Теория денег и кредита

ТЕОРИЯ ДЕНЕГ
И
ФИДУЦИАРНЫХ
СРЕДСТВ ОБРАЩЕНИЯ

Перевод выполнен по изданию: Mises L. von. The Theory of Money and Credit. 
Indianapolis: Liberty Fund, 1980. Перевод с английского и научная редакция 
Гр. Сапова. 
В квадратных скобках [...] — пояснения и примечания научного редактора. 
В фигурных скобках {шрифтом без засечек} приводятся фрагменты текста 1-го нем. 
издания (1912 г.), не вошедшие во 2-е нем. издание (1924 г.). (Сверка текстов 1-го 
и 2-го немецких изданий осуществлена зав. кафедрой немецкого языка Удмуртского государственного университета Г. А. Псаревой. Перевод с нем. Ю. Хулаповой 
и Ю. Цыбенковой под ред. Гр. Сапова.) 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга Мизеса «Теория денег и фидуциарных средств обращения» представляет собой выдающееся достижение, ставшее значимым вкладом в экономическую мысль XX века. Эта книга стала кульминацией и завершением 
первого этапа развития австрийской экономической школы. Она также заложила основы новой самостоятельной теоретической традиции.
Австрийская школа явилась проблеском во мраке, в который в 1870—
1880-е годы была погружена экономическая теория, поскольку помогла 
покончить с зашедшей в тупик классической, или рикардианской, системой. Это событие часто называют маржиналистской революцией, что совершенно неадекаватно описывает новый образ экономического мышления. 
В основу новой австрийской парадигмы был положен взгляд на отдельного 
человека, индивида, и анализ его действий и актов выбора, ставших фундаментальными понятиями экономической теории. Классическая политэкономия рассуждала в терминах широких классов и, следовательно, не могла 
предложить удовлетворительного объяснения ценности, цены и доходов в 
рыночной экономике. Представители австрийской школы начинали анализ 
с действий индивида. Например, концепция экономической ценности сводилась к оценкам, которые выносили индивиды, осуществляющие выбор, 
а цены возникали в результате основанных на этих оценках рыночных взаимодействий.
Начало австрийской школы было положено Карлом Менгером, опубликовавшим в 1871 г. свои «Основания политической экономии» («Grundsätze 
der Volkswirtschaftslehre»)1. Новую теорию в работах, написанных им начиная с 1880-х годов, особенно в нескольких изданиях многотомного сочинения «Капитал и процент»2, развивал и систематизировал ученик и последователь Менгера Ойген фон Бём-Баверк. Основываясь на фундаментальном 
анализе акта присваивания ценности (valuation), действия и выбора, Мен
1 Английский перевод «Основ» Менгера впервые увидел свет только в 1950 г. 
См.: Menger, Carl. Principles of Economics. New York: New York University Press, 
1981. [Русский перевод был впервые опубликован в 1903 г.: Менгер К. Основания 
политической экономии / Пер. с нем. Г. Тикчина и И. Абегуза под ред. доцента 
Р. М. Орженцкого. Одесса, 1903. Впоследствии этот перевод был переиздан в сборниках: Австрийская школа в политической экономии: К. Менгер, Е. Бём-Баверк, 
Ф. Визер. М.: Экономика, 1992; Менгер К. Избранные работы. М.: ИД «Территория 
будущего», 2005. — Науч. ред.].
2 Первый полный английский перевод с последнего немецкого издания опубликован в 1959 г.: Böhm-Bawerk, Eugen von. Cap ital and Interest. South Holland, 
Ill.: Libertarian Press, South Holland, Ill., 1959 (Vol. I: History and Critique of Interest 
Theories; Vol. II: Positive Theory of Capital; Vol. III: Further Essays on Capital and 
Interest. [Русские издания: Бём-Баверк О. Капитал и процент. Т. I: История и критика 
теорий процента // Бём-Баверк О. Избранные труды о ценности, проценте и капитале. М.: Эксмо, 2009; Бём-Баверк О. Капитал и процент Т. 2—3; т. 1: Позитивная теория 
капитала; т. 2: Экскурсы. Челябинск: Социум, 2010.]

