Правовое регулирование исполнения наказаний в отношении осужденных женщин в дореволюционной России

УДК 343.8 (094) 
ББК 67.409 
В 38 
 
Рецензенты: 
профессор кафедры теории и истории государства и права  
Санкт-Петербургского университета ГПС МЧС России,  
доктор юридических наук, доцент А. Г. Антонов; 
старший преподаватель кафедры государственно-правовых  
дисциплин ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России,  
кандидат исторических наук О. А. Голикова 
 
 
Веселова А. П. 
В 38   Правовое регулирование исполнения наказаний в отношении  
осужденных женщин в дореволюционной России : аналитический  
обзор / канд. ист. наук А. П. Веселова. — Новокузнецк: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России, 2019. — 32 с. 
ISBN 978-5-91246-122-4 
 
 
В исследовательской работе представлен обзор источников отечественного права дореволюционного периода, регулировавших исполнение 
наказаний в отношении осужденных женщин, анализируются и обобщаются 
положения этих источников и их особенности. 
 
 
 
УДК 343.8 (094) 
ББК 67.409 
 
Выполнено по заявке ФКУ ЦОУВР ФСИН России от 10.07.2018 
 
Одобрено ФКУ ЦОУВР ФСИН России (акт приемки НИР от 25.12.2019) 
 
Аналитический обзор рассмотрен и одобрен на заседании  
Совета по научной и редакционно-издательской деятельности  
ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России  
от 29 июля 2019 г., протокол № 7 
 
 
 
ISBN 978-5-91246-122-4                                © ФКОУ ВО Кузбасский институт 
ФСИН России, 2019 
 

Введение ...................................................................................................................4 
1. Обзор источников правового регулирования исполнения наказаний  
в отношении осужденных женщин в дореволюционной России ...................5 
2. Анализ положений источников, регулирующих исполнение наказаний  
в отношении осужденных женщин в дореволюционной России ...................9 
3. Выявление гендерных особенностей уголовно-исполнительного 
законодательства дореволюционной России ................................................. 22 
Заключение ............................................................................................................ 26 
Список использованных источников и литературы 
.......................................... 28 
 
 
 
 

В 2017 г. в России была утверждена Национальная стратегия действий 
в интересах женщин на 2017–2022 гг. Ее основная цель состоит в обеспечении реализации принципа равных прав и свобод мужчины и женщины. Применительно к уголовно-исполнительной сфере равноправие достигается скорее не «выравниваем» норм в отношении мужского и женского полов, но, 
напротив, их асимметрией. От того, насколько законодатель обеспечит ее 
правильное, неизбыточное, гармоничное формирование, зависит эффективность уголовно-исполнительных норм. Учет исторического опыта, позволяющий 
понять 
гендерные 
особенности 
современного 
уголовноисполнительного права, является необходимым условием результативного 
выполнения данной задачи. 
История уголовно-исполнительной системы традиционно отражает 
процесс развития соответствующих государственных органов и властных 
структур. Однако в последние годы под общим влиянием «новой истории» и 
ее самостоятельных направлений, таких как история повседневности, история семьи, детства и материнства, интерес исследователей-пенитенциаристов 
начал смещаться с политических тем к отдельному человеку (или категориям 
людей). Гендерный аспект в истории УИС позволяет, с одной стороны, дополнить картину мира женщин ушедших эпох новыми фрагментами и нюансами, а с другой — обогатить историю уголовно-исполнительной системы 
яркими ранее неизвестными темами. 
Изучение развития уголовно-исполнительного законодательства в отношении осужденных женщин в дореволюционный период наглядно демонстрирует эволюцию уголовно-исполнительной политики Российского государства, становление теоретических концепций в уголовно-исполнительном 
праве, а также их реализацию на практике. 
Настоящий обзор построен на анализе законодательных актов Российского государства дореволюционного периода XI–XX вв. В работе задействован широкий перечень нормативных документов светского и церковного 
происхождения (своды законов, церковные уставы, уложения, челобитья, 
указы, грамоты и др.), среди которых присутствуют как общеизвестные, так и 
практически не задействованные в научном обороте. 
Структурно работа состоит из трех разделов, включающих классификацию и обзор источников правового регулирования исполнения наказаний в 
отношении осужденных женщин в дореволюционной России, анализ их основных положений, резюмирование гендерных особенностей уголовноисполнительного законодательства в дореволюционный период. 
 
