Проблемы современной филологии и лингводидактики. Вып. 9

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ 

им. А. И. ГЕРЦЕНА

ПРОБЛЕМЫ

СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОЛОГИИ

И ЛИНГВОДИДАКТИКИ

Сборник научных трудов

ВЫПУСК 9

Санкт-Петербург

Издательство РГПУ им. А. И. Герцена

2018

ББК 80+81
 
П78

Печатается по рекомендации кафедры современных европейских 

языков, ученого совета института иностранных языков и решению 
редакционно-издательского совета РГПУ им. А. И. Герцена

Ответственные редакторы:

д-р пед. наук, проф. Н. В. Баграмова 
канд. филол. наук Л. В. Пантелеева
канд. филол. наук Е. А. Жеребина

Рецензенты:

канд. филол. наук, доц. С. И. Блинова
канд. филол. наук, доц. В. В. Горбанева
канд. пед. наук,  доц. Г. Е. Мильберт 
канд. филол. наук, доц. Л. В. Пантелеева 
канд. пед. наук,  доц. О. И. Трубицина
канд. филол. наук, доц.  А. В. Хекетт-Джонс 

П78

Проблемы современной филологии и лингводидактики: 
сборник научных трудов. Вып. 9 / под ред. Н. В. Баграмовой, 
Л. В. Пантелеевой, Е. А. Жеребиной. — СПб.: Изд-во РГПУ 
им. А. И. Герцена, 2018. — 208 с.

 
ISBN 978-5-8064-2580-6

В сборнике обсуждается широкий круг вопросов, находящихся в центре 

внимания современной филологии и лингводидактики. Статьи по филологии 
имеют как общетеоретический, так и прикладной характер и касаются исследований в области лексикологии, семантики, прагматики, дискурса, выполненных на материале европейских языков. В лингводидактических работах рассматриваются вопросы, касающиеся опыта организации и развития 
образования в России и за рубежом. Большое внимание в сборнике уделяется 
актуальным проблемам методики обучения иностранным языкам в современных условиях. 

Материалы сборника могут быть полезны специалистам в соответствующих 

областях, преподавателям иностранных языков, аспирантам и студентам вузов, 
а также всем тем, кто интересуется представленной в сборнике тематикой. 

ББК 80+81

© Коллектив авторов, 2018

ISBN 978-5-8064-2580-6 
© Издательство РГПУ им. А. И. Герцена, 2018

СОДЕРЖАНИЕ

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ФИЛОЛОГИИ  . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   7

Воронцова Т. И.

Особенности кросс-референции в тексте баллады  . . . . . . . . .
7

Галушко Т. Г. 

К вопросу о поэтическом слове: творящем и творимом  . . .
13

Диколенко А. А., Пантелеева Л. В. 

К вопросу о проблемах перевода поэтического текста  . . . . 26

Дондоков Д. Д.

Гендерно маркированные единицы в современном 
китайском языке  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 31

Елизарова Л. В. 

Контролируемый язык в переводческом аспекте  . . . . . . . . . 40

Ивкина А. В.

Терминологический знак. Особенности функцио нирования 
в терминосистеме  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 46

Качоровская А. Е.

Техника найденных вещей и полистилисти ческий коллаж 
в европейской литературе постмодернизма  . . . . . . . . . . . . . 49

Качоровская А. Е. 

Эффект симулякра в пейзажных образах (на материале 
романа Кристофа Рансмайра «Morbus Kitahara»)  . . . . . . . . . 56

Ладыжникова В. И. 

Понятие фокуса в рамках теории информа ционной 
структуры текста  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 62

Махов Д. В. 

Мотив холода в романах Камило Хосе Селы 
«Семья Паскуаля Дуарте» и «Улей»  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  69

Машинская М. В.

Сопоставительный анализ фонетических систем русского 
и грузинского языков  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  78

Николаева Н. В. 

