Словарь поэтического языка Е.А. Баратынского

Н. Л. Васильев, Д. Н. Жаткин 

СЛОВАРЬ  

ПОЭТИЧЕСКОГО ЯЗЫКА  

Е. А. БАРАТЫНСКОГО 

Москва 
Издательство «ФЛИНТА» 
2017 

2-е издание, стереотипное

УДК 811.161.1'374 Баратынский
ББК  81.2Рус-4 
          В19 
        

Васильев Н. Л. 
В19
Словарь   поэтического языка   Е.А. Баратынского 
[Электронный  
ресурс] / Н. Л.Васильев, Д. Н. Жаткин. – 2-е  изд., стер. – М. : ФЛИНТА,
2017. – 156 с. 

ISBN 978-5-9765-2755-3

Словарь является первым опытом лексикографического описания 
языка видного поэта XIX в. Е. А. Баратынского (1800–1844). Он 
включает историко-литературный очерк о писателе, его творческих 
связях с А. С. Пушкиным, обзор работ о лингвопоэтике Баратынского
и новые наблюдения такого рода, алфавитно-частотный указатель 
лексем и онимов, отмеченных в произведениях автора (свыше 7 тысяч 
словарных единиц), рейтинг наиболее употребительных слов, 
толкует устаревшие, редкие и окказиональные лексемы, поясняет 
непонятные имена, мифологизмы и т. д. В словарных статьях даются 
указания на окказиональный характер слов, их фразеологические 
связи, каламбурные сближения. 
Предназначен для лингвистов и литературоведов; может 
использоваться студентами филологических факультетов в 
качестве учебного пособия по курсам «Лексикология. Фразеология. 
Лексикография», «История русского литературного языка», «Введение 
в литературоведение», «История русской литературы», «Теория 
литературы» и др. 

УДК 811.161.1'374 Баратынский 
       ББК 81.2Рус-4 

ISBN 978-5-9765-2755-3
           © Васильев Н.Л., Жаткин Д.Н., 2017 

© Издательство «ФЛИНТА», 2017

ВВЕДЕНИЕ

Звезда разрозненной плеяды!
Так из глуши моей стремлю 
Я к вам заботливые взгляды,
Вам высшей благости молю.
(Е.А.Баратынский. Князю 
П.А.Вяземскому. 1834) 

Дельвиг, Пушкин, Баратынский, 
Русской музы близнецы… 
(П.А.Вяземский. Поминки. 1864)

1. «Словарь поэтического языка Е.А.Баратынского» продолжает раз
рабатываемую нами серию алфавитно-частотных словарей русских писателей прошлого, в частности поэтов «пушкинской плеяды»1.

Цель подобных справочников – предоставить литературоведам и 

лингвистам необходимую лексико-статистическую информацию, касающуюся словоупотребления классиков2. 

1 См.: Васильев Н.Л. Словарь языка А.И.Полежаева. Саранск, 2001; Василь
ев Н.Л., Жаткин Д.Н. Словарь языка А.А.Дельвига. М., 2009; Васильев Н.Л. Словарь 
поэтического языка Н.П.Огарева. Саранск, 2013; Васильев Н.Л., Жаткин Д.Н. Словарь Н.М.Языкова. М., 2013; Они же. Словарь поэтического языка П.А.Вяземского 
(с приложением малоизвестных и непубликовавшихся его стихотворений). М., 2015; 
Они же. Словарь поэтического языка Д.В.Давыдова. М., 2016.

