Дневник. 1923 — 1925

Константин Сомов

Дневник

1923–1925

Москва, 2019

2-е издание (электронное)

ББК 85.143(2)1
С 61

Рецензент — Михаил Михайлович Алленов, доктор искусствоведения
Предисловие, подготовка текста, комментарии, 
составление приложений — Павел Сергеевич Голубев
Научный редактор — Роман Александрович Городницкий, 
кандидат исторических наук

С 61
Сомов, Константин Андреевич
Дневник. 1923 — 1925 [Электронный ресурс] / К. А. Сомов.  — 
2-е изд (эл.). — Электрон. текст. дан. (1 файл pdf : 722 с.). — М. : 
Издательство «Дмитрий Сечин», 2019. — Систем. требования: 
Adobe Reader XI либо Adobe Digital Editions 4.5 ; экран 10".
ISBN 978-5-91349-084-1

Дневник художника, участника объединения «Мир искусства» Константина Андреевича Сомова — ценнейший источник по истории 
русского искусства. В эту книгу вошли записи за 1923-1925-й — первые 
годы, проведенные Сомовым в эмиграции (в США и во Франции). Публикация сопровождается предисловием, развернутым комментарием, указателем имен, аннотированными фотографиями, различным справочными материалами.

ББК 85.143(2)1

Деривативное электронное издание на основе печатного издания: Дневник.1923 — 1925 [Текст] / К. А. Сомов. — М. : Издательство «Дмитрий Сечин», 
2018. — 716 с., илл. — ISBN 978-5-904962-61-6.

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных 
техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.

ISBN 978-5-91349-084-1
© Издательство «Дмитрий Сечин», 2018

Предисловие

Павел Голубев

Константин Сомов между Нью-Йорком и Парижем

Жизнь русских изгнанников принято делить на две части1. Границу между 

прожитым на родине и в эмиграции часто можно провести с точностью едва 

ли не до минуты. На первый взгляд, так обстоит дело и с Константином Ан
дреевичем Сомовым (1869–1939): 3 декабря 1923 года он покинул Петроград, где 

прожил почти всю жизнь, а несколько дней спустя — Россию. Причины и об
стоятельства отъезда ясны из дневниковых записей художника2: уменьшение 

числа заказов, неприятие большевизма, эмиграция многих друзей и коллек
ционеров, неожиданная возможность отправиться в США для устройства Вы
ставки русских художников3, волнение и грусть от расставания с родной сестрой  

А. А. Михайловой и ее детьми. 

1 В предисловии к этой книге затрагиваются некоторые вопросы искусства и жизни 

Сомова, особенно важные для понимания дневниковых записей за конец 1923 — 1925 г. 

Большая статья, предваряющая всю публикацию, находится предыдущем томе: Голубев П. С. 

Константин Сомов. Жизнь в дневниках // Сомов К. А. Дневник. 1917–1923 / Вступ. статья, подг. 

текста, коммент. П. С. Голубева. М.: Издательство Дмитрий Сечин, 2017. С. 21–94. 

2 Речь идет о записях за конец 1923 г. — см.: Сомов К. А. Дневник. 1917–1923. М.: Издательство Дмитрий Сечин, 2017. 

3 Представляется важным обратить внимание читателя на то, что Выставка русских художников в Америке не имела устоявшегося именования в относящихся к ней русскоязычных документах. Ее называли «Выставкой русского искусства», «Русской выставкой», «Американской выставкой», «Выставкой русских художников» и т. п. Нам представляется наиболее 

удачным последний вариант, поскольку он корреспондирует с названием творческого объединения, бывшего организационным ядром американской выставки, — Союзом русских 

художников. 

По­английски же выставка называлась «Русской художественной выставкой». Ее каталог: The Russian Art Exhibition. New York: [s.n.], 1924 (далее — RAE).

Павел Голубев

Доподлинно неизвестно, планировал ли Сомов вернуться, когда плакал в ва
гоне уходящего из Петрограда поезда1. Скорее всего, он уже понимал, что покидает 

Россию навсегда. Однако его планы не имели четких очертаний: из дневника кон
ца 1923 — 1925 года видно: поначалу жизнь художника за рубежом сильно зависела 

от внешних обстоятельств, на которые он не имел никакого влияния, и, сложись 

они несколько иначе, его эмигрантская биография была бы совсем другой. 

Рассматривая жизненные перипетии Сомова сквозь призму его дневника, не
трудно выделить в них две основные линии. К первой относятся в основном давно 

известные факты: участие в организации Выставки русских художников в Нью
Йорке, трогательная поддержка со стороны живших там родственников (Е. И. Со
мова и его жены Е. К. Сомовой), знакомство с С. В. Рахманиновым и его семьей, 

переезд во Францию из-за дороговизны жизни в США. 

