Римское частное право


Римское частное право

Институт государства и права РАН Академический правовой университет



Д. В. Дождев

Римское частное право

Практический курс





Издательство НОРМА
Москва, 2018

УДК 34(37)(076.5)
ББК 67.1(0)323я73-5+67.3(0)323я73-5
     Д61



Сведения об авторе

   Дождев Дмитрий Вадимович — доктор юридических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института государства и права РАН, декан факультета права Московской высшей школы социальных и экономических наук. Специалист в области римского права, сравнительного права, гражданского права. Автор вузовского учебника “Римское частное право” (М., 1996; 3-е изд. М., 2016), монографий “Римское архаическое наследственное право” (М., 1993); “Основание защиты владения в римском праве” (М., 1996); “Политико-правовые ценности: история и современность” (М., 2001, в соавторстве). Главный редактор “Российского ежегодника сравнительного права”.




            Дождев Д. В.


Д61     Римское частное право : практ. курс / Д. В. Дождев. —
      М.: Норма, 2018. —576 с.
         ISBN 978-5-468-00251-3 (в пер.)

         Издание представляет собой пособие для семинарских занятий по курсу римского права, охватывает все темы курса римского частного права и может служить дополнением учебника Д. В. Дож-дева “Римское частное право” (М.: Норма, 2016).
         Пособие содержит подлинные тексты римских юристов с параллельным русским переводом и вопросы к текстам. Оно призвано дать учащимся широкий круг сведений по римскому праву из первоисточников, многие из которых впервые переведены на русский язык, и привить навыки комментирования юридических текстов. Материал источников, представленный в пособии, может использоваться для подготовки учебных докладов и курсовых работ.
         Для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов, специалистов по всеобщей истории права, гражданскому праву и сравнительному правоведению.

                               УДК 34(37)(076.5)
                               ББК 67.1(0)323я73-5+67.3(0)323я73-5

ISBN 978-5-468-00251-3

© Дождев Д. В., 2009

Содержание



Введете.....................................................7

А
1. Части формуёы (partes formulae) .......................19
2. Адъектив^aя ответстветость по сдеёкам подвёастаого (actiones adiecticiae qualitatis) ...........................44
3. Вёадете (possessio)....................................62
4. Бо^итaр^aя собстветость (in bonis esse) ...............77
5. Купёя-продажа (emptio venditio)........................93
6. Отказы по завещатю (legata)...........................112

В
7. Усёовие и срок (condicio et dies) ....................128
8. Опека и попечитеёьство (tutela et cura) ..............144
9. Агаатическое родство (ius adgnationis) ...............163
10. Передача (traditio)..................................170
11. Реквизиты приобретатеёьвдй давтсти (usucapio) .......182
12. Сервитуты (iura praediorum) .........................200
13. Узуфрукт (ususfructus) ..............................217
14. Суперфиций (superficies) ............................236
15. Ссуда (commodatum) ..................................253
16. Отменитеаыюе усёовие при купёе-продаже (lex commissoria, in diem addictio, pactum displiscentiae) .269
17. Подряд (locatio conductio operis) ...................286
18. Товарищество (societas) .............................306
19. Поручете (mandatum)..................................335
20. Ковдикциотые иютеиия (condictio sine causa) .........361

Содержание

21. Кража (furtum) .....................................376
22. Противоправное нанесение ущерба (damnum iniuriae datum) ................................400

С
23. Ошибка при заключении сделки (error in contrahendo) ....431
24. Приданое (dos) .........................................451
25. Приобретательная давность как способ первоначального приобретения (usucapio) ................................477
26. Залог и ипотека (pignus et hypotheca) ..................494
27. Делегация и оборотоспособность обязательства (delegatio) 508
28. Обязанности продавца (habere licere) ...............527
29. Права и обязанности арендатора (locatio conductio rei) .544
Указатель источников....................................570

