Гений места, рождающий гениев: Петербург как социоприродный феномен

АНДРЕЙ БУРОВСКИЙ

ГЕНИЙ МЕСТА, 
РОЖДАЮЩИЙ 

ГЕНИЕВ

Петербург как социоприродный феномен

СТРАТА

Санкт-Петербург

2017

Буровский, А. М.

Гений места, рождающий гениев. Петербург как 

социоприродный феномен / Андрей Буров ский. — СПб.: 
Страта, 2017. — 172 с., — (серия «Петербург: тайны, 
мифы, легенды»)

ISBN 978-5-906150-96-7 

© Буровский А. М. текст, 2017
©«Страта», 2017
ISBN 978-5-906150-96-7

Все права защищены. Никакая часть настоящей книги не может быть вос
произведена или передана в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было 
средствами, будь то электронные или механические, включая фотокопирование 
и запись на магнитный носитель, а также размещение в Интернете, если на то нет 
письменного разрешения владельцев. 

All rights reserved. No parts of this publication can be reproduced, sold or 

transmitted by any means without permission of the publisher.

УДК 008 + 71
ББК 63.3 + 70

УДК 008 + 71
ББК 63.3 + 70
Б91

В Петербурге становится реальным то, что в любом другом месте 

покажется невероятным.

Наводнение — бытовое явление. Северное сияние — почти каж
дую зиму, как и дождь в новогоднюю ночь. Даже появление привидения не очень удивляет. Петербуржцев скорее удивит отсутствие 
чудес.

Петербург можно любить или не любить. Но мало кому уда
валось игнорировать город. Равнодушных к Петербургу почти нет; 
лишь единицы смогли прикоснуться к нему и продолжать жить так, 
словно встречи не произошло.

В Петербурге постоянно что-то происходит в самых разных об
ластях культуры. Он будит воображение, заставляет быстрее думать. 
Петербург — родина огромного количества инноваций и в России, 
и во всей Европе. Здесь были созданы теории, определяющие современную научную картину мира, здесь совершены научно-технические 
открытия и разработки, лежащие в основе современной цивилизации. 
Все это стало возможным благодаря уникальным качествам Петербурга как месторазвития — единства социально-исторической среды 
и занимаемой ею территории.

Эта книга — о том, почему наш город именно такой, а не иной, 

и как он формирует людей.

Б91

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .5

I
ПЕТЕРБУРГ КАК МЕСТОРАЗВИТИЕ  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .10

Глава 1 . Мир, который построила наука  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .10

Глава 2 . Петербург — странности судьбы  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .21

Глава 3 . Непостижимое место Петербург  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .36

Глава 4 . Город на стыках  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .38

Глава 5 . Город — патогенная зона   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .44

Глава 6 . Город как урочище  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .48

Глава 7 . Контрастность, мозаичность, вариативность  .  .  .52

Глава 8 . Месторазвитие   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .56

Глава 9 . Урочища в урочище   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .62

Глава 10 . Город-эпоха  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .69

Глава 11 . Каково жить в Петербурге  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .75

II
В ПЕТЕРБУРГЕ ЧТО-ТО НАЧИНАЕТСЯ   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .80

Глава 1 .  Торжество научно-технического прогресса  .  .  .  .  .  . 80

Глава 2 . Удивительные приключения 
ландшафтных парков  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .90

Глава 3 . Академия и академики  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .99

Глава 4 . Передовой город России  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 113

Глава 5 . Новый облик Петербурга — 
созревший плод прогресса  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 116

III В ПЕТЕРБУРГЕ ЧТО-ТО ПРОДОЛЖАЕТСЯ  .  .  .  .  .  .  . 124

Глава 1 . Эрмитаж  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 124

Глава 2 . Университет  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 132

Глава 3 . Академия и естественные науки  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 140

Глава 4 . Система учреждений науки  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 148

Глава 5 . Лесной институт  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 155

Послесловие, или новые районы Петербурга 
как новые урочища культуры  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 166

ВВЕДЕНИЕ

Nullus enim locus sine genio est

(Ибо нет места без гения).

Сервий Мавр,

римский грамматик

Каждый город — единственный в своем роде, удивительный 

и неповторимый. Каждый город любят хотя бы некоторые из его 
жителей. Каждый город хоть чем-то интересен.

Но Петербург удивительнее, неповторимее, загадочнее всех из
вестных мне городов. Он вызывает больше всего различных эмоций — 
и у его обитателей, и у всех, кто хотя бы ненадолго посетил город.