 

В течение многовековой истории Российского государства существовали различные источники правового регулирования исполнения наказаний в 
отношении осужденных женщин. Их можно разделить на несколько групп. 
Первую группу составляют своды законов — основные отечественные 
источники права, содержащие в том числе нормы, направленные на регламентацию уголовно-правовой сферы. К данной группе источников относится 
Русская Правда, Судебники 1497, 1550, 15891 гг., Соборное Уложение. 
Несмотря на то, что ряд статей Русской Правды и судебников можно 
отнести к анализируемой теме лишь с определенной степенью условности, 
рассмотрение их положений необходимо для адекватного восприятия уголовной и уголовно-исполнительной политики законодателя, понимания эволюции правовой мысли, обретшей нормативное воплощение в статьях Соборного Уложения. 
Соборное Уложение 1649 г. является крупнейшим правовым источником и памятником юридической мысли периода Московского государства, 
который выступает своего рода итогом развития права эпохи раннефеодальной и сословно-представительной монархий. Уложение концентрирует основные правовые тенденции XV–XVII вв. и отражает переход к следующей 
ступени развития права — права абсолютизма. 
В отдельную группу источников целесообразно выделить Устав Ярослава Мудрого «О церковных судах»2, без которого невозможно охарактеризовать положение женщины как участника уголовно-правовых отношений 
феодального периода. Русская Правда, несмотря на то, что на ее основе 
сформированы представления об уголовном и уголовно-процессуальном праве Киевской Руси, не затрагивает некоторые категории преступлений, без которых сложно представить человеческий социум. В том числе речь идет о 
преступлениях против семьи и нравственности, участником которых неизменно выступает женщина. 
Следует оговорить, что существуют различные исследовательские позиции относительно времени возникновения Устава Ярослава Мудрого и в 
                                                          
 
1 Существуют различные точки зрения по поводу того, был ли Судебник Федора Ивановича действующим. С. К. Богоявленский считал, что этот документ так и не была введен в действие, 
в противном случае составители Соборного Уложения 1649 г. в качестве источника использовали 
бы его, а не «старый царский Судебник» (Судебник царя Федора Ивановича 1589 года. По списку 
собрания Ф. Ф. Мазурина. М.:, 1900. С. XXII). Л. П. Черепнин пришел к выводу, что Судебник 
1589 г. является источником права, регламентирующим жизнь населения черносошного севера 
(Судебник 1589 года // Памятники русского права. Вып. 4. Памятники права периода укрепления 
Русского централизованного государства. ХV–ХVII вв. С. 409). 
2 Устав князя Ярослава о церковных судах (пространная редакция) // Наследие. Вып. 1: Религия — общество — государство: институты, процессы, мысль. Книга 1: История государственно-конфессиональных отношений в России (X — начало XXI века) : хрестоматия в двух частях 
/ сост. Ю. П. Зуев; под общ. ред. Ю. П. Зуева, В. В. Шмидта. Часть I: X — начало XX века. М.: 
Изд-во РАГС; ИД «МедиаПром», 2010. С. 23–31. 

