Институт лидерства в региональном пространстве

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»








                      Ю. Г. Волков


ИНСТИТУТ ЛИДЕРСТВА
           В РЕГИОНАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ


                     Монография













Ростов-на-Дону - Таганрог
         Издательство Южного федерального университета
2020

УДК 316.46:316.334.52(035.3)
ББК 60.56я44
    В67

Печатается по решению комитета по гуманитарному и социальноэкономическому направлению науки и образования при ученом совете Южного федерального университета (протокол № 6 от 03 июня 2020 г.)

Рецензенты:
академик РАН, доктор социологических наук Е. М. Харитонов; доктор социологических наук И. А. Гуськов;
доктор социологических наук, профессор А. В. Попов

В67 Институт лидерства в региональном пространстве : монография / Ю. Г. Волков ; Южный федеральный университет. - Ростов-на-Дону ; Таганрог : Издательство Южного федерального университета, 2020. - 126 с. - DOI: 10.18522/801273586.
       ISBN 978-5-9275-3511-8
        В российском обществе сформировался устойчивый запрос на лидерство, что соответствует общественным настроениям относительно сценария будущего страны, характера ожидаемых перемен и сохранения стабильности и порядка. В таком контексте лидерство, изучаемое преимущественно как феномен общественно-политической жизни, нуждается в теоретико-концептуальном и социально-диагностическом осмыслении. Авторский подход к проблеме лидерства не претендует на «последнее слово» в сложной и актуальной для российского общества проблеме. Вводимые в научно-исследовательский оборот понятия «институт лидерства», «региональное пространство», «субъекты регионального пространства» открывают путь к использованию социоресурсного, пространственного, неоинституционального подходов. Особое место автор уделяет пониманию лидерства как института социального развития, социальная миссия которого состоит в социальной мобилизации и социальной мобильности в региональном пространстве. Подробно исследуя региональные элиты как носителей лидерства по «должности» и новых лидеров, генерируемых в структурах общественного участия (анализируется феномен волонтерства) по «социальному творчеству», автором обоснован вывод о том, что траектория института лидерства в региональном пространстве определяется правилом «общественного профессионализма», направленного на разработку и реализацию общих целей региона и формирование дискурса лидерства как совокупности социально-когнитивных, социально-ориентационных, социально-мобилизационных и социально-ценностных установок, характеризующих институциональных акторов лидерства.
        Монография адресована социологам, политологам, экономистам, акторам системы регионального управления, молодежным активистам и всем, для кого небезразлична судьба и жизнь российских регионов.


УДК 316.46:316.334.52(035.3)
ББК 60.56я44
ISBN 978-5-9275-3511-8
© Волков Ю. Г., 2020
© Южный федеральный университет, 2020

                ОГЛАВЛЕНИЕ





ВВЕДЕНИЕ ..........................................4

ГЛАВА 1. ИНСТИТУТ ЛИДЕРСТВА В РЕГИОНАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ:
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ РАМКИ ОСМЫСЛЕНИЯ И АНАЛИЗА .........8

ГЛАВА 2. ОБЪЕКТИВНЫЕ ФАКТОРЫ РАЗВИТИЯ ИНСТИТУТА ЛИДЕРСТВА В РЕГИОНАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ.............34

ГЛАВА 3. СУБЪЕКТНЫЙ АСПЕКТ РАЗВИТИЯ ИНСТИТУТА ЛИДЕРСТВА В РЕГИОНАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ ............58

ГЛАВА 4. ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ АКТИВИЗМ:
ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ИНСТИТУТА ЛИДЕРСТВА В РЕГИОНАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ .....................100

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ......................................118

