Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I

Йован ДУЧИЧ

ГРАФ САВВА 
ВЛАДИСЛАВИЧ-РАГУЗИНСКИЙ

СЕРБ-ДИПЛОМАТ ПРИ ДВОРЕ 

ПЕТРА ВЕЛИКОГО И ЕКАТЕРИНЫ I

Санкт-Петербург
Скифия

2020

УДК 821.163.41
ББК 84(4Сер)

Перевод с сербского В. Н. Соколова

Дучич Й.
Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при 
дворе Петра Великого и Екатерины I / Йован Дучич ; [пер. с серб. 
В. Н. Соколова]. — Изд. 2-е, испр. СПб. : Издательско-Торговый Дом 
«СКИФИЯ», 2020. — 296 с. — (Сербика).

Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников 
Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга 
в частности.
Его настоящее имя — Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе 
с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним — Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой). Получив 
в Дубровнике, Италии и Франции отменное образование, он организовал 
собственное торговое предприятие в Константинополе, и вскоре предложил свои услуги российскому посольству, предоставив ему тексты секретных договоров Турции с западноевропейскими странами...

ISBN 978-5-00025-193-5
УДК 821.163.41
ББК 84(4Сер)

© Дучич Й., 1942
© Соколов В., перевод, 2009
© Оформление. ООО «ИТД “Скифия”», 2020

Д85

Серия: Сербика
Серия основана в 2017 году

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена 
в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав. 

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 8

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  11

ГЛАВА I. 
ПРЕДАНИЯ О РОДЕ ВЛАДИСЛАВИЧЕЙ . . . . . . . . . . . 15
1. Происхождение Владиславичей и их роль. – Владиславичи и Ченгичи. 2. Различные версии, согласующиеся с 
историческими сведениями. 3. Сербские герцеговинские властители в XVI веке. – Владиславичи в Венеции и Дубровнике. – 
Сведения о семье Владиславича в Дубровницком архиве.

ГЛАВА II. 
САВВА ВЛАДИСЛАВИЧ В ДУБРОВНИКЕ . . . . . . . . . 52
1. Версия о переселении Луки Владиславича, отца Саввы, из Герцеговины в Дубровник. 2. Отношения братьев Дуки и Саввы Владиславичей с Сенатом Дубровника. 3. Дука Владиславич и дед Руджеро Бошковича. 
4. Дубровник во времена Саввы Владиславича. 5. Дубровник во время Морейской войны 1683–1698 гг.

ГЛАВА III. 
САВВА ВЛАДИСЛАВИЧ В ЦАРЬГРАДЕ . . . . . . . . . . . 72
1. Первые годы Саввы Владиславича в Царьграде и
возникновение псевдонима «Рагузинский». 2. Связь Саввы Владиславича с русским посольством в Царьграде. 
3. Иерусалимский патриарх Досифей и Савва Владиславич. 4. Савва Владиславич и русский посланник в Высокой 
Порте. 5. Свержение султана Мустафы II и воцарение 
Ахмеда III. Отъезд Саввы в Россию.

ГЛАВА IV. 
САВВА ВЛАДИСЛАВИЧ В МОСКВЕ (I) . . . . . . . . . . . 91
1. Первые годы Саввы Владиславича в России. – Встреча Владиславича с Петром Великим. 2. Царь поручает 
Владиславичу миссию в Царьграде. – Обстановка в Царьграде перед Прутским походом. – О личности Саввы. 

3. Савва Владиславич и прадед Пушкина, негр Ганнибал. 
4. Победа русских над Карлом XII под Полтавой, роль 
Саввы Владиславича в ней.

ГЛАВА IV. 
САВВА ВЛАДИСЛАВИЧ В МОСКВЕ (I) . . . . . . . . . . 115

1. Савва Владиславич впервые ставит так называемый 
восточный вопрос. 2. Савва Владиславич и сербы в России. — 
3. Дело адмирала Матии Змаевича. 4. Савва Владиславич как 
русский финансист; сбалансирование государственного бюджета. 5. Подготовка русских к походу на Прут, роль Владиславича в этой подготовке.

ГЛАВА VI. 
ПОХОД ПЕТРА ВЕЛИКОГО НА ПРУТ . . . . . . . . . . . . . . 141
1. Переговоры Саввы Владиславича с молдавским князем Кантемиром. 2. Сербское освободительное восстание 
1711 года под руководством полковника Милорадовича и владыки Данилы I. 3. Фельдмаршал Борис Шереметев форсирует Днестр. 4. Царь Петр Великий в Яссах. 
5. Мирные переговоры с Турцией и участие в них Саввы 
Владиславича. 6. Поражение и подписание мира.