            Введение



   Настоящее пособие предназначено для практических занятий (семинаров) по курсу “Римское право” и служит дополнением к моему вузовскому учебнику “Римское частное право”¹. Учебник насыщен римскими юридическими текстами, но их все же недостаточно для глубокого и эффективного самостоятельного изучения дисциплины. Значительный корпус научных переводов источников римского права представлен в Хрестоматии по истории Древнего Рима², однако эти публикации сопровождает очень краткий комментарий. Дидактические потребности в комментированных учебных текстах по римскому праву могут быть удовлетворены только в рамках обобщающего издания, специально ориентированного на учебные цели.
   Пособие содержит тексты произведений римских классических юристов и императорских постановлений³ и позволяет полу

   ¹ См.: Дождев Д. В. Римское частное право: Учебник / Под ред. В. С. Нер-сесянца. М.: Норма—Инфра-М, 1996; 2-е изд. М.: Норма, 1999; 3-е изд. М.: Норма, 2008.

   ² См.: История Древнего Рима. Тексты и документы: В 2 ч. Ч. 2. Римское право и общество / Под ред. В. И. Кузищина. М.: Высшая школа, 2005.

   ³ В пособии использован стандартный способ ссылки на латинские юридические источники: после сокращенного имени автора указывается сокращенное название сочинения, затем — номер книги и параграфа. Например: Gai., Inst., 2,14 — 14-й параграф 2-й книги “Институций” Гая. Тексты из Дигест Юстиниана (D.) предваряет ^спрйо (адресная надпись) фрагмента с указанием имени автора и порядкового номера книги цитируемого сочинения, после которой последовательно указаны номер книги, титула, фрагмента и параграфа в юстиниановской компиляции. Например: Paul., 32 ad ed., D. 17,2,3,3 — 32-я книга “Комментария к эдикту” Юлия Павла (Paulus). 1мсНрйо к текстам из Кодекса Юстиниана (С.) содержит имя императора (формального автора постановления), а также дату. Например, фрагмент конституции Диоклетиана и Максимиана (293 г.): Diod. et Maxim. (a. 293), C. 2,3,20. Тексты из Институций Юстиниана вводит литера “I.”, после которой следуют номер книги, титула, фрагмента и параграфа (например: I. 3,2,4,3). В угловых скобках в латинском тексте и переводе указаны реконструкции, восполняющие лакуны; квадратными скобками в латинском тексте отмечены итерполяции, от которых следует освободить текст. В переводах

Введение

чать сведения о римском праве из первых рук, а также прорабатывать и более глубоко изучать знакомые явления. Информационное богатство латинских юридических текстов делает работу с источниками незаменимой основой профессиональной подготовки юриста. Такая работа с источниками призвана развивать навыки комментирования юридических текстов, прилагая общие принципы и правила к анализу конкретных случаев из практики (казусов) или выводя их из отдельных решений римских юристов. Она позволяет одновременно овладеть основными методами юридического исследования и на практике познакомиться с дедуктивной техникой основателей юридической науки.
   Казуистика была основным жанром римской юриспруденции, так как социальная функция юристов (знатоков права — iuris prudent^s) заключалась в разрешении конкретных споров в форме ответов на консультации (consultatio — запрос к знатоку). Сборники таких ответов (“Responsa”, “Digesta”) составляют основную массу наследия римских юристов¹.
   Прилагая общие принципы к анализу конкретного случая, римские правоведы наделяли право ощутимой жизненностью, способностью удовлетворять и примирять самые различные интересы и обеспечивали практическое функционирование правовой системы. В их рассуждениях и самые запутанные, и самые очевидные ситуации получают равное значение конретного воплощения и реализации требований правовой нормы, так что отношения отдельных людей выводятся на уровень признанного взаимодействия формально равных и равноценных лиц, в каждом из которых уважается член общества, социально значимый человек. Волеизъявление каждого получает признание и защиту как конкретное проявление социально возможной, социально допустимой воли в данном отдельном случае. Интерес каждого воспринимается и трактуется как конкретное проявление социально значимого интереса. Каждая личность получает значение носителя общих ценностей и признание в качестве неотъемлемой единицы целого. Умение наделять отдельный случай всеобщим значением соответ

интерполяции отмечены двойными угловыми скобками, а в квадратные помещены слова, добавленные переводчиком для лучшей передачи смысла.

