Далёкие и близкие: литературно-критические очерки

Вячеслав Головко

литературно-критические очерки

3-е издание, стереотипное

Москва
Издательство «ФЛИНТА» 
2020

УДК 82. 091-4
ББК 83. 3 (2 Рос=Рус) 6

Г-61

 Г 61
Р е ц е н з е н т ы :

Л. И. Бронская, доктор филологических наук, профессор
А. А. Серебряков, доктор филологических наук, профессор
В. И. Сляднева, член Союза писателей России

Головко В.М.
Далёкие и близкие [Электронный ресурс] : литературнокритические очерки / В.М. Головко. — 3-е изд., стер . —М.: ФЛИНТА, 
2020. — 195 с.

ISBN 978-5-9765-2401-9

В 
книге 
«Далёкие 
и 
близкие» 
в 
свете 
критериев 
художественности 
рассматриваются 
проблемы 
творческой 
индивидуальности 
писателей, 
вошедших 
в 
историю 
мировой литературы: Льва Толстого, Якова Абрамова, Марины 
Цветаевой, Анастасии Цветаевой, Виктора Бокова, Александра 
Солженицына, Варлама 
Шаламова, 
а 
также 
известных 
и 
начинающих ставропольских поэтов и прозаиков. Выбор имён 
не случаен. Литературно-критические очерки основаны на 
материале личных встреч, бесед, переписки автора с дочерью 
Марины Цветаевой Ариад ной Эфрон, сестрой поэта Анастасией 
Цветаевой, с народным поэтом России Виктором Боковым, а также 
на идейно-эстетическом анализе творчества русских писателей 
XIX – начала XXI века, биографически и творчески связанных с 
Северным Кавказом.

Для широкого круга читателей, учителей-словесников, 
работников культуры, студентов–филологов, учащихся. 

© В. М. Головко, 2015
© Изд ательст во «ФЛИНТА» , 2015

ISBN 978-5-9765-2401-9

УДК 82. 091-4
ББК 83. 3 (2 Рос=Рус) 6



Предисловие

Слово вещее, слово тайное, 
Вседержитель, найти помоги!

Виктор Боков,

 «Почти молитва» (1992)

Эпиграфом к этой книге выбраны поистине молитвен
ные слова из очень дорогого мне стихотворения. В 1992 году 
его машинописный автограф с дружеским посвящением я получил по почте из Переделкино от автора – яркого, самобытного художника слова, творца и хранителя русского языка, 
народного поэта России Виктора Фёдоровича Бокова (1914–
2009). Спустя четыре года это стихотворение было опубликовано в его книге «Боковская осень», вышедшей в московском 
издательстве «Современный писатель».

Вот тогда и пришла мысль написать литературно-кри
тические очерки о тех замечательных поэтах и прозаиках, с 
кем посчастливилось беседовать, дружить, переписываться, 
с кем мы духовно связаны, несмотря на разделяющие годы 
и даже целый век, общей историей, пространством культуры 
России и её неотъемлемой части – Ставропольского края.

Всматриваясь в память (цветаевская аллюзия!), начи
наю осознавать, что жизнь, действительно, подарила мне немало волнующих встреч с выдающимися людьми, которыми 
по праву гордится Россия. Многие из них вошли в историю 
отечественной и мировой литературы, и каждый штрих их 
внешнего и внутреннего облика, освещённый трепетным 
огоньком воспоминаний, вписывается в живой образ времени, превращается, помимо моей воли, в форму его эстетического самопознания. Ведь творческие создания – это не что 
иное, как в мыслях и образах «схваченная эпоха», как «отражение истории в человеке» (А. И. Герцен), а ещё точнее, – в 
художественном сознании автора. 

Я хочу рассказать об этих незабываемых встречах, а так
же поделиться с читателями своими размышлениями о нравственно-эстетических исканиях тех писателей, для которых 
прошлое и настоящее России, непростые человеческие судь

Далёкие и близкие



бы в творческом сопереживании стали фактами их литературных биографий. 

