Миф о Наполеоне в русской классике XIX века (А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Н.В. Гоголь)

МИФ О НАПОЛЕОНЕ 
В РУССКОЙ КЛАССИКЕ 
XIX ВЕКА

А.С. ПУШКИН, 
М.Ю. ЛЕРМОНТОВ, Н.В. ГОГОЛЬ

И.В. Артамонова

Москва
ИНФРА-М
2021

МОНОГРАФИЯ

УДК 821.161.1(075.4)
ББК 83.3(2Рос=Рус)52
 
А86

Артамонова И.В. 

А86 
 
Миф о Наполеоне в русской классике XIX века (А.С. Пушкин, 

М.Ю. Лермонтов, Н.В. Гоголь) : монография / И.В. Артамонова. — 
Москва : ИНФРА-М, 2021. — 170 с. — (Научная мысль). — DOI 
10.12737/1081857.

ISBN 978-5-16-016107-5 (print)
ISBN 978-5-16-109339-9 (online)
Монография посвящена изучению проблемы проявления наполеонов
ского комплекса у ключевых классиков русской литературы начала — середины XIX века. В исследовании дается системный анализ семиотического 
наполеоновского комплекса, который проявляется у каждого классика 
в зависимости от личных и общественно-мировоззренческих позиций — 
от автобиографических конструктов до инвективных и иронических вариаций мифа. 

Рассчитана на широкий круг ученых-специалистов, филологов, исто
риков, культурологов, студентов гуманитарного профиля, аспирантов 
и преподавателей русской литературы.

УДК 821.161.1(075.4)

ББК 83.3(2Рос=Рус)52

Р е ц е н з е н т ы:

Л.Г. Кихней, доктор филологических наук, профессор, заведующий 

кафедрой истории журналистики и литературы Института международного права и экономики имени А.С. Грибоедова;

А.Г. Готовцева, доктор филологических наук, доцент, профессор 

кафедры  журналистики и телевизионных технологий Российского 
государственного университета имени А.Н. Косыгина (Технологии. 
Дизайн. Искусство)

ISBN 978-5-16-016107-5 (print)
ISBN 978-5-16-109339-9 (online)
© Артамонова И.В., 2021

Введение

Отражение выдающейся исторической личности в литературе — 
явление достаточно распространенное, но литературный образ 
героя нетождествен исторической личности, поскольку проходит 
сквозь призму авторского восприятия. Кроме того, автор зачастую 
опирается не только на реальные биографические и исторические 
данные, но и на некий обобщенный (как правило, мифологизированный и фольклоризированный) образ, который сложился 
в коллективном сознании эпохи. Таким образом, воплощение исторической личности на страницах художественного произведения 
всегда связано с явлением символизации, мифологизации, архипизации реальной личности.
Наполеоновская тема в русской литературе относительно хорошо изучена и является в некотором роде хрестоматийной для 
литературоведения. Так, образ французского императора подробно 
рассматривали в своих трудах классики дореволюционной и советской науки — Н.К. Грунский, Б.В. Томашевский1, Б.Г. Реизов, 
Г.А. Гуковский, А.Ш. Шагалов, Н.И. Михайлова, а также современные ученые В.А. Воропаев, В.Е. Багно2, С.Б. Калашников3, 
А.В. Тарарак, О.С. Муравьева, С.М. Шварцбанд4, А.Г. Готовцева5, 
В.А. Гавриков.
В частности, проблема интерпретации А.С. Пушкиным мифологенного образа Наполеона была поставлена в трудах Н.К. Грунского6, Д. Сорокина7, Б.Г. Реизова8, Г.А. Гуковского9, Н.И. Ми
1 
Томашевский Б.В. Историзм Пушкина // Томашевский Б.В. Пушкин: Работы разных лет. М.: Книга, 1990. 672 с.
2 
Багно В.Е. Хвала или хула (к спорам о стихотворении А.С. Пушкина «Наполеон») // Багно В.Е. Миф-образ-мотив (Русская литература в контексте 
мировой). СПб.: Изд-во Пушкинского Дома, изд-во «Вита Нова», 2014. 
С. 376–380.
3 
Калашников С.Б. Модель тождества двух самозванцев: Наполеон и Александр I в творчестве А.С. Пушкина // Пушкинские чтения — 2017. Художественные стратегии классической и новой словесности: жанр, автор, текст. 
Материалы XXII международной научной конференции. 2017. С. 9–23.
4 
Шварцбанд С.М. Стихотворный опыт А.С. Пушкина. // Toronto Slavic 
Quarterly, 2010. № 32. С. 419–488.
5 
Готовцева А.Г. Встреча с Наполеоном как биографический конструкт в русской культуре // Отечественные записки, 2014. № 4. С. 200–216.
6 
Грунский Н.К. Наполеон I в русской художественной литературе // Русский филологический вестник, 1898. № 3–4.
7 
Sorokine D. Napoléon dans la litterature russe. Paris, 1974. 388 c.
8 
Реизов Б.Г. Пушкин и Наполеон // Реизов Б.Г. Из истории европейских 
литератур. Л., 1970. С. 51–66.
9 
Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М.: Худож. лит., 1965. 356 с.

