Собрание сочинений в 18 т. Т. 2. Литературные беседы («Звено»: 1923—1928)

ГЕОРГИЙ 
АДАМОВИЧ 

СОБРАНИЕ 
СОЧИНЕНИЙ
В 18 ТОМАХ

ГЕОРГИЙ 
АДАМОВИЧ 

ТОМ 2

ЛИТЕРАТУРНЫЕ БЕСЕДЫ
(«ЗВЕНО»: 1923–1928)

ИЗДАТЕЛЬСТВО 
ДМИТРИЙ СЕЧИН 
МОСКВА 2019

2-е издание (электронное)

УДК 821.161.1
ББК 84(2Рос=Рус)6
А28

Вступительная статья, составление, подготовка текста 
и примечания Олег Коростелев

Художник Екатерина Березина

А28
Адамович, Георгий Викторович
Собрание сочинений в 18 т. Т. 2. Литературные беседы («Звено»: 1923—1928) [Электронный ресурс] / 
Г. В. Адамович. — 2-е изд. (эл.). — Электрон. текст. дан. 
(1 файл pdf : 785 с.). — М. : Изд-во «Дмитрий Сечин», 
2019. — Систем. требования: Adobe Reader XI либо 
Adobe Digital Editions 4.5 ; экран 10".
ISBN 978-5-91349-078-0 (общ.)
ISBN 978-5-91349-075-9 (т. 2)
Том составили ранние критические работы Георгия Викторовича Адамовича, публиковавшиеся в парижском «Звене» 
с 1923 по 1928 год под рубрикой «Литературные беседы». 
Собранные вместе, они дают широкую панораму как русской литературы по обе стороны баррикад, так и иностранных 
литератур в отражении тонкого, глубокого и непредвзятого 
критика. 
Для настоящего тома тексты Адамовича заново сверены с 
первыми публикациями, комментарии существенно расширены и дополнены по сравнению с изданием 1998 года.

УДК 821.161.1 
ББК 84(2Рос=Рус)6

Деривативное электронное издание на основе печатного издания: 
Собрание сочинений в 18 т. Т. 2. Литературные беседы («Звено»: 
1923—1928) [Текст] / Г. В. Адамович. — М. : Изд-во «Дмитрий Сечин», 2015. — 784 с. — 978-5-904962-48-7.

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты 
компенсации.

ISBN 978-5-91349-078-0 (общ.)
ISBN 978-5-91349-075-9 (т. 2) 
© О. Коростелев, составление 
вступительная статья 
примечания, 2015
© Е. Березина, оформление, 
2015
© Издательство «Дмитрий 
Сечин», 2015

В судьбе Георгия Адамовича «Звено» сыграло решающую роль. Именно здесь, на страницах «Звена», в «эпоху “Звена”» (1923—1928) молодой и в общем-то ничем 
не примечательный петербургский поэт, один из многочисленных учеников Гумилева, превратился в «первого 
критика эмиграции», по определению Георгия Иванова1. 
Последующие публикации в «Последних новостях» 
(1928—1940) и «Числах» (1930—1934), окончательно закрепившие за Адамовичем этот титул, — уже публикации 
зрелого человека, сформировавшегося мастера.
В жанре критики Адамовичу случалось выступать и 
раньше, начиная с 1915 года. После расстрела Гумилева он 
был уже главным критиком петербургского Цеха поэтов, так 
что, например, третий, последний в России, альманах Цеха 
поэтов почти наполовину состоял из его статей и рецензий. 
Но по большому счету, все это было только пробой пера. 
В «Звене» Адамович развернулся уже по-настоящему.
Приехав в Париж в конце лета 1923 года, свое знакомство с литературным миром парижской эмиграции 
Адамович начал с визита в редакцию «Звена». Этот визит 

1 Возрождение. 1950. № 11. С. 180. Критический дар Адамовича высоко оценивали и многие другие эмигрантские литераторы, 
например, И. Бунин: «Лучший критик в эмиграции, в Париже» 
(Литературное наследство. Т. 84. Иван Бунин. Кн. 1. М., 1973. 
С. 679); Ю. Иваск: «Замечательный критик, лучший русский 
критик нашего времени» (Новое русское слово. 1971. 24 ноября. 
№ 22443. С. 3); Ю. Терапиано: «“Властитель дум” и выразитель 
совести того времени» (Современник [Торонто]. 1972. № 24. 
С. 88); В. Завалишин: «Самый выдающийся авторитетный русский 
литературный критик и той и этой стороны» (Новое русское слово. 
1971. 24 ноября. № 22443. С. 3); В. Вейдле: «Самый влиятельный 
литературный критик русской эмиграции» (Русская мысль. 1972. 
2 марта. № 2884. С. 4); А. Седых: «Более авторитетного знатока 
русской литературы сегодня мы не имеем» (Новое русское слово. 
1971. 24 ноября. № 22443. С. 3).