целом его исторической достоверности. Работы Я. Н. Щапова доказывают, 
что основная часть статей Устава относится к XI–XII вв.1 Я. Н. Щапов вслед 
за Ф. Морошкиным считает Церковный устав необходимым дополнением к 
Русской Правде, вместе с которой он создает картину древнерусского права2. 
Эта позиция представляется очень убедительной. Устав Ярослава включил те 
правовые отношения, которые после определения княжеской юрисдикции 
традиционно продолжали регулироваться общиной, либо не были урегулированы вовсе в силу языческих установок, а затем были восприняты церковью 
для правового воздействия. 
Специфическим источником, определяющим особенности исполнения 
наказаний в отношении осужденных женщин, является судебная практика. Ее 
вполне можно назвать церковно-пенитенциарной практикой, поскольку она 
одновременно затрагивает сферу светской юрисдикции и полномочия православной церкви, вносящие существенные коррективы в судебные решения. 
Речь идет о сформировавшемся опыте замены квалифицированной смертной 
казни для мужеубийц заточением в монастырь, осуществляемом на основании челобитных духовных лиц3. 
В пятую группу источников вошли отраслевые нормативные акты  
уголовной, уголовно-процессуальной и уголовно-исполнительной направленности. 
Отраслевые акты XVIII в. петровской эпохи (Артикул Воинский4, 
Краткое изображение процессов или судебных тяжб5) демонстрируют важнейшие тенденции в развитии уголовно-правовой политики Российского государства — восприятие женщин в качестве самостоятельных субъектов  
уголовно-правовых отношений, а также переход женских преступлений из 
сферы церковной юрисдикции в сферу юрисдикции государства. 
В течение XIX в. происходит последовательное обособление уголовноисполнительного права в отдельную отрасль, что существенным образом повлияло на разнообразие и содержание источников, направленных на регулирование соответствующей сферы общественных отношений. 
                                                          
 
1 Щапов, Я. Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси. М.: Наука, 1972. С. 293. 
2 Там же. С. 180. 
3 См. Грамота Новгородского митрополита Корнилия Тихвинского монастыря архимандриту Макарию об отдаче под начало и пострижение двух женщин, подвергнутых за уголовное 
преступление трехсуточному окопанию в землю // Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией. Т. V. 1676–1700. СПб.: Типография II Отделения собственной его императорского величества канцелярии, 1842. С. 127–128; Память Владимирского воеводы Федора 
Юрлова Успенского монастыря игуменье Маремьяне о пострижении крестьянки Фетиньи, которая 
за убийство мужа своего пробыла сутки окопанною в земле // Акты исторические, собранные и 
изданные Археографической комиссией. Т. V. 1676–1700. СПб.: Типография II Отделения собственной его императорского величества канцелярии, 1842. С. 25. 
4 Устав Воинский, Артикул Воинский с кратким толкованием // Памятники русского права. 
Вып. 8. Законодательные акты Петра I / под ред. К. А. Софроненко. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1961. С. 319–457. 
5 Краткое изображение процессов или судебных тяжб // Хрестоматия по истории государства и права России. М., 2008. С. 144–158. 

Важнейшими в рассматриваемом отношении нормативными актами 
XIX века стали Устав о ссыльных и Устав об этапах 1822 г. и их редакции, 
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Устав уголовного судопроизводства 1864 г., Устав о содержащихся под стражей 1857 г. и 
его редакции1. 
Еще одну группу источников составили отдельные акты, издаваемые 
высшими государственными органами — Сенатом и Государственным Советом2. Несмотря на кажущийся второстепенный характер, они имеют важнейшее значение. Необходимость разрешения жизненных казусов способствовала выработке положений, которые приобретали нормативный характер и в 
последующем были закреплены в отраслевых кодификациях. Став результатом рассмотрения конкретных дел, связанных, так или иначе, с порядком исполнения наказаний в отношении осужденных женщин, акты Сената и Государственного 
Совета 
отражают 
«живое» 
формирование 
гендерноориентированных норм в отечественном уголовно-исполнительном праве, 
демонстрируют мотивацию и позицию законодателя, впервые вводящего 
данные положения. 
В отдельную группу можно выделить подведомственные нормативные 
акты. Речь идет о циркулярах Главного тюремного управления, выступающих ценным источником по истории пенитенциарной системы Российского 
государства конца XIX — начала XX вв. Циркуляры были направлены на 
решение, либо детализацию самых разных актуальных вопросов тюремной 
                                                          