ЛИТЕРАТУРА ......................................121


3

                ВВЕДЕНИЕ





   Как известно, Россия является страной регионов и в этом смысле имеет специфическую межрегиональную, внутрирегиональную конфигурацию по сравнению с другими федеративными государствами. Актуальным остается вопрос о построении единого регионального пространства. Определенные достижения в политико-правовом дискурсе наметились тогда, когда с конца 1990-х гг. началась кропотливая и неуклонная работа по восстановлению единых, универсальных политико-правовых стандартов, что явилось своевременной реакцией высшего руководства страны на этнорегионализм и этносепаратизм, на стремление выиграть больше самостоятельности у Центра за счет ослабления межрегиональных связей и усиления центробежных тенденций.
   Сформированная вертикальная иерархия власти не до конца совершенна - возникают сбои и напряженности в условиях усиления внутренних и внешних рисков. Но в качестве удовлетворительного результата следует признать то, что межрегиональные конфликты или разрешены, или заморожены. Вместе с тем наибольшим рискогенным фактором являются социально-территориальные неравенства и различия в социально-экономическом и социально-политическом развитии регионов, что создает питательную почву, или воспроизводит питательную почву для новых социальных и политических рисков, старых травм и синдромов. Социально-территориальные неравенства выражаются на социальном макроуровне в делении на регионы-лидеры, регионы-«середнячки» и депрессивные регионы, т. е. регионы-аутсайдеры. Такая классификация, хотя и носит условный характер, связанный с изменением показателей в контексте динамики социально-политического и социально-экономического развития, отражает сложную ситуацию, связанную с системой региональных отношений. Россия - федерация, и из этого следует, что в России социально-управленческая регуляция не может осуществляться на основе стандартизированных положений и решений. Динамика отношений федерального Центра и регионов показывает, что существуют определенные периоды развития: социальная анархия 90-х гг. с частичной или полной реализацией формулы «берите суверенитета, сколько хотите» сменилась резким поворотом к укреплению власти. В 2000-е гг.

4

произошли определенные подвижки в сторону расширения компетентности регионов в сфере межбюджетного и социально-экономического регулирования, что является объяснимым при реализации следующей идеи: в России главенствующим фактором единства общества является государство.
   «Парад суверенитетов» 90-х гг. означал уход, грозящий целостности и единству российского государства. И данный урок хорошо усвоен в настоящее время, чтобы не повторить ни печального опыта распада Советского Союза, ни волны этнорегиональных и этносепаратистских движений, которые подорвали в конце прошлого века национальную и внутреннюю безопасность страны. Но если возвратиться к основной теме намеченного исследования - института лидерства в контексте социальнотерриториальных неравенств (диспропорций) - становится ясно, что в нынешних условиях не применима субсидиарная схема финансовых трансфертов, сложившихся в начале - середине 2000-х гг.: внутренние конфликты пытались погасить финансовыми потоками, неприменением директивного административно-правового регулирования. В стране не завершен трудный поиск оптимального соотношения между регионами и федеральным Центром, межрегиональных отношений и отношений внутрирегионального характера. Социально-территориальные диспропорции, казалось бы, указывают на то, что следует стремиться к построению региональной политики, которая бы, учитывая национальные интересы в целом, была направлена на развитие регионов, на то, чтобы россияне ощущали себя гражданами большой и великой страны, живя в любом городе: от Камчатки до Калининграда, от Мурманска до Дербента. Но в простом ответе есть свои нюансы: во-первых, экономика страны до сих зациклена на «моносырьевой» модели и не избавилась от зависимости от углеводородного экспорта, что создает реальные преференции для добывающих регионов и делает невозможным ликвидацию в кратчайшие сроки социально-территориальных неравенств. Во-вторых, финансово-экономическая система страны построена таким образом, что финансовые ресурсы сосредотачиваются в российских столицах, что оправдано, с одной стороны, политикой централизации, а с другой - тем, что крупные российские корпорации, работающие в регионах, являются резидентами российских столиц. В-третьих, сложившаяся вертикаль власти предусматривает зависимое партнерство между федеральным Центром и регионами, то есть распределение сферы ответственности и ком