Не в величине города дело. В Москве, Париже и Лондоне жи
телей заметно больше. Вена, Мюнхен, Мадрид, Берлин и Рим лишь 
ненамного меньше Петербурга. Все это города ярки и интересные, 
сыгравшие в истории яркие роли.

Но как бы оригинальны и прекрасны ни были Париж, Лондон 

и Берлин, даже эти прекрасные исторические города, столицы великих народов и империй, похожи друг на друга в большей степени, 
чем каждый из них — на Петербург.

Петербург — совершенно исключительное явление во всей рус
ской, а может быть — и в мировой истории. Петербург уже чисто 
зрительно, по самым первым впечатлениям, необыкновенен, удивителен и отличен ото всех других городов.

Петербуржцы сильнее отличаются от жителей остальной Рос
сии, чем жители любых других городов и местностей. Житель Кубани скорее договорится с обитателем Восточной Сибири, чем оба 
они поймут петербуржца.

Андрей Буровский. ГЕНИЙ МЕСТА, РОЖДАЮЩИЙ ГЕНИЕВ

6

Особенности города проявляются решительно во всем. В том 

числе и в уровне общей культуры жителей Петербурга. Это город, 
в котором пролетарий пришел делать ремонт,— и тут же завис около книжной полки. Один сибирский ученый-историк в Петербурге 
от избытка эмоций свалился с инфарктом: вырвавшегося от жены, 
его заворожила девушка, выражаясь словами президента, «с пониженной социальной ответственностью», а она, оказывается, читала 
его сочинения. Стала цитировать его рассказы об истории Сибири 
и попросила автограф...

Москвичей уже не удивляет, что в Петербурге шоферы такси 

могут спорить о сочинениях Сартра или обсуждать французских 
импрессионистов. Провинциалы еще удивляются, но часто срабатывает репутация Петербурга как во всем удивительного города: 
самые невероятные происшествия, случающиеся здесь, кажутся 
естественными.

В массовом сознании Петербург — город в первую очередь гу
манитарной культуры. Вполне заслуженно, но за этой репутацией 
теряется: Петербург был и остается российским, а во многом и европейским, и мировым лидером во множестве научных направлений.

Проводить сколь-нибудь подробный анализ, даже просто пере
числять не получится — потребуется целая библиотека. Намечу максимально коротко некий обобщающий список того, что произошло 
в Петербурге.

Становление российской науки, отличной 
от европейской по духу и по методологии:

• привлечение европейских (в основном немецких) ученых в Рос
сию и учение у них;

• освоение пришедшего из Европы аналитического естествознания;
• становление традиции «синтезного» естествознания, более соот
ветствующей российскому культурному наследию;

• возникновение русской школы физиологии и неврологии;
• становление русской школы психологии, комплексно изучаю
щей человека на основе физиологии;

• идея комплексного изучения физиологии и психологии человека.

Достижения в фундаментальной науке:

• картина нестационарной расширяющейся Вселенной А. А. Фрид
мана.

• теория галактик В. Я. Струве и барона фон дер Палена;

Введение

7

• основы звездной астрономии, заложенные В. Я. Струве, первым 

директором Пулковской обсерватории (династия Струве дала 
миру нескольких ученых, в том числе одного из крупнейших 
астрофизиков ХХ века, Отто Струве. Грустно, что отпрыски 
этой семья вынуждены были реализовывать себя не в России, 
а за океаном);

• периодическая система элементов;
• теория биосферы;
• теория почвы как особого природного тела;
• теория центров происхождения культурных растений;
• теория высшей нервной деятельности.

Организация науки и ее связь с практикой:

• идея систематического изучения природных ресурсов России;
• идея преобразования природы и повышения продуктивности 

сельского и лесного хозяйства;

• идея облесения степи;
• идея электрификации России;
• разработка системы парового центрального отопления.

Достижения в технических науках:

• радио А. С. Попова;
• электромагнитный телеграф П. Л. Шиллинга;
• подводная лодка, миноносец и ледокол адмирала С. О. Макарова;
• металлография Д. К. Чернова;
• многомоторный самолет, пассажирская авиация, вертолет 

И. И. Сикорского;

• метод гальванопластики, первый в истории электродвигатель, 

первый телеграфный аппарат Б. С. Якоби.

