Столицы в зеркале критической геополитики

Московский государственный институт 
международных отношений (Университет) 
МИД России

Институт международных исследований 
Центр пространственного анализа 
международных отношений

И. Ю. Окунев

СТОЛИЦЫ
В ЗЕРКАЛЕ КРИТИЧЕСКОЙ
ГЕОПОЛИТИКИ

Монография

2-е издание, переработанное и дополненное

Москва
2020

УДК 327
ББК 66.4
 
О52

Книга является победителем конкурса 2017 г. лучших 
исследователей-международников, организованного 
Российской ассоциацией международных исследований, 
в номинации «лучшая монография».

Р е ц е н з е н т ы:
доктор политических наук, профессор И. М. Бусыгина
доктор политических наук, профессор М. В. Ильин
доктор географических наук, профессор В. А. Колосов

 
Окунев И. Ю.
О52   
Столицы в зеркале критической геополитики: Монография. 2-е изд., 
перераб. и доп. / И. Ю. Окунев. — М. : Издательство «Аспект Пресс», 
2020. — 272 с.

 
  
ISBN 978–5–7567–1058–8

 
Книга (1-е изд. — 2017 г.) является одним из пионеров в новой области 
политологии и политической географии — столицеведении. Объект исследования — столицу государства — можно считать одним из системообразующих 
институтов в политико-территориальной структуре государства. Это не только 
место размещения центральных органов власти, центр управления политическими процессами в стране, но и важнейший политический институт, 
формирующий, воспроизводящий и трансформирующий ее государственность, в первую очередь оказывающий влияние на политико-территориальное 
устройство, систему взаимоотношений «центр—регионы» и региональную 
политику государства. Исследование, выполненное на стыке критической 
геополитики, социального конструктивизма и эволюционной морфологии, 
впервые в научной традиции позволяет комплексно оценить типы и функции 
столичных городов одновременно в позитивистской и конструктивистской 
методологиях.
 
  
Книга ориентирована на широкую аудиторию, но в первую очередь будет 
интересна специалистам в области политологии, урбанистики и политической 
географии.

 
УДК 327
 
ББК 66.4

ISBN 978–5–7567–1058–8 
© Окунев И. Ю., 2020
 
© ООО Издательство «Аспект Пресс», 2020

Все учебники издательства «Аспект Пресс» на сайте
www.aspectpress.ru

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие (Я. А. Пляйс) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7

Введение  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9

Глава 1. Методологический синтез в изучении 
политико-территориальных оснований 
государственности  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 16
 
1.1. 
Конструктивистский сдвиг в изучении политикотерриториальных оснований государственности . . . . . . . . . . . 16
 
1.2. 
Реконцептуализация базовых понятий политикотерриториальных оснований государственности 
в рамках конструктивистского подхода  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 31

1.2.1. Географическое положение 
 
и геополитический код . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 31
1.2.2. Атрибутивная и субъектная суверенность . . . . . . . . . . . . 35
1.2.3. Территориальность и пространственность  . . . . . . . . . . . 37
1.2.4. Территориальная и пространственная 
 
идентичность  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 40
1.2.5. Центр-периферийные отношения 
 
и внутренний ориентализм  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 47
1.2.6. Абсолютное и относительное пространство . . . . . . . . . . 57

 
1.3. 
Синтетическая теория волн геохронополитических 
трансформаций  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 59

Глава 2. Трансформация функций столицы 
как центра политико-территориальной структуры 
государства  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 73
 
2.1. 
Институциональная функция столицы  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 73
 
2.2. 
Коэффициент столичности  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 84
 
2.3. 
Символическая функция столицы  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 90
 
2.4. 
Трансформация функций столицы  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 102
 
2.5. 
Город-государство как прототип столицы  . . . . . . . . . . . . . . . . .116
 
2.6. 
Перенос столицы  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 123

Глава 3. Типы столиц и их функции в политикотерриториальной структуре государства  . . . . . . . . . . . . . 125
 
