Философия истории России

Москва 

ВУЗОВСКИЙ УЧЕБНИК 

ИНФРА-М 

201Севастопольский государственный университет

ФИЛОСОФИЯ  

ИСТОРИИ РОССИИ

МОНОгРАФИя

Второе издание

М.С. КолеСов

Колесов М.С.
Философия истории России: монография. – 2-е изд. – М.: 

Вузовский учебник: ИНФРА-М, 2019. — 238 с. – (Научная книга).

ISBN 978-5-9558-0421-7 (Вузовский учебник)
ISBN 978-5-16-010710-3 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-102722-6 (ИНФРА-М, online)

Книга представляет одну из философских версий отечественной 

истории, основанной на анализе и обобщении русской исторической 
литературы. В книге сознательно отдано предпочтение спорным мнениям классиков российской историографии. Автор не ставил цель 
всесторонне охватить исторический материал, ограничившись наиболее значимыми с философской точки зрения темами в контексте 
мировой истории.

ББК 63:87

В авторской редакции.

К60

УДК 930.1(075.4)
ББК 63:87

К60

Подписано в печать 10.02.2015. Формат 60×90/16. Бумага офсетная 

Печать офсетная. Гарнитура Newton.  Усл. печ. л. 14,875. Уч.-изд. л. 12,49 

ПТ10.

ТК 337600-501193-100215

Издательский Дом «Вузовский учебник» 

127247, Москва, ул. С. Ковалевской, д. 1, стр. 52

www.vuzbook.ru

ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»

127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1

Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29
E-mail: books@infra-m.ru                 http://www.infra-m.ru

Отпечатано в типографии ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М» 

127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1

© Вузовский учебник, 2015
ISBN 978-5-9558-0421-7 (Вузовский учебник)
ISBN 978-5-16-010710-3 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-102722-6 (ИНФРА-М, online)

Р е ц е н з е н т
Ю.А. Бабинов, д-р филос. наук, проф. Севастопольского государственного 
университета

ФЗ 

№ 436-ФЗ

Издание не подлежит маркировке 

в соответствии с п.1 ч.2 ст.1

Памяти моего отца посвящается 
 
ПРЕДИСЛОВИЕ 
 
«Повинуясь присущему нашему духу 
стремлению не только знать факты, но и логически связывать их, мы строим наши выводы и 
знаем, что самые наши ошибки облегчают работу последующим поколениям и помогут им 
приблизиться к истине, так же как для нас самих поучительны и труды и ошибки наших 
предков».  
С.Ф. Платонов 
 
В настоящее время возрос интерес к российской истории, однако он постоянно наталкивается на многочисленные «пустоты», двусмысленности, противоречия или просто фальсификации и подтасовки, 
выдаваемые за «исторические факты». В современной историографии 
до сих пор отсутствует сама концепция истории: что собственно есть 
«российская история». В отечественной «исторической» литературе 
история представлена, как правило, либо компиляцией событийной 
хронологии, либо вольной авторской интерпретацией «от первого лица». При этом сама история разделена на темы « разработок», которые 
сами по себе, безусловно, представляют исследовательский интерес, но 
между ними остаются достаточно большие «лакуны», эксплуатируемые 
иногда бесцеремонно писателями так называемых «исторических романов». 
Этот 
квазиисторический 
«материал», 
дидактическиидеологически препарированный, эклектично абсорбируется школьными и вузовскими учебниками и формирует историческое сознание общества. В результате стереотипы, догмы, аксиомы, сформировавшие в 
свое время априорно, субъективно, тенденциозно, продолжают оказывать и сегодня суггестивное влияние во всех сферах национальной 
культуры. Это – своего рода «исторический фольклор», «сказки русской 
истории», которые охраняются бережно и благоговейно, - можно видеть 
в литературе, кинематографии, политической беллетристике.  
Именно они являются «креативными» распространителями мифов и легенд, веками культивировавшимися в национальном сознании, 
которое до сих пор остаётся мифологическим. Это наследие православной археографии, - нечто вроде светского «жития святых», для  которого характерны, прежде всего, патриархальность и морализаторство. Поэтому наши исторические персонажи  - либо «святые» (предмет национального идолопоклонства), либо  «антихристы»,  (образы нравственных аномалий).  