Развитие гуманитарных наук:

В гуманитарных науках часто важнее не само открытие, а ско
рее личность ученого и предлагаемые им обобщения. Так вот, в Петербурге работали великие историки Карамзин, Соловьев и Ключевский. Здесь была создана история Римской империи, в которой 
показано почти полное отсутствие рабства. Ее автор, М. И. Ростовцев, — один из крупнейших археологов и историков ХХ столетия 
(в 1928–1937 годах он руководил раскопками античного города Дура-Европос в Сирии. Эти открытия совершили революцию в представлениях о древней истории).

Андрей Буровский. ГЕНИЙ МЕСТА, РОЖДАЮЩИЙ ГЕНИЕВ

8

Во второй половине XIX в. сформировалась национальная рос
сийская научная школа военного востоковедения, одна из сильнейших наряду с ведущими в мире английской, голландской, французской и немецкой школами. А уже при советской власти:
• Ю. В. Кнорозовым была дешифрована иероглифическая пись
менность майя;

• родилась теория этногенеза Л. Н. Гумилева;
• возникла теория «эшелонированной археологии» Л. Н. Клейна;
• возродилась школа востоковедов, школа археологии палеолита, 

школа славяно-русской археологии;

• возникла школа кавказоведии И. А. Орбели.

Вообще, мимо Петербурга не проходит ни одна значительная 

научная и научно-техническая новация, сколь-нибудь значительная 
в масштабах России и даже всей Европы.

В лучших примерах некоторые иные города разделяют с Санкт
Петербургом почетное место «первых», в которых нечто началось. 
Например, в Харькове одновременно с Петербургом появились 
аэродинамические трубы.

В любой области местные уроженцы, потомственные петербурж
цы, играют большую роль, а очень часто именно им принадлежит 
ведущая роль — притом, что «конкурентами»-то является все население Российской империи.

Можно сформулировать несколько вытекающих из этого то ли 

принципов, то ли правил:

1. Научные открытия и обобщения, наиболее значимые в мас
штабе Российской империи и СССР, почти всегда возникают именно 
в Санкт-Петербурге.

2. Если из России исходят открытия и инновации европейского 

и мирового уровня, как правило, они тоже родом из Санкт-Петербурга.

3. Инновации, которые возникли в России вне Петербурга, ста
новятся общероссийскими или общеевропейскими только после 
развития этого явления в Санкт-Петербурге.

Классика научной жизни СССР — противостояние московской 

и петербургской школ во всех решительно направлениях науки. 
Причем очень часто московская школа, которая оплачивалась намного лучше, которой благоволило начальство, фактически становилась школой всесоюзного масштаба.

Всей своей «советской» судьбой Санкт-Петербург показал: он 

в состоянии существовать и проявлять свои удивительные качества, 
не будучи центром колоссальной империи. Россия очевидно поте

Введение

9

ряла от того, что город перестал быть ее столицей. А вот потерял ли 
Петербург? Не очень, потому что Петербург и сегодня играет особую 
роль в научной и культурной жизни России.

Возникает естественный вопрос: почему? И еще один, не менее 

естественный: коль скоро мы говорим о науке, неплохо бы разобраться — что же такое наука? 

Первая часть книги по неизбежности посвящена раскрытию во
просов, что, собственно, развивается, и где. Определившись с этим, 
займемся описанием людей и мест, составляющих сам феномен. 

I

ПЕТЕРБУРГ

КАК МЕСТОРАЗВИТИЕ

ГЛАВА 1 . МИР, КОТОРЫЙ 

ПОСТРОИЛА НАУКА

Что такое наука? Я использую очень простое определение на
уки, которое наверняка вызовет возмущение части уважаемых коллег. Итак: наука — это система рационального, верифицированного, 
объективированного, в какой-то мере систематизированного знания. Наука — это форма сознания, имманентно присущая человеку. 
Не только сапиенсу, а всему роду homo. Возможно, всем высшим 
животным.

Место науки в культуре

Наука развивается по мере того, как рациональное знание стано
вится все более важным для решения общественных, производственных, военных и политических задач. Во всех цивилизациях и регионах Земли всю их историю поступательно растет ее статус и статус 
отдельного носителя знания (ученого). В Европе это проявляется 
в том, что рационализируются формы философского знания. Звучат 
требования поставить эксперимент на место авторитета (тезис «нельзя же верить Аристотелю только потому, что он Аристотель, если он 
врет»). Венчает дело философская система Фрэнсиса Бэкона, заложившего основы того, что сейчас называют «методологией науки».

В Новое время (обычно называют эпоху между 1648 и 1914 гг.) 

наука, став основой научно-технического прогресса, сделалась не

Глава 1. Мир, который построила наука

официальной религией Запада. Пресловутая «борьба науки с религией» и беснования Просветителей на том и основаны.