Тональность литературно-критических очерков не мо
жет быть одинаковой, не может повторяться. Не было необходимости стремиться к их стилевой унификации: специ фика, 
оригинальность литературоведческого материала каждого 
из очерков требовали осуществления исследовательского 
задания в таких формах жанровой поэтики, которые были бы 
адекватны аналитической интенции автора. Ведь с одними 
создателями «творений искусства» (И. С. Тургенев) общение 
было или остаётся протяжённым во времени, с другими – 
встречи оказались на уровне сущностей. Так, эпоха классиков 
Золотого – XIX века, наследие которых я много лет изучаю, 
давно ушла в прошлое, но их произведения по-прежнему интересуют, волнуют, притягивают нас к себе.

Всё, что легло в основу этой книги, объединено общей 

целью, единой задачей: во всех случаях речь идёт о художественно-философском осмыслении жизни, истории, человеческого бытия писателями разных поколений, о том, как в сотворённых замечательными мастерами образах и картинах 
воплощаются их мировидение, мироотношение и ценностные ориентиры.

Я не пытаюсь установить некую иерархию по степени 

значительности таланта героев моих очерков: для меня ценен их творческий опыт и важно то, что своим вдохновенным 
трудом они способствовали развитию нашей литературы, не 
утрачивающей, а укрепляющей свою великую культурную и 
просветительскую миссию в движении эпох... 



Кавказ в творческой судьбе Льва Толстого

... Моё решение ехать на Кавказ 
было мне внушено свыше. 

Л. Н. Толстой, 

письмо Т. А. Ергольской (12 января 1852)

Начало творческой деятельности Толстого относится  к 

тому моменту, когда он, будучи в Москве, в декабре 1850 года 
приступил к работе над повестью «Детство» (первая часть 
задуманного автобиографического романа «Четыре эпохи 
развития»). Но уже весной 1851 года будущий писатель, 
на первый взгляд, совершенно неожиданно отправился на 
Северный Кавказ к месту службы старшего брата Николая. В 
«Дневнике» 1851 года двадцатитрехлетний Толстой записывает: «Как я сюда попал? Не знаю. Зачем? Тоже»1, но 
буквально через несколько страниц он сам же отвечает на эти 
вопросы в процессе размышлений о сущности человека как 
деятельного существа: «Я ищу всё какого-то расположения 
духа, взгляда на вещи, образа жизни, которого я ни найти, 
ни определить не умею. Хотелось бы мне больше порядка в 
умственной деятельности, больше самой деятельности, 
больше вместе с тем свободы и непринужденности»2. Как 
видим, писатель попал в этот неспокойный край, где уже 
много лет шла Кавказская война, вовсе не случайно: его 
влекли поиски деятельности и свободы, а более всего – 
необходимость определения собственного миросозерцания, 
«взгляда на вещи». 

Кавказский период жизни и творчества Толстого 

датируется 30 мая 1851 – 24 января 1854 года. На Север ном 
Кавказе он продолжительное время жил в терской станице 
Старогладковской, в ноябре-декабре 1851 года выезжал в 
Тифлис в связи с решением поступить на военную службу 
(поступил в марте 1852 г.), побывал во многих местах 
нынешнего Ставрополья, Чечни, Осетии и Дагестана (Ста рый 

1 
Толстой Л. Н. Собр. соч. : в 22 т.  – М., 1985.  – Т. 21.  – С. 37. 

2 
Там же.  – С. 43. 

Далёкие и близкие



Юрт, Грозная, Николаевка, Кизляр, Орешинка, Пятигорск, 
Железноводск, Галюкаевская, Червленная, Гудермесский 
район, Воздви женская, Хасав-Юрт, Щедринская, Ставрополь 
и др.), совершил путешествие на берег Каспийского моря 
(апрель 1852 г.), дважды лечился на Кавказских Минеральных 
Водах (16 мая – 4 августа 1852 г., Пятигорск, Железноводск; 
10 июля – 8 октября 1853 г., Пятигорск). 