3.1. 
Идеальные типы центральности и столичности  . . . . . . . . . . . 125
 
3.2. 
Соотношение столичности и государственности  . . . . . . . . . . .131
 
3.3. 
Многостоличность и квазистоличность  . . . . . . . . . . . . . . . . . . 144
 
3.4. 
Типология столиц  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 149
 
3.5. 
Функции типов столиц  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 153

Глава 4. Эмпирическое исследование столиц 
без актуальной государственности  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 157
 
4.1. 
Полевые исследования столиц без актуальной 
государственности: опыт включенного наблюдения  . . . . . . . 160
4.1.1. Бывшая столица (Старая Ладога) . . . . . . . . . . . . . . . . . . 160
4.1.2. Столица исчезнувшего государства (Касимов)  . . . . . . 164
4.1.3. Столица выдуманного государства (Мышкин)  . . . . . . . 169
4.1.4. Сравнительный анализ результатов 
 
социологических опросов в столицах 
 
без актуальной государственности  . . . . . . . . . . . . . . . . 173
 
4.2. 
Сравнительное когнитивное картографирование столиц 
без актуальной государственности  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 180
 
4.3. 
Сравнительный анализ политико-географических 
факторов выбора временных столиц  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 209

Заключение  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 224

Литература и источники  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 230

Приложение 1. Анкета социологического опроса  . . . . . . . . . . . . . . . . . 247

Приложение 2. Результаты социологического опроса  . . . . . . . . . . . . . 249

Приложение 3. Тип столичности государств мира  . . . . . . . . . . . . . . . . 251

СПИСОК ТАБЛИЦ И РИСУНКОВ

Таблица 1. Основные направления критической геополитики
Таблица 2. Геополитические коды стран БРИК
Таблица 3. Различия между глобальным городом и столицей, по А. Квериэн
Таблица 4. Типология столиц
Таблица 5. Переносы столиц в Новейшее время
Таблица 6. Типы географического центра
Таблица 7.  Обобщение характерных особенностей дискурса CNN и RT при 
освещении боев за столицу
Таблица 8. Многостоличные государства
Таблица 9. Основные и макрорегиональные столицы
Таблица 10. Функции различных типов столиц
Таблица 11. Статусы столичных территорий

Рис. 1. 
Концептуальная модель эволюции форм репрезентации Ж. Паке
Рис. 2. 
Синтетическая теория волн геохронополитических трансформаций
Рис. 3. 
Расчет коэффициента столичности
Рис. 4. 
Расчет коэффициента столичности (пример)
Рис. 5. 
Коэффициент столичности государств мира
Рис. 6. 
Гипертрофированные макростолицы моноцентричных государств
Рис. 7. 
Микростолицы полицентричных государств
Рис. 8. 
 Банжул, Додома, Веллингтон и Нейпьидо — микростолицы моноцентричных государств
Рис. 9. 
 Корреляция между коэффициентом столичности и численностью населения столицы
Рис. 10. Географический центр России
Рис. 11. Полюса недоступности
Рис. 12. Кривые Ципфа
Рис. 13. Кривая Ципфа в России
Рис. 14. Лондонский Сити и Вестминстер
Рис. 15. Раскол США в годы Гражданской войны
Рис. 16. Карта исторических связей Ладоги
Рис. 17. Карта Касимовского ханства
Рис. 18. Карта Мышиного царства
Рис. 19. Карта мышиной географии
Рис. 20.  Соотношения числа резидентов к общему числу интервью в Старой 
Ладоге, Касимове и Мышкине
Рис. 21. Представления жителей Касимова о «непровинциальности» их города
Рис. 22. Представления жителей Мышкина о «непровинциальности» их города
Рис. 23.  Представления жителей Старой Ладоги о «непровинциальности» их 
города
Рис. 24.  Сопоставление представлений о «непровинциальности» жителей Касимова, Мышкина и Старой Ладоги
Рис. 25.  Сопоставление представлений о факторах «непровинциальности» 
в Касимове, Мышкине и Старой Ладоге
Рис. 26.  Сопоставление представлений об исключительности и известности 
своих городов среди жителей Касимова, Мышкина и Старой Ладоги