5

петентности таким образом, что представительство регионов выражается в партнерских отношениях подчиненного типа.
   Реально действует принцип команды, когда региональные власти, имея определенную долю самостоятельности в социально-экономической и культурной сферах, позиционируют лояльность федеральному Центру, а межрегиональные отношения реализуются через координационную роль федерального Центра. В-четвертых, если смотреть не только на численность населения регионов, но и на социальновозрастной параметр и социально-профессиональную структуру, то социально-территориальные неравенства (диспропорции) определяются различиями в человеческом инновационном капитале. Становится очевидным, что различие между регионами по доминирующим параметрам (позициям) связано с тем, что регионы-лидеры сосредотачивают наиболее активную, динамичную часть населения. Различия по социально-возрастному параметру в Ямало-Ненецком округе и Псковской области равняется 1,7, в Ямало-Ненецком округе более 50% населения - это молодежь, в то время как Псковская область является регионом устойчивой депопуляции, характеризуясь высокими показателями смертности, а молодежь в социально-возрастной структуре составляет 18%. Также выявляет различия между регионами профессиональный критерий: в Ямало-Ненецком округе доля лиц с высшим образованием достигает 70%, в Псковской области не дотягивает до 22%¹. Для социальноинновационного развития регионов существует разная планка возможностей. Как показал предшествующий опыт, финансовыми вливаниями можно только погасить или стабилизировать социальные конфликты, но не устранить социально-территориальные неравенства. Помощь бедным регионам только усиливает бедность, так как возникает соблазн жить на содержании центра, не прилагая усилий для поиска собственных путей регионального развития, не концентрируясь на перспективных точках социального развития, а направляя средства на «проедание».
   В актуализации данной проблемы важное место в российских регионах занимает институт лидерства. Запущенный в 2017 году проект «Лидеры России» за истекший период показал и общественную востребованность, и отклик в молодежной среде и, главное, то, что в 2020 году заявлено о более 233 тыс. участников, что свидетельствует о

¹ Регионы России. Социально-экономические показатели. М., 2019. С. 12.

6

стратегическом значении института лидерства в региональном про-странстве². Обращение к этой теме неслучайно: из приведенного выше, понимая конфигурации современного регионального пространства, следует, что человеческий потенциал является ключевым критерием в рамках задач, поставленных с целью нивелирования социальнотерриториальных неравенств. Очевидно, что финансово-субсидиарная система связана с добросовестными исполнителями, способностью осваивать финансовые ресурсы в рамках реализации преимущественно текущих (конъюнктурных) целей. При переходе к инновационному типу развития регионов встает вопрос не только о системных мерах, позволяющих обеспечить реальность достижения поставленных целей, но и о субъективном аспекте, о том, какая группа реализует заданные цели, в какой степени ее характеризует сплоченность, решимость, профессионализм. Нынешняя ситуация с региональными элитами в России не внушает оптимизма, поскольку формирование по стандартам лояльности и стабильности, поддержание внутриэлитной сплоченности и коллективной ответственности перед федеральным Центром воспроизводят схему подготовки и рекрутирования «верных» кадров.
   В этом контексте предпринятые сверху усилия по развитию института лидерства через различные мобилизационные формы, такие как всероссийский конкурс «Лидеры России», имеют многофункциональный смысл, направлены на оживление социальной мобильности с целью сломить возникшие сословно-профессиональные и клановые перегородки, рекрутировать «новую кровь» в региональные элиты и в определенной степени переформатировать региональное пространство в открытое и динамично развивающееся. Обращение к институту лидерства как механизму нивелирования социально-экономических неравенств определяется концептуально тем, что лидерство имеет эффект стимулирования социальной мобильности, требуя новых подходов, связанных с созданием конкурентной среды в региональном пространстве, ломая барьеры на пути социальной мобильности. Для того чтобы понять логику становления, функционирования и развития института лидерства в региональном пространстве, требуется выявить концептуальные и социально-эмпирические рамки изучаемого явления.

