История международных отношений: 1648-1945

Москва
2020

А. В. Фененко

ИСТОРИЯ 
МЕЖДУНАРОДНЫХ 
ОТНОШЕНИЙ 
1648‒1945

Второе издание, дополненное и переработанное

Рекомендовано Федеральным учебно-методическим объединением
по укрупненной группе специальностей и направлений подготовки
41.00.00 «Политические науки и регионоведение» в качестве
учебного пособия для студентов высших учебных заведений, 
обучающихся по направлениям подготовки (специальностям)
«Международные отношения», «Зарубежное регионоведение»,
«Политология»

УДК 327
ББК 66.4
 
Ф42

Р е ц енз е нт ы
доктор философских наук, профессор
Т. А. Алексеева
доктор политических наук, профессор М. М. Лебедева
кандидат военных наук С. В. Мезенцев

Н а уч н ы й р е да к т ор
В. А. Веселов

 
Фененко А. В.
Ф42  
История международных отношений: 1648–1945: Учеб. пособие. — 2-е изд., 
доп. и перераб. / А. В.  Фененко. — М.: Издательство «Аспект Пресс», 2020. — 800 с.

 
 
ISBN 978–5–7567–1060–1
 
 
 Предлагаемое учебное пособие посвящено истории международных отношений 
в период между подписанием Вестфальского мира (1648) и окончанием Второй 
мировой войны (1945). 
 
 
Учебных пособий по данному периоду очень мало: «Вестфальское трехсотлетие» рассматривается или как часть общей истории международных отношений 
до настоящего времени, или фрагментарно (например, история международных 
отношений в Новое время или в ХХ в.). В пособии предпринята попытка заполнить 
эту лакуну в фундаментальном курсе «История международных отношений».
 
 
Для студентов, обучающихся по образовательным программам «Международные отношения», «Политология», «Конфликтология». 

 
УДК 327
 
ББК 66.4

ISBN 978–5–7567–1060–1 
© Фененко А. В., 2020
 
© ООО Издательство «Аспект Пресс», 2020

Все учебники издательства «Аспект Пресс» на сайте
www.aspectpress.ru

Содержание

Предисловие ко второму изданию  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .5
Предисловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .9
Введение. Становление системы национальных государств в Европе . . . . . . . . . . .15

Р а з д е л  I

ВЕСТФАЛЬСКИЙ ПОРЯДОК 
(1648‒1815)

 Г л а в а 1. Первая попытка установления гегемонии Франции   . . . . . . . . . . . . . . . .24

 Г л а в а  2. Крах гегемонистской политики Швеции . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .38

 Г л а в а  3. Вторая попытка установления гегемонии Франции . . . . . . . . . . . . . . . . .58

 Г л а в а  4. Утверждение российской гегемонии в Восточной Европе . . . . . . . . . . . .79

 Г л а в а  5. Разрушение британской гегемонии в Северной Америке . . . . . . . . . . . . .97

 Г л а в а  6. Третья попытка установления гегемонии Франции . . . . . . . . . . . . . . . .111

 Г л а в а  7. Распад Вестфальского порядка   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .133

Р а з д е л  II

ВЕНСКИЙ ПОРЯДОК 
(1815‒1918)

 Г л а в а  8. Становление системы баланса сил   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .154

 Г л а в а  9. Кризис Священного союза. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .170

 Г л а в а  10. Система баланса сил в «Восточном вопросе» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .188

 Г л а в а  11. Распад Священного союза   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .205

 Г л а в а  12. Согласованная ревизия Венского порядка   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .228

 Г л а в а  13. Разложение системы баланса сил   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .249

 Г л а в а  14. «Большая игра» на Среднем Востоке   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .270

Г л а в а  15. Подключение Восточной Азии к Венскому порядку   . . . . . . . . . . . . . . .293

 Г л а в а 16. Становление американского лидерства в Западном полушарии . . . . . .322

 Г л а в а 17. Колониальный фактор в структуре Венского порядка . . . . . . . . . . . . . .349

 Г л а в а 18. Переход Венского порядка в период империализма   . . . . . . . . . . . . . . .372