2 См.: Жаткин Д.Н. Актуальные вопросы подготовки словарей языка писателей 

пушкинского времени (на материале языка А.А.Дельвига) // IV Житниковские чтения: 
Актуальные проблемы лексикографирования науч. иссл.: Мат-лы межвуз. науч. конф. 
(20–21 апр. 2000 г.): В 2 ч. Челябинск, 2000. Ч. 1. С. 217–225; Васильев Н.Л. Словари 
языка писателей как источник изучения поэтики русской литературы XIX века // Проблемы изучения лирики в школе: К 200-летию со дня рождения Ф.И.Тютчева. Арзамас, 2003. С. 152–162; Он же. Словари языка поэтов пушкинского времени: проект 
будущего, проекция прошлого… // II Международная конференция «Русский язык 
и литература в международном образовательном пространстве: современное состояние и перспективы». Гранада, 8–10 сент. 2010 г.: В 2 т. Granada, 2010. Т. II. С. 2006–
2010; Он же. Словари языка поэтов XIX в. как один из источников исторической 
и «синхронической» лексикографии // Материалы Международной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения акад. А.А.Шахматова. СПб., 2014. С. 84–85; 
Он же. Теория языка. Русистика. История советской лингвистики. М., 2015. С. 144–
151; Он же. Словари языка поэтов XIX в. как один из источников исторической 

Авторские словари отличаются по своей типологии3. Данный сло
варь развивает традиции, заложенные «Частотным словарем языка 
М.Ю.Лермонтова»4, дополняя их новыми лексикографическими веяниями, 
поиском компромисса между информационными возможностями алфавитно-частотных и обычных писательских словарей5. Последние нередко 
включают избыточную информацию о значениях известных лексем, часто 
стандартном их использовании, не отражают системно имена собственные, а также ранжированную частотность употребления слов и онимов. 
Внушительные по объему, они порой малоинформативны. Впрочем, указанные разновидности писательских словарей не «конфликтуют» между 
собой, а скорее дополняют друг друга; во всяком случае, алфавитночастотные словари в какой-то мере компенсирует лексикографические лакуны в традиционной авторской лексикографии.

В настоящем словаре содержатся сведения о конкретных лексемах и 

именах собственных, употребленных Е.А.Баратынским, активности их использования в произведениях поэта, значениях редких и окказиональных 

и «синхронической» лексикографии // Академик А.А.Шахматов: жизнь, творчество, 
научное наследие: Сб. ст. к 150-летию со дня рождения ученого. СПб., 2015. С. 993–
1001; Он же. Новые горизонты в писательской лексикографии и в изучении исторической лингвопоэтики русской литературы // Международный журнал экспериментального образования. 2016. № 1. С. 150–153.

3 См., напр.: Русская авторская лексикография XIX–XX веков: Антология / 

Сост.: Е.Л.Гинзбург, Ю.Н.Караулов, Л.Л.Шестакова. М., 2003; Лилеева Е.Л. Словари 
языка русских писателей и поэтов. М., 2010; Шестакова Л.Л. Русская авторская лексикография: Теория, история, современность. М., 2011; Поцепня Д.М. Словари языка 
писателя // Лексикография русского языка: учебник. СПб., 2013. С. 583–628.

4 См.: Частотный словарь языка М.Ю.Лермонтова / Под ред. В.В.Бородина, 

А.Я.Шайкевича; сост.: А.А.Авдеева, В.В.Бородин, Н.Я.Быкова, С.М.Козокина, 
Н.А.Гордеева, Л.А.Макарова, А.Я.Шайкевич // Лермонтовская энциклопедия. М., 
1981. С. 665, 717–774. О достоинствах и недостатках указанного словаря см.: Васильев Н.Л. Словарь языка А.И.Полежаева. С. 7. 

5 См., напр.: Словарь языка Пушкина: В 4 т. / Отв. ред. В.В.Виноградов; сост.: 

С.И.Бернштейн, А.Д.Григорьева, Н.Н.Иванова, И.С.Ильинская, И.И.Ковтунова, 
В.Д.Левин, 
С.И.Ожегов, 
И.А.Оссовецкий, 
Е.Ф.Петрищева, 
В.А.Плотникова, 

В.В.Пчелкина, В.Н.Сидоров, Е.П.Ходакова. М., 1956–1961; Новые материалы к словарю А.С.Пушкина / Ред. В.А.Плотникова; сост.: В.В.Пчелкина, Е.П.Ходакова. 
М., 1982; Голованевский А.Л. Поэтический словарь Ф.И.Тютчева. Брянск, 2009. 
О современной оценке «пушкинской» лексикографии см., в частности: Шестакова Л.Л.
«Словарь языка Пушкина» в истории русской авторской лексикографии 

(к 50-летию выхода Словаря в свет) // Рус. яз. в школе. 2011. № 10. С. 71–77; Васильев Н.Л. «Словарь языка Пушкина»: 50 лет спустя… // Авторская лексикография и история слов: К 50-летию выхода в свет «Словаря языка Пушкина». М., 2013. С. 23–29; 
Он же. О Пушкине: язык классика, поэтика романа «Евгений Онегин», писатель и его 
современники. Саранск, 2013. С. 79–104; Он же. Теория языка. Русистика. История 
советской лингвистики. С. 93–97, 121–143.