Рис. 27.  Сопоставление представлений о периоде расцвета города в Касимове, 
Мышкине и Старой Ладоге
Рис. 28.  Сопоставление представлений о периоде столичности как о времени 
расцвета города в Касимове, Мышкине и Старой Ладоге
Рис. 29.  Сопоставление показателей исторической памяти о столичности 
в Касимове, Мышкине и Старой Ладоге
Рис. 30. Концептограмма Касимова (выполнена Д. Н. Замятиным)
Рис. 31. Концептограмма Старой Ладоги
Рис. 32. Концептограмма Мышкина
Рис. 33.  «Профессиональная» ментальная карта Старой Ладоги, деконструированная на основе экспертных интервью
Рис. 34.  «Респондентская» ментальная карта Старой Ладоги, деконструированная на основе опросов населения
Рис. 35.  «Профессиональная» ментальная карта Мышкина, деконструированная на основе экспертных интервью
Рис. 36.  «Респондентская» ментальная карта Мышкина, деконструированная 
на основе опросов населения
Рис. 37.  «Профессиональная» ментальная карта Касимова, деконструированная на основе экспертных интервью
Рис. 38.  «Респондентская» ментальная карта Касимова, деконструированная 
на основе опросов населения
Рис. 39.  Ментальная карта официально-административного слоя Старой Ладоги
Рис. 40.  Ментальная карта делового (торгово-купеческого) слоя Старой Ладоги
Рис. 41. Ментальная карта сакрально-религиозного слоя Старой Ладоги
Рис. 42. Ментальная карта официально-административного слоя Мышкина
Рис. 43. Ментальная карта делового (торгово-купеческого) слоя Мышкина
Рис. 44. Ментальная карта сакрально-религиозного слоя Мышкина
Рис. 45. Ментальная карта официально-делового слоя Касимова
Рис. 46. Ментальная карта делового (торгово-купеческого) слоя Касимова
Рис. 47. Ментальная карта сакрально-религиозного слоя Касимова
Рис. 48.  Ментальная карта уникального «столичного» (варяжского) слоя Старой Ладоги
Рис. 49.  Ментальная карта уникального «столичного» (мышиного) слоя 
Мышкина
Рис. 50.  Ментальная карта уникального «столичного» (татарского) слоя Касимова
Рис. 51. Двухъядерная система Вологодской области. Перенос ядра
Рис. 52. X-образные конфигурации
Рис. 53. Пересечение пространственных фронтов
Рис. 54. Конфигурация Вологодской области
Рис. 55. T-образная конфигурация Вологды
Рис. 56. Трехчастная транспортная система Самарской области
Рис. 57. Концептуальная карта «Самара и Транссибирская магистраль»
Рис. 58. U-, Y-образные конфигурации. Конфигурация диафрагмы
Рис. 59. Конфигурация Самарской области и Поволжья
Рис. 60. Комбинированная концептуальная карта (1918 г.)
Рис. 61. Комбинированная концептуальная карта (1941–1945 гг.)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Мало кто в науке берется за исследование оригинальных тем, 
либо неизучаемых вовсе, либо слабо и мало изученных. Не только 
из-за сложности этих тем, но и из-за опасений быть не понятыми 
коллегами по цеху или даже отвергнутыми. 
Взявшись за осмысление и углубленный анализ темы «Столицы в зеркале критической геополитики», молодой ученый Игорь 
Юрьевич Окунев должен был прежде всего понять, что по этой 
теме создали другие ученые, в том числе зарубежные. И хотя 
о столицах, особенно конкретных, существует огромное количество разнообразной литературы, главным образом исторической, 
о столице как политическом институте почти ничего не написано. Устранение этого пробела стало целью и основной задачей 
Окунева. И с этим он справился весьма достойно. Однако, чтобы 
работа стала политологической, от автора требовалось еще раскрыть и обосновать политические функции столиц различных типов и как эти функции трансформируются в зависимости от обстоятельств, как внутренних, так и внешних. Широко и грамотно 
используя в основном зарубежную научную литературу (главным 
образом англоязычную), Окунев убедительно и профессионально 
реализовал эту задачу.
В основе работы Окунева лежит социальный конструктивизм, 
в рамках которого социальная реальность, включая политические 
инструменты, воспроизводится в процессе ее интерпретации и формулирования знаний о ней.
Автору понадобилось использование целого комплекса исследовательских методов и техник. Это и полевые исследования исторической памяти столиц (кейс-стади), потребовавшие использования когнитивного картографирования, блиц-опросы, глубинные 
интервью и др. Ключевым методом нашего исследователя был компаративный, использованный для сравнения типов столиц, выявления их сходств и различий.
Среди различных достоинств исследования Окунева я хотел 
бы обратить внимание читателя на два, на мой взгляд, основных. 
Первое заключается в том, что автор выделил четыре взаимоисключающих кластера типов столиц: 1 — макростолица моноцентричного государства; 2 — макростолица полицентричного государства; 
3 — микростолица полицентричного государства и 4 — микросто