 Г л а в а 19. Формирование коалиционного баланса в Европе . . . . . . . . . . . . . . . . . .388

 Г л а в а 20. Балканские кризисы и самоисчерпание Венского порядка . . . . . . . . . .411

 Г л а в а 21. Распад Венского порядка   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .429

Р а з д е л  III

ВЕРСАЛЬСКО-ВАШИНГТОНСКИЙ ПОРЯДОК 
(1919‒1945)

 Г л а в а 22. Создание Версальско-Вашингтонского порядка   . . . . . . . . . . . . . . . . . .458

 Г л а в а 23. Становление идеологической многополярности . . . . . . . . . . . . . . . . . . .480

 Г л а в а 24. Формирование политической карты Ближнего Востока . . . . . . . . . . . .505

 Г л а в а 25. «Вторая Большая игра» в Азии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .520

 Г л а в а 26. Попытка стабилизации Версальско-Вашингтонского порядка   . . . . . .543

 Г л а в а 27. Усложнение идеологической многополярности в период 
Великой депрессии   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .569

 Г л а в а 28. Попытки создания системы коллективной безопасности . . . . . . . . . . .590

 Г л а в а 29. Кризис Вашингтонского порядка в Восточной Азии   . . . . . . . . . . . . . . .612

 Г л а в а 30. Кризис Версальского порядка в Европе   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .630

 Г л а в а 31. Версальский порядок на начальном этапе Второй мировой войны   . . .661

 Г л а в а 32. Распад Версальско-Вашингтонского порядка   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .683

 Г л а в а 33. Становление и деятельность антигитлеровской коалиции   . . . . . . . . . .705

 Г л а в а 34. Формирование Ялтинско-Потсдамского порядка . . . . . . . . . . . . . . . . .736

Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  769

Хронологическая таблица   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .776

Предисловие
ко второму изданию

В конце 1980-х годов в рамках международных исследований появилась новая субдисциплина, которая называется «история теории международных отношений». Уже издано несколько работ (прежде всего, в Канаде), определяющих ее 
значимость: она говорит, что в истории международных отношений некоторые 
ситуации могут повторяться. Есть некие рецепты, которые привели к позитивным 
или негативным результатам. Их необходимо знать, потому что мы не начинаем 
каждый раз рассматривать международные отношения или внешнюю политику 
с нуля. Мы всегда опираемся на то, что уже было прежде; в том числе на то, что уже 
было сказано до нас.
В таком контексте учебное пособие А. В. Фененко приобретает новое звучание. Речь в нем вроде бы идет об истории международных отношений, но там 
есть маленькое добавление, и оно ключевое: «для политологов». Книга написана 
не для историков, а именно для политологов.
Одна из серьезных проблем, с которыми сталкивается наша теория международных отношений, заключается в продолжающейся напряженности между 
историками-международниками и политологами-международниками. Они поразному рассматривают направление своей специальности и методы, которые 
используют в своих исследованиях. Ни для кого не секрет, что историки часто 
говорят: «Политологи обращаются к фактам из истории произвольно, крайне 
фрагментарно, не поясняя сути связей, — иными словами, не обращаются к первоисточникам». Но и политологи не остаются в долгу. Они тоже говорят историкам: «Это очень интересно исследовать, например, Версальский мир в деталях: 
как это все происходило, кто там участвовал, кто что сказал, кто что затем написал 
об этом… Но где обобщения? Где выводы? Где возможные модели, которые можно 
построить в связи с этим?» И то, что А. Фененко попытался в своей работе примирить эти две школы (точнее, эти два крыла) одного и того же предмета, на мой 
взгляд, пожалуй, одна из самых главных его заслуг, хотя может быть, это не бросается сразу в глаза.
Автор сумел найти тот самый единственный ключ, вокруг которого он построил свои рассуждения. Этот ключ — международный порядок. Его учебное пособие посвящено не вообще международным отношениям, он не говорит о том, 
каким было соотношение сил в ту или иную эпоху, какие были договоры, как работали дипломатические службы и т.д., а именно (и это ключевой момент) о мировых порядках. Это во многом монография, хотя по форме, с моей точки зрения, 
это идеальное учебное пособие.
Книга А. В. Фененко отличается от большинства учебников, которые сегодня 
издают в нашей стране, по своей композиции. Подавляющее большинство учебников написано группой авторов, причем иногда не очень хорошо знающих друг друга, 
и из их статей, как лоскутное одеяло, делается то, что называется «учебником». Од