 
1 Устав об этапах в Сибирских губерниях // Полное собрание законов Российской империи. 
Собрание первое. Т. XXXVIII. 1822–1823. СПб.: Типография II Отделения собственной его императорского величества канцелярии, 1830. С. 469–487; Устав о ссыльных // Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. XXXVIII. 1822–1823. СПб.: Типография II Отделения собственной его императорского величества канцелярии, 1830. С. 433–469; Устав о ссыльных 
(издание 1909 г.) // Законодательство Российской империи. Т.1 4.4. URL: http://www.russky.com/history/library/vol.14/vol.14.4.htm; Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 
1845 года // Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Т. XX. 1845. СПб.: 
Типография II Отделения собственной его императорского величества канцелярии, 1846. С. 598–
1010; Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей (издание 1890 г.) // Законодательство Российской империи. Т. 14.4. URL: http://www.rus-sky.com/history/library/vol.14/vol.14.4.htm; 
Устав уголовного судопроизводства 1864 года // Полное собрание законов Российской империи. 
Собрание второе. Т. XXXIX. 1864. СПб., 1830. С. 215–306 и др. 
2 См. Высочайше утвержденное мнение Государственного совета — о времени исполнения 
приговоров Судебных мест относительно наказания женщин, питающих грудью младенцев 
// Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т.XXXIX. 1824. № 29.773. 
СПб.: Типография II Отделения собственной его императорского величества канцелярии, 1830. 
С. 68; Высочайше утвержденное мнение Государственного совета. О преступницах, ссылаемых в 
Сибирь, кои окажутся беременными или имеющими грудных младенцев. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Т. XII. 1837. № 10831. СПб., 1838. С. 1038–1039; Высочайше утвержденное мнение Государственного совета. О ссылке, по воле помещиков, в Сибирь 
женщин беременных или с грудными младенцами // Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Т. XXVIII. 1853. № 27602. СПб.: Типография II Отделения собственной его 
императорского величества канцелярии, 1854. С. 477–478; Сенатский указ о наказании беременных женщин не прежде как по разрешении от бремени и миновании срока положенного на воспитание грудью младенца // Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Т. V. 
1830. № 3535. СПб.: Типография II Отделения собственной его императорского величества канцелярии, 1831. С. 215–216. 

сферы (кадровый состав тюремных служащих, организацию хозработ, проблемы побегов, быт арестантов и условия содержания, устройство пересылки 
и др.)1, в том числе в отношении осужденных женщин. 
Таким образом, источники правового регулирования исполнения наказаний в отношении осужденных женщин в дореволюционной России отличаются не только количественным составом, но и вариативностью. В различные исторические периоды отечественной истории их отдельные виды имели 
преобладающее значение. 
 
 
 
 
 
                                                          
 
1 См. об этом: Осипов, М. В. Циркуляры Главного тюремного управления МВД как источник по истории пенитенциарной системы России в период пореформенной модернизации (1879–
1885) // Известия Самарского научного центра РАН. 2009. № 2-1. С. 239–242. 

В различные исторические периоды законодательство Российского 
государства содержало разнообразные в количественном и содержательном 
отношении нормы, определяющие особенности исполнения наказаний в отношении осужденных женщин. 
Древнее, раннефеодальное право, несмотря на казуальность источников и их сосредоточенность на нормах уголовного и процессуального права, 
включает небольшое количество положений, касающихся рассматриваемой 
проблематики. 
В основном нормативном акте этого периода — Русской Правде в различных ее редакциях — можно выделить лишь несколько статей, регулирующих положение женщин как участниц уголовно-исполнительных правоотношений. Речь идет о ст. 7 и ст. 121 Пространной редакции Русской Правды1. 
Ст. 7 подразумевает, что за совершение предумышленного убийства 
преступника вместе с женой и детьми переводят в холопы («поточат»), а их 
семейное имущество конфискуют. Невиновная женщина в данном случае 
разделяет с мужем наиболее тяжкое уголовное наказание. 
По сути, данная статья Русской Правды выражает тезис, применимый 
не только к периоду раннефеодальной монархии, но и к большей части истории дореволюционной России: положение женщины определяется правовым 
статусом ее мужа. Это можно объяснить несколькими причинами: принципом коллективной ответственности, характерным для феодального права; 
подчиненной, второстепенной ролью жены в патриархальной семье; нежеланием законодателя, учитывающего христианские ценности, разлучать семью. 
В свою очередь статья 121 Русской Правды подчеркивает, что жена и 
дети холопа, совершившего кражу, не выдаются «головой», не подвергаются 
наказанию. 
Таким образом, если к супругу применяется наказание в виде потока и 
разграбления, его жена и дети разделяют участь мужа и отца. Однако если 
речь идет о воровстве, содеянном холопом, и члены его семьи не являются  
ни участниками, ни пособниками, наказание на них не распространяется. Логика законодателя вполне понятна, так как в ст. 121 говорится о зависимых 
лицах — холопах. По общему мнению исследователей, холоп по Русской 
Правде не является самостоятельным субъектом правоотношений, в том числе не выступает он и субъектом преступления. За преступление холопа отвечает его хозяин, выплачивая штраф потерпевшему (урок) либо лишаясь части 
своего имущества в виде выдачи холопа «головой». Соответственно, положение жены и детей холопа как собственности хозяина является определяющим по сравнению с их семейным статусом. 
                                                          
