Контуры трансцендентальной психологии. Кн. 1

Российская Академия Наук 
Институт психологии

Миракян А. И.

КОНТУРЫ

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

МОСКВА

Издательство

«Институт психологии РАН» 
1999

Редакторы: действительные члены

Российской Академии Образования 
доктор психологических наук, 
профессор В. В. Давыдов, 
доктор философских наук, 
профессор Ф. Т. Михайлов

Миракян А. И.
Контуры трансцендентальной психологии (книга 1). —
М.: Издательство «Институт психологии РАН», 1999. — 208 с.

ISBN 5-201-02292-8

Книга знакомит читателя с зарождением идей нового научного направления в изучении процессов психического отражения. 
Начиная с 1977 года по материалам неопубликованных статей и 
докладов велось обсуждение концепции А. И. Миракяна о порождающем процессе отражения с участием специалистов по психологии и философии и намечались возможные пути преодоления глубоко эмпирических (физикальных) оснований в изучении 
явлений психического отражения.

Как первая, так и последующие книги этого цикла, предназначены для читателей, интересующихся фундаментальными 
проблемами современной философии и психологии.

Издание осуществлено при финансовой поддержке 
Российского гуманитарного научного фонда 
(РГНФ) проект № 98-06-16024.

ISBN 5-201-02292-8

© Миракян А. И., 1999 
© Институт психологии РАН, 1999

Предисловие

Исследования профессора А. И. Миракяна за последние годы 
привлекают внимание психологов и философов, прежде всего, 
своей теоретической глубиной при определении радикально иного основания фундаментальной психологической теории. Это, 
прежде всего, следующие уже опубликованные работы: «Психология пространственного восприятия (историко-методологический анализ)». Ереван, 1990; «Константность и полифункциональность восприятия». М., 1992; «Принципы порождающего процесса восприятия». Под ред. А. И. Миракяна. М., 1992; «Начала 
трансцендентальной психологии восприятия». Журнал «Философские исследования» № 2, 1995; другие его работы и, наконец, 
предлагаемая настоящим изданием монография «Контуры трансцендентальной психологии» (книга 1).

Хотелось бы специально отметить, что перечисленные работы 
действительно являются единым циклом, развивающим одну 
идею, — не дублирующие, а именно дополняющие друг друга 
публикации.

Последовательное развитие оригинальной авторской мысли 
характерно для А. И. Миракяна не только в последние годы: я 
слежу за его работами двадцать с лишним лет и, если хотите, с 
некоторой даже завистью замечаю, что, начиная с самых первых 
публикаций и кончая настоящей монографией, исследователь — 
глубокий теоретик и великолепный экспериментатор — остаётся 
верен первоначальной гипотезе, с каждым годом, каждой новой 
публикацией превращая её в органично целостную теорию.

Начал свою исследовательскую деятельность А. И. Миракян 
с классических проблем константности восприятия, затем под 
его руководством начался цикл исследований зрительного, слухового и осязательного восприятия.

Восприятие (в самом широком смысле слова) — вот начало начал жизни. Воспринять нечто — значит принять в себя иное, сделав 
его субстанцией и силой психики, опосредствующей затем каждый акт жизни. Здесь «иное» (воспринимаемое) для любых актов 
жизни, для ее психосоматического тождества, изначально есть 
«свое = другое». Оно не может быть противопоставлено восприятию

3

в качестве абсолютно иного, ибо и воспринимается лишь то, что 
породило жизнь в себе и теперь уже непосредственно включено в 
нее в качестве внутренне предположенных условий ее сохранения. Каждый акт жизни есть акт синтетический: из всего сущего всегда заново порождающий именно эти условия.

Однако характерная для классической эпистемологии бинарная оппозиция «объект — субъект» логически строго обрекла 
изучение актов восприятия на одном лишь «полюсе» — абстрактно субъективном. Предметность восприятия, точно так же, 
как и предметность воспринимаемого при этом не задана, а дана. 
Иными словами, как способность воспринимать иное, так и способность быть воспринятым — предметность воспринимаемого, 
даны, предположены такими, какими они ... уже восприняты, 
более того — поняты изучающими акт восприятия. Здесь они, по 
выражению А. И. Миракяна, — продукты, т. е. нечто предза- 
данное изучаемому процессу, нечто налично существующее.