ПРЕДИСЛОВИЕ

гер и Бём-Баверк объяснили все аспекты того, что сегодня называется микроэкономикой: полезность, цены, обмен, производство, ставки заработной 
платы, процент и капитал.
Людвиг фон Мизес, принадлежа к третьему поколению экономистов 
австрийской школы, был блестящим участником знаменитого семинара 
Бём-Баверка, который собирался в Венском университете в первое десятилетие ХХ в. В своей великой книге «Теория денег и фидуциарных 
средств обращения» Мизес применил метод австрийской школы для решения задачи, имевшей первостепенную важность для выживания теории — преодоления разрыва между общей («макро») теорией денег и общей («микро») теорией цен. 
В то время денежная теория все еще оставалась скроенной по рикардианским лекалам. Если общая «микроэкономическая теория» основывалась 
на анализе действий индивидов и выводила рыночные явления из феноменов индивидуального выбора, то денежная теория оставалась еще «холистичной», оперируя агрегатами, далекими от реального выбора индивидов. 
Сфера «микро» и сфера «макро» были полностью отделены друг от друга. 
Если другие феномены экономики выводились из действий индивидов, то 
предложение денег считалось внешней по отношению к рынку заданной 
величиной, механически взаимодействующей с абстракцией в виде «уровня цен». Сюда не проникал озарявший сферу «микро» свет, излучаемый 
анализом индивидуального выбора. Эти две сферы анализировались по 
отдельности, исходя из принципиально различных оснований. Автор этой 
книги совершил грандиозный научный подвиг, поставив денежную теорию 
на прочный фундамент общей экономической теории, отправляющейся от 
актов индивидуального выбора, что позволило ему интегрировать денежную и микроэкономическую теории. 
Спустя два года после публикации «Теории денег и фидуциарных 
средств обращения» Ойген Бём-Баверк умер, и его ортодоксальные последователи, замкнувшиеся в рамках старой парадигмы, не признали прорыв 
в теории денег и экономического цикла, совершенный Мизесом. Поэтому 
Мизесу пришлось взять на себя трудное дело формирования собственной 
неоавстрийской, или мизесианской, школы, дело, осложнявшееся тем, что 
в Венском университете он не занимал оплачиваемой академической позиции. Тем не менее его Privatseminar на протяжении всех 1920-х годов посещали многие блестящие ученики. 
Однако в англоязычных странах признание идей Мизеса было затруднено тем простым, но немаловажным обстоятельством, что там большинство 
экономистов не владели никаким языком, кроме родного английского. Книга 
Мизеса была переведена только в 1934 г., так что его открытия оставались 
неизвестными в течение более чем двадцати лет. В конце 1920-х годов английский экономист сэр Деннис Робертсон разработал подход, основанный 
на анализе остатков наличности, но его теория была холистичной и оперировала агрегированными показателями, а не отталкивалась от индивидуальных действий. Теория паритета покупательной способности дошла до 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Англии и США в искаженной и ослабленной версии Густава Касселя. А незнание ординалистской теории предельной полезности Чугела—Мизеса 
привело к тому, что западные экономисты-теоретики, идя вслед за Хиксом 
и Алленом, в середине 1930-х годов выбросили из экономической теории 
предельную полезность, заменив ее ошибочным концептом «кривых безразличия», который сегодня является общепринятым элементом всех учебников микроэкономики. 
Интеграция микро и макро, осуществленная Мизесом, разработанная им 
теория денег и его теорема регрессии, а также проделанное им тщательное 
исследование инфляции были полностью проигнорированы последующими 
поколениями экономистов. Сегодня идея объединения микро и макро далека от воплощения в практику экономической науки как никогда. 
В англоговорящий мир проникла только разработанная Мизесом теория экономического цикла, но и это произошло скорее благодаря усилиям 
отдельных лиц, нежели в результате широкого прочтения трудов Мизеса ученым миром. В 1931 г. выдающийся последователь Мизеса Фридрих 
Хайек переехал в Англию, чтобы преподавать в Лондонской школе экономики. На базе прорывных идей Мизеса Хайек разработал систематическую теорию экономических циклов и ему быстро удалось привлечь на 
свою сторону лучших представителей молодого поколения английских 
экономистов. Лидер этой группы Лайонел Роббинс организовал перевод 
на английский язык «Теории денег и фидуциарных средств обращения». 
С начала 1930-х годов в течение нескольких славных лет влияние теории 
Хайека испытывали на себе такие молодые светила английской экономической науки, как Роббинс, Николас Калдор, Джон Хикс, Абба Лернер 
и Фредерик Бенхем. Одновременно в США начали переводить и публиковать оригинальные работы австрийских приверженцев мизесовской 
теории экономического цикла, прежде всего Фрица Махлупа и Готфрида 
Хаберлера. В США ведущим сторонником теории цикла Мизеса—Хайека 
стал молодой Элвин Хансен. Мизесова теория экономического цикла была 
принята в качестве неоспоримого объяснения Великой депрессии, которую Мизес предвосхитил в 1920-е годы. Но как раз в тот момент, когда эта 
теория начала распространяться в Англии и США, мир ученых экономистов потрясла кейнсианская революция, обратив в эту веру даже тех, кто 
вроде бы должен был понимать что к чему. Характерно, что это обращение произошло не в результате последовательного опровержения вгзлядов Мизеса или чьих-то других, — все альтернативные подходы попросту 
игнорировались, а экономический мир с тех пор пробавляется старыми 
инфляционистскими заблуждениями, переодетыми в новые одежды с помощью внешне эффектного нового жаргона. К концу 1930-х годов верность 
мизесовой теории экономического цикла сохранял только Хайек, — среди 
ее сторонников не осталось ни его учеников, ни учеников Мизеса. Судьба 
не отпустила английской версии «Теории денег и фидуциарных средств 
обращения» достаточно времени, чтобы быть прочитанной, — в результате кейнсианской революции уже в 1936 г. любые докейнсианские идеи, 