К вопросу о статусе американской исповедальной 
поэзии  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  83

Перельман Г. И.

К вопросу о частичной синонимии слов Genosse, Kollege, 
Kamerad, Kumpan, Kumpel  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  89

Vorontsova А. А.

Zur Funktion der Modalpartikel как бы in der Arzt-Patienten 
Kommunikation  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  92

ОБЩИЕ ВОПРОСЫ ЛИНГВОДИДАКТИКИ  . . . . . . . . . . . . . . . .  100

Белова Е. Н., Баграмова Н. В.

Автономное обучение иностранным языкам: 
зарубежный опыт . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  100

Галушко Т. Г.

Когнитивно-дискурсивные аспекты методики  преподавания 
иностранных языков  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  107

Гетманская М. К., Гетманская А. В. 

О влиянии обучения иностранному языку с учетом 
дискурса на формирование языковой личности  . . . . . . . . .  114

Жеребина Е. А.

Актуальные проблемы использования электронных образовательных ресурсов при обучении иностранному языку  119

Комарова Ю. А. 

Использование вариативных программ диф ференциации 
в процессе обучения взрослых слушателей иностранным 
языкам в условиях курсовой подготовки  . . . . . . . . . . . . . . . 125

Мильберт Г. Е.

Стратегии обучения — важные звенья при организации 
самостоятельной работы по иностранному языку
 . . . . . . 133

Спис М. А.

Специфика влияния китайского языка на картину 
мира обучающихся европейцев  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 136

Финаева Т. В.

Интерпретация дискурса в процессе обучения 
восприятию и пониманию иноязычной устной речи  . . . . 141

Хэкетт-Джонс А. В.

Технология «скаффолдинг» в полилингвальном 
обучении  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 145

СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ МЕТОДИКИ ОБУЧЕНИЯ 

ИНОСТРАННЫМ ЯЗЫКАМ  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  151

Воронина Л. А., Киреева А. Н.

Актуальные проблемы обучения иностранным языкам 
пожилых слушателей в рамках курсового обучения  . . . . . 151

Дмитрусенко И. Н. 

Обучение иноязычной рецептивной лексике студентов 
психологических направлений в процессе самостоятельного чтения: типология упражнений и заданий  . . . . . . . . 158

Иванова Л. Н., Приходько В. В. 

Использование аутентичных  материалов при обучении 
аудированию в начальной школе . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 168

Кузнецова Н. Л., Пантелеева Л. В. 

Создание учебного словаря тезаурусного типа как способ 
расширения терминологического словарного запаса 
бакалавров неязыковых специальностей  . . . . . . . . . . . . . . . 175

Лагутина А. А.

Использование студентами естественнонаучных 
специальностей корпусов текстов при переводе 
терминов  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 182

Ладыжникова Т. Д. 

Формирование лингвокультурной компетенции 
у аспирантов в аспекте общей культурной 
компетенции  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 186

Тарамжина Л. В., Шаханова Н. А.

Использование виртуальной экскурсии при обучении 
английскому языку студентов неязыковых 
специальностей  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 189

Тептева А. А.

Формирование аргументативной компетенции 
на иностранном языке студентов юридических специальностей на материале речей президентов и известных 
адвокатов  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 195

Швинк Л. Р.

That’s what they taught us in school  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 198

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ФИЛОЛОГИИ

Т. И. Воронцова
Санкт-Петербург

ОСОБЕННОСТИ КРОСС-РЕФЕРЕНЦИИ 

В ТЕКСТЕ БАЛЛАДЫ

Целостность — это неотъемлемое свойство текста, это ха
рактеристика текста как смыслового единства, единой структуры. Произведения искусства целостны в своей эстетической 
сущности, так как для образного, логико-вербального мышления 
характерна целостность восприятия и передачи информации. 
Оно использует аналитическую стратегию, ориентируясь на 
выявление признаков, отношений, причинно-следственных связей, последовательно перерабатывает информацию, организуя 
однозначный контекст, необходимый для успешной вербальной 
коммуникации. Построение художественного текста обусловлено, прежде всего, закономерностями смысловых связей, логикой развития мысли [Колшанский, 1984: 78]. Следовательно, 
признаки единства текста проявляются, прежде всего, в области 
смысла, семантики.

