"Сверх" как инструмент воздействия и поддержки: сверхмногодетность, сверхдолголетие, работоспособность

Москва
ИНФРА-М
2020

«СВЕРХ» КАК ИНСТРУМЕНТ 
ВОЗДЕЙСТВИЯ 
И ПОДДЕРЖКИ

СВЕРХМНОГОДЕТНОСТЬ,
СВЕРХДОЛГОЛЕТИЕ, 
РАБОТОСПОСОБНОСТЬ

Â.Ê. ÕÀÐ×ÅÍÊÎ

МОНОГРАФИЯ

Харченко В.К.
Х22 
 
«Сверх» как инструмент воздействия и поддержки: сверхмногодетность, сверхдолголетие, работоспособность : монография / 
В.К. Харченко. — Москва : ИНФРА-М, 2020. — 156 с. — (Научная 
мысль). — DOI 10.12737/monography_5bc85ea8f40191.21913921.

ISBN 978-5-16-014099-5 (print)
ISBN 978-5-16-106626-3 (online)

Анализируются слова с компонентом сверх — сверхмногодетность 
и сверхдолголетие — в качестве возможных инструментов воздействия 
на общество через воздействие на отдельных его членов. Рассматриваются 
составляющие и функционирование этих понятий. Предлагаются 33 способа повышения работоспособности.
Для студентов, аспирантов и преподавателей, а также всех интересующихся вопросами лингвистики и языкознания.

УДК 81(075.4)
ББК 81

УДК 81(075.4)
ББК 81
 
Х22

© Харченко В.К., 2019 
ISBN 978-5-16-014099-5 (print)
ISBN 978-5-16-106626-3 (online)

Р е ц е н з е н т ы:
Чумак-Жунь И.И., доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой русского языка и русской литературы Белгородского 
государственного национального исследовательского университета;
Огнева Е.А., доктор филологических наук, профессор, заведующий 
кафедрой иностранных языков Белгородского государственного национального исследовательского университета

Предисловие

Эта книга о том, чего в языке… нет. Слово «нет» при некотором 
к нему внимании воспринимается многозначно. «Нет» употребляют 
и в смысле «намечается, наклёвывается, вот-вот обнаружит себя». 
«Нет» используют и в значении «исчезающе мало, то, что вскоре 
прекратит существование надолго, если не насовсем».
Применительно к словам с компонентом сверх откроем словарь 
В.И. Даля.
Сверх1 — наверху, выше чего и на или над чем. Надень сверх 
полушубка армяк. Масло сверх воды плавает. Сверх земли небо. // 
Выше чего, превосходя что. Сверх чаянья; сверх меры, чересчур; 
Это сверх всякой вероятности. // Опричь, окроме, кроме. Сверх 
жалованья, ему идут столовыя. Сверх того, он ещё и упрям. … Сверх 
употребляется также и слитно с прилагательными и существительными от него, означая лишек, чрезмерность и выход за пределы чего. 
Сверхкомплектный и сверхсчетный, — полный, лишник, лишний 
против счета, положенья. Сверхмерная прибавка. Сверхъестественный, всё, что не подходит под известные нам законы природы, 
чудесный, неестественный, будто бы особою, временно действующею силою совершаемый; всякий случай, где духовная сила вызывает вещественное, чувственное явленье. -ность. Ж. состоянье, 
свойство и качество по прилагательному [Даль 1955: 147].
В своей работе мы обратим внимание на часть общей формулы: 
«сверх употребляется также и слитно с прилагательными и существительными, означая лишек, чрезмерность и выход за пределы чего». 
Здесь прочитывается мысль: сверх – как превышение какой-либо 
нормы, преодоление привычного.
Понятие «норма» в лингвистике не определено, хотя говорящие 
интуитивно осознают границы этого слова и легко отделяют нормальное от ненормального. «Норма как норматив (предписание, 
образец), как статистическое среднее и как функциональный оптимизм» (Кон 1981). Норма – не высказываемый идеал повседневности. Норма диктуется социологией, государствоведением, 
этикой. С изменением норм соответственно меняются и сверхобозначения. «Настоящий учёный исходит не только из уже накопленных в науке результатов. Кроме результатов, ему всегда 
предъявлен некоторый канон, предписывающий общепринятый 
способ перехода от “предзнания” к артикулированной постановке 
проблемы. Действовать вне правил здесь решаются только дилетанты или безумцы» [Фрумкина 1999: 30].

1 
Все выделения полужирным здесь и далее наши. — В.Х.

