Новые грани романа И.С. Тургенева "Отцы и дети"

Российский государственный педагогический университет

им. А. И. Герцена

О. В. Богданова

НОВЫЕ ГРАНИ РОМАНА

И. С. ТУРГЕНЕВА
«ОТЦЫ И ДЕТИ»

Санкт-Петербург

Издательство РГПУ им. А. И. Герцена

2018

УДК 82-32
ББК 83.3(2РОС=РУС)

Б 73

Научный редактор — кандидат филологических наук Е. О. Чаплыгина

Рецензент — доктор филологических наук Л. К. Оляндэр

Богданова О. В.

Б 73
Новые грани романа И. С. Тургенева «Отцы и дети». СПб.: Изд-во 
РГПУ им. А. И. Герцена, 2018. — 39 с. [Сер. «Текст и его интерпретация». Вып. 02]

ISBN 978–5–8064–2586–8

Научно-монографическое издание доктора филологических наук О. В. Богда
новой «Новые грани романа И. С. Тургенева “Отцы и дети”» продолжает серию «Текст 
и его интерпретация», посвященную проблемам развития русской литературы ХIХ–
ХХ веков и вопросам своеобразия творчества отдельных писателей.

Издание предназначено для специалистов-филологов, студентов, магистрантов, 

аспирантов филологических факультетов гуманитарных вузов, для всех интересующихся историей развития русской литературы ХIХ–ХХ веков.

ISBN 978–5–8064–2586-8

УДК 82-32

ББК 83.3(2РОС=РУС)

© О. В. Богданова 2018
© С. В. Лебединский, дизайн обложки, 2018
© Издательство РГПУ им. А. И. Герцена, 2018

События, изображенные в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети», 

охватывают период 1859–1860-х годов. Работа над романом была завершена в 1861 году. В марте 1862 года «Отцы и дети» появились в 
журнале «Русский вестник».

Название произведения «Отцы и дети», броское и яркое, афори
стически эмблематичное, ставшее почти мировоззренческой формулой, как и названия других тургеневских повестей и романов 
(ср. «Дворянское гнездо»), задавало установку на главную проблему, 
которая оказывалась в центре повествования — столкновение поколений «отцов» и «детей». 

Между тем текст романа обнаруживает, что Тургенев говорит не 

столько о проблеме отцов и детей, не столько о проблеме поколений, 
сколько о проблеме социально-общественных противоречий, сложившихся между сословием «старого» либерального аристократического дворянства и сформировавшимся к середине ХIХ века «новым» 
сословием разночинцев-демократов.

Возникает вопрос: откуда взялась новая социальная прослойка? 

Какое место она занимала в российском обществе середины 
ХIХ века? Почему возникли столкновения между «младшими» демократами и «старшими» либералами?

Говоря об истории возникновения и формирования сложивше
гося конфликта середины ХIХ века, надо вспомнить, что если до 
времени правления императора Александра I образование в России
было сословным (приходские школы — для крестьян; уездные училища — для детей купцов, ремесленников и городских обывателей; 
гимназии — для детей дворян и чиновников; университеты — только 
для дворян и т. д.), то по положению об устройстве учебно-воспитательных заведений от 1803 года образование стало внесословным.