ПРЕДИСЛОВИЕ

особенно касающиеся экономического цикла, стали псхологически неприемлемыми для следующего поколения экономистов.
В англоязычное издание 1953 г. Мизес добавил четвертую часть. Но в 
тот момент безраздельного царствования кейсианства мир экономической 
науки едва ли был готов вновь обратить внимание на идеи Мизеса. Однако в последнее время, особенно после смерти Мизеса в 1973 г., интерес 
к его экономико-теоретическим идеям необычайно возрос, и прежде всего 
в США. Проходят конференции и симпозиумы, публикуются книги и статьи, пишутся диссертации, посвященные австрийской экономической школе и в частности наследию Мизеса. На фоне полного фиаско кейнсианской 
системы, которая болтается между хронической и галопирующей инфляцией, с периодическими срывами в инфляционной рецессии, экономисты 
демонстрируют бóльшую восприимчивость к Мизесовой теории цикла по 
сравнению с их отношением к ней в предыдущие четыре десятилетия. Будем надеяться, что новое издание побудит экономистов взглянуть свежим 
взглядом и на другие яркие идеи, содержащиеся в этом обойденном вниманием шедевре, а осуществленное Мизесом объединение теории денег и 
банковского дела с микроэкономикой послужит основой для дальнейшего 
развития денежной теории.