слов, онимов; приводится список наиболее частотных лексем, даны функционально-стилистические пометы при малоизвестных словах, необычных 
словоупотреблениях, комментарии к именам собственным.

2. Евгений Абрамович Баратынский (1800–1844) – яркий представи
тель «золотого века» русской поэзии, друг А.А.Дельвига, А.С.Пушкина, 
П.А.Вяземского, Н.М.Языкова… Его творчество высоко ценили и поэты 
Серебряного века (В.Я.Брюсов, А.А.Блок6, А.Белый, В.Ф.Ходасевич, 
О.Э.Мандельштам, А.А.Ахматова и др.) – за оригинальную, «метафизическую» оптику поэтического мировидения, тонкую диалектику мысли, 
символические подтексты, недоговоренности, ответственное самовыражение его лирического ego: «Мой дар убог, и голос мой не громок, / Но я 
живу, и на земли [sic!] мое / Кому-нибудь любезно бытие: / Его найдет далекий мой потомок / В моих стихах; как знать? душа моя / Окажется с душой его в сношенье / И как нашел я друга в поколенье, / Читателя найду в 
потомстве я» (1828 г.). Суверенное положение поэта в русской литературе 
подчеркнул в свое время И.В.Киреевский, писавший Пушкину в 1832 г. 
о «глубокой, возвышенно-нравственной… гениальной деликатности ума 
и сердца» поэта7. Эту оценку разделял и сам Пушкин: «Никто более Баратынского не имеет чувства в своих мыслях и вкуса в своих чувствах» 
(«Отрывки из писем, мысли и замечания», 1827)8. С.П.Шевырев, обозревая литературные новинки, так обозначил вектор развития поэта: «Из стихотворений особенно замечательна "Осень" Баратынского. Направление, 
которое принимает его муза, должно обратить внимание критики. <…> 
Баратынский был сначала сам художником формы; вместе с Пушкиным, 
рука об руку, по живым следам Батюшкова и Жуковского, он содействовал окончательному образованию художественных форм стихотворного 
языка. Но теперь поэзия Баратынского переходит из мира прекрасной 
формы в мир глубокой мысли…»9. 

Об актуальности произведений писателя во второй половине XX в.10, 

преемственности с его поэтикой говорит внимание к нему, например, 
И.А.Бродского, называвшего Баратынского в числе своих любимых авторов11, написавшего стихотворение «Памяти Е.А.Баратынского» (1961), 

6 См., например, его стихотворение «Е.А.Баратынскому» (1900).
7 Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 19 т. [2-е изд.] М., 1994–1997. Т. 15. С. 20. 
8 Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. М.; Л., 1949. Т. 7. С. 55.
9 Шевырев С. Перечень Наблюдателя // Моск. наблюдатель. 1837. Ч. 12. № 5/8. 

С. 319–324. 

10 См. напр.: Фризман Л.Г. Поэт и время // Баратынский Е.А. Полн. собр. стихо
творений. СПб., 2000. С. 30–36; Гельфонд М.М. Традиция Боратынского в лирике 
XX века: Автореф. дис. ...  канд. филол. наук. Н.Новгород, 2004; Она же. «Читателя 
найду в потомстве я…»: Боратынский и поэты XX века. М., 2012.