Детям купцов, мещан, «разночинного люда» стала доступна учеба не 
только в гимназиях, но в университетах и академиях (правда, не во 
всех). И хотя с приходом к власти Николая I система образования 
вновь ужесточилась и с 1835 года снова вернулась к сословнозамкнутому характеру, тем не менее к середине ХIХ века сформировался немногочисленный (на тот момент), но уверенно заявляющий о 
себе слой образованной, энергичной, (отчасти уже) допускаемой к 
участию в вопросах устройства государства разночинной интеллигенции. Не имея наследственного титула и не обладая возможностью 
опереться на издавна сложившиеся связи в свете, не имея достаточного состояния и того материального достатка, что мог бы обеспечить 
положение в обществе и в избранной сфере деятельности, представители социально «новых людей» стремились найти свое место и утвердиться в жизни благодаря собственному уму и оригинальным общественно-политическим идеям, личным достижениями в практическом 
знании и успешности в избранной деятельности. Подобно Штольцу 
И. А. Гончарова, они считали для себя зазорным обращаться за протекцией к Рейнгольдам и обещали прийти к знатному приятелю отца 
только тогда, когда у них у самих будет четырехэтажный дом в Петербурге. Энергия социального класса «homo novus» (с. 287)1 подогревалась «сатанинской» гордостью (нем. Shtolz), неколебимым самомнением и азартом молодости. Совершенно очевидно, что идейные 
основы и мировоззренческие позиции нового общественного класса 
были категорически противоположны тем, которые доминировали в 
России на протяжении веков.

Тургенев наблюдал столкновения «новых» и «старых» идей в 

1850–1860-е годы, становясь непосредственным участником современных ему дискуссий и споров. Находясь в гуще времени, в среде 
либеральных дворян, терпимых и широких по своим взглядам, знакомясь с мировоззрением «новых» и «молодых», Тургенев полагал, что 
конфликт, с которым он сталкивался в подобных спорах, действительно был конфликтом «отцов» и «детей». Тем более что «новые» 
идеи находили сторонников в различных социальных сообществах, не 
только среди «молодых» разночинцев-демократов, но и среди «старых» дворян-либералов. Так, в числе знакомых и приятелей Тургене
1 Здесь и далее цитаты из романа «Отцы и дети» даются по изд.: Тургенев И. С.

Собр. соч.: в 12 т. М.: Художественная литература, 1954. Т. 3, — с указанием страниц 
в скобках.

ва были Н. А. Некрасов и М. Е. Салтыков-Щедрин, выходцы из аристократических семей, к середине века далеко «отошедшие» от дворянства и ставшие ярыми сторонниками и приверженцами радикально-революционных идей. К таковым мог быть отнесен и барин 
Л. Н. Толстой, нередко вступавший в идейные схватки с Тургеневым. 
То есть в период написания романа «Отцы и дети», находясь в самом 
центре идеологических споров, Тургенев действительно осознавал их 
не как споры между различными социальными слоями, но как схватки 
между «старшими» и «младшими», «отцами» и «детьми». Понадобилось «расстояние», чтобы позднее определить сложившийся в середине ХIХ века конфликт как борьбу идей западничества и славянофильства, репрезентируемый (главным образом) представителями 
различных социальных слоев.

В конце 1850-х годов Тургенев не видел разновеликости этих ас
пектов, он не дифференцировал «детей»-аристократов и «детей»разночинцев. Более того, «заблуждение» сохранялось у Тургенева и 
позднее. 13 марта 1879 года писатель выступал перед профессорами 
Петербургского университета и литературной общественностью с речью, в которой, по его словам, он хотел «поделиться <…> поистине
отрадным соображением». Тургенев говорил: «Что бы ни говорили 
о перерыве, <…> о расколе между поколениями, из которых младшее не помнит и не признает старшего, а старшее не понимает и 
тоже не признает младшего, <…> есть, однако, область, в которой 
эти поколения <…> сходятся дружески; есть слова, есть мысли, которые им одинаково дороги; есть стремленья, есть надежды, которые им общи <…> Говорящий в эту минуту перед вами написал 16 
лет тому назад роман “Отцы и дети”. В то время он мог только указать на рознь, господствовавшую тогда между поколениями; тогда 
еще не было почвы, на которой они могли сойтись. Эта почва теперь существует — если еще не в действительности, то уже в возможности…» То есть и в конце 1870-х годов Тургенев продолжал 
видеть конфликт романа однозначно или, по крайней мере, старался 
представить его таковым.