Вторая линия обнаруживается во многом благодаря дневнику: впечатления 

от кинофильмов, театральных постановок различных жанров, концертов, выставок, 

в том числе модернистского искусства (с произведениями некоторых, уже очень из
вестных художников, Сомов познакомился, по-видимому, впервые). Наконец, Сомо
ва поразила необычность уклада американского быта; состоялось несколько судь
боносных встреч. Важная сторона жизни художника — интимная — оставалась sub 

rosa, но ее событиями по-прежнему была проникнута повседневность Сомова. Эта 

вторая линия не менее важна для понимания его личности и искусства. 

Сомов был отнюдь не первым русским художником своего поколения, по
павшим в США. В 1913 году Новый Свет открыл другой мирискусник, Л. С. Бакст. 

Затем разными путями там оказались Н. К. Рерих (1920) и С. Ю. Судейкин (1922). 

В 1923-м, почти одновременно с Сомовым, приехали Б. Д. Григорьев, С. А. Сорин,  

Н. И. Фешин. Все они были опытными портретистами, а Баксту, Григорьеву, Сорину 

и Фешину удалось понравиться состоятельным американцам и получить заказы.  

Ф. И. Захаров, который, как и Сомов, был одним из организаторов Выставки рус
ских художников, по ее окончании остался в Нью-Йорке и первое время писал 

главным образом портреты. 

На этом фоне американская карьера Сомова-портретиста выглядит неодно
значной. Кажется, он, несмотря на многочисленные возможности получить заказы, 

легкомысленно отнесся к ним. Сорин познакомил его со своей покровительницей 

1 См. в этом томе запись от 3–4 декабря 1923 г. 

Константин Сомов между Нью-Йорком и Парижем

А. Кан1, Фешин — с предпринимателем У. Стиммелом, который ранее буквально 

вытащил его из советской России. Сомов не пожелал быть представленным 

богатейшим меценатам Э. Рокфеллер-Маккормик2, Л. и Э. Шпейерам3 и другим. Он 

пренебрег знакомством с Ч. Крейном, хотя тот принимал самое деятельное участие 

в делах Выставки русских художников, а впоследствии поддержал Захарова. 

Единственным американским заказом Сомова был портрет Рахманинова.  

С последним художник познакомился благодаря Е. И. Сомову, который с давних лет 

дружил с композитором. Собственно, сам Рахманинов и устроил этот заказ. Карти
ну оплатила фирма «Стейнвей и сыновья»: она производила рояли, на которых играл 

Рахманинов (в эмиграции он много выступал как пианист и дирижер). Портрет пред
назначался для создававшегося в те годы «Стейнвей-холла» — своего рода частного 

музея фирмы4. Кроме того, работу планировалось использовать для репродуцирова
ния на рекламных плакатах, афишах концертов, конвертах грампластинок и т. д. 

Сомов писал портрет уже во Франции, куда окончательно переехал летом  

1925 года, но начал обдумывать его еще в США. Свой замысел он обсудил не только 

с самим композитором, но и с его близкими: «…к Рахманиновым. Там Женя и Елена 

[Е. И. и Е. К. Сомовы]. Беседовали. Обсуждали заказ на портр[ет] от Steinway’я. Ре
шили сделать его на фоне русской весны с цвет[ущими] вишнями, лучами солнца 

и радугой. Русская весна, навеянная его муз[ыкой] “Весна”»5. Речь здесь идет о кан
тате на стихотворение Н. А. Некрасова «Зеленый шум» для баритона, смешанного 

хора и оркестра, op. 20. Композитор написал «Весну» в 1902 году; она стала по
пулярной, и Рахманинов часто включал эту кантату в программу своих концер
тов. Так, в 1907-м он дирижировал ею на первых Русских сезонах — Рахманинова 

пригласил С. П. Дягилев, полностью освободившийся от дел прекратившего свое 

существование «Мира искусства». Солистом в «Весне» был тогда Ф. И. Шаляпин, 

с которым Рахманинов подружился в 1897 году, когда они вместе работали в опере 

С. И. Мамонтова6; отношения сохранились и в эмиграции. 

1 См. запись от 28 февраля 1924 г. 

2 3 апреля 1925 г. 

3 2 декабря 1925 г. 

4 Там, в Нью­Йорке, картина находится и поныне. 

5 См. запись от 18 мая 1925 г. 

6 Сатина С. А. Записка о С. В. Рахманинове // Воспоминания о Рахманинове: в 2 т. Т. 1.  

М.: Музыка, 1988 (далее — Сатина). С. 37.

Павел Голубев

Сомов мучительно работал над портретом. Шестью месяцами ранее, в дека
бре 1924 года, он очень быстро, используя два карандаша, нарисовал Рахманинова, 

и эта работа была признана удачной не только самим композитором и всеми его 

домашними и друзьями, но даже самим художником, насколько его вообще удов
летворяли собственные произведения1. На этот раз, в августе 1925 года, все с само
го начала пошло не так. 