нако на их фоне выигрывают те книги, которые пишутся одним автором. Выигрывают потому, что они построены в той теоретической концепции, в той школе, которую он представляет. Таких учебников сейчас мало — просто потому, что физически 
и интеллектуально осилить такую задачу очень сложно. Нужно иметь достаточно 
высокий уровень научной эрудиции для того, чтобы эту задачу решить.
Открыв эту книгу, вы обнаружите, что вам не надо искать значение употребляемых терминов. Здесь все объяснено по ходу повествования. Есть масса цитат, 
примеров, и, главное, от текста книги не надо отвлекаться, не надо заниматься 
поиском каких-то дополнительных материалов. Мы все знаем, что если хороший 
студент взялся за чтение книги, то, встречая термин, который ему не понятен, 
он залезет в Интернет и дальше его отвлечет что-то другое, мелькнувшее на полях 
или в баннере. Здесь этого не будет: учебное пособие А. В. Фененко требует от студента полной концентрации из-за необходимости сверять терминологию с историческим текстом.
Новизна учебного пособия заключается в отборе автором исторических сюжетов. А. В. Фененко полностью отошел от устаревшего взгляда на международные 
отношения как сумму внешних политик национальных государств. Внешние политики Франции, Швеции, Пруссии, России относятся к их национальной истории, а не к истории международных отношений. А. В. Фененко предполагает, вслед 
за А. Д. Богатуровым и Н. А. Косолаповым, рассматривать историю международных отношений как набор узлов взаимодействия между государствами (например, 
международные отношения Западной Европы второй половины XVII в. описаны 
им по схеме «Англо-голландские войны — Деволюционная война — Голландская 
война — Создание Аугсбургской лиги — Война за Пфальцское наследство — Война 
за испанское наследство). Автор как бы идет по основным наднациональным узлам взаимодействия, которые в совокупности дают представление об эволюции 
мирового порядка, движения по формуле «от чего-то — через что-то — к чему-то».
С этим подходом и связано главное методологическое достижение А. В. Фененко: он отделил взаимодействие государств от внутренней и даже внешней 
политики отдельных государств. Отечественная школа истории международных 
отношений традиционно делала упор на внутриполитических дебатах в отдельных странах: как та или иная партия страны видит ее внешнюю политику. Само 
взаимодействие этих стран оставалось вне поля зрения историков-регионоведов. 
Между тем эволюция международных отношений, эволюция мировых порядков — это именно развитие системы межгосударственного взаимодействия. Это 
движение по узловым точкам межгосударственного взаимодействия, которые отделились от уровня внутренней политики отдельных стран, хотя, конечно, и связаны с ней.  Для естественников в этом нет ничего нового: физика и химия связаны 
друг с другом, однако это сегодня две разные науки. 
В околонаучной публицистике иногда звучат слова, что Вестфальской системы 
национальных государств не было, поскольку в комплексе Вестфальских мирных 
договоров не говорилось напрямую, что «отныне все стали суверенными». Здесь 
появляется методологическая неграмотность, которой книга А. В. Фененко дает 
прекрасный отпор. В Вестфальских соглашениях излагался комплекс положений, 
которые в науке о международных отношениях трактуются как утверждение «все