Между тем текст романа «Отцы и дети» свидетельствует о дру
гом: не дифференцируя проблемы на уровне публицистическом, 
дискуссионном, тем не менее как талантливый писатель Тургенев 
на уровне художественном и в момент написания произведения различал «почву», которая сближала (и сближает) «отцов» и «детей». 

Речь в романе со всей очевидностью шла не только о поколениях, 
даже не столько о поколениях, сколько о конфликте сословий, точнее — их мировоззренческих позиций, то есть о сословно «новом» и 
«старом». Как показал писатель, конфликты поколенческие перерастают сами себя, тогда как противоречия сословные приводят к 
революционным катаклизмам, с которыми Тургеневу пришлось 
столкнуться в 1848 году, в период ряда европейских революций, о 
которых с напряженной тревогой вспоминает повествователь на 
страницах романа (с. 169). 

В свете приводимых размышлений можно заключить, что единый 

конфликт, который обозначен Тургеневым в названии романа как 
«отцы и дети», в конечном итоге в тексте произведения распадается 
на две составляющие: с одной стороны, на конфликт поколенческий, 
собственно отцов и детей, с другой стороны, на конфликт «нового» 
и «старого», реализуемый на уровне не возрастном, но сословном, 
в столкновении векового дворянского и нарождающегося разночинного.

Конликт отцов и детей теоретически мог быть представлен в ро
мане таким образом:

Кирсанов-отец ↔ Кирсанов-сын
Базаров-отец ↔ Базаров-сын.

И этот конфликт действительно намечен в тексте и находит реа
лизацию в отношениях между отцами и сыновьями (о чем речь ниже). 
Но если этот конфликт понимался Тургеневым как конфликт времени, то он должен был получить более широкий размах и быть актуализированным, например, в соотношениях взаимообразных

Кирсанов-отец ↔ Базаров-сын
Базаров-отец ↔ Кирсанов-сын. 

Однако в таком противостоянии герои не сходятся. В таком вари
анте конфликт отцов и детей в романе Тургенева не только не разворачивается, но даже обнаруживает свое опровержение: отношения 
Аркадия с отцом Базарова складываются не в пример сыновним —
тепло и с взаимным расположением.

Между тем наряду с прямыми сыновне-отцовскими отношениями 

в романе намечается еще одна линия:

Кирсанов-дядя ↔ Кирсанов-племянник.

Если признать проблему отцов и детей центральной и имеющей 

свое развитие в двух ранее названных персонажных парах, то привнесение этой сюжетной линии можно считать избыточной. Однако Тургенев прибегает к ней с явно определенными намерениями. Из сложившейся триады

Кирсанов-отец ↔ Кирсанов-сын
Кирсанов-дядя ↔ Кирсанов-племянник
Базаров-отец ↔ Базаров-сын

заявленное столкновение «отцов и детей» находит свое воплощение 
только в паре

Кирсанов-дядя ↔ Базаров-сын,

паре «непрямой» и по-своему «окказиональной». Однако эта «случайность» и оказывается в центре сюжетного стержня произведения, 
именно она составляет видимую основу конфликтных перипетий романа. 

Можно задаться вопросом: чем мотивировано введение в струк
туру романа «избыточной» и «произвольной» линии «Кирсанов ↔ 
Базаров» и почему означенный в названии конфликт «отцов и детей» 
прослеживается в соотношении этих, а не других героев? Объяснением тому должно послужить сплетение двух составляющих романного 
конфликта: его возрастной и его сословной, его психологической и 
его социальной слагаемых.

***

По свидетельству современников, толчком к написанию романа 

«Отцы и дети» послужил спор писателя с журналом «Современник», 
точнее — резкая статья Н. А. Добролюбова «Когда же придет настоящий день?», написанная по поводу романа Тургенева «Накануне» 

(1860)1. Неприятие и непонимание, которые обнаружил критик в 
опубликованной в некрасовском журнале статье, породили непреодолимое желание Тургенева ответить ему в литературной форме и написать «карикатуру»2 на тех разночинцев-демократов, литераторов и 
общественных 
деятелей, 
которые 
были 
близки 
Добролюбову 

(и «Современнику») — по убеждениям, по манере поведения, по 
внешнему облику, даже по характеру речи. 