Мюррей Ротбард

ПРЕДИСЛОВИЕ
К НОВОМУ ИЗДАНИЮ

С момента выхода первого немецкого издания этой книги прошло сорок лет. 
В течение этих четырех десятилетий мир пережил немало бедствий и катастроф. Меры экономической политики, вызвавшие эти прискорбные события, затронули также национальные валютные системы. Твердые деньги 
уступили место непрерывно обесценивающимся декретным деньгам. Сегодня все страны страдают от инфляции, которая грозит полностью разрушить 
их валюты.
Необходимо понимать, что нынешнее состояние мира и в частности сложившаяся ситуация в денежной сфере, представляют собой непреложные 
следствия проведения в жизнь доктрин, владеющих умами наших современников. Эпизоды великой инфляции нашей эпохи отнюдь не стихийные 
бедствия. Они дело рук человеческих, или, говоря прямо, — дело рук государства. Они — следствие теорий, приписывающих государству магическую силу создавать богатство из ничего и делать людей счастливее путем 
увеличения «национального дохода».
Одна из главных задач экономической науки состоит в развенчании 
инфляционистских заблуждений, которые со времен Джона Ло и до нашего современника лорда Кейнса сбивают с толку авторов и государственных деятелей. До тех пор пока басни о благодетельности денежного 
экспансионизма составляют неотъемлемую часть официальной доктрины и направляют экономическую политику, бессмысленно строить планы 
восстановления денежной системы и надеяться на выздоровление экономики.
На демагога вряд ли произведут какое-либо впечатление любые аргументы, выдвигаемые экономической теорией против инфляционистов и 
экспансионистов, — ведь его не волнуют отдаленные последствия проводимой им экономической политики. Он выбирает инфляцию и кредитную 
экспансию, прекрасно понимая, что вызываемый ими бум продлится недолго и неизбежно закончится спадом. Он может даже бравировать тем, 
что игнорирует долгосрочные последствия своей политики. В долгосрочном периоде, повторяет он, мы все мертвы; значение имеет лишь краткосрочный период.
Однако вопрос состоит в том, как долго длится этот краткосрочный период? Создается впечатление, что государственные деятели и политики 
сильно переоценивают длительность краткосрочного периода. Правильный диагноз нынешнего положения дел таков: мы уже пережили краткосрочный период и сейчас сталкиваемся с долгосрочными последствиями, 
которые политические партии отказывались принимать в расчет. События развиваются именно так, как прогнозировала здравая экономическая 
теория, которую неоинфляционистская школа третировала как «ортодоксальную».

В этой ситуации оптимист может питать надежду на то, что народы все 
же будут готовы усвоить то, что они беспечно игнорировали совсем недавно. 
Именно эти оптимистические ожидания побудили издателей вновь выпустить эту книгу, а автора — добавить к ней в качестве эпилога очерк о восстановлении денежной системы (часть IV).

Людвиг фон Мизес,
Нью-Йорк, июнь 1952 г.

ВВЕДЕНИЕ

Из всех разделов экономической теории самую долгую историю имеет та 
ее часть, которая связана с проблематикой денег и кредита, имеющая также и самую обширную литературу. Элементарные истины количественной теории были открыты еще в те времена, когда о других экономических 
проблемах не задумывались вовсе. К середине XIX в., когда в общей теории ценности еще не была окончательно разработана удовлетворительная 
статическая система, авторы статей, посвященных деньгам и банковскому 
делу, уже решали проблемы экономической динамики, причем зачастую 
вполне успешно. Мы считаем, что сегодня, при всем разнообразии подходов, характерных для теории денег и кредита, в экономической теории не 
существует другого раздела, который мог бы оказать более эффективную 
практическую помощь государственным деятелям и деловым людям.
Верно, однако, и то, что мало где полученные результаты исследований 
и обобщения практики настолько мало систематизированы и соотнесены с 
основными категориями теоретической экономики. Счет специальным монографиям идет на сотни. Число статей превосходит способности любого 
человека все их просмотреть. По крайней мере в англоязычной литературе 
попытки такого синтеза настолько редки, что в ходе работы над «Трактатом 
о деньгах» Кейнс жаловался на отсутствие не только сложившейся традиции упорядочивания, но хотя бы одного-единственного примера систематического рассмотрения предмета, по масштабу и качеству сравнимого со 
стандартами обсуждения центральных проблем чистой теории равновесия.
В этих обстоятельствах можно надеяться, что издание этой книги удовлетворит реальные потребности англоязычных студентов и исследователей, 
поскольку сочинение венского профессора Людвига фон Мизеса «Theorie des 
Geldes und der Umlaufsmittel», перевод которого вы держите в руках, восполняет именно этот пробел. В книге систематически рассмотрены главные 
положения теории денег и кредита и исследована их связь как с основным 
корпусом экономической теории, так и с актуальными проблемами современной экономической политики. Начав с канонического анализа природы и 
функций денег, автор с помощью ряда в высшей степени оригинальных ходов 
ведет читателя от теоретических проблем ценности денег в простых условиях 
наличия единственного вида денег и отсутствия банковской системы, через 
анализ феномена параллельных денег и иностранных валют, к всестороннему рассмотрению проблем современного банковского дела и влияния кредитной экспансии на капитальную структуру и стабильность конъюнктуры. 
На континенте эта книга давно считается стандартным учебником по теории 
денег и кредита. Надеюсь, что она займет аналогичное место в англоязычных 
странах. Мне известно немного работ, оставляющих более глубокое впечатление логического единства и мощи современного экономического анализа.
Однако было бы огромной ошибкой считать, что единственное или главное достоинство этой книги сводится к систематизации имеющихся знаний 
по данному предмету. Многие утверждения, впервые сформулированные в 