стороннего принципа суверенитета», но точно так же аналитическими конструктами выступает любое общественно-политическое явление. По логике подобных авторов надо признать, что гегемонии Древнего Рима не было: ведь ни один 
римский консул или император не заявлял, что «с этого дня мы начинаем римскую гегемонию».  Не было и Ялтинско-Потсдамского порядка: нигде в Ялтинских соглашениях 1945 г. не говорилось, что отныне создается биполярный мир 
двух сверх держав. «Феодализма» и «капитализма», описанных К. Марксом, тоже 
не было в чистом виде ни в одной стране мира — это аналитические конструкты, 
которые, однако, прекрасно используются социальными науками. Любой мировой порядок – это в известном смысле идеальный конструкт (если использовать 
термин Макса Вебера), который не тождественен, да и не может быть полностью 
тождественен реальности. Конечно, можно понять публицистов, которые пишут, 
нередко мало зная о предмете исследования; сложнее понять журналы и сайты, 
претендующие на научную респектабельность, которые публикуют подобные малопрофессиональные тезисы.
Автора иногда упрекают в том, что он уделяет мало внимания странам Востока 
до середины XIX в. Подобная критика звучит забавно, ибо ее представители словно 
не видят своей полной методологической неграмотности. Наука о международных 
отношениях — это наука о взаимодействии субъектов, а не о самих субъектах: их 
изучение является достоянием других общественных наук: истории, социологии и политологии. Япония между тем проводила политику самоизоляции с 1641 
по 1854 г.; Китай — с 1757 (по факту и раньше) по 1842 г. Но самоизолированный 
субъект по определению не взаимодействует с другими субъектами, а значит, его 
политика не относится к предмету науки о международных отношениях. Крах политики самоизоляции произошел в Китае и Японии только в середине XIX в., когда 
они вступили во взаимодействие с другими государствами. Именно поэтому Китай 
и Япония «врываются» в историю международных отношений только в середине 
XIX в., когда вступили в широкое взаимодействие с другими государствами. Возможно, историк сочтет это «европоцентризмом» но для политолога-международника субъект без связей не является участником мирового порядка, как бы ни была 
богата его внутриполитическая история.
А. В. Фененко совершенствует ту схему эволюции мировых порядков, которая 
стихийно складывалась в отечественной политической науке с конца 1970-х годов. 
По его мнению, следует различать Вестфальскую систему как систему взаимодействия национальных государств и последовательно сменявшие друг друга в ее рамках мировые порядки. Вестфальская система, сложившаяся в середине XVII в., существует до сих пор и постепенно распространялась из Европы на остальной мир 
прежде всего через систему колониализма. Страны Азии не знали национальных 
государств — здесь существовали имперские образования со сложной системой 
подчинения, последовательно сменявшие друг друга. Далеко не все страны Азии 
стали объектами экспансии: Япония и Китай не просто сохранили свой суверенитет, но и присоединились (хотя и в различном качестве) сначала к Венскому, 
а затем к Версальскому порядку.
В рамках Вестфальской системы происходила регулярная смена состава великих держав и правил взаимодействия между ними. Первый, Вестфальский по

рядок был, как справедливо указывает А. В. Фененко, основан на превосходстве 
Франции по совокупности ресурсов, что выразилось в ее гегемонистской политике и противостоянии этому со стороны других держав (Великобритании, Нидерландов, Священной Римской империи и России). Второй, Венский, порядок 
А. В. Фененко характеризует как порядок баланса сил: изначально между пятью 
великими державами (Австрия, Великобритания, Россия, Пруссия и Франции), 
затем через трансформации Пруссии в Германскую империю, а Пьемонта в Италию их состав расширился. Наконец, третий, Версальско-Вашингтонский, порядок А. В. Фененко описывает относительно новым термином «идеологическая 
многополярность». Здесь в самом деле шло перманентное соперничество не только 
государств, но и представляемых ими идеологических проектов. Не баланс сил 
между государствами, а неспособность найти баланс между непримиримыми идеологиями стала одной из главных причин разрушения данного порядка.
В то же время порядок, как показывает А. Фененко, не надо абсолютизировать. В конце концов, в Вестфальском порядке было отступление от принципов 
суверенитета, связанное с французской гегемонией, которая действительно продолжалась от окончания Тридцатилетней войны до конца Наполеоновских войн. 
Или возьмите Венский порядок: в нем был «союз трех императоров» (Австрии, Германии и России), в который англичане не вошли, и, чтобы сохранить себе «свободу 
рук», участвовали во многих мероприятиях. Но взаимоотношения между «тремя 
императорами» тоже были не простые — нельзя сказать, что они в 1870-х годах 
диктовали свою волю всей Европе. Или возьмите Версальский порядок: он ведь 
начал разрушаться почти в тот момент, как были подписаны его основополагающие договоры в 1919–1922 гг. Во многом наш Ялтинско-Потсдамский порядок 
повторяет их путь. Мы говорим только об общих параметрах, определяющих функционирование того или иного порядка.
Очень спорный момент — происхождение теоретических исследований 
в истории международных отношений. Ряд наших теоретиков начинают все «от 
Вестфаля». Это классика. А. В. Фененко, помимо Вестфаля, не забыл про Венский 
порядок. Политологи часто выбрасывают его как «ненужный» или «неудобный» 
сюжет. Затем — «от Версаля» и, наконец, «от Ялты и Потсдама». (Последнюю часть 
истории международных отношений А. В. Фененко, надеюсь, напишет в перспективе.) Но тот факт, что автор выстроил практически все возможные модели, подходы в истории, — думаю, это как раз абсолютная новизна и такого еще пока в отечественной научной литературе еще не было.
Иными словами, можно рекомендовать работу А. В. Фененко не просто 
как еще одну книгу на полке международника, а как труд, без прочтения которого 
уже невозможно будет идти дальше в  научных исследованиях. Это — веха в научной эрудиции отечественных, а возможно, и не только, ученых и преподавателей. 