ГЛАВА VII. 
САВВА ВЛАДИСЛАВИЧ В ИТАЛИИ 
И ДУБРОВНИКЕ. 1716–1722 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 186
1. Савва Владиславич приезжает в Дубровник из России. – Попытка построить православный собор в городе 
Святого Влаха. 2. Савва Владиславич в Венеции. – Женитьба Саввы Владиславича. – Семья патрицианки 
Вирджинии Тревизан. 3. Савва Владиславич, русский посланник у папы Климента XI. 4. Савва Владиславич, венецианский патриций.

ГЛАВА VIII. 
САВВА ВЛАДИСЛАВИЧ ПОСЛЕ 
ВОЗВРАЩЕНИЯ ИЗ ИТАЛИИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 234
1. Семья Владиславича в России. 2. Графиня Владиславич в Москве и в Петербурге. 3. Император – крест

ный отец Анны, дочери Саввы. 4. Иллирийский граф и 
венецианский патриций, Савва Владиславич получает и 
русский графский титул. 5. Савва Владиславич как литератор.

ГЛАВА IX. 
САВВА ВЛАДИСЛАВИЧ, 
ПОЛНОМОЧНЫЙ ПОСОЛ В КИТАЕ . . . . . . . . . . . . . . 257
1. Отъезд Саввы Владиславича из Петербурга в 
Китай. – Владиславич в пути по Сибири и в Пекине. 
2. Китайский император принимает Владиславича. – 
Его описания Сибири и сообщения о Китае. – Сложности подписания договора и поведение Владиславича. 
3. Владиславич во время пребывания в Сибири закладывает город Троицкосавск и крепость Новотроицк, 
а в ней – церковь в память святого Саввы Неманича. 
4. Владиславич впервые определяет границу между Россией и Китаем. – Значение первого, Буринского договора. – 
Савва Владиславич в китайской истории.

ГЛАВА X. 
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ САВВЫ ВЛАДИСЛАВИЧА . . . . .  285
1. Семейные драмы Саввы Владиславича. 2. Болезнь 
и смерть Саввы Владиславича. 3. Графиня Вирджиния 
Владиславич вновь в Венеции. – Ее второй брак. – Ее 
смерть.

ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА
ПТЕНЕЦ, СТАВШИЙ ОРЛОМ

Уважаемый Читатель, если ты взял в руки эту книгу, значит, 
ты неравнодушен к великой истории нашей страны, значит, тебя 
влечет восемнадцатый век — великая и романтическая эпоха, когда Россия под скипетром Петра стала воистину великой державой. 
Этому в немалой степени способствовали соратники госу-даря, 
имена которых прозвучали в «Полтаве» Александра Сергеевича 
Пушкина: «Сии птенцы гнезда Петрова — В пременах жребия земного, В трудах державства и войны Его товарищи, сыны: И Шереметев благородный, И Брюс, и Боур, и Репнин, И, счастья баловень 
безродный, Полудержавный властелин». 
Понятно, что поэт перечислил только тех сподвижников Петра, которые уложились в поэтическую строку. К тому же, герой 
этой книги, один из самых верных друзей и соратников царя, был 
не полководцем, а разведчиком, дипломатом, финансистом, литератором и патриотом — патриотом России и своей порабощенной 
родины, Герцеговины.
В те времена в Россию устремлялось немало братьев-славян. 
Иные, как хорват Юрай Крижанич, стремились внедрить у нас 
католицизм; словак Мориц Бенёвский, желавший сразиться с 
Россией за свободу Польши, оказался сначала в камчатской ссылке, а затем воцарился на мадагаскарском престоле. Но то были 
авантюристы чистой воды, которыми славилось то время. Иное 
дело — Савва Владиславич, более известный у нас как граф Савва Рагузинский. Хотя, эпитет «известный» мало подходит к этому 
человеку. Плита на его могиле утрачена полтораста лет тому назад, 
а помнят его в нынешней России только историки да хранители 
Летнего сада, ибо именно его стараниями этот дивный уголок Петербурга был украшен итальянскими беломраморными фигурами.
Конечно же, помнил его и автор Полтавы, потому что именно 
Рагузинский подарил Петру чернокожего прадеда поэта — «арапа», Абрама Петровича Ганнибала, и до самой своей смерти опекал его в России и Сибири, когда необузданный темперамент 
привел императорского крестника в ссылку. Пушкин вспоминает 
Рагузинского (точнее, его сына) в V главе незавершенного романа 
«Арап Петра Великого», а в подготовительных текстах к «Истории 
Петра I», в заметке, относящейся к 1711 году, пишет: «Тогда явился 