11 См.: Лосев Л.В. Щит Персея: Литературная биография Иосифа Бродского // 

Бродский И.А. Стихотворения и поэмы:  В 2 т.  2-е изд.  СПб., 2012. Т. 1. С. 15, 18, 

особенно ценившего в наследии поэта элегию «Запустение» (1832), которую он считал едва ли не лучшим русским стихотворением. В «Нобелевской лекции» (1987 г.), озаглавленной цитатой из стихотворения Баратынского «Не ослеплен я музою моею…», последний поэт-классик XX в. возвел фигуру предшественника на высоту осмысления философии существования, аксиологии поступка личности в мире, особенно в условиях 
идеологического диктата среды: «Великий Баратынский, говоря о своей 
Музе, охарактеризовал ее как обладающую "лица необщим выраженьем". 
В приобретении этого необщего выражения и состоит, видимо, смысл индивидуального существования, ибо к необщности этой мы подготовлены 
уже как бы генетически. Независимо от того, является человек писателем 
или читателем, задача его состоит прежде всего в том, чтоб прожить свою 
собственную, а не навязанную или предписанную извне, даже самым благородным образом выглядящую жизнь. Ибо она у каждого из нас только 
одна... Было бы досадно израсходовать этот единственный шанс на повторение чужой внешности, чужого опыта, на тавтологию – тем более обидно, что глашатаи исторической необходимости, по чьему наущению человек на тавтологию эту готов согласиться, в гроб с ним вместе не лягут 
и спасибо не скажут»12.

Баратынский парадоксально оказывается близок «потомству», бла
годаря и биографическим обстоятельствам: один из сыновей поэта, 
Л.Е.Боратынский (1829–1906),
застал первые революционные грозы 

XX в., внук поэта А.Н.Боратынский был расстрелян в 1918 г., правнук 
Д.А.Боратынский – в 1933 г.,  правнучка, писательница О.А.Ильина, эмигрировала после Гражданской войны в США, а в 1934 г. помогла переехать 
туда и праправнукам лирика; другая правнучка (по иным данным, внучатая племянница), оперная певица Н.А.Обухова (1886–1961), ставшая народной артисткой СССР в 1937 г. (с вручением ей ордена Ленина) и лауреатом Сталинской премии первой степени в 1943 г., пережила, в частности, «советско-финскую войну» и дожила до «хрущевской оттепели»13.

Несомненна принадлежность Баратынского к «пушкинской плеяде» 

поэтов, что основывается на дружеских и литературных связях ближайших соратников Пушкина, хотя их отношения друг с другом претерпевали 
эволюцию. Тем не менее, взаимные признания в симпатии, близости эстетических идеалов преобладали и были искренними. Баратынский, несмот
28–29. Об этом же одному из авторов данного словаря известно, в частности, со слов 
В.В.Ляпунова, помогавшего И.А.Бродскому адаптироваться в США. См. также: Курганов Е. Бродский и Баратынский // Звезда. 1997. № 1. С. 200–210.

12 См.: Бродский И. Стихотворения. Таллинн, 1991. С. 7–8; Он же. Соч.: 

[В 7 т.]. Т. 6. СПб., 2000. С. 46, 413 (коммент. В.А.Куллэ).

13 См., в частности: Долгополова С. «Воды одной реки…» (О роде Боратынских)

// Боратынский Е.А. Стихотворения. М., 2000. С. 149–168.

ря на изначальную оригинальность, обязан Дельвигу и Пушкину своим 
развитием как поэта; одновременно он сам творчески подпитывал их, вряд 
ли стремясь к этому сознательно, а, скорее, спонтанно, стихийно, через 
свою самобытность и даже некоторую щемящую отстраненность от товарищества, сначала – вследствие «ошибок молодости» (проступок в Пажеском корпусе), затем – по причине нараставшей физической и ментальной 
отдаленности от петербургского писательского круга, раздираемого «совражествами». 

3. Особенно интересны и методологически существенны творческие 

связи Баратынского с Пушкиным14, на чем мы остановимся подробнее.