лица моноцентричного государства. Важно и то, что данный показатель был рассчитан для всех суверенных государств мира.
Второе достоинство работы Окунева состоит в определении оптимальных политико-географических требований к столице: 1 — 
она должна располагаться в узле ключевых транспортных потоков 
страны; 2 — пространственные барьеры должны надежно защищать 
город; 3 — столица должна быть смещена из геометрического центра страны в регион потенциального геополитического давления, 
т.е. место, служащее ядром пространства перспективного развития 
государства.
Наряду с научной литературой для анализа столиц Окуневым 
использовались собственные эмпирические материалы. С целью их 
сбора в июле 2014 — августе 2017 г. было организовано 12 экспедиций в различные города России, начиная со Старой Ладоги и заканчивая Самарой.
Заключая, хочу отметить, что созданные Окуневым труды могут 
стать основой для образования и развития отдельного направления 
в политической науке — столицеведения. Открытие нового направления в любой науке — это редкое событие. Думаю, не случайно, 
что автором его стал И. Ю. Окунев.

Я. А. Пляйс, 
доктор исторических наук, доктор политических наук, 
профессор Департамента политологии и массовых коммуникаций 
Финансового университета при Правительстве Российской Федерации

ВВЕДЕНИЕ

Одна из задач курса политической географии в университете 
предполагает, что студенты должны знать и показывать на карте все 
суверенные государства мира с их столицами. Накануне контрольной наиболее любознательные каждый год набрасываются на преподавателя с вопросами. Какой город нужно обозначить в качестве столицы Израиля? Черногории? Нидерландов? Шри-Ланки? Боливии?.. 
Справочники дают разные данные. Получая потом работы, читаешь, 
что столицей Сингапура является Сингапур, а Ватикана — Ватикан. 
А что в этих странах является не-столицей, периферией? В обыденном сознании четко закреплен принцип: «одно государство — одна 
столица», причем этот город просто является местом расположения 
органов государственной власти. Многочисленные примеры стран 
без официальной или даже номинальной столицы, с разделенной 
функцией столицы между несколькими государствами (студенты говорят, у этого государства две, три столицы, что вступает в противоречие с предыдущим тезисом) не вписываются в эту логику. Чтобы 
зародить сомнения в простой, но неверной формуле, обычно можно рассказать студентам о Великобритании, где все органы государственного управления сосредоточены в Вестминстере, а формальная столица — Лондонский Сити — вообще фактически выведен 
из системы административно-территориального устройства страны. 
Или о Науру, столицей которого называют некий Ярен. На самом 
деле это название относится к площади перед единственным в стране международным аэропортом, и поскольку в стране нет городских 
поселений (а следовательно, не может быть и столицы) и все население сосредоточено вдоль окружной дороги острова, то была выбрана 
как самая густонаселенная часть этой дороги для обозначения некой 
мифической столицы. Наконец, рассказывал о Палау, где столицей 
называют одиноко стоящий дом правительства.
Почему такой важный элемент государства, как столица, который все учат еще в школе, для исследователей выглядит вполне очевидным и не требующим концептуализации?
Российская публичная политика содержит два взаимоисключающих нарратива, связанных со столичностью: первый — о единстве 
(вернее, единообразии) политической нации как непреложной ценности, предполагающей нарастающую централизацию власти в Москве, и второй — об избыточной столичности Москвы и необходимости децентрализации страны. Ключевой проблемой дискуссии 