Доказательством может послужить хотя бы тот факт, что Добро
любов был первым, кто стал активно использовать термин «нигилизм» в русской общественной публицистике. Так, в работах после 
1858 года он резко и много критиковал книгу казанского профессора 
В. В. Берви «Психологический сравнительный взгляд на начало и конец жизни», часто и широко используя понятие «нигилизм» и «нигилист». Для современников Тургенева появление слова «нигилизм» на 
первых же страницах романа было прямым указанием на связь образа 
Базарова с личностью Добролюбова3. Однако ранняя смерть критикадемократа (в 1861 году) внесла коррективы в создаваемый Тургеневым художественный образ. В итоге роман оказался посвященным 
критику В. Г. Белинскому, близкому кругу «Современника». А образ Базарова стал собирательным образом разночинца-демократа4 и 
все более насыщался глубокими и серьезными раздумьями писателя 
о сущности идейных установок «молодых»5. «…я слишком уважал 

1 Тургенев Некрасову: «Убедительно тебя прошу, милый Н., не печатать этой ста
тьи: она, кроме неприятностей, ничего мне наделать не может, она несправедлива и 
резка, я не буду знать куда бежать, если она напечатается» (См.: Евгеньев-Максимов В. Е. Н. А. Некрасов и люди 40-х гг. // Голос минувшего. 1916. № 10).

2 См. об этом письма к Н. Н. Страхову (Тургенев И. С. Собр. соч.: в 12 т. М.: Ху
дожественная литература, 1954. Т. 12).

3 Однако широкое распространение термин получил именно после публикации 

романа «Отцы и дети». Тургенев: «Выпущенным мною словом “нигилист” воспользовались тогда многие» (Тургенев И. С. По поводу «Отцов и детей» // Тургенев И. С. 
Собр. соч.: в 12 т. М.: Художественная литература, 1954. Т. 10. С. 346–358).

4 Тургенев: «…В основание главной фигуры, Базарова, легла одна поразившая 

меня личность молодого провинциального врача…», писатель именует его «доктором Д» («По поводу “Отцов и детей”»). Отдельные критики полагают, что за именем 
«Д» скрыт В. И. Якушкин, сосед Тургенева по имению, врач и исследователь. Кто-то 
называет «доктора» Дмитриевым. Упоминаются имена неких Павлова и Преображенского (в письмах Тургенева). Бакунина. Даже Л. Толстого.

5 В ходе работы над романом Тургенев проштудировал множество книг почитае
мых разночинцами материалистов.

признание художника, литератора, чтобы покривить душою в таком 
деле»1.

Будучи одним из главных образов романа «Отцы и дети», между 

тем образ Базарова не является центральным в произведении. Само 
название романа уводит от подобной мысли2: если иные произведения 
писателя «носили имена» главных героев («Рудин», «Ася», «Бирюк» и 
др.), то в данном случае писатель выводит на первый план столкновение, конфликт, а следовательно, неизбежно иную систему взаиморасположения персонажей. Тургенев, заинтересованный идеями, которые 
занимали умы молодых революционеров-демократов, строит систему 
героев таким образом, что они раскрываются попарно, в их сравнительном соотношении и сопоставлении. Черты сходства персонажей 
становятся средством выявления их разности, известная общность 
оказывается точкой отсчета для их противоположностей. Ни один из 
персонажей романа не существует сам по себе — каждый из них имеет пару-двойника3.

Ведущая сопоставительная пара возникает уже на первых стра
ницах романа — это Базаров и Аркадий, которые приезжают в имение 
Кирсановых Марьино из Петербурга 20 мая 1859 года. 

Нередко можно столкнуться с суждением о том, что оба героя —

студенты-медики. 