хайловой1, О.С. Муравьевой2, Р. Лейбова3, а также затрагивался 
зарубежными авторами — М. Яворником4, Н. Леклерк5, А.В. Тарараком6, А. Гнединой-Моретти7.
Наиболее обстоятельными трудами по наполеоновской теме 
у А.С. Пушкина нам представляется статья О.С. Муравьевой 
«Пушкин и Наполеон», а также глава монографии А.В. Тарарака, 
посвященная творчеству поэта. О.С. Муравьевой проделана колоссальная аналитическая работа по обозначению наполеоновской 
темы в творчестве А.С. Пушкина как магистральной, поскольку 
ей рассматриваются практически все прозаические и поэтические 
произведения, указываются историко-биографические предпосылки и особенности развития образа Наполеона в произведениях. 
А.В. Тарарак говорит об особой роли «наполеоновских» произведений А.С. Пушкина, которая заключается в появлении многоплановой оценки Наполеона. Миф о французском императоре становится катализатором в поисках ответов на вопросы об отношении 
к Европе и патриотизме, о возвышенности над толпой и самозванстве, об индивидуализме и соборности, о путеводной звезде и удаче.
Отсылки М.Ю. Лермонтова к наполеоновской теме также 
не обойдены вниманием исследователей. Так, С.И. Кормилов рассматривает все стихотворения несобранного цикла, а также «Панораму Москвы» как комплекс лермонтовского творчества о войне 
1812 года и тем самым затрагивает наиболее важный для нас вопрос 
об отношении поэта к Наполеону.

1 
Михайлова Н.И. Творчество Пушкина и ораторская проза 1812 г. // 
Пушкин: Исследования и материалы / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. 
Дом). Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1986. Т. 12. С. 278–288.
2 
Муравьева О.С. Пушкин и Наполеон // Пушкин: Исследования и материалы. 1991. Т. XIV. С. 5–32. Цит. по: ФЭБ Русская литература и фольклор. 
URL: http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/ise/ise-0053.htm?cmd=i!&tree_
path=undefi ned (дата обращения: 08.04.2016).
3 
Лейбов Р. 1812: Две метафоры // Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение, II. (Новая серия) / Ред. Л. Киселева. Тарту, 
1996. C. 68–104.
4 
Яворник М. Двумирность «Пиковой дамы» А.С. Пушкина // Slavica 
Tergestina. Università degli Studi di Trieste — Scuola Superiore di Lingue 
Moderneper Interpretie Traduttori, 2001. № 9. С. 93–129.
5 
Leclerc N. Pouchkine et Mérimée ou comment saisir le geste de défi  et en dire la 
portée métaphysique // Publij e, revue de critique litteraire, 2015.
6 
Тарарак А.В. Формирование, развитие и семантические границы наполеоновского «текста» русской литературы XIX — начала XX вв.: дис. … д-ра 
филол. наук. Харьков, 2014. 
7 
Gnedina-Moretti A. Napoléon dans la litterature russe, 2014. URL: http://
www.napoleon.org/fr/salle_lecture/articles/fi les/486333.asp (дата обращения: 
29.02.2016).