о переносе столицы России и шире — о принципах политико-территориальной организации нашей политики — является тот факт, 
что она неизменно вращается в рамках одной системы аргументации. Крайними полюсами здесь выступают сухие геометрические 
или экономические расчеты, с одной стороны, и маниловские проекты поиска национальной идеи в радикальной смене места пребывания органов государственной власти — с другой. При этом успешным решением данной проблемы может быть только комплексный 
подход, позволяющий осмыслить ее одновременно в идеологической, политической и экономической плоскостях.
В рамках экономико-географического подхода исследователи 
анализируют причины постоянного воспроизводства сверхцентрализации в России, связывая его с социальной и демографической 
динамикой развития российского общества. Эти процессы наталкиваются на естественные пределы роста Москвы. Вадим Россман 
проводит сравнение российской столицы с Лондоном, Парижем 
и Токио по размеру и уровню концентрации населения, демографическим тенденциям и миграциям, концентрации функций, степени 
раздельности политических и экономических функций, источникам 
городского бюджета, морфологической структуре и транспортной 
системе, уровню доходов, характеру внутреннего имиджа и мягкой 
власти и, наконец, степени глобальности1. В результате сравнения 
делается вывод о том, что Москва, ориентирующаяся в своем развитии именно на европейские или развитые азиатские образцы, на самом деле больше похожа по своим проблемам на столицы ведущих 
развивающихся стран Азии.
Федеративная политико-территориальная структура России вступает в противоречие с гипертрофированной ролью Москвы. Вопреки 
расхожему мнению, задача федерализма — не унификация разных регионов, а сохранение их многообразия. Именно асимметрия и децентрализация по опыту других крупных стран становятся локомотивом 
развития многосоставных обществ. В этой логике гипертрофированность Москвы усиливает размежевание между цент ром и периферией в политико-территориальной структуре России и создает барьеры 
для развития подлинных институтов демократии и федерализма.
Однако является ли столица лишь местом расположения государственных органов? Ведь образ столицы выступает символом нации 
и играет ключевую роль в процессах национального строительства. 
В современной России дебаты о столице — это еще и дебаты о том, 
кто мы такие. Переосмыслить столичность в России — значит пере
1 Россман В. В поисках Четвертого Рима: Российские дебаты о переносе столицы. 
М.: ВШЭ, 2014. 288 с.