² Лидеры России [Электронный ресурс] // URL: https://xn--d1achcanypala0j.xn--p1ai

7

                ГЛАВА 1. ИНСТИТУТ ЛИДЕРСТВА В РЕГИОНАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ: КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ РАМКИ ОСМЫСЛЕНИЯ И АНАЛИЗА





   Институт лидерства в основном рассматривается через социальнопсихологические аспекты. Даются определения: лидер - это личность, способная объединить людей для достижения определенной цели. Предельно общая формулировка основывается на том, что задача лидера - суметь повести за собой людей, создать между людьми в группе связи, способствующие решению определенных элементов (См. Википедия). Социологический анализ лидерства предполагает иной подход. Как писал Т. Парсонс³, различия между социологическим и психологическим анализом в том, что социология, выделяя регулярные, повторяющиеся закономерности, заключает личностный феномен лидерства в рамки социологического «воображения», ставя в контекст различных социальных и культурных обстоятельств. Границы представления о лидерстве смещаются в сторону коллективности, а лидерство становится предметом институционального анализа. Социологическое истолкование данного явления основывается на том, что лидерство является социальным качеством и что для ощущения завершенности необходимо получить социологическое объяснение, которое можно считать общим расширением знания. Интересно, в какой степени лидерство включено в систему регионального пространства, где проявляются тенденции как формального лидерства (назначенцы), так и лидерства неформального, определяемого логикой самоорганизации различных социально активных групп регионального пространства. Таким образом, институт лидерства выводится из сферы психологического анализа. При обращении к социологической теории лидерства требуется, учитывая описываемые типы качеств лидерства (теория физических качеств, теория интеллигентности, теория черт), рассматривать лидерство шире, чем процесс регулирования межличностных отношений. Сложность поставленной за

³ Американская социология. Перспективы. Проблемы. Методы / пер.: В. В. Воронин, Е. В. Зиньковский; ред.: Г. В. Осипов (вступ. ст.). М.: Прогресс, 1972. С. 350.

8

дачи в том, что требуется принятие концептуальных усилий с целью вывести лидерство на социальный микроуровень, ввести дискурс социологического размышления.
   Определяя эти задачи как предварительные, мы должны исходить из того, что социологический анализ, если опять обращаться к Т. Парсонсу, связан с переводом личностного в воображаемое социологическое, что можно охарактеризовать как анализ социальной системы. Важно то, что лидерство - это территориально ориентированная организация, имеющая доступ к экономическим ресурсам, к тому, что Парсонс называет культурной легитимацией системы, независимо от анализа⁴.
   Говоря о понятии «институт лидерства» в российском региональном пространстве, нужно исходить из того, что региональное пространство представляет собой структурированность социальных позиций, включающую исследования таких критериев, как социальный статус, социальная активность, социальная ресурсность. Для того чтобы претендовать на исследование института лидерства, необходимо избегать объективированности и субъективизма, переходя от организации в социальной структуре к социальным движениям, от возможностей индивидов к социальной группе. Язык социологического воображения требует понимания того, что: институт лидерства определяется выбором, решением, действующими социальными субъектами (личность и группа); в лидерстве существуют структурные культурные границы, определяющие диапазон субъективных действий; на лидерство влияют культурные связи, историческая память; институт лидерства динамичен, выявляясь в разнообразии форм, связанных с социальной и культурно-исторической спецификой регионального пространства. Общие положения об институте лидерства в региональном пространстве не позволяют говорить об оценочных суждениях и направлены на то, чтобы рассматривать институт лидерства как систему социальной саморегуляции и социального развития, включающую субъектов регионального пространства, реализующих поведенческие стратегии, направленные на доминирование в региональном пространстве, на создание системы, честной, открытой.

⁴ Американская социология. Перспективы. Проблемы. Методы. С. 362.