Баллада является малоформатным жанром и существует в двух 

жанровых модификациях — фольклорной и литературной. Это 
смешанный жанр, специфическая форма перехода от эпического рода к лирическому. Основные свойства данного жанра были 
сформированы в далеком прошлом самой ситуацией общения 
исполнителя баллад со слушателями, удержать внимание которых 
было непростой задачей. По мнению Ю. М. Лотмана, природа 
текста определяется его прагматикой [Лотман, 2000: 443]. Именно благодаря этому ведущими свойствами данного жанра стали 
повествовательность, одноконфликтность, выразительность, 
ограниченное количество действующих лиц, цельность, связность, наличие разного рода повторов, то есть те свойства, 
которые необходимы для прямого общения исполнителя со 
слушателями. 

Семантические единицы предметности, обозначающие дей
ствующих лиц, наиболее частотны в балладах и являются сильнейшим средством связи. Они образуют в текстах определенные цепочки кореферентных и контактных замен, которые 
отражают стратегию номинации персонажей и характеризуются связностью составляющих их компонентов. Явление 
кросс-референции является одним из важнейших средств связности текста [Палек, 1978: 243–258], так как повторная номинация, то есть обозначение уже упомянутого объекта, является необходимым структурным признаком связного текста 
и способствует его восприятию как целостного единства. Следовательно, цепочки кореферентных и контактных замен — это 
непосредственная реализация связности в плане предметности. 
Они представляют стратегию номинации субъектов и объектов 
повествования в текстах баллады. 

В процессе развертывания повествования, действующие лица 

получают определенные наименования в соответствии с этапами развития сюжета. Повторное появление слова (или выражения), обозначающего то же самое действующее лицо, является повторением исходного наименования, его синонимом, 
либо новым наименованием объекта. На выбор номинации 
обычно оказывают влияние синтаксическая позиция имени 
в тексте, семантические отношения между встречающимися 
в тексте номинациями одного и того же объекта. 

В зависимости от синтаксической позиции имени выделя
ются четыре вида номинаций, выполняющих в тексте разные 
коммуникативные задачи и различающихся между собой по 
типу референции. Интродуктивная (экзистенциальная) номинация содержится в экзистенциальном предложении или его 
эквиваленте и вводит объект в мир повествования. В данном 
случае имеет место экзистенциальная референция, то есть отнесенность имени к объекту, известному говорящему, но неизвестному адресату речи. Интродуктивной номинации свойственны имена широкой семантики, указывающие на принадлежность объекта к какому-либо классу, характер которого 
зависит от того, в какую область бытия вводится объект. Интродуктивная номинация недостаточно эффективна для целей 
идентификации. Она тесно связана со зрительным восприятием мира, поэтому часто развертывается в словесный портрет 
или описание объекта, то есть по своей сути она описательна. 

Определения при интродуктивной номинации часто носят субъективно-оценочный характер. 

Интродуктивная номинация может непосредственно пере
ходить в идентифицирующую, для которой характерно семантическое сужение номинации, выявление индивидуализирующих черт обозначаемого объекта. В этом случае имеет место 
идентифицирующая референция имени, то есть отнесенность 
имени к объекту, известному собеседникам. Идентифицирующая номинация повторна и способствует раскрытию индивидуальных черт описываемого объекта. Для идентификации 
выбор идентифицирующего имени регулируется как прагматическими, так и содержательными факторами. Идентифицируют 
предмет сообщения, как правило, три категории имен лица: 
имя собственное, имя реляционное (мать, сестра, начальник) 
и имя функциональное, обозначающее жизненное «амплуа» 
(редактор, министр, шофер). С той же целью применяются 
обозначения, построенные на окказиональном опознавательном 
признаке, соответствующем какой-то конкретной ситуации 
(пришедший, потерпевший, раненый, больной). Выбор обозначения лица в большой степени зависит от той функции, которая 
ему отведена в сообщении [Арутюнова, 1999: 63]. Определения, 
входящие в состав идентифицирующей номинации, могут 
обозначать самые разнообразные признаки предмета, могут 
нести эмоциональную нагрузку и способствовать эмоциональной напряженности повествования.