осмыслить Россию, обрести или потерять тот самый Третий или Четвертый Рим. В полемике о переносе столицы России можно найти 
и споры о геометрическом центре страны и о первоистоке российской государственности, и идеи закрепить европейскую идентичность России за счет переноса столицы на запад или, наоборот, 
интенции переориентировать ее на восток через перенос столицы 
в Сибирь или на Дальний Восток. Это дополняется рассуждениями 
о необходимости макростолицы, концентрирующей, помимо политической, экономические и культурные функции, либо микростолицы, принципиально разделяющей по американскому образцу бизнес 
и власть, или даже идеями расщепления административных функций 
между несколькими городами по немецкому образцу. Решение вопроса о столице без предварительного решения вопроса об образе 
новой России может привести к появлению еще одного гипертрофированного центра или к саботированию данного процесса.
И все же поиск ответа на вопрос, какой должна быть российская 
столица, не может сводиться к размышлениям о том, какой должна 
стать Россия, он должен в первую очередь опираться на изучение того, 
какой Россия уже является. Это подразумевает детальную деконструкцию системообразующих закономерностей экономической и политической организации нашего общества и идеологем, определяющих 
сущность представлений российской нации о себе и о ее месте в мире 
в прошлом, настоящем и будущем. Любая попытка решения данного вопроса через бездумное заимствование чужого опыта или фантазирование без осознания факторов российской среды (включающей 
как институциональные ограничения, так и субъективные образы) обречена. Именно поэтому дебаты о переносе столицы (впрочем, не покрывающие полностью тематику столичности) должны переходить 
из публичной политической сферы в исследовательскую.
Болезненный дискурс о российской столице завел нас в тупик: 
оказалось, решение нужно искать не в исторически безупречных 
или географически выверенных точках на карте родины. Ответ на вопрос о будущем статусе российской столицы оказался скрыт в нашем 
сознании: пока мы рассчитываем свой жизненный успех как зависимую переменную от расстояния между нами и властью, все в стране 
будет концентрироваться в центре, разрушая многообразие страны. 
Но если эту взаимосвязь можно разрезать, то децентрализация сможет дифференцировать и наш миф о самих себе. Россию нельзя мыслить с одной столицей-гегемоном, здесь должно быть место и историческим столицам, и региональным, и отраслевым, и даже шуточным.
Нормативный подход к такому сложному элементу политической 
карты мира, как столицы, уже сыграл плохую шутку с российским 

политическим дискурсом. Если понимать столицу только как место 
размещения органов власти, то, оказывается, перенести столицу совсем просто: указом, строчкой в бюджете, маршрутной квитанцией. 
Однако номинация столицы сродни написанию героического эпоса: 
это процесс познания нацией самой себя, эссенция представлений 
народа о его прошлом, геополитическом позиционировании и образе желаемого завтра. Столица оказывается символом репрезентации 
нации. Под Москвой в 1941 г. советские дивизии сражались не за место расположения органов власти, но за саму Россию.
Однако старые формы наполняются сегодня новым содержанием. В оковах иерархичного (почти кастового) мира с традиционной 
легитимностью рождается идея о равенстве и социальной справедливости, накатывающая волнами на стройные ряды старых политических институтов и подчиняющая своей воле политические процессы. 
Английские переселенческие колонии дают нам новый тип столиц, 
который Умберто Эко назовет «мягким»: небольших административных городов, в которых разорвана роковая связь власти с собственностью. Так рождаются новые нации с иными идеалами о роли политического в их обществе: Вашингтон, Оттава, Канберра, Претория. 
Старые европейские нации не готовы к прыти молодежи, но вынуждены дышать тем же воздухом: столичность начинает растворяться 
в множественности административных цент ров или этажах федеративного (или децентрализованного) устройства наций.
Столица представляется одним из системообразующих элементов политико-территориальной структуры современного государства. Это не только место размещения центральных органов власти, 
центр управления суверенитетом страны, но и важнейший элемент, 
формирующий, воспроизводящий и трансформирующий ее государственность, в первую очередь оказывающий влияние на административно-территориальное устройство, систему взаимоотношений 
«центр–регионы» и региональную политику государства.
Столицы можно считать одним из видов центра, наиболее типичным институциональным закреплением функции политического центра в противовес периферии. Столицы представляют собой 
«идеализированные образы нации и национальной истории, своего 
рода нации в миниатюре»2. Данный нарратив добавляется к существующим у города, являющегося столицей, локальной и глобальной 
идентичностям. Миф о столице как символической репрезентации 
нации имеет свой исток в мифе о центре мира, что находит отражение в тяготении столиц к географическому центру государства. По
2  Россман В. Столицы: их многообразие, закономерности развития и перемещения. 
М.: Изд-во Института Гайдара, 2013. С. 35–36.