С чем же тогда исследователь имеет дело? Вот классические 
примеры: издали высокая четырехугольная башня кажется маленькой и круглой, вблизи же иллюзия пропадает, и мы видим 
башню такой, какова она «на самом деле»; вот и весла в воде 
воспринимаются «сломанными», изогнутыми, хотя «на самом 
деле», т. е. — в воздухе, они воспринимаются как прямые и т. п. 
Следовательно, надо лишь изучить условия и причины иллюзорного восприятия, иметь их в виду, включить в перечень субъективных особенностей восприятия... Это, мол, субъектом генерируемые «шумы», заглушающие поток объективной информации. 
Остается лишь изучить «устройство» принимающей и обрабатывающей информацию физиологической структуры — перцептивные и церебральные органы субъекта восприятия. Сам же психический акт неизбежно обернется при этом переживанием организма «состояний и процессов в его нервной системе», вызванных внешним воздействием.

И дело даже не в том, что мы это уже проходили вместе с 
Л. Фейербахом, с возмущением читавшим подобные определения 
психического у Иоганнеса Мюллера. Дело в том, что «проходим» 
мы это и сегодня, читая рассуждения современников об информации, кодируемой рецепторами органов чувств для передачи ее 
в центральное чувствилище, ох, простите, в особые церебральные структуры, коими она, информация, и перерабатывается в 
соответствии с видовыми наследственными биопрограммами (а у 
человека — и с социальными) для итогового представления

4

субъекту (у человека — личности). Но и оговорка о центральном 
чувствилище здесь, по-фрейдовски, не случайна. Почему бы не с 
Демокрита и Эпикура начать отсчет времени господства такого, в 
том числе и суперсовременного, подхода к субъекту как к изначально претерпевающему, страдательному началу.

Живой субъект все терпит: голод и холод, боль и удовольствие — все, что видит и слышит ... все, что воздействует на него, 
превращаясь в «субъективный образ объективного мира» благодаря устройству его органов чувств и мозга. И именно то, что он 
«сам по себе» противостоит «самому по себе» миру объектов обязывает его (в данном случае исследователя) видеть этот мир, как 
сие ни странно, таким... каким он воспринят, а субъективный 
акт восприятия, как и все прочие психические акты и состояния, таким, каким представляется нам наше тело, его соматическая, нейрофизиологическая организация и ее соматические 
функции, т. е. как объект. Тогда психолог, как и положено эм- 
пиристу, изучает пространственное взаимодействие тел — продуктов мировой и биологической эволюции. Он вполне на уровне 
науки. Он как физик объективен. На самом же деле, изучая 
процесс восприятия, он имеет дело с продуктами совсем иных 
процессов — собственно психических процессов, из которых 
складывается искомый им процесс восприятия. Но в продуктах 
восприятия этот вожделенный для исследователя процесс погашен. В них он умер, завершился и, тем самым, пропал из поля 
зрения психологов. Так было, так есть, но так не должно быть, 
и, как показывает нам эта книга, так не будет.

Ее я рекомендую читателю с особенно праздничным чувством. Психолог, представивший в ней результаты своего многолетнего труда в иной, не эмпиристской парадигме, с самого начала и вполне самостоятельно отверг «продуктный» подход к 
психическому. На примере работы созданных А. И. Миракяном 
моделирующих восприятие электронных систем, на мой взгляд, 
не только доказана бесперспективность «физикалистского» подхода к психике, но и заложена основа теоретического осмысления ее как начала всех преобразующих и активно порождающих 
формы бытия атрибутивных способностей жизни.

Многие годы коллектив лаборатории моделирования психических процессов (в недавнем прошлом — лаборатории восприятия) старейшего и славнейшего, поистине исторического, центра 
психологической науки в нашей стране — Психологического института (вначале — при Московском университете, затем — при

5

Академии педагогических наук, а теперь — при Академии образования) работал под руководством А. И. Миракяна над созданием иной, не эмпиристской, парадигмы собственно психологических исследований. И все эти годы тонкие, тщательно обдуманные эксперименты осуществлялись здесь вслед результатам 
философского категориального анализа логики психологического 
мышления. Мышления, способного не потерять свой предмет в 
суждениях о внешнем психике пространственном взаимодействии «тел».