Предикатная номинация направлена на выявление существен
ных черт объекта. Имя в данном случае употреблено нереферентно, так как оно выполняет атрибутивную, квалификативную 
функцию. Определения, входящие в состав предикатной номинации, обычно модифицируют ее смысл. Номинация-обращение 
обозначает конкретное действующее лицо — адресат речи. Она 
рефентна и обычно указывает на интерперсоналные отношения. 
Определения, входящие в состав номинации-обращения, как 
правило, имеют эмоционально-оценочную значимость. Обилие 
информативно значимых определений референтного имени характерно для повествовательного дискурса, когда автор использует все возможности для введения новых сведений.

Указанные выше виды синтаксической номинации, за ис
ключением интродуктивной, могут быть повторными. Выделяются различные виды повторных номинаций. По характеру 

отношения наименования к объекту он выделяет идентичную 
(во втором случае номинат получает то же обозначение) и вариативную (второе обозначение отличается от первого) номинации. Выделяются также однофокусная (наименование дается 
тем же субъектом) и разнофокусная (наименование дается 
разными номинаторами) номинации. По взаимному расположению наименований — сопряженная (они следуют непосредственно друг за другом) и дистантная (они могут разделяться 
другими высказываниями) номинации, а также такую оппозицию номинаций как репризу (косвенное обозначение следует 
за прямым) и антиципацию (косвенное обозначение предшествует прямому). С точки зрения цели наименования В. Г. Гак 
разграничивает нейтральную и экспрессивную номинации [Гак, 
1979: 124]. 

Варьирование номинаций одного лица, объекта порождает 

явление гетерономинативности. Она имеет разные причины 
и разную целенаправленность, связана с общим смыслом сообщения (значением предиката), обусловлена речевым узусом 
и находится в зависимости от прагматического фактора. В целом, гетерономинативность соответствует естественному развитию дискурса [Арутюнова, 1999: 94–129]. 

Естественно предположить, что для каждого литературного 

жанра характерны более или менее определенная стратегия 
номинаций действующих лиц, способы их варьирования, которые предполагают наиболее полное раскрытие образов персонажей, реализацию интерперсональных отношений в рамках 
данной жанровой формы.

Разнообразные номинативные единицы, обозначающие одно 

и то же действующее лицо, вступают между собой в определенные отношения, так как при повторных номинациях объект 
подводится под разные понятия. Как правило, это отношения 
включения (гиперо-гипонимические отношения), тождества 
(эквонимические отношения) и отношения пересечения [Никитин, 1996: 404–450]. Каждое слово обладает определенной 
семантической структурой, в основе которой лежит интенсионал его лексического значения, то есть содержательное ядро 
лексического значения. Интенсиональные признаки, входящие 
в состав интенсионала в качестве сем, могут предполагать наличие других понятий — признаков, которые по отношению 
к интенсионалу составляют импликациональные (факультатив

ные) значения. Актуализация в художественном тексте интенсиональных и импликациональных значений и является базой 
формирования эквонимических и гиперо-гипонимических отношений, то есть отношений тождества и включения.

Под отношениями тождества понимаются связи между сло
вами, которые выражают понятия, принадлежащие одной предметной области, единому уровню обобщения и имеющие общее 
понятие ближайшего высшего уровня (гипероним). Фактически, 
отношения тождества аналогичны эквонимическим отношениям при общем гиперониме (имя родового понятия). Они характерны для синонимических отношений. 