16 мая 1852 года, заболев ревматизмом, Толстой 

впервые прибыл на Ставрополье для лечения пятигорскими минеральными водами. Описывая «дух пятигорский» в письмах (Т. А. Ергольской 10 мая – 3 июня 1852 г., 
С. Н. Толстому 24 июня 1852 г.) и «Дневнике», он отмечал, 
что в городе «главную роль играют семейные дома и 
публичные места. Общество состоит из… приезжих, которые 
смотрят на здешнюю цивилизацию презрительно, и господ 
офицеров»3. 
«Бессмысленно-привлекательные 
предметы» 

курортной «фальшивой» жизни на него «не произвели 
никакого впечатления»4. В мае – августе 1852 г., затем в июле – 
октябре 1853 г. в Пятигорске Толстой жил в доме № 252 на 
Кабардинской слободке5. В 1853 г. он лечился у штаб-лекаря 
И. Е. Дроз дова, человека широко образованного, автора 
первой печатной книги, изданной на Северном Кавказе 
(Кавказские минеральные воды. – Ставрополь, 1853. – 
60 с.), был частым гостем в его доме (современный адрес: 
проспект им. Кирова, № 9, кв. 23–24). Толстой поддерживал 
отношения и со священником В. Д. Эрастовым, у которого в 
том же году снимали флигель его брат Сергей и сестра Мария 
(современный адрес: ул. Буачидзе, № 12/8). Это время было 
для писателя «мучительно хорошим»: никогда прежде он «не 
доходил до такой высоты мысли» во «взглядах на жизнь»6 
(«Дневник». 28. 05. 1853 г.). Толстой провел его «безупречно 
и с большим внутренним удовлетворением, чем в какую бы 
то ни было эпоху» жизни, здесь он прошёл самопроверку 
и испытание Кавказской войной, осознал необходимость 
«воздерживаться» от того, что «портило» все его «добрые 

3 
Там же. – Т. 18. – С. 352.

4 
Там же. – Т. 21. – С. 69.

5 
Там же. – Т. 18. – С. 350.

6 
Там же. – Т. 21. – С. 87..



предприятия»7. Пребывание на Кавказе стало периодом 
величайшего напряжения духовных сил Толстого, его 
нравственного становления и творческого развития как 
писателя-мыслителя. «…Мое решение ехать на Кавказ было 
мне внушено свыше… Я чувствую, что здесь я стал лучше, что 
бы здесь не случилось со мной, всё мне на благо», – писал он в 
январе 1852 года8. 

Ранние 
произведения 
Толстого, 
написанные 
на 

Кавказе, – это «генетический код» его художественного 
мира. В них заложена программа развития творческой 
индивидуальности 
гениального 
мыслителя, 
писателя, 

проповедника, поэтому изучение творческих процессов 
«кавказского» периода является непременным условием 
подлинно научной интерпретации всего его наследия. В 
понимании идейно-эстетической эволюции Толстого надо 
исходить из его отношения к Кавказской войне (ведь он 
сознательно стремился поступить в действующую армию), из 
специфики его художественной антропологии. В то же время, 
если иметь ввиду широкий историко-культурный контекст 
формирования мировоззрения и эстетики писателя, то есть, 
если рассматривать его «кавказский» период в парадигме 
«большого времени», то надо учесть характер трактовки 
Толстым извечной оппозиции «природа – цивилизация», ибо 
«естественная» жизнь и свобода (т. е. не «искусственное» 
существование социальных верхов) ассоциировались в его 
сознании (в соответствии с просветительской, руссоистской 
традицией) с миром и жизнью природы. 