Подчиняясь не логике, но истине…
(«Литературные беседы» Георгия Адамовича 
в «Звене»)

и решил его судьбу. М.М. Винавер, ознакомившись с небольшой папочкой публикаций Адамовича, предложил 
ему написать что-нибудь для газеты на пробу. 10 сентября 
1923 года в 32 номере «Звена» появилась первая публикация Адамовича — статья «Поэты в Петербурге». За ней 
последовали другие статьи, стихи, переводы. Начиная с 
35 номера, в анонсе среди постоянных авторов появляется 
фамилия Адамовича и уже не исчезает со страниц «Звена» 
до самого последнего номера.
В 1923—1924 гг. Адамович публикуется в «Звене» 
почти через номер, заполняя газету самым разнообразным 
материалом: параллельно с его стихами и оригинальными 
статьями (к которым он не подобрал еще окончательного 
названия, именуя их то «Литературными размышлениями», то «Литературными заметками»), появляются и явно 
заказные рецензии, обзоры французских журналов и т.п. 
В это время Адамович — рядовой сотрудник газеты, один 
из нескольких критиков «Звена», не особо из этой блестящей когорты выделяющийся. Достаточно упомянуть имена основных сотрудников: В.В. Вейдле, К.В. Мочульский, 
Д.П. Святополк-Мирский, Н.М. Бахтин, П.М. Бицилли. 
А помимо них в «Звене» публиковали свои критические 
работы еще и З.Н. Гиппиус, П.П. Муратов, А.Я. Левинсон, 
Б.Ф. Шлецер, Г.Л. Лозинский, С.М. Волконский. Чтобы 
выделиться на таком фоне, нужно было обладать особым 
талантом, и первенство Адамовича в этом ряду было признано хотя и не сразу, но почти единодушно.
В 93 номере «Звена» (10 ноября 1924) впервые появляются «Литературные беседы» Адамовича, которым 
суждено было стать «гвоздем» каждого номера вплоть до 
прекращения издания. В конце 1924 года «Литературные 
беседы» появляются через номер, а начиная с 1925 года 
становятся постоянной рубрикой: литературная часть 
газеты на второй странице неуклонно открывается «Литературными беседами». 
Редакция отчетливо осознавала «Беседы» как самую 
удачную рубрику, «изюминку» каждого номера, и не ошибалась в этом. Именно «Беседы» вызывали наибольший 
интерес у читателя, приносили наибольшее количество 
откликов, возбуждали самые яростные споры. «Обратная 
связь» редакции и читателей была установлена во многом 
именно благодаря «Беседам». 
И получилось это от того, что Адамовичу удалось найти 
нужный тон разговора с читателем. Тон не назидания, не 