Здесь мы сталкиваемся с тем, что в гуманитарных науках носит 
имя канона. У каждой эпохи свои каноны.
«Каноном являются те литературные произведения, с которыми 
спорят сами писатели. Это каталог творцов, и он выдвигает те примерные произведения, которые в свою очередь станут образцом 
для будущих творцов, с которыми опять-таки будут спорить более 
поздние писатели <...> Это произведения, которые трудно постижимы, а не такие, что сами собой разумеются» (З. Леффлер).
Есть еще одно обозначение нормы – жизненное расписание. 
Приведём выразительный контекст: «В год замужества моей первой 
жене было двадцать четыре. Тот самый возраст, когда всё вовремя: 
любить, становиться матерью, создавать семью и даже разводиться» (О. Попцов. Банальный сюжет). Это информация о том, 
когда лучше всего выходить замуж, когда рожать первого ребёнка, 
а когда последнего. «Воспринимаем ли мы словесную информацию 
как таковую, или у нас в мозгу уже имеются некие “матрицы”, с которыми идет сравнение?» (Наука и жизнь, 1990, № 8). Особенность 
нашей страны – быстрая смена норм, канонов, жизненного расписания. В XIX веке нормальная семья имела 5–8 детей, тогда как 
в XX веке — 2–3 ребёнка. В XIX веке средняя продолжительность 
жизни старых людей составляла 90 лет, а в XX — 70, и того меньше. 
Меняются нормы — меняется и сверх.
Но дело в том, что язык позволяет и нечто большее нормы. 
Сверхмногодетность — более трех детей? Сверхдолгодетие — это 
сколько? Но здесь нас караулит ещё одно препятствие, ещё одна 
многозначность. Сверх – это и пере- (сверхурочно), и архи-, часто 
с отрицательным результатом, что влияет на другие составляющие 
этого префиксоида. А супер-? Супердевочка... Гипер-? Так что же мы 
выбираем для анализа? Сверхуспех? Сверхслабость? Сверхзадачу?
Поначалу определимся с альтернативами. Чётко просматривается следующий набор альтернатив.
Во-первых, альтернатива: однократное — длительное. Однократное на порядок ярче. Однако в своей работе однократное, одноразовое интересует нас как возможный метод исследования. Мы 
будем брать не просто длительное, а пожизненно длительное.
Во-вторых, альтернатива: системное — индивидуальное. Системное распространяется исторически (Россия предшествующих 
эпох) и географически: Кавказ, Средняя Азия. «Южный Казахстан – край довольно жаркий (летом +42° в тени), пустынный, 
с простирающимися на многие километры степями, но богатый, очень 
гостеприимный и многодетный» (Ш.Е. Бойко). Мы же будем брать 
в перспективе системное, но в настоящее время – индивидуальное, 
хотя системное, как впрочем, и одноразовое, нам понадобится для 
убедительного (убеждающего!) сопоставления.

В-третьих, альтернатива: вынужденное — добровольное. Здесь 
приоритет, конечно же, за добровольным выбором.
Эти три альтернативы: длительное, индивидуальное, добровольное — очерчивают материал для исследования. Добавим 
к этому ещё одну: закрытая альтернатива (потаенная, но реально 
действующая) и открытая, провозглашаемая. Мы знаем семью, хозяйка которой во время переезда на улицу Тихвинскую (г. Тверь), 
предложила мужу-священнику оборудовать чердачное пространство 
в их доме как комнату: «Вдруг у нас ещё будут дети?». В тот момент 
у них было два ребёнка, сейчас — 10 детей. Нам рассказала об этом 
их знакомая. Но сама по себе альтернатива, конечно же, закрытая, 
личная.
Материалом настоящего исследования послужили:
 
• во-первых, тексты научно-популярной литературы и зафиксированные фрагменты радиопередач;
 
• во-вторых, произведения художественной литературы;
 
• в-третьих, личный архив семейных родословных, насчитывающий 30 томов – трепетный материал, которому можно ниспослать слова апостола Павла «Молись о даре истолкования» 
(1 Кор. 14: 13);
 