Алексеева Татьяна Александровна,
доктор философских наук, профессор, 
зав. каф. политической теории МГИМО МИД России, 
заслуженный деятель науки РФ

Предисловие

Предлагаемое учебное пособие, посвященное истории международных отношений от окончания Тридцатилетней войны (1648) до завершения Второй мировой 
войны (1945), предназначено для подготовки политологов-международников. Такая 
задача обусловливает специфику авторского подхода. 
Во-первых, международные отношения представлены как последовательно 
сменявшие друг друга международные порядки. 
Во-вторых, международные порядки определены как целостные самостоятельные модификации — варианты устройства системы международных отношений, 
сформировавшейся в результате Вестфальского мира 1648 г. В их основе лежит 
определенный набор формальных и неформальных норм, которые определяют характер порядка и его развитие от возникновения до распада. 
В-третьих, основное внимание сфокусировано не на внешней политике отдельных государств, а на точках их взаимодействия друг с другом. (Такие вопросы, 
как «направления внешней политики США в 1850-х годах», относятся, по мнению 
автора, к истории США, а не к истории международных отношений.) Отбор дипломатических и военных сюжетов обусловлен их значимостью не для внешней политики отдельных государств, а для международного порядка в целом. Проблемы 
экономики, внутренней политики, военного дела, культуры затронуты в пособии 
в той мере, в какой они влияли на развитие мирового порядка. 
Такой взгляд соответствует утвердившемуся в современной отечественной политологии системному подходу. Его основы были заложены в середине XX в. американскими международниками Э. Карром, Д. Сингером и М. Капланом. В нашей 
стране он был развит в конце ХХ — начале XXI в. учеными-международниками 
М. А. Хрусталевым и А. Д. Богатуровым и др. Системный подход предполагает 
не только хронологически выверенное и достоверное изложение фактов дипломатической истории, но и показ логики, движущих сил важнейших событий мировой 
политики. В русле системного подхода разработана и теория мирового порядка 
как организации взаимодействия государств на основе определенных формальных и неформальных норм и правил, которые действуют в течение определенного 
исторического периода. В  пособии основное внимание сфокусировано на исторической эволюции мировых порядков.

Мировой порядок — совокупность правил и норм, определяющих характер взаимодействия участников системы международных отношений. 

Многие проблемы изучаемого периода остаются дискуссионными. У историков нет единого мнения не только о причинах и последствиях определенных событий, но иногда и о достоверности фактов. В таких случаях автор не дает «единственно верное решение», а показывает дискуссию по определенной проблеме. 
Французский историк международных отношений А. Дебидур отмечал, что победа 
и поражение в политике условны: тактическая победа нередко оказывается стратегическим поражением, а стратегическая победа может складываться из тактических неудач. Поэтому задача данного пособия — научить студентов сопоставлять 

различные подходы, выявлять их сильные и слабые стороны и аргументировать 
свою точку зрения на те или иные исторические события.