Однако на вопрос Николая Петровича о Базарове: «Он чем зани
мается?» — Аркадий отвечает: «Главный предмет его — естественные науки <…> Он в будущем году он хочет держать на доктора» 
(с. 173). Уже в этом ответе Аркадий подчеркивает его (не наш) предмет. А дальнейшая реплика отца еще более подтверждает предположение о том, что характер занятий молодых людей различен: «А! так 
он по медицинскому факультету, — заметил Николай Петрович и помолчал» (с. 173). Он — по медицинскому факультету. И даже уточне
1 Тургенев И. С. По поводу «Отцов и детей». Т. 10. С. 349.
2 Ср.: «Система персонажей тургеневского романа <…> строится по принципу 

Солнечной системы. Большинство персонажей группируются вокруг Базарова» (Сухих И. Н. Литература: в 2 ч. М.: Академия, 2008. Ч. 2. С. 31). Сходной («центрической») 
точки 
зрения 
придерживается 
и 
В. М. Маркович 
(Маркович В. М. 
Роман 

И. С. Тургенева «Отцы и дети» // Золотой век русской литературы: сб. статей / отв. ред. 
О. В. Богданова. СПб.: Факультет филологии и искусств, 2008. С. 165–182).

3 Горячо влюбленный в творчество Тургенева А. П. Чехов впоследствии будет 

широко вводить подобную художественную «парность» в свои (особенно драматические) произведения. См., напр., «Вишневый сад».

ние «помолчал» оказывается в данном контексте характерологическим.

Дело в том, что в 1859 году в Петербургском университете не 

было медицинского факультета. В те годы в Петербурге медиков готовила только Медико-хирургическая академия. Более того, занятия 
медициной почитались делом, не достойным отпрысков благородных 
фамилий. Медицина как наука, как профессия существовала только 
для разночинного люда. Тем и вызвана реакция Николая Петровича —
«А!» и «помолчал»1. Для современников Тургенева подобного рода 
мелочи не требовали комментирования, им с первых строк романа 
была ясна конфронтальная расстановка персонажей.

Об Аркадии известно, что в 1855 году отец «повез сына в универ
ситет» (с. 169). И теперь, четыре года спустя, тот закончил курс со 
степенью кандидата («Так вот как, наконец ты кандидат», с. 172). 
Тургенев не уточняет, на каком факультете учился Аркадий. Но известно, что и его отец закончил кандидатом Петербургский университет и позже служил в «министерстве уделов» (с. 169)2. По приезде 
сына отец рассчитывает на то, что тот будет «помогать <ему> по хозяйству» — «если только <Аркадию> это не наскучит» (с. 177). 
Насущной необходимости заниматься хозяйством или вступить на 
службу у состоятельного наследника Кирсанова нет3. 

Отправив сына на учебу, Николай Петрович провел вместе с ним 

три зимы на съемной квартире в Петербурге, «стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия» (с. 169) в стремлении не 
отстать от молодежи. «…он, бывало, зимою в Петербурге по целым 
дням просиживал над новейшими сочинениями; <…> прислушивался 
к разговорам молодых людей; <…> радовался, когда ему удавалось 
вставить и свое слово в их кипучие речи» (с. 220). В последнюю зиму 
Николай Кирсанов не выезжал из поместья, потому Базарова знать не 

1 В данном случае вновь можно вспомнить Чехова и его излюбленные паузы. 

Можно предположить, что художественный потенциал этого приема был прочувствован драматургом в значительной мере благодаря творчеству кумира-предшественника и 
особенно любимому им роману «Отцы и дети».

2 Сам Тургенев учился на историко-филологическом факультете Петербургского 

университета. Можно предположить, что Николай и Аркадий Кирсановы тоже учились 
на историко-филологическом факультете (который среди прочих включал в то время 
отделение философии).

3 Позже об Аркадии будет сказано: «Хозяйничанье не возбуждало в нем отвраще
ния: он даже с удовольствием мечтал об агрономической деятельности» (с. 306).