В неразрывном (временном и содержательном) единстве теоретических и экспериментальных исканий сотрудниками лаборатории А. И. Миракяна накоплен богатый историко-научный и 
историко-философский материал рефлексивно-критического переосмысления эпистемологических концепций в психологии. 
«Союзниками» психологов были все это время Аристотель и Леонардо, Декарт и Беркли, Гельмгольц и Пиаже ...За два десятилетия в фонотеке лаборатории собраны сотни километров пленки 
с записями теоретических дискуссий и обсуждений итогов экспериментов, их логических предпосылок и выводов, в которых 
участвовали самые интересные для сотрудников лаборатории 
философы и психологи. Всех не смогу здесь назвать, но имена 
М. К. Мамардашвили, В. В. Давыдова, Б. Ф. Ломова, В. А. Лекторского, Дэвида Бекхерста, как мне кажется, не безызвестны 
читателю. Но для всех этих встреч и дискуссий в основание еще 
только задуманных экспериментов, в основание предмета всех 
дальнейших теоретических исканий Аршаком Миракяном была 
заложена его собственная нетривиальная идея: восприятие возможно тогда и только тогда, когда жизненная активность живого реализует себя как порождающий, формообразующий процесс. Поэтому психолог (если он именно психолог) не имеет права судить о восприятии, сравнивая между собой его результаты. 
Он не психолог до тех пор, пока не ответит для себя на вопрос: 
как возможно породившее их восприятие? Или: как возможен и 
как осуществляется процесс порождения субъективного образа в 
субъективной реальности восприятия? Как нечто может быть 
воспринято: создано жизнью в качестве переживаемой опоры 
своего (ее, жизни) отношения к бытию?

И, как в этом легко убедится читатель, для А. И. Миракяна 
ответ на эти собственно и, прежде всего, философские вопросы 
принципиально не может быть получен при изучении продуктов 
психической деятельности. Ответ —- в ней самой. Предмет изу6

чения — сам процесс порождения психического акта восприятия, в котором и только в котором живет и существует субъективная реальность воспринимаемого! Для А. И. Миракяна эта 
позиция суть и начало неэмпиристской эпистемологии: здесь 
кантовское «Как возможно...» распространено на само трансцендентальное единство апперцепции.

Несомненным достоинством настоящей работы является то, 
что именно в ней впервые оригинальная идея автора выражена 
наиболее полно и убедительно. В ней — итог продуктивного многолетнего поиска, вобравший в себя и творческую новизну замысла, и последовательное теоретическое обоснование его, и его 
экспериментальные подтверждения. А главное — это сама идея, 
само понимание и обоснование принципиально нового подхода к 
психике.

Монография оригинальна не только по изложенной в ней методологии автора, но и по выбранной форме изложения. Это беседы и размышления автора с психологами, философами и кибернетиками о явлениях психического отражения: восприятия, внимания, памяти и т. д. Миракян задумывал написание и публикацию 
серии книг с аналогичным названием, которые помогли бы научной общественности (в основном философам и психологам) проникнуть в новое понимание проблемы психического отражения.

В ходе бесед и обсуждений проблем психического отражения 
А. И. Миракян убедительно продемонстрировал, что в философии, психологии, физиологии и кибернетике естественным образом сложилась традиция изучения процессов психического отражения через их же собственные продукты в виде уже отраженных и закрепленных в понятиях феноменов, свойств, качеств 
и т. д. Но такое описание психического процесса через его же 
продукты, т. е. через соотношение конечного результата процесса отражения и его исходного состояния, есть описание процесса 
на продуктном, физикальном, по выражению А. И. Миракяна, 
уровне исследования, вследствие чего сам процесс отражения в 
его изначальной непосредственности как процесс, порождающий 
эти продукты, а также закономерности их порождения, остаются 
скрытыми от исследователей.

В отличие от традиционного понимания проблем психического отражения в предлагаемых текстах бесед утверждается необходимость изучения принципов и закономерностей психического 
отражения как процесса не репродуктивного, а порождающего. 
При этом объектом изучения становится сам процесс порождения

7

психического отражения, его природные принципы и закономерности, благодаря которым и осуществляется возможность 
восприятия, внимания, памяти.

Такая постановка проблемы позволила гипотетически сформулировать некоторые фундаментальные принципы отражения 
(структурно-процессуальная анизотропность, 
пространственно- 
временная дискретизация, формопорождение, процессуальная 
редукция, сопредставленность и др.) и проанализировать на этой 
основе процесс порождения психического отражения.