Картина Сомову определенно не удалась — в живописном отношении это, 

возможно, самый слабый из его портретов. Художник понимал: «Портрет выйдет 

идиотичным, и только непонимание живописи и отсут[ствие] живоп[исного] вкуса 

у С[ергея] В[асильевича] может меня спасти»2. В итоге заказ был принят и щедро 

оплачен. 

Неудача Сомова не имела для него негативных последствий. Ничто не напо
минало ему о ней: портрет находился в Нью-Йорке, не экспонировался на выстав
ках и при жизни художника репродуцировался довольно редко. Более того, заказом 

от Рахманинова, одного из самых известных современников, Сомов подтвердил, 

что принадлежит к числу наиболее востребованных художников русской эмигра
ции. Вне всякого сомнения, это очень много значило для его будущего во Франции. 

Хотя никто из знаменитостей Сомову в 1923–1925 году более не позировал, 

портрет в это время был главным жанром для Сомова. Как и ранее в Петрогра
де, он писал свой ближний круг — отчасти для тренировки, отчасти для рекламы3 

(с портретом Е. К. Сомовой (1924), которым восхитился С. В. Рахманинов и устроил 

заказ для фирмы «Стейнвей», так и получилось4). При этом Сомов кропотливо ра
ботал над каждым произведением, стремился завершить его, а если результат его 

не устраивал, начинал сначала, как в случае с портретом М. А. Коротневой5. 

В большинстве своем герои сомовских портретов тех лет — «маленькие люди», 

русские беженки, невесть как заброшенные на другой край света. Их скупые био
графии реконструированы в этой книге преимущественно по петициям о нату
1 См. записи за вторую половину декабря 1924 г. Местонахождение этого портрета неизвестно — скорее всего, он принадлежит потомкам С. В. Рахманинова. 

2 Запись от 25 августа 1925 г. 

3 Показательна соответствующая обмолвка в дневниковой записи от 21 мая 1924 г. 

4 Запись от 30 октября 1924 г. 

5 См. записи за октябрь 1924 г. 

Константин Сомов между Нью-Йорком и Парижем

рализации, которые они подавали, чтобы получить американское гражданство, 

и другим подобным документам. Жёны своих не слишком удачливых в эмиграции 

мужей, они переезжали с ними из штата в штат, пока совершенно не исчезали на 

американских просторах. Что мы знали бы без этих коротких анкет о Е. К. Сомо
вой, М. А. Коротневой, К. М. Животовской? (Портрет последней Сомов написал 

в 1925-м.) Совершенно ничего. О В. А. Сомове, жившем во Франции племяннике 

художника, вне пределов этого дневника вообще неизвестно ничего существен
ного — даже того, как он оказался в этой стране и в каком году умер. Тем не менее 

он часто позировал дяде — например, в 1925 году. На их фоне Т. С. Рахманинова  

(в замужестве Конюс), дочь композитора, выглядит безусловной знаменитостью, 

но и она светила отраженным светом. 

В названных портретах художник не дает исчерпывающих характеристик. Изо
браженные будто бы лишены сколь-либо глубоких душевных переживаний (пор
трет Е. К. Сомовой представляет собой исключение  в этом отношении). Их мало
значимое прошлое здесь несущественно, отброшено как неважное — это просто 

пикантные, иногда симпатичные «физиономии» (термин Сомова), глянцеватые ма
ски, которые интригуют сегодня, но завтра же будут забыты гостями бала. 

Показательно, что модели Сомова переставали его интересовать сразу после 

того, как художник оканчивал свои упражнения1. Они не исчезали из его жизни 

полностью только потому, что напоминали о себе пространными письмами или 

надоедливыми пожеланиями встретиться во время приезда во Францию, как Жи
вотовская2 и Коротнева3. Из более поздних дневников читатель узнает, что Сомов 

долго, но тщетно пытался прекратить общение с еще одной своей моделью —  

Т. С. Рахманиновой. Наверное, это ему удалось бы, живи они на разных берегах 

Атлантического океана, а не в одном городе, Париже. 

1 Исключение здесь составляет только В. А. Сомов, которого его дядя считал человеком 

неумным, но любил как своего племянника. Представляется уместным привести цитату из 

дневниковой записи от 8 ноября 1927 г.: «Володя занимал меня рассказами о своих неинтересных снах, потом о рыбах и их ловле, и мямлил. Такая скука слушать его! Но он такой 

славный, что сердиться на него не могу — уж такое убожество цемировское» (Цемировы — 

родственники В. А. Сомова со стороны его матери — ПГ). 

2 Запись от 1 июня 1926 г. 

3 См. записи от 9 ноября 1928 г. и 1 января 1929 г.