Отношения включения (гиперо-гипонимические отношения) 

отражают связи между словами, которые относятся к одной 
предметной области, но к разным уровням обобщения: гипонимические отношения — это отношения понятий низшего 
уровня обобщения к высшему; гиперонимические отношения — 
это отношения понятий высшего уровня обобщений к низшему. 
Это, в частности, относится к номинативным единицам, выраженным собственными, нарицательными существительными 
и их местоименными заменами. Местоименная номинация 
также является косвенной. Местоименное обозначение является крайним случаем обобщения наименования [Никитин, 1996: 
404–450], и, следовательно, местоимения являются гиперонимами по отношению к гипонимам — конкретным наименованиям объекта, выраженным нарицательными, а также собственными существительными. Крайним случаем конкретизации 
наименования является имя собственное. Собственные имена, 
как правило, лишены значения, и их цель состоит лишь в указании на конкретный объект. Когда необходимо уяснить или 
напомнить собеседнику, о ком идет речь, обычно употребляют 
имя собственное, так как оно наиболее адекватно выполняют 
роль идентификации объекта. Прагматическое удобство имен 
собственных заключается в том, что они позволяют говорить 
о ком-либо, не думая о том, какие именно свойства должны 
обеспечить идентичность референта, то есть они являются 
жесткими десигнаторами объектов [Арутюнова, 1999: 63; Searle, 
1971: 140].

Между номинативными единицами, обозначающими раз
личные по объему понятия, наблюдаются более тесные смысловые связи, так как более конкретные наименования объекта, 

практически являются источником смысла для более обобщенных наименований. Следовательно, участки сюжетного пространства, соответствующие номинативным единицам, связанным отношениями включения, характеризуются наиболее тесной смысловой связью в плане предметности, что способствует 
связности текста в целом. 

Отношения пересечения объединяют номинации, в основе 

которых лежат различные признаки одного и того же предмета (метонимическая номинация, метафорическая номинация 
и др.). Метафорические и метонимические номинации являются косвенными, то есть в данном случае наблюдается несамостоятельное соотнесение смысла с действительностью. Имя 
соотносится с объектом действительности через какой-то его 
признак. Для правильного установления связи между объектом 
и обозначающим его косвенным наименованием, основанном 
на номинации его существенного признака, необходима опора 
на его прямое наименование, при котором смысл имени непосредственно соотносится с действительностью. Следовательно, 
между прямым и косвенным (метафорическим и метонимическим) наименованиями объекта в тексте устанавливается 
смысловая связь [Никитин, 1996: 450–454; Азнаурова, 1977: 95]. 

Описанные типы лексических связей, а также принципы 

синонимии, которая выражает отношения между словами, различными по своему звучанию, но обозначающими одно и то 
же понятие, и принципы антонимии, которая выражает отношения между словами, относящимися к одной предметной области, но обозначающими противоположные понятия, способствуют связности художественного текста и восприятию его 
как целостного единства. Благодаря установлению описанных 
выше связей, слова приобретают дополнительный смысл, 
и текст получает дополнительную смысловую емкость.

Цепочки кореферентных и контактных замен, которые об
разуются в тексте с помощью семантических единиц предметности, обозначающих действующих лиц, то есть отражают гетерономинативность текста, характеризуются определенным 
порядком расположения номинативных единиц (представляют 
определенную стратегию их номинации), различными способами их выражения, а также различными типами отношений, 
которые складываются между ними и, несомненно, влияют на 
характер связности между номинативными единицами. В про

цессе исследования было установлено, что наиболее частотными в составе цепочек кореферентных и контактных замен текста баллады, как правило, являются семантические единицы 
с предметно-субъектным значением, что свидетельствует об 
активности персонажей. Номинативные единицы, составляющие цепочки, обычно бывают связаны между собой отношениями тождества, пересечения и включения, что свидетельствует 
о неравномерной по своей интенсивности связности, и, следовательно, о фрагментарности повествования, характерной для 
данного жанра.