С 25 июня по 1 июля 1851 г. Толстой волонтером прини мал 

участие в военных действиях в Чечне. В январе 1852 г. он был 
зачислен фейерверкером (унтер-офицером в артиллерии) 
в 4-ю батарею 20-й артиллерийской бригады Кавказс кого 
корпуса действующей армии (официально – 13 февраля 
1852 г.), которая в январе – феврале 1852 г. проводила боевые 
операции против горцев. За проявленную храбрость «имел 
случай быть два раза представленным к Георгиевскому 
кресту»9. В январе 1853 г. он участвовал в походе против 
войск Шамиля; тогда же были оформлены документы к 

7 
Там же. – Т. 18. – С. 355, 363.

8 
Там же. – С. 345.

9 
Там же. – С. 356.

Кавказ в творческой судьбе Льва Толстого

Далёкие и близкие



его производству в прапорщики, но первый офицерский 
чин Толстой получил лишь 9 января 1854 г., а следующий – 
подпоручика – 6 сентября 1854 года. 23 июня 1853 года в 
районе станицы Воздвиженской писатель едва не попал в 
плен к чеченцам10. 

Отношение Л. Н. Толстого к войне и к военной службе 

формировалось в обстановке «покорения Кавказа», который 
был объектом борьбы России и Европы (Франции и Англии) за 
сферы влияния в этом регионе. Он не сомневался относительно 
захватнических целей войны, которую Россия вела на Кавказе, 
хотя и вполне осознавал серьёзность ситуации, создаваемой 
международным соперничеством за политическое доминирование в этой части мира. Во всяком случае Толстой 
считал справедливым стремление России укрепить свои 
позиции на южных рубежах. Но именно на Кавказе у писателя 
выработалось то отношение к войне, которое он выразил 
во всех своих произведениях – начиная с рассказа «Набег» 
(1852) и кончая повестью «Хаджи-Мурат» (1904). Уже в январе 
1852 г. он пишет в «Дневнике»: «Вой на – такое несправедливое 
и дурное дело, что те, которые воюют, стараются заглушить 
в себе голос совести. Хорошо ли я делаю? Боже, настави меня 
и прости, ежели я делаю дурно»11. Именно на войне Толстой 
осознает недопустимость участия в покорении кавказских 
народов. Он выразил это позже устами героя повести «Казаки» 
(1863): «Трудно передать, как сам себе объяснял Оленин 
причину своей поездки на Кавказ. Война, по его понятиям, 
вообще была самая последняя деятельность, которую мог 
избрать благородный человек, особенно война на Кавказе с 
несчастным рыцарским племенем горцев, отстаивающих свою 
независимость»12. Отныне во всех произведениях писателя 
будет звучать гуманистическая мысль о равенстве всех 
народов, о необходимости «истины и простоты» в отношениях 
между нациями, как и между отдельными людьми. Кавказский 
контекст 
идейно-творческих 
исканий 
Толстого 
кор
ректировал процессы формирования его воззренческой 
системы («панморализ ма») и антропоцентричности художественной философии, определяя доминирование со
10 Там же. – Т. 21. – С. 87-88.
11
Там же. – С. 85.

12
Толстой Л. Н. Полн. собр. соч.: в 90 т. – М., 1928. – Т. 6. – С. 250.



циально-нравственных проблем творчества. Пребывание 
писателя в Пятигорске и Железноводске (16 мая – 4  ав густа 
1852 г., 10 июля – 8 октября 1853 г.) отмечено актуализацией 
противопоставления 
бессодержательной 
жизни 
людей 

окружающей его среды и собственных духовно-нравственных 
исканий (напомним: с одной сто роны, отчуждение от 
«бессмысленно-привлекательных 
предметов» 
курортного 

быта13, с дру гой, – достижение «высоты мысли» во «взглядах 
на жизнь»14). «Дневники» Л. Н. Толстого мая 1851 – января 1854 
года отражают смелую работу его ума, бескомпромиссность 
в оценках сложивших ся норм жизни и в самоанализе своих 
внутренних противоречий. «Любовь и религия… – два 
чувства – чистые, высокие», добродетель и порок, правда и 
ложь, ум и совесть, сущность человека и нравственный смысл 
его жизни, труд и праздность, храбрость и тщеславие, «высший 
круг» и «народ», «метафизика» и «история» как «лучшее 
выражение философии» – таковы проблемные доминанты 
«Дневника» этого времени15, вопросы, находившие отражение 
в художественных произведениях писателя «кавказского» 
периода и ставшие в дальнейшем стержневыми в его 
творчестве. 