Поэты познакомились зимой 1818–1819 гг. в Петербурге, предполо
жительно через посредничество Дельвига; в большей степени сблизились 
они во второй половине 1820-х гг., когда один, получив офицерские эполеты, избавился от военной службы, а другой был освобожден уже новым 
императором от михайловской ссылки. Кульминацией их творческого 
союза стало издание двух поэм («Бал» Баратынского и «Граф Нулин» 
Пушкина) под одной обложкой15. После смерти Дельвига Пушкин писал 
П.А.Плетневу 21 января 1831 г.: «Вот первая смерть, мною оплаканная. 
Карамзин под конец был мне чужд, я глубоко сожалел о нем как русский, 
но никто на свете не был мне ближе Дельвига. Из всех связей детства он 
один оставался на виду – около него собиралась наша бедная кучка. Без 
него мы точно осиротели. Считай по пальцам: сколько нас? ты, я, Бара
14 См., в частности: Щеглов И. [Леонтьев И.Л.] Сомнительный друг (Пушкин 

и Боратынский) // Торгово-промышленная газ. (лит. прилож.). 1900. № 40; Брюсов В.
Пушкин и Баратынский // Рус. архив.1901. № 1. С. 158–164; Щеглов И. Новое о Пушкине. СПб., 1902. С. 176–186, 215–219; Гофман М.Л. Баратынский о Пушкине // Пушкин и его современники. Вып. XVI. СПб., 1913. С. 143–160; Путеводитель по Пушкину [1931] / М.К.Азадовский, М.П.Алексеев, Н.С.Ашукин и др. М., 2009. С. 38–39; Вересаев В.В. Спутники Пушкина: В 2 т. М., 1993 [1937]. Т. 2. 328–331; Корман Б.О.
Субъективная структура стихотворения Баратынского «Последний поэт» (К вопросу 
о соотношении лирики Баратынского и Пушкина) // Пушкинский сборник. Псков, 
1972. С. 115–130; Загвозкина В.Г. Баратынский в рисунках Пушкина // Временник 
Пушкинской комиссии. 1980. Л., 1983. С. 37–46; Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биогр. очерки и прим. В.В.Кунина: В 2 т. М., 
1986. Т. 2. С. 32–62; Черейский Л.А. Пушкин и его окружение. 2-е изд. Л., 1988. 
С. 26–27; Песков А.М. Пушкин и Баратынский (Материалы к истории литературных 
отношений) // Новые безделки: Сб. ст. к 60-летию В.Э.Вацуро. М., 1995. С. 239–270; 
Шапир М.И. Пушкин и Баратынский: (Поэтические контексты «Медного Всадника») 
// К 200-летию Боратынского: Сб. мат-лов международной науч. конф., 21–23 февраля 
2000 г. (Москва–Мураново). М., 2002. С. 92–97; Красухин Г. Превратности оборванной дружбы: Пушкин и Баратынский // Вопр. лит. 2012. № 4. С. 9–35.

15 Две повести в стихах. СПб., 1828. См. также: Две повести в стихах: 

Е.А.Баратынский. Бал; А.С.Пушкин. Граф Нулин / Изд. подгот. М.Н.Виролайнен. 
СПб., 2012 (Сер. «Лит. памятники»).

тынский, вот и всѐ», «Баратынский болен с огорчения. Меня не так-то 
легко с ног свалить. Будь здоров – и постараемся быть живы»16. В том же 
году Пушкин и Баратынский виделись в узком кругу в Москве на поминках по Дельвигу (27 января) и «мальчишнике» по случаю женитьбы Пушкина (17 февраля)17. Впоследствии отношения писателей постепенно теряли прежнюю теплоту, как по литературным обстоятельствам (см. ниже), 
так и биографическим, поскольку Баратынский, обзаведясь большим семейством, жил в основном в «степных» имениях и психологически дистанцировался от прежнего окружения, активной общественно-литературной жизни, реализуя писательский инстинкт главным образом через эпистолярную форму18. Финальным аккордом их дружеского и творческого 
дуэта стала грустно-многозначительная фраза Пушкина в письме к жене 
14 или 16 мая 1836 г.: «Слушая толки здешних (московских. – Н.В., Д.Ж.) 
литераторов, дивлюсь, как они могут быть так порядочны в печати и так 
глупы в разговоре. Признайся: так ли со мною? право, боюсь. Баратынский однако ж очень мил. Но мы как-то холодны друг ко другу»19. Жизнь 
обоих шла своим чередом, в разных «координатах» и «измерениях». Известно, например, письмо Баратынского к Вяземскому, написанное в промежутке от 18 марта по 1 апреля 1829 г., где он признается в отсутствии 
прежней дружеской гармонии: «Пушкин здесь (в Москве. – Н.В., Д.Ж.), 
и я отдал ему ваш поклон. Он дожидается весны, чтобы ехать в Грузию. 
Я с ним часто вижусь, но вы нам очень недостаете. Как-то из нас двух ничего не выходит, как из двух мафематических линий. Необходима третья, 
чтобы составить какую-нибудь фигуру, и вы были ею»20. Но трудности 
общения с прежними друзьями носили, по-видимому, более глобальный 
и отчасти интимный характер: «Давно, давно нет между нами никаких 
сношений; зато давно, давно я не пишу стихов, и мной оставлен тот мир, 
в котором некогда мы сошлись и сблизились. Можешь ли ты думать, что 
прошедшее мною забыто? Что бы после этого помнить! <…> Эти последние десять лет существования, на первый взгляд не имеющего никакой 
особенности, были мне тяжелее всех годов моего финляндского заточения. Я утомился, впал в хандру. <…> Как передать себя дружбе давних 
лет, а не хочется посылать холодные и неполные строки. Не по этой ли 
причине старики молчаливы?» (Баратынский – П.А.Плетневу. Начало 