9

   Российская социологическая мысль не обращалась к теме лидерства в региональном пространстве, так как для исследователей очевидным было существование вертикали власти как контролирующей и регулирующей силы. Разработанные в 1990-х гг. концепции лидерства Г. К. Ашина⁵, Г. Г. Дилигенского⁶, Е. Б. Шестопал⁷, М. И. Трофимо-ва⁸ направляли интерес на понимание потребностей и мотивов лидерства, на освоение властного ресурса, на анализ личностных факторов, что было связано с борьбой за власть между Центром и региональными элитами. Тенденция к упорядочиванию политикоправового пространства создала эффект угасания интереса к институту лидерства. Усилия верхов, предпринимаемые для развития института лидерства в региональном пространстве, пока не нашли должного отражения в социологической мысли.
   Исследования региональных элит, предпринимаемые в России, утверждают мысль об их зависимости, воспроизводстве служебной траектории бюрократизации. Институт лидерства, таким образом, не осмысливается социологически. Признавая роль теории лидерства для характеристики региональных элит, следует думать о складывающейся тенденции в рамках формирования новых субъектов лидерства. Институт лидерства в классическом измерении выполняет социальнокоммуникативную, управленческую функции, но его роль связана с внесением изменений в региональное пространство, в расстановку конкретных сил, действующих в региональном пространстве. Институт лидерства - это инструмент демократии, формирования новых каналов восходящей социальной мобильности. Данные положения могут восприниматься как нормативные и прогностические, что требует концептуальных рамок осмысления лидерства в региональном пространстве.
   Обращаясь к теориям лидерства и памятуя о том, что институт лидерства основывается на социологическом анализе, следует признать, что существуют определенные теоретические сложности - лакуны в понимании института лидерства в региональном пространстве.

⁵ Ашин Г. Политическое лидерство: оптимальный стиль // Общественные науки и современность. 1993. № 2.

⁶ Дилигенский Г. Г. Социально-политическая психология. М., 1994.

⁷ Гозман Л. Я., Шестопал Е. Б. Политическая психология. Ростов-на-Дону, 1996.

⁸ Трофимов М. И. Политическое лидерство // Социально-политические науки. 1991. № 2.

10

Пространственный подход как поиск смыслов и значений, связывающих территориальные и социально-стратификационные параметры регионального пространства, актуален для изучения проблем социальной динамики регионального пространства, но с той существенной оговоркой, что, основываясь на методологии французского исследования П. Бурдье, есть основания считать, и это подтверждают, в частности, работы В. В. Маркина, что необходимо четко разграничивать понятия «функционал» и «продукты». Проблема заключается в том, что институт лидерства относится к «функционалу», в то время как субъекты регионального пространства, коллективные группы, действующие в контексте характерных для них позиций и диспозиций, не движутся по траектории социальной деятельности в строго заданных функциональных параметрах.
   Неизбежная в этом контексте дискуссия о лидерстве в качестве аргументации основывается на восприятии различных методов, способов постижения изучаемого явления. Казалось бы, ответ очевиден: нужно полагаться на требования институционального анализа, популярного в России в связи с работами школы неоинституционализма, в настоящий период сместившейся к деятельностному подходу. Чтобы не руководствоваться логикой внешних обстоятельств, требуется рассмотреть достоинства и недостатки неоинституционального и субъектно-деятельностного подходов.
   Неоинституционализм основывался на принятии института как системы формальных и неформальных норм, определяемых логикой распределения ресурсов типа договорных отношений. Его достоинством для постижения института лидерства являлось расширение рамок включения анализа новых социальных групп, претендующих на лидерские позиции. Применяемый в рамках экономического анализа неоинституциональный подход на уровне социологического дискурса обнаруживает как достоинства, так и недостатки. Достоинства в том, что институт лидерства анализируется в соотнесении с критериями доступа к ресурсам, включением неформальных групп в систему распоряжения и распределения ресурсов и (важный момент!) расширения понимания лидерства в неразрабатываемой ранее теории политического лидерства. Важный исследовательский момент в том, что институт лидерства воспринимается с выходом за рамки административно-правового регулирования.

11