• в-четвертых, записи разговорной речи, сформировавшие нашу 
пятитомную книгу «Антология разговорной речи» (М., 2016).
Объединяющим моментом для всех этих данных является отражение в каждой из этих позиций «сверхслов». Кое-где мы обращались к другим источникам: к научно-исследовательским текстам, 
учебникам, сочинениям студентов тридцатилетней давности, сборникам пословиц, в том числе японских, но это не меняло общей 
ориентации на сопряжение книжной и акусматической культур. 
Показательно, что данные книжной культуры нередко уравновешиваются данными культуры акусматической, изустной. Однако 
акусматическая культура ценна для нас и тем, что подчас содержит 
сведения, которые мы не обнаружили в книжной культуре. Вот 
примеры из самых различных областей знания.
[Подруги лет 17 идут по рынку. О покупке новых вещей:] Надо 
ещё нарядиться. А это, между прочим, самое сложное! (29.06.2014).
[Женщина инженер-электрик о невестке:] А она без конца говорит по телефону, бесконечные отчёты маме, папе. А это очень 
тяжело – говорить по телефону! Я сама даже иногда не хочу брать 
трубочку! Илье приходится идти и выяснять. И мы никак не можем 
его спасти от телефона! Я, если говорю, то редко и подолгу. Или с Томочкой (старшей сестрой в Москве) час говорю глобально, я её выслушиваю! Чтобы у неё потом было хорошее настроение, чтобы она 
чувствовала, что есть родственники. Это раз в месяц (14.12.2014).

[Учительница-словесник 56 л. знакомой о привитии навыка 
чтения детям:] Этот метод называется методом собаки. Ребёнок садится и читает собаке, а собака внимательно его слушает. 
Живая! В библиотеке! Родителям-то некогда. А собаке интересно! 
(14.02.2015).
Изустная, акусматическая культура тоже основывается 
на строгом отборе, без которого факты провисают в воздухе, как 
впрочем, и в ситуациях с книжной культурой.
Поначалу мы планировали опираться на цифры и в других, 
более ранних своих публикациях придерживались цифр. Цифры 
выступали как заведомые свидетельства чёткости, определённости. Сверхмногодетность — 10 и более детей, сверхдолгодетие — 
90 лет и выше. Однако впоследствии мы отказались от такого 
критерия, поскольку в названии книги стоит «инструмент воздействия». Для кого-то сверхмногодетность — это более десяти детей, 
а для других значительно меньше. Индивидуальность может быть 
различной, и в этом плане обращение к внутреннему голосу тоже 
разнится.
Мужчины на фронте — женщины у станков. Особа, которая 
предпочтет домашний быт и «лишних» детей, вызывает в обществе 
недоумение. Дети становятся детсадовцами, что всячески поощряется государством, поощряется вопреки заведомой, природосообразной идее избыточности. «Между тем природный мир построен 
с колоссальной избыточностью. Эта избыточность, с точки зрения 
самого природного мира, обеспечивает ему высокую надежность» 
(Г. Альтов, М. Рубин).
На стыке границ Перу, Колумбии и Эквадора есть парк Ясуни. 
«Цифры эти, безусловно, занижены: каждый год здесь открывают 
новые виды живых существ. И до сих пор неизвестно, с чем связано 
такое природное богатство, такое его разнообразие. И почему, несмотря на возрастание температур в остальной Амазонии, в этом 
месте климат остается неизменным?
Только вдумайтесь: один гектар леса в парке Ясуни дает жизнь 
большему количеству видов растений, чем весь северо-американский континент, а общее число видов деревьев и кустарников 
превышает 2250! Со столь экстраординарным разнообразием связан 
ещё один феномен: каждый гектар этого леса даёт приют более 
ста тысячам видов насекомых. Такое небывалое богатство видов 
последних двух миллионов лет бытия нашей планеты сохраняется 
здесь со времён плейстоцена» [Волков 2012: 138].
Ещё одна зарисовка с натуры:
«Пожалуй, ни одна страна в мире, кроме самых крупных, 
не могла бы похвастаться таким разнообразным растительным 
и животным миром, как Филиппины. Эта республика раскинулась 