пропаганды, не сообщения, а именно разговора: размышления, тон искренний, заинтересованный. Живой интерес 
Адамовича к «самому главному» в литературе передавался 
читателю и вызывал столь же живой отклик. Эта-то особенность «Бесед» и обусловила их живучесть, выдвинула 
на первое место в ряду блестящей критики «Звена».
В 1925 году, когда период становления «Звена» был завершен, роли распределены, а издание утвердило в глазах 
эмигрантской общественности свою высокую репутацию, 
окончательно определилась и репутация Адамовича как 
главного литературного критика «Звена» и одного из самых интересных критиков эмиграции вообще. Репутация 
эта была создана в первую очередь «Литературными беседами», хотя Адамович и помимо них поставлял «Звену» 
огромное количество материалов. Он вел постоянную рубрику «Отклики» под псевдонимом Сизиф, писал обзоры 
«Новое во французской литературе» под псевдонимом 
Ю. Сущев, рецензировал новые книги эмигрантских, советских и иностранных авторов, подписываясь инициалами или не подписываясь вообще.
После смерти М.М. Винавера, с октября 1926 года 
Адамович становится не только ведущим критиком 
«Звена», но и правой рукой М.Л. Кантора, практически 
соредактором, во многом определяющим литературную 
политику журнала. Кантора такое сотрудничество вполне устраивало, о чем свидетельствует переписка двух редакторов, а также их последующая совместная деятельность по изданию журнала «Встречи» (1934) и антологии 
«Якорь» (1935). 
Любопытно, что именно Адамович, о котором часто 
писали и говорили, как о человеке мягком, излишне учтивом и ко многому равнодушном, в письмах Кантору все 
время настаивает на придании «Звену» большей остроты: «“Звену” нужно что-то впрыснуть и оживить... У нас 
слишком салонный тон и слишком мало темпераментов»1; 
«О “Звене” я полон полу-сомнений, полу-соображений. 
Что-то в нем “не так”»2.
В 1926 году, после того, как «Звено» перешло на журнальный формат, политика окончательно была оттесне
1  Из письма Адамовича М. Кантору, написанного в начале 
августа 1926 г. // Hoover Institution Archives. Stanford University.
2  Из письма Адамовича М. Кантору, написанного в начале 
августа 1927 г. // Hoover Institution Archives. Stanford University.

на на задний план, и каждый номер журнала открывался 
«Литературными беседами» Адамовича, которые таким 
образом выполняли роль своеобразной передовицы. 
(Лишь несколько номеров «Звена» этого периода вышло в 
свет без «Литературных бесед», да три раза Адамовича, надолго отъезжавшего в Ниццу, замещал К. Мочульский).
Регулярно выходящее «Звено» сравнивали с чашкой кофе по утрам, подразумевая под сытным обедом 
«Современные записки». Эмигрантский обозреватель писал: «с этим сравнением нетрудно согласиться, особенно, 
конечно, тем, для кого художественные и литературные 
интересы не только близки, но стали привычкой. Конечно, 
“Звено” духовного голода не утолит, но приятные вкусовые ощущения дает. Если принять во внимание нынешнее 
положение в издательской области и заброшенность Бог 
знает куда русского интеллигентного читателя, то возможность иметь еженедельно приятного культурного собеседника — счастье в некотором роде.
“Звено” ведет свою роль внимательно и толково. Все 
существенные новости в области искусства, особенно 
литературы, находят в нем отклик. Находчивый и занимательный собеседник Георгий Адамович. Порой он, 
правда, слишком импрессионистичен в своих утверждениях. Заявить например, что Пушкин не создал школы, 
что Кант его в тысячу (?!) раз умнее, ценнее и проч., что 
поэзия бесполезна и бесцельна, что свежесть в литературе не качество. Но приятному собеседнику прощаешь маленькие капризы»1.
С превращением «Звена» в ежемесячный журнал 
(с июля 1927 года) «Литературные беседы» Адамовича, 
несколько прибавившие в объеме, открывали буквально 
каждый номер, без единого пропуска. З. Гиппиус в переписке с Адамовичем несколько раз обсуждала проблемы, 
связанные с новой периодичностью журнала: «вам серьезно не кажется, что журнал еженедельный и ежемесячный — это “две большие разницы”? Допустим, Кантор, по 
неопытности, этого не знает, — но вы <...> тон всеобщей 
“рецензентности” в ежемесячном журнале должен бы измениться — в сторону все-таки тона “статейности”. Это оттенок неуловимый, — если не хотеть его уловить, или не 

1  Третьяков В. «Звено», еженедельный литературный журнал // Сегодня. 1927. 3 марта. № 50. С. 3.

уметь»1. Эмигрантская печать отозвалась об изменениях 
в журнале следующим образом: «первый и единственный 
в русской эмиграции орган, посвященный исключительно 
вопросам литературы и искусства <...> скорее выиграл от 
новой перемены <...> Обычная “передовая” — литературные беседы г. Адамовича — и несколько концентрированнее и разнообразнее обычного»2. 