Л.И. Вольперт рассматривает наполеоновский миф с точки 
зрения, влияния французской литературы, в том числе Стендаля, на творчество А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова («Красное 
и черное», «Дневники» и «Жизнь Наполеона» — последние два 
произведения не были знакомы русским поэтам, но они являются 
знаковыми в формировании мифа о Наполеоне), указывая необходимость совместного компаративистского и сопоставительного рассмотрения их произведений1.
Интерес М.Ю. Лермонтова к фигуре Наполеона, согласно исследованиям А.Ш. Шагалова2 и П.Р. Заборова3, зародившийся еще 
во время его пребывания в московском университетском Благородном пансионе (сентябрь 1828 — апрель 1830) благодаря лекциям 
Д.Е. Василевского, отразился в ряде произведений разных лет, объединенных в так называемый наполеоновский цикл4.
Л.И. Вольперт отмечает глубоко личный и вместе с тем экзальтированный характер лермонтовского отношения к французскому 
императору, связанный с «тоской по героическим деяниям»5, 
а также отмечает превалирующие мотивы и образы в рамках 
вышеуказанного цикла, разделяя его на два периода: первый — 
1829–1831 гг., в который попадают выбранные нами для сопоставления «Наполеон» (1829) и «Наполеон. Дума» (1830); и второй — 
1840–1841 гг., характеризующий творческую эволюцию поэта 
в рамках этого творческого сюжета.
Вопрос «Гоголь и Наполеон» был поставлен учеными (В.М. Гуминским, В.В. Беляевым, И.П. Золотусским), однако в трудах рассматривались отдельные биографические фрагменты, а также творческое наследие писателя (первый том «Мертвых душ», «Старо светские помещики»), что является недостаточным для целостного 
анализа имеющегося материала исследования.
В.М. Гуминский в своих трудах дает не только комплексный 
анализ произведений Н.В. Гоголя, в которых упоминается война 
1812 года, а также устанавливает некоторые биографические и ху
1 
Вольперт Л.И. Лермонтов и литература Франции / под ред. О.Н. Паликовой. 3-е изд., испр. и доп. Тарту, 2010. 276 с. С. 179.
2 
Шагалов А.Ш. Тема Наполеона в творчестве М.Ю. Лермонтова. 
Уч. зап. Моск. гос. пед. ин-та им. В.И. Ленина, 1970. Вып. 389. С. 194–218.
3 
«Из Общей тетради» Лермонтова (1829): Конспект «Лекций исторических» / Публ. П.Р. Заборова // М.Ю. Лермонтов: Исследования и материалы. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1979. С. 309–322.
4 
Усок И.Е. Наполеоновский цикл // Лермонтовская энциклопедия / АН 
СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом); Науч.-ред. совет изд-ва «Сов. энцикл.». М.: Сов. энцикл., 1981. С. 332–333.
5 
Вольперт Л.И. Лермонтов и литература Франции / под ред. О.Н. Паликовой. 3-е изд., испр. и доп. Тарту, 2010. С. 177, 182.