Проведенные в рамках предлагаемого подхода в последующие 
годы исследования автора и его сотрудников дали возможность 
конкретизировать процесс порождения психического отражения 
как относительно разных модальностей отражающей системы 
человека, так и относительно некоторых традиционно выделяемых психических феноменов.

Именно поэтому автор счел целесообразным хронологическую 
форму изложения, позволяющую показать зарождение и развитие нового направления в изучении психологии отражения — 
трансцендентальной психологии.

В предлагаемой книге отражен период с 1977 по 1978 гг. — 
этап зарождения идей нового научного направления в изучении 
процессов психического отражения. Последующие книги задумывались автором как развитие идей трансцендентальной психологии.

Не очень привычный для психологического тезауруса термин 
«трансцендентальная психология» (основы которой и разрабатывались А. И. Миракяном) на самом деле точно соответствует не 
только его замыслу, но и самому основанию рождающейся на 
наших глазах фундаментальной психологической теории. Дело в 
том, что «трансцендентальное» по самому своему смыслу означает 
... порождаемое субъектом. Психика животного, психика ребёнка и психика взрослого человека в действительности своей есть 
не что иное, как перманентное самопорождение. Психический 
образ — никогда не результат (не продукт — по терминологии 
автора), а постоянно и в каждое мгновение рождающее и возрождающее себя новообразование. Или, что ещё точнее: процесс 
формообразования — процесс перевода во образ, в форму образа, 
воспринимаемой и осмысливаемой реальности бытия субъекта 
во внешнем ему реальном мире.

Изучать любое психическое образование как сущее само по 
себе, значит считать не психической реальностью сам процесс

8

его возникновения, отдавая пальму первенства в его изучении 
биологии, физиологии, социологии и т. п. объектным наукам. 
Именно такой подход к психике, к живой деятельности души, 
приводил и приводит по сей день к плоскому редукционизму 
многие психологические школы и направления.

Пионерская работа А. И. Миракяна тем и ценна, тем и значительна, что в ней теоретически и экспериментально обоснована 
продуктивная сущность работы психики не зависимо от эволюционного уровня развития её субъектов. Труды А. И. Миракяна, 
можно с уверенностью утверждать, непосредственно продолжают 
идеи выдающегося русского психолога Г. И. Челпанова, воплотившего гениальные прозрения Иммануила Канта о восприятии 
вообще и пространства в особенности. Как, впрочем, и других 
познавательных процессов.

Академик РАО 
Доктор философских наук, профессор

Михайлов Ф. Т.

Прелюдия

Мне кажется, что можно начать исследование психики с понятия «ничто», которое выражает как реальность отсутствия любого присутствующего, так и реальность отсутствующего в любом 
присутствующем.

Возможность понимания сущности «ничто» как реальности 
отсутствия и его перехода или пробуждения к реальности присутствующего нам не дана, потому что мы и наше мышление 
(познание) как уже существующие принадлежат к реальности 
присутствующего и тем самым их пребывание в реальности отсутствующего невозможно, так как в реальности отсутствующего 
любое присутствующее отсутствует.

Отсюда следует, что мы и наше мышление по своей принадлежности к реальности присутствующего при попытке познания 
этой реальности имеют дело только с формами присутствующего. 
А формы реальности присутствующего в нашем сознании выступают как уже осознанные нами формы материальности мира и 
идеальности понятия.

Мы не знаем, как Бог создал материю, но как из материи 
возникла психика мы можем постепенно познать, потому что 
материя и психика находятся в присутствующем, а Бог же и его 
возможные законы порождения материи находятся в отсутствующем, в то время как человеческое познание находится внутри присутствующего, за пределы которого не может выйти. Об 
отсутствующем мы можем только догадываться по следам его 
проявлений в присутствующем. Таким, как например, принципы 
материи: стремление к самосохранению, к структурированию 
цели, самопознанию и т. п. О процессах их порождения нам судить не дано, поскольку эти проявления мы просто имеем в наличии как следствие чего-то вечно отсутствующего, для нас неизвестного. Отсюда следует, что человечество должно освободиться от мысли об отдельности духа (психики) от материи, его 
субстанциональности, от мысли считать дух божественным даром и от его непосредственной связи с Богом. Оставить Богу — 
богово, но понять, познать человеческое (сознание, духовность и 
т. п.) не через его продукт, а через заложенные Богом законо10