Жанр отдельных «Литературных бесед», как и почти 
всех других работ Адамовича, определить очень трудно: 
рецензия часто превращается в статью, статья в мемуары, 
мемуары — в разговор с читателем «за жизнь». Для любителей точных классификаций в литературоведении составлять библиографию работ Адамовича было бы истинной мукой, — слишком очевидно намеренное несоблюдение устоявшихся газетных законов критического жанра, 
что вызывало раздражение уже у многих современников, 
хотя неизменно привлекало читателей.
В богатой критическими талантами русской эмиграции Адамович был одним из немногих, кто действительно 
имел собственного читателя, причем аудитория эта была 
весьма обширна. В глазах его поклонников несоблюдение 
жанров целиком искупалось блестящим стилем. Владимир 
Вейдле, сам критик не из последних, писал об Адамовиче: 
«Язык его очень русский, но без малейшего русопетства, 
как и без малейшего сукна. Врождена ему была женственная гибкость, естественность и мелодичность слога. <...> 
У него было необыкновенно легкое (как о пианистах говорят) туше, неподражаемо легкое»3. 
Правильнее было бы сказать, что «Литературные беседы» сами стали вполне определенным жанром литературной критики, до того не проявлявшимся настолько ярко в 
русской литературе. В этой области Адамович имел предшественников лишь среди французов, у которых подобный 
жанр был развит еще в XIX веке, начиная с Сент-Бева и до 
современника Адамовича Шарля дю Боса. Французским 

1  Из писем З.Н. Гиппиус Г.В. Адамовичу от 8 и 19 июля 
1927 г. // Intellect and Ideas in Action: Selected Correspondence 
of Zinaida Hippius / Comp. by Temira Pachmuss. Munchen, 1972. 
С. 348, 350.
2  Бенедиктов М. «Звено» // Последние новости. 1927. 7 июля. 
№ 2297. С.3.
3  Вейдле В. Памяти Г.В. Адамовича // Русская мысль. 1972. 
2 марта. № 2884. С. 4.

аналогом «Литературных бесед» можно назвать «Беседы 
по понедельникам» Сент-Бева, которого Адамович прямо 
признавал своим учителем1.
«Литературные беседы» — прежде всего разговор, 
продолжающийся разговор, в котором Адамович не стесняется противоречить самому себе, извиняться за ошибки, многократно возвращаться к одной и той же теме или 
даже фразе, следуя общеакмеистскому принципу: «Один 
раз точно найденное слово или определение принадлежит 
языку, то есть всем говорящим на этом языке, и не нуждается в замене»2. Точно так же и мысль: ее надо «найти», 
услышать и сформулировать, выразить, чем короче и ярче, 
тем лучше — чтоб цитировали и употребляли.
Несмотря на все повторы, противоречия и обилие забытых ныне имен, «Литературные беседы» интереснее 
всего читать подряд, не выискивая особо любопытные 
суждения и не пропуская заметки только потому, что речь 
в них идет о писателях незначительных. Тогда со страниц этой книги встает целый мир, во всех его забавных 
мелочах и подробностях, настоящая летопись с микропортретами книг, писателей и явлений, лаконичными, но 
яркими, вполне зримыми. Адамович не зря на заседаниях 
редколегии «Звена» несколько раз упоминал о необходимости своего рода Бедекера по современной литературе. 
Его «Литературные беседы» и сейчас могут служить отменным путеводителем по истории литературы первой 
половины века.
Здесь немало рецензируется незначительных книг, 
есть явно проходные заметки, да и статьи по серьезному 
поводу могут подчас вызвать разочарование. Тем не менее, выбирать из этого словесного потока перлы, значило бы — загубить замысел. Адамович был убежден, что о 
самом серьезном не надо говорить вслух, напрямую, не
1  3 марта 1958 г. Адамович писал Одоевцевой: «Вы спрашиваете о Sainte-Beuve. Я чрезвычайно обожаю Sainte-Beuve'а, считаю 
себя его учеником и подражателем, хотя он иногда бывал туп и, 
например, в Бодлере не понял ничего» (Beineke Rare Book and 
Manuscript Library, Yale University).
2  В статьях акмеистов не раз встречается этот тезис, по-разному 
сформулированный. Н. Оцуп посвятил его доказательству целую 
заметку, в которой вывел: «однажды найдя удачную формулировку 
той или иной мысли, автор не имеет оснований заменять ее другой, 
менее совершенной, из одной только боязни повторить себя» 
(Вправе ли писатель повторяться // Звено. 1926. 28 февраля.
 № 161. С. 4. Подп.: О.).