Между тем, современная историография уникальна: она до сих 
пор, как богословие, построена на «авторитетах». Принцип «верификации»  отнюдь не является популярным среди отечественных историков. 
Поэтому их концепции, как правило, построены на чужом «фактическом материале», который никому в голову не приходит проверить. Однако все классики русской историографии имели свое мнение на многие 
исторические события, которое исходило из характера их мировоззрения и моральных принципов. 
История – это авторская наука,  так как историк превращает 
мертвый факт в живое явление, вдыхая в него свою душу и накладывая 
на него свое личное видение (мысль). Вместе с тем каждое поколение 
прочитывает отечественную историю по-своему,  преломляя ее через 
призму современности. Нет иного ключа к пониманию настоящего, 
кроме знания прошлого. Поэтому сегодня   очевидна необходимость 
методологического переосмысления российской истории и возвращения 
к истокам русской историографии, мировоззренческой переоценки наследия ее классиков.  
Современный российский философ И.В. Бестужев-Лада сегодня 
пишет: «Подошло время обратиться к философии истории. Это очень 
сложная, а главное непривычная для нас штука, поскольку 74 года она 
подменялась истматом, который ... был и остается, по сути, религией 
(квазирелигией). Философия истории и наука история находятся в 
сложных противоречивых отношениях друг с другом. Можно быть хорошим историком, но плохим философом истории, и наоборот». [2; 8586].  
Не всякая «история» есть наука. Научность исторического знания определяется его методологическими принципами. Иначе история 
остается лишь схоластической «хроникой». Методологическая «аморфность»  своим следствием имеет очевидную подмену  истории «летописанием». Историография время от времени должна проводить внутреннюю ревизию  и не столько в виду вновь открытых фактов, сколько в 
связи с изменяющимися мировоззренческими парадигмами времени. 
Нельзя же сегодня ученому мыслить категориями античного менталитета, либо современному историку – пролегоменами российской культуры 
XIX века. История как наука должна «апробировать» свою методологию 
относительно  постоянно изменяющегося общества.  
Это отнюдь не значит постоянно «перписывать» историю согласно очередному «госзаказу», но «прошлое» необходимо время от 
времени переосмысливать адекватно запросам «настоящего». В противном случае «настоящее» может оказаться заложником «прошлого». 
 
 
 

ВВЕДЕНИЕ В  ФИЛОСОФИЮ ИСТОРИИ 
 
«Каждое  подлинное  историческое  рассмотрение есть  подлинная 
философия – либо просто труд   муравьев».   

Освальд  Шпенглер                                       

 
Историческое знание зародилось одновременно с философской 
мыслью, однако в течение длительного времени они развивались параллельно в силу специфики своих предметов. Между тем меняющиеся 
эпохи изменяли представления о философии и истории. История признается наукой сравнительно поздно, у ее истоков стоят греческие, римские и византийские историки.  
Так, Лев Диакон, византийский историк X в., писал в своем 
трактате «История словно воскрешает или вдыхает новую жизнь в 
умершее, не позволяя ему погрузиться и исчезнуть в пучине забвения, и 
признана важнейшей среди полезных людям вещей» [22;7]. 
Однако в античный и средневековый периоды европейской цивилизации история была, по преимуществу, «хронологией», создаваемая 
либо свидетелями описываемых событий, либо по «свидетельствам свидетелей», т. е. предшествующих хроникеров. Впервые понятие истории 
как процесса развития общества появилось в XVIII в. и связано с именами Вольтера, Монтескье, Вико, Гердера и других мыслителей эпохи 
Просвещения. Например, Гердер в книге «Идеи к философии истории 
человечества» (1784 г.) записал: «… Коль скоро обо всем, что есть на 
свете, трактует особая философия и наука, почему бы и не быть такой 
философии и такой науке, которые трактовали бы то, что, прежде всего 
нас касается, - историю человечества, всю историю человечества в целом?»  [13; 8]. 
Собственно философский подход к истории (как всемирной истории) обозначился в классической немецкой философии и нашел свое 
наиболее полное выражение в философской концепции истории Гегеля, 
который предпринял попытку осмыслить закономерности процесса развития человечества в целом. Философия Гегеля оказала большое влияние на европейских историков XIX в. (в том числе и на русских). В этом 
смысле можно сказать, что Гегель положил начало новой философии 
истории, хотя его собственная философско-историческая концепция не 
выдерживала критики даже его современников. Тем не менее, у него 
было достаточно много последователей не только в XIX, но и в XX вв. 
Среди них Георг Зиммель, Макс Вебер и другие. 
Философские идеи, определившие характер философии истории в XX веке, методологически отличались от понимания и толкования 