на 7107 островах и островках. Их общая площадь — всего 300 тысяч 
квадратных километров. Филиппины вдвое меньше Украины. 
Между тем в здешних лесах произрастает около 10 тысяч видов 
различных растений, в том числе 3500 эндемиков (то есть видов, 
не встречающихся более нигде). /1 Местная фауна изумляет. Здесь 
водится 510 эндемичных видов млекопитающих, птиц. Рептилий 
и амфибий. Уникальны 172 из 395 видов местных птиц, или 44 
процента. У млекопитающих эндемичны 115 из 180 видов (67 %), 
а у амфибий и рептилий — даже 213 из 293 видов (73 %)» [Филиппины… 2017: 67].
Существует правило: чем биоценоз разнообразнее, тем он устойчивее (третий экологический принцип, или принцип Франца, 
1952 г.) (Знание — сила, 1995, № 4).
Природа подстраховала себя многообразием видов, тогда как человек сориентирован на технику, которая будто бы делает его всесильным. Однако современные процессы в обществе налагают свои 
ограничения. В своей книге «Основы гуманитарной географии» 
(2017 г.) Ю.Н. Голубчиков блестяще охарактеризовал современное 
состояние России: заселение земли, современное этнополитическое дробление государств, демографические катастрофы и вымирания, современную исламскую экспансию, Арктический округ, 
режиссуру имиджа России и многое другое [Голубчиков 2017]. Это 
учебное пособие читается на одном дыхании — настолько тревожно 
оно и обоснованно. Может ли лингвист воспрепятствовать этому 
процессу? А если может, пусть даже с отдельными, небольшими 
результатами, то как, каким образом? Об этом мы и поведём речь 
далее.
Человечество в целом давно привыкло к восхвалению мозга, 
тогда как недавние исследования показывают заведомую ограниченность мозговой деятельности. Доктор наук С.В. Савельев выделяет шесть присущих мозгу парадоксов.
1. «Первым неприятным парадоксом для прогрессивного человечества стали сведения об иммунологическом конфликте между 
мозгом и организмом. Исследователи мозга XX столетия постепенно выяснили, что нервная система хорошо изолирована и защищена от собственной иммунной системы человека» <…> «Иначе говоря. Нервная система человека рассматривается его собственным 
организмом как инородное тело, похожее на занозу в пальце».
2. «Второй парадокс нервной системы связан с особенностями 
кровообращения головного мозга человека. Наиболее важным 
общим принципом ограничения возможностей мозга является физиологический предел увеличения метаболизма. При самой интенсивной работе мозга уровень потребления кислорода может дости
1 
Знаком «/» помечаются здесь и далее абзацные отступы в оригинале. – В.Х.

гать 38%, а пищи — 25%. При этом уровне метаболизма мозг может 
работать ограниченное время».
3. «Третий парадокс состоит в том, что скорость кровообращения 
в разных областях мозга постоянно изменяется. Это означает, что, 
занимаясь физическими упражнениями, человек стимулирует кровоток в моторных и сенсомоторных областях, а не во всем мозге 
сразу, как предполагалось ранее».
4. «Парадоксальность ситуации обусловлена значительной независимостью обмена кислорода, жиров, белков, углеводов, с одной 
стороны, и водно-солевого баланса — с другой».
5. «Пятый парадокс состоит во врожденной ограниченности 
числа нейронов в нервной системе каждого человека».
6. «Шестой парадокс состоит в невероятной индивидуальной 
изменчивости мозга, лежащей в основе таланта и гениальности…» 
[Савельев 2014: 9–26].
Кстати, приведём здесь и слова Людмилы Улицкой, отметившей 
ограниченность воображения структурой «изумительного» мозга: 
«Если идти путём честного рационализма, наше сознание есть 
произведение нежного серовато-розового органа, напоминающего 
своей поверхностью грецкий орех. Этот орган, мозг, много чего 
может. А чего он не может, этого мы не можем даже и вообразить, 
потому что пределы воображения тоже ограничены структурой 
этого во всех отношениях изумительного органа» (Л. Улицкая. Священный мусор).
Все сказанное заставляет нас внимательнее прислушиваться… 
к внутреннему, интуитивному зову, на современном, «продвинутом» этапе традиционно заглушаемому привычными мозговыми 
приоритетами.
«...Мир не совсем таков, как мы его представляем. Да нет, 
не об идеалах идет речь. Значит, нужно блокировать психологическую ассоциацию, то есть нашу манию вносить привычные человеческие образы в то, что не является, не имеет отношения к этим 
привычным человеческим образам» (М.К. Мамардашвили).
Человек живёт в мезокосме. «Мир человека — “мезокосм” 
(термин Г. Фолльмера)... Срединные размерности... средние расстояния... мир малых скоростей, умеренной сложности» (Е. Князева, А. Туробов). У человека масса различных качеств. «В отличие 
от животного человек горд, ревнив, завистлив, мстителен, властолюбив, честолюбив... Этим качествам нельзя приписывать знак 
минус... Ни в одном кодексе они не осуждены. Они могут быть мотивом и преступления, и подвига» (А. Крон).
Мы будем вести речь о мотивации как самом главном и, что 
не очень вяжется, самом трудном механизме сверхмногодетности, 
работоспособности. О мотивации, не называя этого слова, расска