ВВЕДЕНИЕ

ней, стали настолько привычным содержанием современной теории денег, 
что английский читатель, впервые знакомящийся с этим сочинением спустя двадцать лет после выхода первого немецкого издания, может недооценить его оригинального вклада в науку — от которого ведут свою родословную многие из важнейших и актуальнейших современных дискуссий. Кто в 
1912 г. слышал о вынужденных сбережениях, несоответствии равновесной 
и денежной ставок процента, о вызываемых нестабильностью кредита циклических колебаниях соотношения цен на производственные и потребительские благ? Все эти проблемы трактуются здесь здесь не как второстепенные (подобный подход встречается в более ранней литературе), а как 
центральные элементы тщательно разработанной теоретической системы. 
И автор этой системы имеет полное право испытывать печальное удовлетворение, наблюдая многочисленные подтверждения своей теории в последующих событиях, — вначале великую инфляцию в первые послевоенные 
годы, а позднее события, приведшие к нынешней депрессии. Не следует также пренебрегать вкладом автора в более абстрактные разделы теории ценности денег. Вместе с Маршаллом и еще одним-двумя авторами профессору 
Мизесу принадлежит честь соединения этой теории с общими категориями 
чистой теории ценности, а сделанный им акцент на связи неопределенности 
с размером остатков наличности и указание на зависимость определенных 
денежных явлений с ошибками в предвидении предвосхищают многие из 
наиболее плодотворных результатов, полученных в ходе самых недавних 
размышлений на эту тему. Несмотря на наблюдаемую в определенных кругах тенденцию возврата к более механистическим формам количественной 
теории, в частности, несмотря на попытки оперировать непрерывно множащимися чисто тавтологическими формулами, представляется несомненным, что дальнейший прогресс в объяснении наиболее трудных для понимания денежных явлений лежит на пути, указанном профессором Мизесом.
Настоящий перевод выполнен на основе второго немецкого издания, 
опубликованного в 1924 г. Некоторые фрагменты, не представляющие 
большого интереса для английского читателя, были опущены [они восстановлены и включены в русское издание. — Науч. ред.], а глава, посвященная полемике, имевшей чисто внутринемецкий характер, помещена 
в приложении. При этом комментарии автора по поводу экономической 
политики в главе 20 части III оставлены в том виде, как они представлены 
в издании 1924 г. Автор, который великодушно помогал советами на всех 
этапах перевода, написал специальное введение, в котором в общих чертах излагает свой взгляд на проблемы, появившиеся с тех пор. В приложении приводятся немецкие эквиваленты терминов, обозначающих разные 
виды денег, и обсуждаются детали перевода одного термина, для которого 
не существует точного английского эквивалента.

Лайонел Роббинс,
Лондонская школа экономики,
сентябрь 1934 г.