   ¹ См.: Дождев Д. В. Римское частное право. М., 2008. С. 71 и след., 110 и след.; Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Т. I. Античный мир и Восточные цивилизации. М.: Мысль, 1999. С. 95 и след.; Розенталь И. С., Соколов В. С. Учебник латинского языка. М.: Норма, 2000. С. 190 и след.

Введение

9

ствует самой сути права и правового подхода к социальным отношениям, который выделяет в каждом единичном всеобщее, предоставляя ему равную защиту. Диалектика общего и отдельного составляет суть системы, прилагающей равную меру к разным людям и ситуациям, суть справедливости как универсального инструмента социального мира, как важнейшей общечеловеческой ценности.
   Эта философия несет в себе неисчерпаемый воспитательный заряд. Она приводит к пониманию того, что всеобщая справедливость существует только как конкретная справедливость в каждом данном случае, в каждой ситуации взаимодействия между людьми. Задача правоведа — уметь найти эту справедливость. Этой задаче служит изучение общих принципов и абстрактных норм, которые являются не правилами, навязанными обществу извне и оторванными от его потребностей, а лишь более или менее удачными формулировками результатов общечеловеческого опыта по согласованию интересов и взаимовыгодному сосуществованию разных людей в одном обществе. Право — это не отвлеченная схема и не предустановленный порядок, оно существует здесь и сейчас в отношениях конкретных людей, которые заключают в себе момент всеобщего, разделяемого всеми людьми представления о добре и правде. Более или менее удачные варианты фиксации всеобщих принципов волевого взаимодействия — законы — не должны и не могут подменить истинность этого знания, которое вновь и вновь возникает в практике отношений и позволяет воспринять себя в этой непосредственной данности тем, кто подготовлен к такому познанию и открыт для восприятия этой подлинной нормативности.
   Такой подход к праву, как видим, снимает зависимость от позитивизма и схоластики. Он же определяет историчность в изучении как древнего, так и современного права. Если право меняется, оно меняется вместе с людьми, вместе с обществом. О развитии права говорит не признание тех или иных институтов, не совершенствование законодательства, не техническая, инструментальная или понятийная зрелость, но степень соответствия конкретных заключений и квалификаций, судебных решений, научных и практических комментариев всеобщим ожиданиям данного общества, данной эпохи. Современность права, отдельных норм и институтов определяется тем, насколько они допускают, способствуют и стимулируют поиск конкретной справедливости, насколько правовая система отзывчива на вызовы времени, насколько адекватными

Введение

ожиданиям общества могут быть решения, принимаемые в рамках этой системы.
   Критерием технического совершенства правовой системы может быть только ее гуманизм: насколько она позволяет приблизить абстрактную и формальную юридическую личность, существующую в данном праве, к конкретному и действительному человеку; насколько масштаб системы соответствует масштабу отдельной личности.
   Казуистический метод определяет непреходящее совершенство и вечную современность римского права.
   Изучение римской казуистики сопряжено, однако, с рядом трудностей, которые испытывают даже специалисты и которые тем более не могут быть устранены на начальных этапах обучения. Это обстоятельство диктует определенную переориентацию предмета романистики как учебной дисциплины. При этом существующие решения заметно разнятся.
   Один из наиболее распространенных подходов к изучению римского права ориентируется на то, чтобы на римском материале преподать начинающим основы правовой культуры. Под этим понимается набор неких принципов, объединенных, хотя и довольно поверхностной, общей антипозитивистской направленностью: предпочтение справедливости строгому праву, общего смысла нормы — ее буквальному звучанию, критическое отношение к формализму, внимание к содержанию волеизъявления при толковании текста договора или завещания. Сюда же причисляются принципы, имеющие правовую ценность, которая, однако, трактуется как нравственная: равенство перед законом, формальное равенство сторон в договоре, волеизъявление как основа юридической сделки, добросовестность, гуманность, защита личной свободы, а также некоторые технические принципы, касающиеся материального основания иска, распределения бремени доказывания, очередности требований и проч., чем, конечно же, не исчерпывается значение римского права ни для развития юридической науки, ни для развития правовой культуры.
   Этот подход восходит к той стадии в становлении юридической романистики, когда она еще не стала наукой. Многочисленные и разнообразные сведения о римском праве еще не были систематизированы, логика развития римской правовой системы не ясна, степень восприятия римского наследия современными законодательствами была величиной относительной, а представление об общих закономерностях развития права слишком зависимым от