Ключевые термины

Базовое понятие курса — Вестфальская система — система взаимодействия 
национальных государств на базе трех принципов: 1) суверенитета как права государства на проведение самостоятельной внутренней политики; 2) монополии государства на насилие как права верховной власти суверенного государства над своими гражданами; 3) признания суверенных государств единственно легитимными 
субъектами международного взаимодействия. Поскольку принцип суверенитета 
был зафиксирован в Вестфальском мирном договоре 1648 г., он получил название 
«Вестфальский принцип суверенитета». 

Это важно
На этой основе в середине XVII в. возникло понятие «международные отношения» 
(international relations) как отношений между национальными государствами (nationstates). Современная система международных отношений остается Вестфальской, 
коль скоро она остается системой взаимодействия национальных государств.

Национальное государство (nation-state) — не этническая, а социально-политическая категория. На международной арене национальное государство выступает 
целостной и внутренне консенсусной общностью. Это позволяет ему реализовать 
свои национальные интересы — интересы государства, осознанные и сформулированные большей частью его политического класса, которые стали основанием 
для практических действий1. Реализация национальных интересов может носить 
кооперационный, конфронтационный и комбинированный характер. 
Роль национальных государств в международных отношениях обусловлена совокупностью ресурсов — возможностей, которые могут усиливать (но могут и не 
усиливать) потенциал их внешних политик. К таким ресурсам относятся: 

 

силовой — совокупный военный потенциал государства;

 

экономический — уровень экономического развития страны, выступающий в том числе как база для военной мощи;

 

территориальный — размер территории соответствующего государства;

 

демографический — численность населения государства;

 

организационный — степень представленности государства во влиятельных 
союзах, организациях и неформальных «политических клубах»;

 

культурный — привлекательность государства для элит и населения других 
стран («мягкая сила» — soft power).

Совокупность ресурсов позволяет национальным государствам или оставаться 
в категории обычных участников международной системы, или при определенных 

1 Разумеется, в каждом государстве были различные политические силы, представлявшие по-разному внешнеполитические подходы. Однако сегмент политических элит, который находился у власти, определял понимание внешнеполитических интересов своей страны. Поэтому под терминами 
«Россия», «Великобритания» или «Германия» подразумеваются прежде всего их политические элиты, 
формировавшие их внешнеполитические стратегии. Для периода абсолютных монархий корректно использовать термин «кабинет», после появления конституционных монархий — «правительство». 

условиях переходить в разряд великих держав (great powers). В англоязычной традиции термин power отличается от термина force как простого потенциала военной силы. Под ним понимается способность государств преобразовывать военную 
мощь в политическое влияние. Понятие «великая держава» в дословном переводе 
с английского языка означало бы не «великую силу», а «великое влияние» или «великую власть», а понятие «баланс сил» (balance of power) — соотношение не военных 
потенциалов, а способностей государств конвертировать свою силу в политическое влияние. 
Великие державы могут проводить внешнеполитическую стратегию двух типов: 
1) установление собственной гегемонии и 2) политику баланса сил, направленную на поддержание равенства потенциалов. Американская политическая наука 
выделяет третий тип поведения — лидерство. Под ним понимается внешнеполитическая стратегия, основанная на управлении посредством консенсуса, в рамках 
которого государство-лидер формирует повестку международных отношений и защищает выгодный ему международный порядок («управление с согласия самих 
управляемых»). Однако такая стратегия выступает скорее одним из вариантов гегемонистской политики — ее более умелым информационным прикрытием.

Это важно
Термин «гегемония» используется в политической науке в двух значениях: 1) превосходство государства в рамках определенной системы по совокупности ресурсов, 
позволяющее реализовать свою линию поведения, не считаясь с интересами других; 
2) внешнеполитическая стратегия, основанная на жестком навязывании определенного набора правил и ценностей другим государствам. То и другое подразумевает 
реализацию государством своего превосходства по совокупности ресурсов. Термин 
«гегемония» не имеет эмоционального подтекста, это один из типов внешнеполитического поведения великих держав.