Культ науки хорошо иллюстрируется тем, что в петербургском 

университете, на Менделеевской линии, в XIX веке построили специальный зал для публичных лекций. Он всегда был забит. Там раз 
или два раза в год выступали Бутлеров, Менделеев, Докучаев. Это 
не следствие «особой духовности России»? Действие «Затерянного мира» началось с публичной лекции профессоров Челленджера 
и Саммерли об эволюционной теории. На этой лекции присутствовали лорды, предприниматели, прочие столпы общества. Сегодня 
много людей придет? И в России, и в Британии?

Я был на публичных лекциях Академии наук в конце 80-х годов 

прошлого века. Туда приходили 2–3 старушки. А вот на митинги сбегались тысячные толпы. Лев Гумилев эти толпы с любопытством изучал… Но его на улицах не узнавали. А вот Новодворскую! В XIX веке 
на лекции ученых, порой посвященные довольно узким темам, приходила верхушка образованного петербургского общества.

В мире, который построила наука

В эпоху Просвещения и весь петербургский период силу раци
онального знания весомо демонстрировали океанские суда, инструменты, могучие машины. Европейцы плыли через океаны, проверяя 
свое местоположение по небесным светилам, с помощью подзорной 
трубы и астролябии.

В XIX веке загудели паровозы и пароходы, наука дала новые не
бывалые возможности. Власть человека над миром была основана 
на рациональном знании о мире. Чтобы добиться этой власти, надо 
было позволить науке отвергать традиции, низвергать авторитеты, 
ставить эксперименты, создавать гипотезы и теории. Сложился 
культ науки, он стал почти неофициальной религией Запада.

Петр I объявил вход в Кунсткамеру бесплатным. Одно время 

посетителям даже подавали рюмку водки и пирожок на закуску! 
От этой практики пришлось вскоре отказаться из-за наплыва любознательных, но каков пафос приобщения людей к просвещению!

…А потом культ науки сошел на нет. Прекратился. Причин это
го упадка три, и они очень просты. Классическая наука сделала, 
что могла: заложила основы прогресса. Классическая наука начала  
превращаться в некую новую религию. Наука стала общественным 
институтом со штатом хорошо оплачиваемых жрецов.

ПЕТЕРБУРГ КАК МЕСТОРАЗВИТИЕ

Привычная основа прогресса

Уже давно, в начале XIX века, с появлением институтов и вы
пуском узких специалистов, появилась технонаука: специалисты 
в областях, которые невозможны без науки фундаментальной.

Да, наука создала современную медицину, архитектуру, строи
тельство, производство… по сути дела всего. Но сегодня технонаука 
вполне может существовать и развиваться без фундаментальной 
науки. Она все более становится формой интеллектоемкого производства, родом деятельности крупных компаний. Скорее предпринимательством, чем теоретизированием. Но одновременно наука 
пытается объяснять мир. Одновременно наука — это идеология.

От науки — к идеологии

Превращение науки в идеологию начали французские Про
светители XVIII века, создавая «Энциклопедию», которая вовсе 
не была замыслена как справочник, подобный нынешним.

Термин «энциклопедия» возник в древнем мире. «Энциклос пай
дейя» означало по-гречески «круг знаний». Этим «кругом» должен 
был овладеть всякий. Содержание «круга» составляли семь свободных искусств, прочие знания считались практическими сведениями 
и в область высокой науки не входили.

В 1728 году в Англии была издана двухтомная «Энциклопе
дия» Эфраима Чемберса — очень неудачная попытка создать универсальную энциклопедию, включающую и практические сведения. 
Она дала толчок к созданию и французской энциклопедии, которую 
тоже называют Великой — как и спровоцированную ею революцию.

В 1745 французский издатель Ле Бретон решил перевести и из
дать во Франции «Энциклопедию» Чемберса. Он дважды предлагал работу разным лицам, но их труд в конце концов Ле Бретона 
не устроил. В 1747 работа по переводу была предложена Дени Дидро: он работал очень качественно, а плату предложили ему смешную, 
100 франков в месяц. В конце концов издание «Энциклопедии» принесло Дидро 60 тыс. ливров, а Ле Бретону и его компаньонам — 3 млн 
ливров.

Работая над переводом Чемберса, Дидро задумался об издании 

собственной, французской энциклопедии. Эту идею он разрабатывал 
25 последующих лет. Дидро стал организатором, ответственным редактором и автором большинства статей по точным наукам.