истории в XIX в. мыслителями, так или иначе экстраполировавшими на 
свои исторические модели рационалистические концепции классической немецкой философии. Современная философия истории, прежде 
всего, характеризуется скептицизмом по отношению к самому принципу историзма, либо его отрицанием в европоцентристском смысле. 
Одним из первых, кто сформулировал свою скептическую концепцию по отношению к европоцентристской модели истории, был немецкий философ Освальд Шпенглер (1880-1936), - автор сенсационной 
в свое время книги «Закат Европы» (1918 г.). Основная идея его книги 
может быть определена как убеждение в том, что история должна быть 
«поименной», а не анонимной, разложенной на школы и направления. 
Он отказывал современным ему историкам в праве на научность. Намерение научно трактовать историю противоречиво, т.к. исторический 
взгляд принадлежит к «царству смыслов». «Морфология всемирной 
истории неминуемо становится «универсальной символикой» [4;182]. 
История есть «поступательное осуществление возможностей культуры». Мировая история – это совокупность восьми самостоятельных 
культур, каждая из которых несет в себе определенный смысл, но все 
вместе они никакого исторического смысла не имеют. Понимать историю -  значит быть знатоком людей в высшем смысле слова. Он пришел 
к заключению, что «нет никакой науки истории, но есть преднаука для 
нее, устанавливающая наличие бывшего». 
                                        
Философско-исторические идеи Шпенглера оказали большое 
влияние не только на немецкую, но и на всю европейскую философию 
истории. Несмотря на не состоявшийся его прогноз относительно «заката» европейской цивилизации, основная его концепция культурного 
смысла всеобщей истории была так или иначе воспринята и развита в 
работах многих современных философов. 
Нидерландский философ Йохан Хейзинга (1872-1945) в одной 
из своих книг «В тени завтрашнего дня. Диагноз духовного недуга нашей эпохи», написанной в канун Второй мировой войны (1939 г.),  продолжая диалог со Шпенглером,  был убежден в том, что история ничего 
не может предсказать, кроме одного: «ни один серьезный поворот в человеческих отношениях не происходит в той форме, в которой воображало его себе предшествующее поколение…»  В конечном результате 
всегда присутствует такой «компонент», который оценивается как новый, прежде нечто «немыслимое». 
Для Хейзинги, всякая история есть история всеобщая. «История 
– это духовная форма, в которой культура отдает себе отчет в своем 
прошлом». Он хотел дать такое определение истории, которое позволило бы ей охватить всю цивилизацию с момента ее возникновения, представляющую себя в различных формах культуры. Но не всякое прошлое 
есть история, «прошлое лишь в той мере может стать для культуры ис

торией, в какой оно вразумительно для нее». Он принимал идею  обусловленности исторического знания той культурой, к которой принадлежит историк. Главное в историческом исследовании – «это прояснение смысла, который имеет для нас прошлое». Концепция смысла, который находит историк в событиях, обусловлена его мировоззрением, 
его «чувством истины». 
Хейзинга был убежден в том, что только история как «критическая наука» может бороться с мифами, выдаваемыми сегодня за историю. В целом, историческое понимание – это установление связи между 
историей, которую себе представляли «некогда», и той историей, которую представляют «сейчас». Надо встать на точку зрения современников. Но современники могли быть ограниченны и невежественны, пребывать «в путах собственных иллюзий». «Мне кажется, что именно эти 
иллюзии надо знать, чтобы верно понять историю» [63;249]. 
Он был убежден, что XX век сделал историю «орудием лжи на 
уровне государственной политики». 
Немецкий философ Карл Ясперс (1883-1969)  обратился к проблеме истории в своей книге «Истоки истории и ее цель» (1949). «Настоящее совершается на основе исторического прошлого, - писал он, - 
воздействие которого мы ощущаем в себе»… [6;28].  По его мнению, 
лишь история в целом может дать «масштаб» для осмысления настоящего. 
Смысл мировой истории он видел в «идее исторической целостности», под углом зрения которой и рассматриваются «эмпирические 
домыслы». Он ввел понятие «ось мировой истории», которую относил к 
периоду около 500 лет до н.э., когда «человек осознает бытие в целом, 
самого себя и свои границы». «Осевое время» знаменует собой исчезновение великих культур древности, существующих тысячелетиями. До 
этого не было мировой истории, а был лишь «конгломерат локальных 
историй». «Мы только начинаем». К истории он относил время, о котором свидетельствуют документы. «История – всегда ясное для человека 
прошлое, сфера усвоения этого прошлого, осознание своего происхождения. Доистория – обоснованное, правда, фактически, но не познанное 
прошлое». «Доистория» – это время становления человека – «глубочайшая тайна, до сих пор совершенно нам недоступная» [70;56,62]. 
 Вместе с тем, «осевое время» связывает человечество в единую 
мировую историю, позволяет видеть историческое значение народов 
для человечества. Он был убежден, что в «наши дни» возникает «глобальное» единство мира и человечества, а значит, начинается «универсальная история земного шара». «В истории мы должны обращаться к 
идеям, если мы хотим сообща найти смысл в нашей жизни». Стремясь 
понять историю, мы стремимся понять самих себя. «История – это од