дожественные детали и особенности, позволяющие более глубоко 
рассматривать наполеоновскую тему в творчестве Н.В. Гоголя. 
Исследователь проводит корреляцию бонапартизма с появлением 
в литературе образа «маленького человека», а также приводит 
не менее значимую народную трактовку фигуры Наполеона, связанную с религиозной парадигмой того времени. Таким образом, 
он лишь частично касается именно наполеоновского комплекса, однако именно детализация в обобщенном анализе данной темы нам 
кажется наиболее подходящей в решении поставленных задач.
В.В. Беляев рассматривает «Мертвые души» с точки зрения 
функционирования в романе Наполеона как мифологенной фигуры, в частности, особое внимание автор уделяет «Повести о капитане Копейкине», а также сравнивается образ французского императора, появляющийся на страницах первого и второго томов1.
Новелла И.П. Золотусского «Чичиков и Наполеон» содержит 
довольно важную обобщающую информацию: так, автор сравнивает поэтические интерпретации его образа, данные А.С. Пушкиным, М.Ю. Лермонтовым, Ф.И. Тютчевым в трагическом ключе, 
а также отмечает гоголевский комизм в его отношении, граничащий 
с презрением2.
Отдельного рассмотрения в аспекте нашей темы заслуживает 
уже упомянутая выше монография А.В. Тарарака о «наполеоновском тексте» русской литературы XIX — начала ХХ вв.3 А.В. Тарарак определяет русский миф о Наполеоне как вариацию французского источника, активно распространявшегося в Европе. Он 
вводит понятие «наполеоновский текст», который обладает определенной историософской и онтологической проблематикой, имеет 
собственные семантические границы, которые определяют особенную интерпретацию роли личности в истории, сакральной вертикали, противостояние западной и восточной цивилизаций. Также 
он выделяет соответствующую Наполеону поведенческую модель 
и указывает общность внешней атрибутики в его изображении.
Однако до сих пор нельзя утверждать, что все аспекты наполеоновской темы полностью изучены. Много написано о воплощении 

1 
Беляев В.В. Россия и Наполеон в поэме Гоголя «Мертвые души»// Известия Саратовского университета. 2009. Т. 9. Сер. Филология. Журналистика. Вып. 4. С. 65–70.
2 
Евтушенко А. История души Гоголя в комментариях Игоря Золотусского// 
Сибирские огни, 2010. № 3. URL: http://magazines.russ.ru/sib/2010/3/ev11.
html (дата обращения: 30.03.2018).
3 
Тарарак А.В. Формирование, развитие и семантические границы наполеоновского «текста» русской литературы XIX — начала XX вв.: дис. …
д-ра филол. наук. Харьков, 2014. URL: http://dspace.hnpu.edu.ua/
handle/123456789/360 (дата обращения: 12.04.2016).

образа Наполеона, а вот о наполеоновских подтекстах, о косвенном 
присутствии «наполеоновского текста» (например, в художественном хронотопе) сведений заметно меньше. В ряде работ отрефлексирован образ Наполеона с различных аксиологических 
позиций, и в процессе работы мы будем обращаться к данным исследованиям. Другие специалисты рассматривали наполеонизм как 
социально-психологическую или философскую категорию, повлиявшую на становление характера романтического и реалистического героя. Таким образом, одним из нерешенных остался вопрос 
о соединении представленных аспектов отображения фигуры Наполеона в пространстве текстов классической литературы, а между 
тем в творчестве А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя 
наблюдается четко выраженная амбивалентность изображения исторической личности в литературном пространстве, что предусматривает ее комплексное рассмотрение как с историко-литературной, 
так и с теоретической точки зрения.
В терминологическом отношении нас не вполне устраивает 
понятие «наполеоновский текст», предложенное А.В. Тарараком, 
поскольку этот терминологический ключ подразумевает рассмотрение фигуры Наполеона как специфического и самоценного объекта художественного постижения. Но тогда без внимания остаются те произведения, в которых проявляется бонапартизм как 
некое энергетическое поле, преломляющее европейский и русский 
миф о Наполеоне. «За бортом» остается и ценностная ориентация 
героев по отношению к Наполеону, аксиологическая позиция автора и пр.
Таким образом, мы определяем ключевое понятие нашего исследования как «наполеоновский комплекс», под которым будем 
подразумевать:
а) комплекс мотивов, образов, мифологических концептов и сюжетов, связанных с фигурой французского императора, обращение 
авторов к психологическому комплексу наполеонизма, зародившегося в романтической традиции русской литературы и получившего развитие в реалистической парадигме, позволяющего выявить 
общностные особенности и типологию рассматриваемых героев;
б) внешние по отношению к литературным произведениям 
тексты, которые оказали существенное влияние на формирование 
наполеоновского мифа в русской литературе; способ адаптации 
этих текстов к художественному миру того или иного автора.
Под наполеоновским комплексом подразумеваем воплощенную 
в художественных произведениях систему миромоделирующих 
координат, субъектно-персонажных структур, художественных 
образов (в том числе и образных деталей), лирических и нарративных мотивов, мифологических концептов, образовавшихся 

