исследования американских ученых. СПб.: СанктПетерб. гос. ун-т; Петро-Риф: Университет Джеймса Медисона (Вирджиния 
США), 1993. С. 235—258; 247—249.

Борису Пастернаку от 10 июля 1926 г. пишет: «Пойми меня: ненасытная исконная ненависть Психеи к Еве, от которой во мне нет ничего.  
А от Психеи — всё...»1. Эта фраза из цветаевского письма стала кристаллизованной формулой не только для всего творческого пути поэта, 
но и для ее трагической судьбы.
Материалом исследования стала лирика Марины Цветаевой (стихотворения, поэмы, стихотворные циклы разных лет). Не преследуя 
цель охватить весь творческий путь М.И. Цветаевой, что является 
крайне сложной задачей, в своей работе мы используем преимущественно хронологический подход, располагая цветаевские произведения по времени их написания. Это позволяет проследить эволюцию авторского отношения к указанной проблеме. Кроме того, мы 
руководствуемся репрезентативностью выбранных произведений для 
прослеживания и иллюстрирования развития цветаевского отношения к проблеме дихотомии души и тела на всех этапах творческого 
пути М.И. Цветаевой. Проведенный нами анализ избранных текстов 
позволил выстроить концепцию исследования, отражающую наличие сквозного смыслового стержня, который все их связывает между  
собой.
Дихотомия «Тело — Душа / Ева — Психея» в творчестве М. Цветаевой в качестве предмета исследования анализируется с позиций 
сходного, различного и оппозиционного. Избранные нами для анализа 
циклы — целостные тексты, которым свойственна сюжетность с последовательностью событий, репрезентированных авторским сознанием в 
аспекте мотивов «Тело — Душа / Ева — Психея». Такой подход составляет один из аспектов научной новизны исследования.
Несмотря на то, что отдельные стихотворения и поэтические циклы 
М. Цветаевой в отечественном и зарубежном литературоведении освещаются в целом ряде работ, чаще интерес исследователей сфокусирован на таких цветаевских циклах, как «Подруга», «Ахматовой», «Стихи 
к Блоку», «Москве» (диссертации Г.Т. Петковой2, М.В. Серовой3 и др.). 
Такие поэтические циклы, как «Комедьянт» и «Н.Н.В.», исследованы 

1 СС6, с. 263.
2 Петкова Г.Т. Поэтика лирического цикла в творчестве Марины Цветаевой: 
дис. ... канд. филол. наук. М., 1994. 154 с.
3 Серова М.В. Поэтические циклы Марины Цветаевой (Художественный смысл 
и поэтика): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Иваново, 1994. 21 с.

цветаеведами избирательно и исключительно в соответствии с изучаемой ими проблемой.
Авторы предлагаемого исследования посвятили изучаемой проблематике несколько статей: «Сотворение новой реальности в “Стихах к 
сыну” М.И. Цветаевой», «Архетипический сюжет в жизни и творчестве 
М.И. Цветаевой», «Коннотации определения “блудный” в жизни и творчестве М.И. Цветаевой», «Дихотомия “тело — душа” в поэме М. Цветаевой “Автобус”», «Психея в лирике М. Цветаевой: эволюция образа 
и сюжета», «Психея в лирике М. Цветаевой: лингвокультурологический аспект», «Лирическая героиня и ее соперницы в стихотворениях 
М. Цветаевой “С другими — в розовые груды...” и “Попытка ревности”: 
противостояние души и тела», «Тайная жизнь души и тела в стихотворном цикле М. Цветаевой “Бессонница”», «”Верно услышать — вот моя 
забота”: триединства в жизнетворчестве М.И. Цветаевой».
Данная монография дает возможность рассмотреть поэтику дихотомии «Тело — Душа / Ева — Психея» как эстетический код, позволяющий оценить отображенный мир в его вариативности и системности и носящий ключевой и сквозной характер в творчестве М.И. Цве- 
таевой, проследить движение мысли автора, раскрывающее новые 
грани его поэтического мастерства, эволюцию в художественном наследии поэта, увидеть отражение двух типов художественного сознания.  
В современном цветаеведении в сфере мифопоэтики диады «Тело — 
Душа / Ева — Психея» как взаимодополняющие эстетические категории мало исследованы, и их дихотомические отношения как проблема 
требуют комплексного подхода.
Актуальность исследования связана с потребностью современной 
науки в поиске новых подходов к тексту как смыслопорождающему 
устройству, в расширении смысловых уровней, в комплексном изучении характерных для творчества М. Цветаевой дихотомических отношений «Тело — Душа / Ева — Психея», которые можно рассматривать как единицу метаязыка — необходимого элемента «интеллектуального целого»1.
Термин «дихотомия» подразумевает раздвоенность целого, предполагающую взаимоисключаемость / противоположность двух его частей. 

1 Лотман Ю.М. Избранные статьи: в 3 т. Таллин: Александра, 1992. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры. С. 39