новременно происходящее и его самосознание, история и знание истории». [70;253]. 
В то же время смысл нашей общественной жизни определяется 
тем, как мы определяем свое место в рамках целого, как мы обретаем в 
нем основы истории и ее цель. «Идея человечества становится конкретной и зримой только в действительной истории, в ее целостности» 
[70;274]. Именно в поисках этого единства и заключается задача философии истории. Этот поиск смысла, структуры мировой истории, а она 
может быть связана только с человечеством в целом, считал Ясперс. 
Идеи немецкой философии истории получили свое дальнейшее 
развитие в работах    Генриха Риккерта (1893- 1936) и Николая Гартмана 
(1882 –1950). 
Риккерт считал, что история каждый раз должна писаться заново, однако, это не ставит под сомнение ее научный характер, так как все 
другие науки со временем поступают также. Вместе с тем, «с всеобще 
исторической точки зрения… не бывает исторической науки без философии истории» [46; 96,98]. 
Николай Гартман понимал под историей «историю людей». Человек – это существо духовное, а значит историческое, так как  «бездуховное бытие не имеет истории». Одна из трудностей исторического 
познания заключается, по его мнению, «в ценностных точках зрения», 
которые историк сознательно или бессознательно кладет в его основу. 
«То, что здравый идеал исторической правдивости реализуется при этом 
далеко не в полной мере, ясно a priori. Это – старое, часто предъявляемое требование «изображать все так, как было на самом деле». Нельзя 
сомневаться в его серьезности. Можно сомневаться только в его осуществимости» [46; 633]. 
Он отмечал явную зависимость исторической науки от «реальной исторической ситуации» человека, который ею занимается. Если бы 
исторический процесс был не чем иным, как процессом каузальным, то 
не было бы никакого «вторжения прошлого в настоящее». Но не все 
прошедшее вторгается в настоящее.  
Немецкий историк XIX в. Яков Буркхардт в свое время заметил: «наш предмет – это такое прошлое, которое явно взаимосвязано с 
настоящим и будущим». 
Таким образом, немецкая философия ясно сформулировала 
«основной вопрос»  современной философии истории – отношение «исторического сознания» (истории как науки) к «историческому бытию» 
(истории как процессу). Так проблема методологии истории как науки 
определила характер философии истории XX века.  
Одним из основателей английской философии истории можно 
считать Арнольда  Дж. Тойнби (1889-1975), автора книги «Постижение 
истории» (1934-1954), во Введении  которой, он записал: «В каждую 