вокруг исторической фигуры Наполеона. При этом для адекватного 
понимания имманентного литературному тексту наполеоновского 
комплекса требуется рассмотреть ряд внешних по отношению к литературному дискурсу текстов: «текст жизни» (автобиографический миф), биографический миф, «текст истории».
Цель настоящего монографического исследования — выявление 
особенностей создания и функционирования наполеоновского комплекса в русской классической литературе первой трети XIX века 
(А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Н.В. Гоголь).
Итак, в монографии впервые была предпринята попытка исследования наполеоновского комплекса в русской литературе первой 
трети XIX века как образного и сюжетного пространства произведения. Были выявлены особенности художественной интерпретации исторической личности в романтической и реалистической 
парадигме, вычленен ряд литературных типов, ориентированных 
на «наполеоновский» и «антинаполеоновский» архетип.
Наполеоновские мифы, формировавшиеся в тексте культуры 
конца XVIII — середины XIX веков вокруг фигуры Бонапарта, 
можно свести к двум полярным аксиологическим позициям. Первая: 
Наполеон — великий общественный деятель, изменивший исторический процесс и обновивший европейскую цивилизацию. Вторая: 
Бонапарт — воплощенное зло, хищный завоеватель, чьи амбиции 
унесли миллионы жизней. Вокруг этих двух «точек притяжения» 
и формировались литературные мифы в творчестве Пушкина, Лермонтова и Гоголя: каждый из них использовал ту позицию, которая 
была ближе его собственным воззрениям.
У Пушкина образ Наполеона подвижен: изменения в оценке Бонапарта были мотивированы динамикой исторического процесса 
и биографии поэта. В стихах лицейской поры Наполеон предстает 
средоточием и воплощением зла, его фигура вписана в аксиологические координаты официально-идеологических клише (узурпатор 
власти, «бич народов»). В период «южной ссылки» Наполеон становится романтическим историко-культурным идеалом, особым 
знаком пушкинской причастности к романтическому протесту 
гениального одиночки, отвергнутого обществом. Эта позиция закрепляется в формуле: страданиями и изгнанничеством Наполеон 
искупил свою вину перед человечеством, которая потом в ином 
смысловом качестве будет дана при реализации элементов наполеоновского комплекса в фигуре Онегина. В эпических произведениях 
(«Борис Годунов», «Медный всадник») наполеоновский комплекс 
возникает как своеобразный знак, который маркирует ту или иную 
историческую ситуацию. В наполеоновском комплексе проявляются такие семы, как самозванство (параллель с Лжедмитрием), 
волевое начало (Петр I).