Мировоззренческие искания Толстого преломились в 

четвертой редакции повести «Детство» (1852), в которой 
наблюдается обогащение значимыми в общественно-нравственном отношении эпизодами и психологическими характеристиками героев. Завершён ная в Пятигорске редакция повес ти отразила существен ные тенденции развития русской 
и мировой литературы: «натуральность», «естественность», 
«точность», «верность натуре». Но эти тенденции, свойственные европейскому и рус скому реализму 1830-х – 1840- х 
годов, писатель реализовал в сис теме художественного 
пси хологизма, которая была обус ловлена задачами изображения «диалектики ду ши». Закономерности смещения 
авторского внимания со среды на характеры, с описаний 
событий на внутренний мир человека (на «подробности 
чувства»)16, изображение процессов нравственного са
13
Толстой Л. Н. Собр. соч.: в 22 т. – М., 1985. – Т. 18. – С. 352.

14
Там же. – Т. 21. – С. 87.

15
Там же. – С. 41, 72, 74-75.

16 Там же. – С. 98.

Кавказ в творческой судьбе Льва Толстого

Далёкие и близкие



мо совершенствования, само воспитания личности, ха рактерные для литературы 1850- годов, – всё это наиболее 
ярко проявилось в произ ведениях «кавказского» периода 
творчества Толстого. «Я читал «Капитанскую дочку», и увы! 
должен сознаться, что теперь уже проза Пушкина стара – 
не слогом, – но манерой изложения, – пишет он в «Дневнике» 
31 октября 1853 г., находясь в Хасав-Юрте. – Теперь 
справедливо – в новом направлении интерес подробностей 
чувства 
заменяет 
интерес 
самих 
событий»17. 
Новая 

литературная эпоха, «новое направление», не отрицая 
традиций, дик товала иные художественные задачи. 

Литературная критика в лице Н. Г. Чернышевского 

прозорливо указала на яркие черты новаторства в идиостиле 
Толстого. «Психологический анализ может принимать 
различные направления, – писал Чернышевский в статье 
о первых повестях Толстого «Детство» и «Отрочество» и о 
«военных рассказах» 1850-х годов, – одного поэта занимают 
всего более очертания характеров; другого – влияние 
общественных отношений и житейских столкновений на 
характеры; третьего – связь чувств с действиями, графа 
Толстого более всего – сам психо логический процесс, его 
формы и законы, диалектика души…»18. Не только в повести 
«Детство», но и во всех других произведениях, созданных 
на Кавказе, художественно воплощалась идея «текучести» 
человека, его способности изменяться, совершенствовать 
себя. Усложнялись и формы психологического анализа. Хотя 
писателя «стес няла» «принятая форма автобиографии»19, 
опыт худо жественного повествования от первого лица во 
многом определил формирование его индивидуальной 
манеры и качество автобиографизма последующих частей 
трилогии – «Отрочества» (повесть начата 29 ноября 1852 г.), 
«Юности», а также и других произведений. 

Особенности стилевой манеры писателя обусловлены 

его основополагающим эстетическим принципом со четания «мелочности» («подробностей чувства») с «генерализацией»20 (осмыслением жизни в общей перспективе её 

17
Там же. – С. 98.

18 Русская критика XVIII – XIX веков. – М., 1978. – С. 279.
19 Толстой Л. Н. Собр. соч.: в 22 т. – М., 1985. – Т. 18. – С. 353
20 Там же. – Т. 21. – С. 72.