8

к Петру некто Савва Владиславлевич, родом рагузинец (т.е. уроженец Дубровника — В.С.), он был в Константинополе агентом 
Толстого, Петр принял его милостиво, Рагузинский (так стал он 
называться) советовал сослаться с черногорцами и прочими славянскими племенами, Петр и отправил им грамоту, приглашая их 
на оттоманов».
На самом же деле «некто Савва» впервые «явился к Петру» 
еще в 1703 году, и тогда же был им богато вознагражден за доставленные сведения о враждебной Османской империи. Может быть, 
именно близость к государю стала причиной зависти, которую питали к Савве многие царедворцы? Может быть, редкостная удачливость в делах государственного уровня способствовали забвению его роли в становлении «России молодой»? Может быть, его 
баснословное богатство вызывало зависть современников? Ведь 
Владиславич был вторым богатейшим человеком России — после 
Александра Меншикова? Тем более что в отличие от иных чиновников, Владиславич заработал состояние честными трудами на 
благо державы!
К тому же, исполняя дипломатические поручения, общаясь с 
заведомыми врагами России в частности и православия вообще, 
для того, чтобы получить необходимые ценные сведения, он, как 
настоящий разведчик, вынужден был проявлять невероятную гибкость и изворотливость. Это тоже вызывало недоверие у несколько 
прямолинейных государевых слуг, не гнушавшихся иной раз запустить тайком руку в царскую казну, при этом не допуская никакой 
критики в собственный адрес.
Вспомним, что многочисленные «птенцы гнезда Петрова» после смерти императора подверглись опале. Владиславич избежал 
этой участи, ибо в переломный момент российской истории, сразу 
после смерти Петра Великого, возглавил посольство в Китай. 27 
декабря 1725 года он выехал из Москвы, и вернулся в нее только 
три года спустя — 18 декабря 1728 года, во время правления царя-ребенка Петра II. Десять последних лет его жизни пришлись на 
мрачный период правления Анны Иоанновна и ее фаворита Бирона. Тем не менее, Владиславич, граф, тайный советник и кавалер 
высочайшего ордена Российской империи, был похоронен со всеми приличествующими государственными почестями и... забыт на 
века!
Однако в родных краях графа помнит каждый его земляк. 
Спросите любого уроженца Герцеговины, кто такой Владисла
9

вич, и вы получите незамедлительный ответ: «Это наш человек, 
который подарил русским Пушкина!» 
Здесь следует сказать несколько слов и об авторе этой книги, 
классике сербской поэзии, дипломате и дальнем родственнике своего героя, герцеговинце Йоване Дучиче (1874–1943). Он 
родился в Требинье (Герцеговина), скончался в Гэри (США), 
в эмиграции. Свою книгу о Савве Владиславиче он завершил 
в 1940 году, поставив перед собой цель подробно рассказать 
сербскому народу об одном из самых замечательных его представителей. Наверное, ни в одной стране мира, кроме Сербии, 
автономной Республике Сербской (Босния и Герцеговина) и 
Черногории, не принято так бережно хранить память о предках и гордиться их славными делами. И потому великий национальный поэт не раз подчеркивает, что он решил рассказать 
землякам о тех моментах биографии своего героя, которые, в 
силу различных исторических обстоятельств, мало известны его 
землякам. Современному российскому читателю следует учесть 
это, особенно при чтении первой главы книги, в которой Дучич 
обстоятельно разбирает родословную Саввы Владиславича.
Тем не менее, издатель и автор перевода сознательно не сокращали эти страницы, которые иллюстрируют своеобразный 
процесс мифологизации героя (из текста удалены только некоторые топографические детали в описании Герцеговины тех 
дней). Большинство российских документов, приведенных в 
тексте, даны в оригинале, и только в отдельных случаях, когда 
цитируются документы, оригиналы которых не обнаружены, 
или были написаны на иных языках, публикуются в переводе с 
сербского языка, как они приведены в книге. 