В лирике Лермонтова образ Наполеона дан в первую очередь 
исходя из романтической парадигмы, то есть осмысляется в семиотических координатах сильной, волевой личности, укрощающей 
социальные стихии, гения, ниспровергателя основ и т.п. Ключевую 
роль в лермонтовском тексте, связанном с Бонапартом, играет 
байронизм. Такая двойственность и причастность лирическому 
«я» Лермонтова обосновывается целым рядом семиотических корреляций: мотив судьбы, мотив героя (мифологизированный «сверхчеловек»), мотив преодоления, мотив изгнания.
В романе «Герой нашего времени» наполеоновский текст рассматривается в первую очередь с позиции «высокого демонизма»: 
метущаяся личность, не способная найти свое место в своем времени. Лермонтов показывает социальную и онтологическую 
несостоятельность «наполеоновских» притязаний Печорина, 
но, с другой стороны, поэт отмечает и логичность появления такого 
общественного типа: печорины и наполеоны есть квинтэссенция современного Лермонтову поколения.
То есть наполеоновский комплекс у Лермонтова состоит из двух 
составляющих: с одной стороны, это мифологизированный образсимвол, трансформирующийся в лирике в соответствии с романтическими установками и динамикой развития лермонтовской 
идиопоэтики; с другой — перед нами особый социально-психологический тип, который исследуется художественными средствами 
реалистического направления.
Сниженный образ Бонапарта явлен в гоголевском наполеоновском семиотическом комплексе. Однако не всегда французский 
император выступает как конкретная историческая личность: 
особенность гоголевского подхода заключается в некотором «развоплощении» Бонапарта, превращении его в некое стихийное онтологическое начало. Военная кампания 1812 года является тем 
героическим событием, на фоне которого гораздо более отчетливо 
видны пороки современного писателю общества. Таким образом 
Гоголю удобнее говорить о пошлости — на контрасте с народными 
подвигами.
Наполеон является важной вехой при выстраивании образа Чичикова и других героев «Мертвых душ». Наполеоновский семиотический комплекс связан с системой персонажей поэмы — «мертвых 
душ», почти каждый из которых несет в себе те или иные «бонапартические» черты, поведенческие аспекты Наполеона, даже его 
чисто внешние характеристики. Иронически-инвективная подача 
этих образов свидетельствует о новом типе осмысления наполеоновского текста — с позиции традиционалистских установок, свойственных мировоззрению Гоголя.

Глава 1.

К ПОНЯТИЮ МИФА В ЛИТЕРАТУРЕ: 
ПРОБЛЕМА ТРАНСФОРМАЦИИ 
ИСТОРИЧЕСКИХ РЕАЛИЙ В ЛИТЕРАТУРНЫЙ 
СЕМИОТИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС

1.1. К ПОНЯТИЮ СЕМИОТИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА

Наука стремится к построению аналитических моделей, которые бы обладали достаточной верифицируемостью, то есть 
были бы адекватны для изучения целого класса объектов. Проверка любой теоретической идеи есть эмпирика. А для того чтобы 
создать действительно работающий инструментарий, необходимо 
подняться до масштабных обобщений.
Подобный же подход со всей очевидностью должен использоваться и в случае рассмотрения такого сложного объекта, как литературная интерпретация различных культурных текстов, связанных 
с Наполеоном. Ведь если мы говорим о реально существовавшем 
человеке и о том образе, который начал формироваться вокруг его 
фигуры во множественности семиотических текстов, то должны 
выбрать адекватный для подобного исследования подход. Потому 
что если мы будем основываться только на литературоведческих 
методологических концепциях, то можем упустить ряд текстов, безусловно, важных для формирования наполеоновского комплекса 
в том числе и в рамках литературных произведений. Но при этом 
нужно понимать, что именно «узко литературоведческая» теория 
есть ядро нашего исследования, так как оно, безусловно, вписано 
в соответствующий литературоведческий шифр.
Кроме того, любой узкий подход чреват тем, что будет отображать интересный объект лишь с одной стороны. Собственно, 
в таком решении задачи нет ничего противоречащего базовым научным установкам: ограничить сферу применимости своего методологического аппарата столь же важно, как и изложить саму суть 
данного подхода. Однако в настоящей работе мы ставим перед собой 
амбициозную цель — свести воедино множество текстов и текстуальных уровней к некоему единству, которое и позволит нам пролить свет на реализацию наполеоновского комплекса в творчестве 
ключевых классиков начала — середины XIX века: Пушкина, Лермонтова и Гоголя. Мы отдаем себе отчет, что, попытавшись восста