Взаимодействие национальных государств на основе формальных и неформальных норм формирует международный порядок. В его структуре можно вслед 
за американскими международниками К. Уолтцем и Л. Миллером выделить три 
компонента: 

 

управляющие параметры — базовые нормы, которые лежат в основе данного порядка (например, принцип гегемонизма или баланса сил);

 

среда — влияние норм мирового порядка на поведение отдельных его участников;

 

системные регуляторы — механизмы, предопределяющие эволюцию порядка. 

Управляющие параметры международных порядков делятся на два типа. Принцип гегемонизма означает, что в рамках данного порядка есть государство (или коалиция государств), превосходящее остальные по совокупности ресурсов и мощи. 
Принцип баланса сил предполагает, что ресурсы распределены примерно поровну 
между ведущими игроками. 
Среда международных отношений может быть различной: плотная (наличие 
большого количества норм, правил, включая неформальные, и режимов, которые 
ограничивают поведение государства в международных отношениях); разреженная 
(число норм и режимов, регулирующих поведение государств, невелико). 

Системные регуляторы бывают трех типов: войны, дипломатические соглашения и международно-правовые режимы. Войны как механизмы регулирования мирового порядка делятся на две группы: 1) война за установление гегемонии; 2) война 
за корректировку баланса. Одна и та же война при этом может быть для различных 
ее участников войной как за гегемонию, так и за корректировку баланса. Тотальные 
войны, нацеленные на ликвидацию противника как политического субъекта, чаще 
всего приводят к слому одного порядка и замене его другим. Ограниченные войны, 
цель которых — принудить противника к компромиссу, могут укрупнять или разукрупнять ресурсы государств, сохраняя при этом базовые нормы порядка. 

Это важно 
Вслед за российским международником Н. А. Косолаповым автор разделяет понятия «война» и «конфликт». В ходе войны конфликтующие стороны могут находиться 
только в состоянии военных действий или ведения переговоров о заключении мира. 
В ходе конфликта стороны могут осуществлять разнообразные взаимодействия, 
включая консультации в любых кризисных ситуациях.

По мере усложнения войн усиливалась роль правовых режимов. В них преследуются три цели: 1) снижение опасности межгосударственной войны; 2) уравновешивание ресурсов страны (или коалиции), претендующей на гегемонию; 3) определение долгосрочных правил межгосударственного взаимодействия. Для достижения 
последней цели необходимо намерение ведущих держав не считать войну лучшей 
альтернативой переговорному решению проблем. До тех пор пока это намерение сохраняется, международный порядок остается, как правило, стабильным.
Мотивация участников международного порядка при этом также различна. 
Государства с точки зрения мотивов поведения делятся на две категории: державы 
статус-кво, заинтересованные в сохранении мирового порядка; ревизионистские 
державы, выступающие за пересмотр управляющих параметров порядка. Соответственно ревизия мирового порядка может быть согласованной (частичная реформа 
порядка при сохранении его базовых норм), несогласованной (крупный военный 
конфликт между великими державами, который ведет к слому порядка). 

Система и порядок

Базовые принципы Вестфальской системы сохранялись на протяжении последних трех веков. Однако состав субъектов и правила их взаимодействия кардинально менялись, что нашло свое выражение в последовательно сменявших друг 
друга мировых порядках.
Первый порядок — Вестфальский — период от окончания Тридцатилетней 
войны (1648) до окончания Наполеоновских войн (1815)1. Его управляющим 
параметром был гегемонизм, т.е. изначально заложенная преобладающая роль 
Франции. Другие державы (Великобритания, Священная Римская империя, 
Россия) создавали коалиции с целью остановить движение Парижа к гегемонии. 
Системным регулятором этого порядка были постоянные ограниченные войны: 

1 Для удобства в данной работе все даты даны по новому (григорианскому) стилю, кроме исключительных случаев. Это связано с тем, что переход разных стран от старого (юлианского) к новому стилю 
происходил не одновременно, и согласование дат было бы слишком сложным технически.