Василий СОКОЛОВ 

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Этой книгой я возвращаю сербскому народу и родной 
Герцеговине ее благородного сына Савву Владиславича, 
первого православного серба, который после окончания 
эпохи сербских королей, царей и деспотов* стал русским 
посланником в иностранных государствах, демонстрируя 
врожденную одаренность и дальновидность, столь свойственную нашему народу.
Савва Владиславич занял весьма заметное место в когорте русских дипломатов первой трети XVIII века. В течение двадцати пяти лет он участвовал в важнейших событиях, происходивших в Российской империи: заключил в 
Яссах военный союз с правящим князем Молдавии, подписал 
на реке Прут мир с султаном, конкордат** с папой в Риме, 
а также договор о дружбе и разграничении территорий 
между Россией и Китаем с китайским императором. Но в 
то же время Владиславич — что до сегодняшнего дня было 
неизвестно сербскому народу и что для нас в его деятельности является самым важным — стал первым сербом, 
который в конце мрачного XVII века привлек православную 
Россию и лично царя Петра Великого к освобождению сербов и Балкан.
Савва Владиславич до сегодняшнего дня вообще не был 
известен нашей науке. Даже коллектив наших лучших ученых ни единым словом не упомянул его в первой «Сербской 
энциклопедии» (Белград, 1924). Это свидетельствует о 
том, насколько трудно было получить исторические свидетельства о великом сербе, память о котором ушла в прошлое и почти полностью стерлась. Но, пожалуй, еще уди
* Средневековый титул государей на Балканском полуострове. (Прим. 
ред. Все примечания, кроме специально оговоренных, принадлежат автору). 

** Договор между папой римским как главой католической церкви и каким-либо государством; регулирует правовое положение католической 
церкви в данном государстве и его отношения с папским престолом. 
(Прим. ред.)

11

вительнее, что и в России было написано ничуть не более 
чем у нас, об этом крупном русском дипломате, который 
упоминался всего несколькими строчками в энциклопедиях, 
несмотря на то, что его имя встречается в сотнях важнейших русских и иностранных документов.
Работая над этой книгой, я, как поэт, был невыразимо 
далек от своего привычного литературного труда, которым занимался исключительно по вдохновению. Но я ступил на чуждую мне территорию исключительно из любви 
к сербскому народу, который породил множество известных, неизвестных или забытых титанов. Я писал эту книгу, руководствуясь любовью к нашему краю — Герцеговине, 
воспетой гуслярами, к этому вертограду нашего языка; любовью к этой кузнице нашего стиха, который, возникнув из 
косовской боли, стал настолько присущ сербам, насколько 
гекзаметр отражал духовный и исторический облик древних греков.
Савва Владиславич был типичным представителем 
родного края: он стал воплощением серба из Герцеговины, 
духовного настолько, насколько и душевного, гибкого в той 
же мере, как и горделивого, осторожного и в то же время 
неустрашимого. Этот баланс положительных и отрицательных качеств, определяемый почти эллинским чувством 
меры, характерен для истинного герцеговинца. Серб из 
Герцеговины, скорее обитатель Средиземноморья, нежели 
Балканского полуострова, человек романтический — и в то 
же время реалистично мыслящий, мечтатель — и позитивный созидатель, Владиславич, уходя из нашего горестного 
XVII века, сотворил себе славу великого дипломата великого славянского народа, и заслуги его в огромном славянском 
мире огромны. Он первым поднял в России сербский вопрос 
как главную проблему Балканского полуострова.
Многие годы жизни я посвятил собиранию исторических сведений из различных источников, вплоть до самых 
мелких, имеющих отношение к Савве Владиславичу, которые могли бы осветить его личность и дополнить его 

12

портрет. Савва Владиславич предстает в этой книге не 
только как выдающийся дипломат, в ней нет каких-либо 
отдельно взятых ярких эпизодов из его жизни. Я постарался оживить его образ, реконструировать с помощью 
многочисленных деталей, словно мозаику, собрав все, что 
он сотворил малого и великого, в том числе и переживания 
личной жизни.
Он исключительно интересен для нас и как дипломат, 
и как серб, и как герцеговинец. Чтобы узнать мельчайшие 
подробности его жизни, мы пользовались книгами и рукописями на русском, французском, немецком, итальянском 
и румынском языках. А сведения о Владиславиче мы затребовали, лично или через помощников, в архивах Дубровника, 
Венеции, Москвы, Хельсинки, Бухареста и Белграда. Хочется верить, что после этого в его биографии останется мало белых пятен. Народные предания о Владиславиче 
также представляют собой своеобразный документ.
Хочется верить, что после этой книги Савву Владиславича никогда более не вычеркнут из истории знаменитых 
славян, и его имя не будет забыто в широких слоях сербского народа.

Рим–Бухарест, 1933–1940
Й. Д.