16 Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. М.; Л., 1949. Т. 10. С. 334. 
17 См.: Летопись жизни и творчества А.С.Пушкина: В 4 т. / Сост.: М.А.Цяв
ловский, Н.А.Тархова. М., 1999. Т. 3. С. 296, 305.

18 См., в частности: Баратынский Е.А. Стихотворения. Письма. Воспоминания 

современников / Сост. С.Г.Бочаров; вступ. ст. Л.В.Дерюгиной; прим. Л.В.Дерюгиной 
и С.Г.Бочарова. М., 1987. С. 128–324.

19 Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Т. 10. С. 581.
20 См.: Баратынский Е.А. Стихотворения. Письма. Воспоминания современни
ков. С. 180.

1839 г.)21. Впрочем, в 1840-х гг. душевный кризис был преодолен поэтом, 
что позволило П.А.Вяземскому непринужденно констатировать в письме 
к А.И.Тургеневу: «…Баратынскому мой сердечный привет. Дай ему раскусить Париж и дай особенно же Парижу раскусить его. Я не знаю человека умнее и приятнее его…»22.

Пушкин явно выделял произведения современника, не скрывая вос
хищения ими23: «Жуковский меня бесит – что ему понравилось в этом 
Муре? чопорном подражателе безóбразному восточному воображению? 
Вся Лалла-рук не стоит десяти строчек Тристрама Шенди; пора ему [Жуковскому] иметь собственное воображенье и крепостные вымыслы. Но каков Баратынский? Признайся, что он превзойдет и Парни и Батюшкова –
если впредь зашагает, как шагал до сих пор – ведь 23 года счастливцу! Оставим все ему эротическое поприще и кинемся каждый в свою сторону, 
а то спасенья нет» (Пушкин – П.А.Вяземскому. 2 января 1822 г.); «Баратынский – прелесть и чудо, Признание – совершенство. После него никогда не стану печатать своих элегий, хотя бы наборщик клялся мне евангелием поступать со мною милостивее» (Пушкин – А.А.Бестужеву. 12 января 1824 г.); «…что за прелесть эта Эда! Оригинальности рассказа наши 
критики не поймут. Но какое разнообразие! Гусар, Эда и сам поэт, всякий 
говорит по-своему. А описания лифляндской природы! а утро после первой ночи! а сцена с отцом! – чудо!» (Пушкин – А.А.Дельвигу. 20 февраля 
1826 г.)24.

Он посвятил «милому трубадуру» и несколько посланий: «Баратын
скому из Бессарабии» (1822), «Ему же» («Я жду обещанной тетради…», 
1822), «К Баратынскому» (1826), набросок «Что-то грезит Баратынский, / 
Что-то думает Плетнев?» (1820–1826), «Баратынскому» (1827). В первом 
из них он остроумно сравнивает адресата, прозябающего в Финляндии, 
с когда-то высланным из Рима в причерноморскую провинцию Овидием: 

21 Там же. С. 264–265.
22 Цит. по: Михайлов В.Ф. Боратынский. М., 2015 (сер. «Жизнь замечательных 

людей»). С. 462.