зывала мать одного демобилизовавшегося солдата. «Андрей не курит. 
После армии он сразу бросил. А начал в армии. Там, говорит, приказ 
действовал: “Для тех, кто курит, объявляется перекур. Остальные 
работают! ” Конечно, многие тогда начинали курить!»
Проводя свои изыскания, исследователь сталкивается с необходимостью вписывать свой объект в уже известные параметры, выявляя, таким образом, его место в общей системе координат. Для 
концептологов вполне ожидаемыми были обозначения «макроконцепты» и «мегаконцепты», поскольку каждый реально существующий концепт соотносился с более значимыми величинами.
Справедливости ради подчеркнем, что мега- и макроконцепты 
носят в исследованиях несколько условный характер и в нашем 
случае не являются знаковыми.
Мы же планируем посвятить свою работу словам и стоящим 
за ними концептам, которых будто бы и нет, но воздействие их 
ощущается. Эти концепты обозначаем посредством префиксоида 
сверх. Сверхмногодетность – это сколько детей? Десять и более или 
начинать надо с пяти-шести? Сверхдолголетие: после какого рубежа обычная жизнь превращается в сверхдолголетие? Сверхсмертность — это уже применительно к классу мужчин, но по каким 
параметрам? К некоторым сверхконцептам можно приложить понятие суггестивной лингвистики: они изнутри настраивают человека на осуществление своего сверх-Я.
«История идей… и сразу становится ясно, как сложно зафиксировать её точные границы, обращается ко всей той скрытой 
мысли, ко всему набору представлений, которые анонимно распространяются среди людей…», — пишет французский философ 
Мишель Фуко в книге «Антропология знания» [Фуко 2004: 256]. 
Нечто подобное ожидает и нас, поскольку мы будем брать не все 
слова с компонентом сверх, а незначительную, однако социально 
значимую часть этих слов. Выделить её, однако, непросто.

СЛОВА С КОМПОНЕНТОМ «СВЕРХ»

Слова с компонентом сверх представлены в современном русском языке широко и многообразно. Достаточно открыть научнопопулярные журналы, и списки слов с компонентом сверх будут 
пополняться. Свет превратили в сверхтекучую жидкость. В ходе 
эксперимента использовалась сверхтонкая плёнка… Идеология сверхпотребления страшнее гитлеровского фашизма. Эта эффектная демонстрация силы новой сверхдержавой… Сверх можно приложить 
к самым разным словам, допускающим параметр «очень», но этого 
мало. Что ещё скрывается в сверх? О каком влиянии на общество 
здесь можно вести речь?

СЛОВО «СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ» В ДИССЕРТАЦИЯХ

Выпишем сначала несколько диссертаций, где бы анализировался компонент сверх. Рассмотрим, как функционирует сверх 
у Э.Р. Мамлеевой, А.П. Склизковой, Н.А. Воробьёвой, О.А. Плаховой, А.А. Купцовой, О.В. Шестаковой — диссертациях, датированных концом XX — началом XXI века. Первое и единственное по сути место занимает лексема «сверхъестественное», 
приравненная к «потустороннему» и рассматриваемая в проекции 
на другие, часто не близкородственные языки, например, на английский язык.
В КД Э.Р. Мамлеевой (Воронеж, 2009. 180 с.) подробно анализируются тематические группы слов, входящих в «сверхъестественное» и «потустороннее». «Английское ЛСП не имеет собственных глубоких языческих корней; в большей степени, чем 
русское, связано с античной мифологией и с Библией. У ядерных 
лексем и лексем ближней периферии происходит развитие коннотативных семем, обозначающих объекты из сферы общественнобытовых реалий, которые постепенно вытесняют употребление 
слов с семемой Д1. Процессы формирования дальней и крайней 
периферий не являются завершёнными».
Следующая диссертация, в названии которой есть лексема 
«сверхъестественное», касается поэтики Вильгельма Гауфа (романов и новелл) (СПб., 1994. 164 с.). Автор научной работы — 
А.П. Склизкова. Чудеса перестают быть атрибутом фантастического 
сюжета, становясь атрибутом повседневной жизни. Для гейдельбержцев чудо оказывается столь же реально, как и то бытие, в котором это чудо происходит. Поздние романтики уже не могут столь 
доверительно относиться к фантастике. Им выпало на долю сделать 
объектом изображения реальный мир, проникнуть в него, но вос