Введение

11

господствующих позитивистских представлений. Так что набор элементов, которые могли считаться бесспорным вкладом римской юриспруденции в сокровищницу правовых знаний, несмотря на свою обширность, все же не воспринимался как убедительное свидетельство некоего “потолка” правового развития, достигнутого две тысячи лет назад, но скорее как оправдание традиционного интереса к истории права и, с другой стороны, подтверждение развитости современных представлений, которые “вобрали в себя” и “довели до совершенства” предвосхищенные древними конструкции и институты. Сегодня это направление в учебной романистике существует лишь постольку, поскольку объективный недостаток времени и уровня подготовки слушателей не позволяет учебным курсам вобрать в себя достижения научной романистики.
   Другой подход переносит центр внимания с функциональных особенностей системы на ее структурную сторону и стремится проследить преемственность конструкций и институтов гражданского права с древности до современных кодексов, отмечая непрерывное совершенствование позитивного права на всех уровнях: от систематики до технических приемов законодательной работы. Ожидаемый эффект от таких курсов сводится к тому, чтобы учащиеся приобрели обширный объем знаний по гражданскому праву, организованный в исторической перспективе (точнее, ретроспективе), и овладели началами сравнительного метода в изучении отдельных положений позитивного права. Следуя непреложным методологическим требованиям, такой подход оперирует развитым категориальным аппаратом, взирая на конкретно-исторические явления в области права с высоты современных представлений. При этом акцент закономерно смещается с исторического на догматический, и курс превращается в своеобразное введение в теорию гражданского права, тогда как материал самого римского права в основном служит демонстрации того, что по сравнению с современными достижениями отсутствовало у римских правоведов.
   При большей историчности и юридичности такое изучение римского права также принимает во внимание из всей сокровищницы римского правового опыта только то, что было воспринято и получило развитие в Новое время. Отсутствующие звенья нередко априорно постулируются и восполняются путем произвольных реконструкций. Однако даже не отказ от восприятия римского правового наследия в целом, не выраженная утилитарность (в от

Введение

личие от принципиальной абстрактности и возвышенности “культурного” подхода), а узость теоретических оснований вызывает сомнения в плодотворности этого направления.
   Приложение современных понятий и концепций к римской правовой науке в принципе не позволяет понять римское право как таковое, в его исторически обусловленной конкретике: большинство конструкций и технических решений теряют свои истинные параметры, аутентичные причины институциональных и концептуальных изменений навсегда уходят из виду, противоречивость и нелогичность многих суждений остается необъяснимой и заставляет слушателей усомниться в том распространенном представлении о римском праве как о последовательной, рационально строгой и потому “классической” системе, которое до сих пор остается основным аргументом изучения древнего юридического материала. Искомая сравнительная перспектива в действительности подменяется настойчиво проводимым тезисом об исключительности отдельного современного законодательства, например германского, так что возникающая (у самых способных) в результате такого обучения стереоскопичность восприятия права сводит римское наследие к одному из возможных вариантов развития права или когнитивных подходов к нему (скажем, романистики в отличие от германистики), тогда как универсальность и всеобщее значение классической юриспруденции в конечном счете отрицается.
   Невозможность непосредственного и последовательного изучения римской казуистики в элементарном курсе римского права может быть адекватно компенсирована только в рамках третьего и, как представляется, наиболее перспективного направления учебной романистики. Это направление трактует римское право как уникальный по продолжительности, качеству фиксации, глубине проработки опыт профессионального изучения, обсуждения и разрешения конкретных правовых ситуаций, опыт приложения общих принципов права к частным случаям практики. Системати-заторские усилия римской юриспруденции, которые превратили право в науку, получили отражение в основном в принципах организации и порядке расположения материала в практических руководствах и были непосредственно востребованы только учебной литературой типа “Институций”. Здесь казуистика наделялась иллюстративной функцией: каждый знает, что теорию легче всего излагать на примерах. Логично воспроизвести этот подход сегодня в университетской аудитории. Общие правовые понятия,