23 Подобная реакция классика, строгого и отчасти ревнивого в своих оценках 

в отношении современных ему лириков, чрезвычайна и относится, пожалуй, только 
к еще одному автору – Н.М.Языкову. См. также: Гинзбург Л.Я. Пушкин и Бенедиктов // Гинзбург Л.Я. О старом и новом: ст. и очерки. Л., 1982. С. 109–152; Васильев Н.Л. Пушкин и Полежаев: «заговор молчания» или...? (К истории взаимоотношений) // Поэзия А.И.Полежаева. Саранск, 1989. С. 40, 64–65; Васильев Н.Л., Жаткин Д.Н. Словарь Н.М.Языкова. С. 4–7. В свою очередь, Баратынский, обращаясь 
в январе 1832 г. к И.В.Киреевскому, так высказался о Языкове: «Как цветущая его муза превосходит все наши бледные и хилые! У наших истерика, а у ней настоящее
вдохновение!» (Баратынский Е.А. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников. С. 230).

24 Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Т. 10. С. 32, 78, 201–202.

Сия пустынная страна  
Священна для души поэта:
Она Державиным воспета
И славой русскою полна.
Еще доныне тень Назона
Дунайских ищет берегов;
Она летит на сладкий зов
Питомцев муз и Аполлона, 
И с нею часто при луне
Брожу вдоль берега крутого;
Но, друг, обнять милее мне  
В тебе Овидия живого.

В последнем, незавершенном послании, Пушкин обращается к дру
гу: «О ты, который сочетал / С глубоким чувством вкус толь верный, / 
И точный ум, и слог примерный, / О ты, который избежал / Сентиментальности манерной / И в самый легкий мадригал / Умел…».

Классик упоминал о поэте и в иных своих произведениях, нередко 

цитируя его строки.

Так, в послании «Алексееву» (1821) он иронически ссылается на ад
ресованное Н.М.Коншину стихотворение Баратынского «Пора покинуть, 
милый друг, / Знамена ветреной Киприды…» (1821), – примеривая на себя 
литературную маску будущего «Онегина»: «Теперь уж мне влюбиться 
трудно, / Вздыхать неловко и смешно. / Надежде верить безрассудно, / 
Мужей обманывать грешно. / Прошел веселый жизни праздник. / Как мой 
задумчивый проказник, / Как Баратынский, я твержу: / "Нельзя ль найти подруги нежной? / Нельзя ль найти любви надежной?" / И ничего 
не нахожу. / Оставя счастья призрак ложный, / Без упоительных страстей, / Я стал наперсник осторожный / Моих неопытных друзей»25.

В «Послании цензору» (1821) Пушкин говорит о Баратынском как 

авторе элегий и поэмы «Пиры», отстаивая сдержанный эротизм его творений: «О варвар! кто из нас, владельцев русской лиры, / Не проклинал твоей губительной секиры? / Докучным евнухом ты бродишь между муз; / Ни 
чувства пылкие, ни блеск ума, ни вкус, / Ни слог певца Пиров, столь 
чистый, благородный – / Ничто не трогает души твоей холодной. / На 
всѐ кидаешь ты косой, неверный взгляд. / Подозревая всѐ, во всем ты видишь яд. / Оставь, пожалуй, труд, нимало не похвальный: / Парнас не монастырь и не гарем печальный…». Ср. у Дельвига: «Я Пушкина младен
25 В указанном стихотворении Баратынского, в свою очередь, не исключена 

пушкинская реминисценция: «Ратмир в пустыне безмятежной / Людмилу, славу позабыл / И им навеки изменил / В объятиях подруги нежной…» (Пушкин. Руслан и 
Людмила. 1820). См.: Боратынский Е.А. Полн. собр. соч. и писем / Рук. проекта 
А.М.Песков. Т. 1. М., 2002. С. 387–388 (коммент. И.А.Пильщикова).