 
1 Ст. 7 Пространной редакции Русской Правды (по Троицкому списку) // Хрестоматия по 
истории государства и права России: учеб. пособие / сост. Ю. П. Титов. М.: Проспект, 2008. С. 10; 
Ст. 121 Пространной редакции Русской Правды (по Троицкому списку) // Там же. С. 25. 

Кроме того, в ст. 7 речь идет о самом тяжком наказании, упоминаемом 
в Русской Правде, — о потоке и разграблении, которое наряду с обращением 
в холопы содержит важную «имущественную» часть — полную конфискацию имущества, необходимую для компенсации наиболее опасных с точки 
зрения законодателя преступлений. Изменение юридического статуса жены и 
детей могло быть связано помимо рассмотренных выше причин с ухудшением их материального положения. 
Другой нормативный акт периода раннефеодальной монархии — Устав 
Ярослава Мудрого «О церковных судах» — определяет ответственность за 
совершение прелюбодеяния, полигамии и нарушение степеней родства и 
свойства, установленных христианской церковью, при заключении брака и 
при половых сношениях. Формируя общую концепцию штрафных санкций, 
Устав предполагает некоторые особенности исполнения наказаний за подобные деяния в отношении лиц женского пола. 
За участие в полигамных связях Церковных устав предусматривает для 
женщины более строгие наказания, даже в том случае, когда ее можно считать пострадавшей. Так, двоеженцу грозит штраф в пользу епископа, расторжение второго брака и возращение к «старой» жене. Вторую жену следовало 
передать в «дом церковный» (вероятно, монастырь). Для двоемужницы, в 
свою очередь, оба брака (и первый, и второй) признавались незаконными, 
женщину отдавали в церковный дом, а штраф (продажу) платил второй муж1. 
Я. Н. Щапов считает такое распределение ответственности следствием недостаточной правоспособности женщины2. 
Церковный устав уделяет внимание специфическим женским преступлениям, связанным с детьми и деторождением. За рождение внебрачного ребенка, а также детоубийство женщину надлежало отправить в «церковный 
дом»3. К примеру, одна из более поздних редакций Устава — Пространная 
редакция в ст. 6 определяет, что если «женка без своего мужа или при мужи 
дитяти добудет, да погубит, или в свиньи ввержет, или утопит, обличивши, 
пояти [и] в дом церковный, а чим ю паки род окупит»4. 
Таким образом, очевидной особенностью положений Устава Ярослава 
в рассматриваемом контексте является применение к лицам женского пола 
специфического наказания в виде помещения в «дом церковный». Традиционно данное наказание понимается как заточение в монастырь. С точки зрения исследователей, подобное заключение продолжалось по выплаты родственниками преступницы штрафа в пользу епископа5. Иными словами, нор                                                          
 