эпоху и в любом обществе изучение и познание истории, как и всякая 
иная социальная деятельность, подчиняется господствующим тенденциям данного времени и места» [59; 14]. 
В отличие от прошлого века, когда каждое общество считало 
себя «замкнутым универсумом», в наш век общество осознает себя частью более широкого «универсума». Тойнби внес понятие «вызов истории», имея в виду то, что каждое общество решает свои проблемы 
«наиболее приемлемым для себя образом». Однако, «умопостигаемое 
поле исторического исследования шире, чем любое национальное государство». Общество, а не государство, есть тот социальный «атом», на 
котором следует фокусировать свое внимание историку. 
Тойнби одним из первых указал на ограниченный характер «исторического кругозора», основывающегося на тезисе «унификации мира 
на базе западной экономической системы» как закономерного результата единого процесса человеческой истории. Он признавал, что этот тезис можно распространить лишь на экономический и политический аспекты социальной жизни, но ни в коем случае на культуру, которая «не 
только глубже первых двух слоев, но и фундаментальнее». «… Брать на 
себя смелость утверждать, что ныне существующее общество – итог 
человеческой истории, - значит настаивать на правильности вывода, 
исключив возможность его проверки. Но так как подобные этноцентрические иллюзии свойственны были людям всегда, не стоит искать в них 
научную доказательность» [59; 83]. 
Человек, призванный стать историком, по мнению Тойнби, 
должен научиться обуздывать свое любопытство. Историк должен 
вдохновляться стремлением, не просто узнать факты, но постигать их 
смысл.  
Робин  Джордж  Коллингвуд (1889 – 1943) - известный английский историк, во Введении к своей книге «Идея истории», которую он 
назвал «очерком философии истории» (была опубликована после его 
смерти в 1946 г.), записал: «в каждом случае понимание философии 
определяло и понимание философии истории». Поэтому история, прежде всего, - это «особая форма мысли». Это – «поиск», а значит история – 
это наука. «Ценность истории… заключается в том, что благодаря ей мы 
узнаем, что человек сделал, и тем самым, - что он собой представляет» 
[40;14]. 
Английский историк проследил процесс формирования европейской историографии и отметил три его «кульминационные точки»: 
от возникновения самой «идеи истории» до XVII  века. 
Главная идея «картезианской» исторической школы, возникшей 
во второй половине XVII в., заключалась в том, что историк не должен 
учитывать свидетельства письменных источников, не подвергнув их 
критическому анализу. Историография Просвещения, по мнению Кол

лингвуда, была «апокалиптической», она отрицала какую-либо историю 
до «рассвета современного научного духа».  
Высоко оценивая вклад Гегеля, в частности его работу «Философия истории», в которой «история впервые во всем ее объеме выступает на сцене философской мысли», Коллингвуд записал: «…Гегель 
прав, делая вывод, что не существует истории помимо человеческой 
жизни, и не просто жизни, а рациональной жизни, жизни мыслящих 
существ» [40; с.111].  
Развивая эту идею, он заявлял, что «живое прошлое истории 
живет в настоящем», в «самопознании настоящего». «История… - самопознание действующего сознания». Она не содержится в книгах и документах, а живет в сознании историка как его ход мыслей. Анализируя и 
истолковывая документы, история воскрешает для себя состояния сознания, которым они были обязаны своим происхождением. «Хроника – 
тело истории, из которого ушел дух, она труп истории» [40; с.194]. История для него – это «воспроизведение мысли прошлого в собственном 
сознании историка». Историк не просто воспроизводит мысли прошлого, он воспроизводит их в контексте собственного знания. «Естественный процесс – процесс событий; исторический процесс – процесс мыслей» [8; с.205].  
История – это «наука особого рода», полагал Коллингвуд. Это 
наука, задача    которой – изучение событий, недоступных нашему наблюдению. Поэтому эти события исследуются логическим путем. Он 
называет «историей ножниц и клея» ту историю, которая конструируется с помощью отбора и комбинирования свидетельств различных авторитетов. Это вообще-то – не история. «Научная история вообще не содержит никаких готовых утверждений», - заявляет он.  
Таким образом, историческое мышление – это деятельность, 
представляющая собой функцию самосознания, форма мысли, доступная только сознанию, осознающему, что оно «мыслит исторически». 
«Историческое знание» – это особый случай памяти, когда «пропасть 
между настоящим и прошедшим заполняется не только способностью 
мысли настоящего думать о прошлом, но и способностью мысли прошлого возрождаться в настоящем». Предметом исторического знания 
может быть, прежде всего, «опыт», то, что воспроизводится в сознании 
историка. «Что не является опытом…, не имеет истории». 
Для исторического знания есть только «один подобающий для 
него предмет – мысль, не ее объект, а сам акт мышления». История изучается для достижения самосознания.  
В своей «Автобиографии» (1939 г.) Коллингвуд записал:  «История – не знание того, какие события следовали одно за другим. Она – 
проникновение в душевный мир других людей, взгляд на ситуацию, в 
которой они находились, их глазами и решение для себя вопроса, пра