Б И Б Л И О Г Р А Ф И Ч Е С К И Й  С П И С О К

1. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. — М.: «Языки русской литера
туры», 1999.

2. Гак В. Г. Повторная номинация на уровне предложения // Синтаксис 

текста. — М.: Наука, 1979.

3. Колшанский Г. В. Коммуникативная функция и структура языка. — М.: 

Наука, 1984.

4. Лотман Ю. М. К проблеме типологии // Семиосфера. Статьи. Иссле
дования. Заметки. — СПб.: «Искусство — СПб», 2000.

5. Никитин М. В. Курс лингвистической семантики: учебное пособие. — 

СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2007.

6. Палек Б. Кросс-референция. К вопросу о гиперсинтаксисе // Новое 

в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1978.

Т. Г. Галушко

Санкт-Петербург

К ВОПРОСУ О ПОЭТИЧЕСКОМ СЛОВЕ: 

ТВОРЯЩЕМ И ТВОРИМОМ

Немотные раздвинулись уста, / И поднялось 

из недр молчанья / Слово

М. Волошин

“...dichterlich wohnet /der Mensch auf dieser Erde”

Johann Christian Friedrich Hölderlin

Сущностная связь философии и поэзии отражалась в работах 

как философов (М. Хайдеггер, Ницше, Ж. Деррида, Ж. Делез, 
Г. Шпет и др.), так и поэтов (Гельдерлин, Рильке, И. Бродский 

и др.). В гуманитарно-научном знании наблюдается сближение 
и взаимопроникновение философского и поэтического дискурсов. Современные исследования посвящены проблемам сходства 
онтологии этих двух важнейших направлений смысловой архитектоники миропостижения. Целью данной статьи является 
попытка определить онтологическую связь философии и поэзии 
для понимания природы творчества и генезиса языкотворчества 
в контексте антропологической парадигмы ХХI века. 

На размывание границ между поэзией и философией у Пла
тона указывал уже Аристотель. М. Мамардашвили считал поэтов 
и философов провозвестниками, выразителями сокровенных 
тайн бытия. Поэзия и философия избирают средства, которыми 
можно открывать и эксплицировать поэтичность для постижения изначальных жизненных смыслов. В свое время Борхес 
говорил о поэзии, что она, по определению, таинственна, ибо 
никто не знает до конца, что удалось написать. Поэзия содержит 
нечто в принципе не до конца постигаемое и самим автором. 
Как сказал в своей Нобелевской лекции И. Бродский, «... и порой с помощью одного слова, одной рифмы пишущему стихотворение удается оказаться там, где до него никто не бывал, — 
и дальше, может быть, чем он сам бы желал» [10: 307].

«Разница между поэтическим смыслом слова как символом 

и логическим смыслом понятия целиком растворяется в творческих поэтических актах, не уничтожая, а только нейтрализуя 
логический смысл и предметную ситуацию» [20: 39]. Многие 
великие поэты были философами, например, Ницше, В. Соловьев и др. «Поэт постигает природу лучше, нежели разум ученого» (Новалис). Некоторые философы писали как поэты, 
например, Серен Кьеркегор часто называл себя поэтом, но 
никогда философом. Его понимание жизненных смыслов действительно было связано с художественно-эстетической концепцией существования. Гастон Башляр назвал поэзию «мгновенной метафизикой» и подчеркнул, что в исполненном страсти 
мгновении всегда присутствует разумное начало» [2: 348]. 

Г.-Г. Гадамер в статье «Философия и поэзия» говорит о тесной 

связи философского и поэтического слова: «Поэтическая речь, 
равно как и философская… обладает способностью замыкаться 
на себя и, материализуясь в отвлеченном “тексте”, быть, тем 
не менее, высказываемой как бы автономно, “собственной властью» [4: 121].