1 Щапов, Я. Н. Указ. соч. С. 245, 295. 
2 Там же. С. 246. 
3 Ст. 5–6 Архетипа Устава Ярослава // Щапов, Я. Н. Указ. соч. С. 294. 
4 Устав Ярослава о церковных судах // Наследие. Вып. 1: Религия — общество — государство: институты, процессы, мысль. Книга 1: История государственно-конфессиональных отношений в России (X — начало XXI века) : хрестоматия в двух частях / сост. Ю. П. Зуев; под общ. ред. 
Ю. П. Зуева, В. В. Шмидта. Часть I: X — начало XX века. М.: Изд-во РАГС; ИД «МедиаПром», 
2010. С. 24. 
5 См., например: Шаляпин, С. О. Церковно-пенитенциарная система в России XV–XVIII 
веков : монография. Архангельск: ИПЦ САФУ, 2013. С. 85. 

мативное регулирование применения лишения свободы (пусть и в сфере  
церковно-пенитенциарной практики) в российском законодательстве произошло, вероятно, в первую очередь по отношению к женщинам, совершившим преступные деяния. 
Судебники 
и 
уставные 
книги 
приказов 
периода 
сословнопредставительной монархии не содержат положений, регулирующих порядок 
исполнения наказаний в отношении лиц женского пола. Однако их роль значительна, поскольку именно данные источники отражают формирование в 
светском законодательстве идею восприятия женщин в качестве отдельных 
самостоятельных субъектов уголовно-правовых отношений. 
Так, ст. 49, 52 Судебника 1497 г. и ст. 17, 19 Судебника 1550 г. разрешают женщине, выступающей в роли истца, ответчика, а также послуха 
(свидетеля), выставить вместо себя наймита для участия в «поле» (судебном 
поединке)1. Судебник царя Федора Иванович 1589 г. дополняет этот перечень 
«девкой»2. Таким образом, Судебник 1589 г. подчеркивает, что правом на 
наймита обладает не только «женка», но и незамужняя женщина. 
Уставная книга Разбойной избы 1555–1556 гг. в Приговоре по губным 
делам3, определяя порядок проведения следственных действий, содержит 
наставление губным властям проводить расследование всесторонне, разыскивая среди «всяких людей»: духовных лиц, лучших людей, молодых, а также женщин. Вероятно, речь идет о том, чтобы местные органы в реализации 
своих полицейских функций не пренебрегали показаниями данных категорий 
лиц (допрашивали не только «лихих людей»), воспринимали свидетельства, в 
том числе женщин в качестве доказательств4. 
Источники показывают, что при проведении розыскных действий к 
женщинам могли применяться пытки, которые нередко заканчивались летальным исходом: «после пытки Гришкина жена Полстовалова Акулинка... с 
неделю лежала и умерла...»; «...после де пытки Кондрашко и Феська померли...»; в ходе расследования по делу отравительницы Дарьи Ламаковой «... не 
стало... женки Настьки у князя Федора... и Уськи у Лукьяна...»5. 
В Соборном Уложении, являющемся вершиной феодального права и 
одновременно итогом развития законодательства Российского государства 
предшествующих исторических периодов, содержится несколько статей, соответствующих рассматриваемой теме. 
                                                          
 
1 Ст. 49, ст. 52 Судебника 1497 года // Хрестоматия по истории государства и права России. 
М., 2008. С. 39. Ст. 17, ст. 19 Судебника 1550 года // Хрестоматия по истории государства и права 
России. М., 2008. С. 35–36. 
2 Ст. 28 Судебника 1589 года // Памятники русского права. Вып. 4. Памятники права периода укрепления Русского централизованного государства. ХV–ХVII вв. / под ред. Л. В. Черепнина. 
М., 1956. С. 417. 
3 Приговор о губных делах // Памятники русского права. Вып. 4. Памятники права периода 
укрепления Русского централизованного государства. ХV–ХVII вв. С. 363. 
4 Приговор о губных делах. С. 367. 
5 См. Новомбергский, Н. Колдовство в Московской Руси XVII столетия. СПб., 1906. № 1, 
21, 33, 4. Цит. по: Памятники русского права. Вып. 7. Памятники права периода укрепления Русского централизованного государства. ХV–ХVII вв. / под ред. Л. В. Черепнина. М., 1963. С. 483.